Луи.
Спустя три дня.
Мы с Гарри довольно-таки хорошо сблизились за столь короткий срок, но мне это даже нравится. Мы чаще стали гулять вместе, а не только смотреть фильмы, которые доводят меня до слёз. Стайлс, видимо, понял, что ещё одной мелодрамы я просто-напросто не вынесу. У нас и так драма в жизни: мы недобратья-соулмейты, а об этом не знает никто, кроме Джеммы, Найла и друзей Гарри, насколько я понял. Да, мы прекрасно понимаем, что можем открыться нашим родителям, но, лично мне, чертовски страшно делать это, ведь они считают нас всего лишь братьями. Но мы-то, как выразился ранее Гарри «братья с привилегиями». Меня от этого тошнит и Хазза знает это, но всё равно зовёт меня братиком. Я несколько раз чуть не вывернул желудок наизнанку, но его это всё равно мало волнует. За что мне такой альфа? Хотя, он, вообще-то очень даже заботливый! Гарри очень любит готовить, что меня радует, потому что я просто ненавижу это делать. А ещё Стайлс любит порядок, поэтому я не могу развести свинарник в своей комнате. Я просто не успеваю! Его даже «творческий беспорядок» не устраивает. — Так сложно открыть ящик и положить всё на место? — поинтересовался кудрявый, роясь на моё рабочем столе и пытаясь что-то найти. — Ха-а-азз, мы это обсуждали! Что ты ищешь? Оставь мой стол в покое. — ответил я, наблюдая за тем, как парень сгребает всё в кучу, а затем раскладывает по своим местам. — Хазз! — Что? — наконец-то отозвался он, всё ещё продолжая уборку. — Блин, Луи, как ты можешь жить в таком сраче? Я даже не могу найти телефон, который только-только положил на стол! — Я не виноват, что ты ослеп в свои шестнадцать! Вон, лежит! — закатив глаза, ответил я. Я знаю, что это «немного» грубо, но он сам виноват! Гарри посмотрел на меня и вздохнул, а мне стало не по себе. У него такое серьёзное лицо, будто он собирается меня отчитывать за плохую отметку в школе. Вот только такой взгляд я уже видел, как раз-таки в школе. И принадлежал он всем тем альфам, которым я смел отказывать. Именно из-за этого что-то внутри меня перевернулось с ног на голову, а живот свело от страха. Что-то намечалось и это «что-то» явно не в мою пользу. Стайлс хотел что-то сказать, это стало понятно по тому, как он открыл и закрыл рот. В итоге он сжал губы в тонкую линию и, не отрывая от меня взгляда, вновь вздохнул. Он пытается успокоиться? Черт, я испугался, что он сорвётся! Прежде, чем Гарри начал свою речь, я сбил его с толку, тихо произнося: — Извини, пожалуйста… Я не хотел грубить тебе. — Почему ты боишься меня? — спросил он, становясь внимательным, а не успокаивающимся. Я отвёл взгляд, увлекаясь узором на одеяле. Мне нужно как-то перевести тему, потому что я не смогу врать ему. Кому угодно, но только не ему! — Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю! — строго проговорил он, садясь рядом. — Луи, я хочу знать что случилось. Почему ты меня боишься? Я сделал что-то не так? — Нет, Хазза, нет. — быстро ответил я. — Я не хочу говорить об этом. — А я хочу, потому что ты постоянно испытываешь какой-то дискомфорт, когда… — он неожиданно замолчал, а на его лице появилось удивлённое, нет, даже понимающие выражение. — …когда видишь, что я злюсь? Боже, Луи, это из-за того, что я альфа? Кто-то сделал тебе больно? Ты поэтому боишься? — Просто в моей школе учатся всякие идиоты, которые отыгрываются на тех, кто слабее них. Я не хочу злить тебя, потому что боюсь, что ты… такой же. То есть, я не это имел ввиду! Я о том, что ты альфа и… можешь сорваться на меня, потому что я постоянно хамлю и вывожу тебя из себя. — объяснил я, смотря на него. Гарри обнял меня и поцеловал в лоб, после чего стал шептать, что он никогда не сделает мне больно. Тем не менее, я пойму, если сделает, потому что я та ещё сучка, чтобы не выводить Хаззу из себя, даже если не специально.***
Гарри.
Я в бешенстве! Не только из-за этих придурков, которые лезли к Луи во время учебного года, но и из-за того, что всё это время Томмо не хотел говорить мне об этом! Что, если он действительно боится меня, как альфу? Что, если он не захочет быть со мной из-за этих самых страхов? Почему таких альф, как те, что домогались Лу, всё ещё впускают в школу? Меня всегда тошнило от них, а сейчас тошнит от того, что я никак не могу разобраться с обидчиками своего соулмейта. Зато я могу помочь Томлинсону забыть об этих страхах. Вот только Найл динамит меня… и что делать?***
— Хазз, это не смешно. — в который раз заворчал Луи, когда запнулся о камушек. — Куда ты меня ведёшь? Ты же не собираешься убить меня из-за того, что я твой соулмейт? Боже, иногда он несёт такой бред! Он прекрасный соулмейт, даже если мне постоянно приходится терпеть хаос, который Томмо пытается устроить. Он как большой ребёнок, а я люблю детей. Если с детьми я быстро нахожу общий язык, то и с Лу я, вероятно, справлюсь. — Нет, успокойся. — фыркнул я. — Итак, мы пришли. — я убрал руки от его глаз, наблюдая за его реакцией. Томлинсон ахнул и удивлённо посмотрел на меня. Я испугался, что ему не понравился сюрприз и приготовился к худшему, пока не заметил как загорелись его глаза. Они вдруг показались мне морскими волнами, что разбиваются о скалы, образуя огромное количество брызг. Луи наконец-то решил заговорить: — Скейт-парк? Откуда ты узнал, что я катаюсь на скейте? Я облегчённо вздохнул, понимая, что зря волновался. От этого осознания стало так легко, что я чуть не упал, если честно. — Во-первых, — отойдя от напряжения, начал я, — я нашёл твою доску у тебя под кроватью, а во-вторых, у тебя в Instagram-е есть несколько фото… Было не сложно догадаться. Покатаемся?***
— Никогда не видел более беспомощного альфу, чем ты, Хазз. — засмеявшись, сказал Луи, подавая мне руку. — Не ушибся? — Нет. А за «беспомощного» ты получишь. — я улыбнулся. Начало темнеть, поэтому мы пошли домой. Я взял его за руку, а Томлинсон немного смутился, улыбаясь мне. — Хазз? — я взглянул на него. — Можно тебя поцеловать? Моя улыбка стала ещё шире. Я обнял его и коснулся его губ своими. Луи ответил взаимностью и обнял меня. Чувство, что Луи вызывает во мне — самое странное, но прекрасное из всех, что я когда-либо испытывал. Наверное, так и должно быть, потому что мы соулмейты. Луи отстранился первым, начиная смущённо улыбаться. Мы молча побрели домой.