Дикая кровь

      Пока Квинлан мял ни в чем не повинные машины, срывая на равнодушном металле ярость и досаду, и рефлексировал, проклиная себя за то, что не запер мерзавку в каком-нибудь месте с дверями потолще — да хоть в хранилище Госрезерва, а остальные спешно грузили вместо муляжа уже настоящую бомбу, Дикая добралась до намеченной цели — высотного здания с вертолетной площадкой на плоской крыше. Ближе к центру остров кишел стригоями, и к этому моменту с обоих ее кукри обильно стекала омерзительная белая жижа. Вертушку она приметила несколько дней назад, и, с сожалением бросая мотоцикл, думала только об одном: хоть бы в баках было топливо. Машина, пока она вела наблюдение, пару раз поднималась в воздух — должно быть, помощники Хозяина мотались по своим паскудным делам. Заправляли ли ее после этого, оставалось только гадать.       Да, заварила она кашу… и, может, лишь немного отсрочила неизбежное? Впрочем, к самобичеванию ликанка не была склонна от слова совсем, и если уж принимала решение — никогда не жалела о содеянном. Никаких сантиментов к этому городу и его жителям она не питала. Единственный, кто ее волновал — Квинлан, и она костьми ляжет, но спасет его от гибели, а потом… Вот потом она и придумает, как быть с ним дальше. В более спокойной обстановке.       Брезгливо отряхнув ножи, девушка задрала голову, оценивая перспективу, и рванула к пожарной лестнице, на ходу развалив пополам тяжелым кукри череп ринувшемуся навстречу стригою. — Рожденный! — поторопил друга Фет. Нужно было успеть к причалу до того, как инфицированные заполонят все улицы. Баррикады из тел на этой машине им не преодолеть. Авангард вампирского войска уже выплеснул из боковой улочки несколько десятков стригоев, и Гас без колебаний открыл по ним огонь. Квинлан оторвал злой взгляд от противоположного берега, скосил из пистолета-пулемета с десяток врагов, и скользнул на переднее сиденье фургона. Фет резко сорвал машину с места, колеса взвизгнули, и остальные, сидевшие чуть не в обнимку с бомбой, едва не улетели в стенку вместе с ней. — Эй, полегче, приятель, — хмыкнул мексиканец, потирая ушибленный локоть. — Боеголовке, может, ничего и не будет, а я вот не железный. — Дикая сказала, что у нее есть идея, как нас всех вытащить, — подала голос Датч, напуганная тем количеством стригоев, что изрыгнул город из своих полумертвых глубин. — Не произноси при мне ее имени, — процедил полукровка, глянув на девушку через плечо. — Как скажешь, — легко согласилась хакерша. — Та, которую не называем — так сойдет?       Машину подбросило на кинувшемся под колеса стригое, и Эф, крепко приложившись макушкой о потолок фургона, чертыхнулся. Все летело в тартарары… в который раз за минувший год. А может, и последние несколько лет. А он мог думать только о сыне. Хотя… разве этот лживый, безнадежно испорченный подросток — его Зак? Но ведь это же его вина, как ни крути! Полнейший провал как отца и наставника. Он позволил древней мерзкой твари украсть у него единственного ребенка и растлить его… Он, Эфраим Гудвэзэр, полнейший неудачник по всем фронтам. Никчемный муж, никчемный отец и даже так себе врач. Да и истребитель вампиров из него не бог весть какой получился. — Ох-хо-хо! — воскликнул крысолов, яростно выкручивая руль — машина летела прямо в толпу стригоев, и загрохотавшая пальба заглушила даже тяжкие думы в голове доктора Гудвэзэра.       Добежав по звенящим под ботинками железным ступеням до двадцатого этажа, ликанка остановилась на секунду — перевести дух. При всей ее волколакской выносливости и отличной форме, прогулка оказалась не из легких. На доброй половине этажей пробиваться пришлось с боем — чертовы упыри сыпались из дверей как бобы из драного мешка. Вот и сейчас из распахнутого черного хода ей в лицо метнулось жало, лишь немного не достав забрызганного белой дрянью забрала. Отшатнувшись, Дикая едва уловимым движением сунула один из кукри в ножны. Выбросив ладонь в перчатке вперед, стиснула раззявленное жало у кончика и что есть сил рванула его на себя и в сторону. Владелец не удержался на ногах, и, кувыркнувшись через перила, с визгом полетел вниз. Через несколько секунд мокрый шлепок далеко внизу возвестил о том, что гравитация все еще прекрасно работает, невзирая на апокалипсис, а Дикая вдруг расплылась в улыбке, подумав, что ровно такое же жало Квинлана давно не вызывает у нее никакого отвращения. Даже напротив… — И-и-и… наш постоянный спонсор — идиотские мысли в самый критический момент! — буркнула она, снова запрыгав через две ступеньки. — Идиотские мысли — с нами веселее!       Один пролет, другой… Бледная рожа с черными, налитыми кровью глазами, удар кукри, треск черепа, прыжок, удар… снова вперед. Вот она, крыша, наконец-то! Перекинув ловкое тело через ограждение, ликанка присела на корточки, чтобы не бросаться в глаза на фоне открытого пространства, и судорожно перевела дух, на секунду откинув забрало и глотнув свежего морского воздуха. Вертолетов на площадке было несколько, включая транспортный. Лопасти у него уже крутились, и какие-то фигуры суетились около, что-то загружая. То, что надо! Как раз тюленя своего радиоактивного запихнут…       Не раздумывая, бессмертная выдернула из кобуры ПП — в пристрастии к этому оружию они с Квинланом сошлись, не сговариваясь, и полоснула по ним очередью. Кажется, все более-менее приличные человеческие особи остались нянькать «ядреную» бомбу, а с прочими она не собиралась церемонии развозить.       Людские вопли боли смешались с визгами раненых стригоев, Дикая стрелой метнулась к машине — по ней уже стреляли от воздуховодного короба, сбила пинком хрипящего на коленях у вертушки человека, сунулась в кабину, сгребая за грудки пилота. Вышвырнув того на крышу, девушка закинула тело в кресло, сдернула шлем, натянула наушники и впилась полыхающим от адреналина взглядом в приборы. Чему только не выучишься за тысячу лет бытия. Даже вертолеты водить.       Сориентировавшись, она добавила уже заведенным двигателям оборотов — так резво, что движки натужно взвыли. Пули залязгали по борту, темная масса стригоев катилась как прибой к вертолету, и чертыхнувшись на полузабытом родном языке, Дикая потянула ручку управления, поднимая тяжелую махину в воздух. Оторвавшись от крыши, вертушка пошла боком, но девушка быстро выровняла ее и повела вверх и в сторону, уходя от обстрела. Винты яростно месили холодный воздух, пропитанный солью, донося до ее острого обоняния вонь человечьей и вампирской крови, смешанной с аммиачным душком. И вдруг ее чувствительные рецепторы уловили уже знакомый запах… едва ощутимый, он коснулся ее ноздрей и тут же уплыл, забиваемый копотью сгорающего в движках авиационного керосина. Дикая аж брови свела, силясь вспомнить, кому он принадлежит? Но тут одна из метко выпущенных пуль догнала ее на отлете, прошив бедро, и жгучая боль вышибла из головы все посторонние мысли. Еще раз выругавшись, ликанка рывком захлопнула дверь в кабину и развернула тяжелую машину, ложась на нужный ей курс. Внизу, на крыше, бесновалась бледнолицая толпа инфицированных, упустивших слишком проворную жертву. Глаза одного из стригоев светились красным. — Черт-черт-черт! — прорычал Эф, меняя трясущимися пальцами слишком быстро опустевшую обойму. Они палили не переставая, но стригоев было слишком много и они целенаправленно отсекали машину от набережной. Фет уже свернул несколько раз с намеченного маршрута, и они неслись среди опустевших домов, сбивая инфицированных десятками — все лобовое было заляпано едкой белой гадостью, а капот взгорбился китовой спиной. Они было решили, что им все-таки конец — бессмысленный и бездарный, в отличие от запланированного, когда судьба в очередной раз сжалилась над охотниками — свернув к Бэттери-парк на южной оконечности Манхэттена, они внезапно оторвались от массированной погони и вылетели на набережную. Им еще нужно было найти подходящее судно. — Придется уходить в море, — мрачно заметил Квинлан, держащий руку с ПП снаружи, за опущенным стеклом авто. Очевидно, что пристать к любому из берегов Нью-Йорка и остаться в живых — задача за гранью их возможностей. Подкатив к одному из причалов за Национальным музеем американских индейцев, машина устало замерла. Люди посыпались из нее, держась настороже и беспрерывно озираясь. Несколько околачивавшихся у пирса дозорных стригоев устремились к ним. Квинлан посносил им головы, не дав шанса связаться с Хозяином. — Нет здесь ни одной треклятой лодки! — воскликнул Фет, обежав пирс. Попустившее было отчаяние накатило снова. Внезапно где-то в стороне центральной части острова родился и начал стремительно нарастать характерный шум вертолетных движков. Похожая на шмеля машина вырисовалась в низком, задушенном пылевыми облаками небе, подсвеченном снизу тусклыми городскими огнями, и стала быстро приближаться. Измотанные бесконечной борьбой люди выстроились у машины, целясь в новую угрозу. Крашеное в зеленый брюхо вертолета зависло над трассой, перемалывая винтами воздух, словно пилот выцеливал место для посадки, и тогда острый глаз полукровки разглядел того, кто его ведет. Никогда прежде за всю двухтысячелетнюю жизнь радость и ненависть не мешались в его душе в настолько обжигающий коктейль. — Живей! Суйте свою игрушку внутрь и полетели! — выкрикнула Дикая, кое-как посадив вертолет. — Еле вас нашла!       Раненую ногу тянуло и дергало, хотя пуля и была самой обычной — свинцовой, и ликанка хотела как можно скорее оказаться подальше от этой вампирской вакханалии, не привлекая новых стригоев запахом своей крови. Квинлан скользнул к кабине как тень, глянул в упор — с холодной ненавистью, и отошел, распахивая боковую дверь. Распахнул и замер, заглянув внутрь: посреди вместительного брюха транспортника стоял гроб Хозяина. Дикая мысль — а вдруг?! — пронзила мозг одновременно с движением рук, срывающих с ящика крышку. Конечно, гроб был пуст — только жирная земля, в которой копошились бледные черви.       Скривившись от отвращения, полустригой рывком выдернул двухсот килограммовую махину наружу, заставив отшатнуться подбежавших к вертолету друзей. Гроб тяжело ухнулся об асфальт. Фет присвистнул: — Кучеряшка, как это понимать?! Ты что, угнала вертушку у Хозяина? — Понятия не имею, чья она! — раздраженно огрызнулась ликанка. — Смотрю — стоит, думаю, ну, одолжу. На время. Лезьте уже живее внутрь! И я тебе не кучеряшка, здоровяк! — Могла бы уж заодно и его самого прихватить, — мрачно уронил мистер Квинлан, глянув на Дикую сущим февралем.       Пока Гас и Роман закатывали малютку-бомбу в вертолет, полукровка оттащил гроб к воде, и прямо-таки с садистским наслаждением сначала вытряхнул в черную влажную гладь всю почву с корчащимися в панике червями, а затем спихнул туда же и ящик. Шедевр, вышедший из-под целых еще и весьма искусных Сетракяновских рук, медленно затонул, зловеще булькнув на прощание. Следом за ним улетела и крышка.       Стригои конечно, давно вели вертолет, и Квинлану пришлось загружаться в него, отстреливаясь на бегу от вырвавшихся из переулков орд инфицированных. — Сушите трусишки, девочки и мальчики! Все веселье только начинается, — прорычала Дикая азартно, поднимая машину в воздух.       «Где она набралась этой вульгарщины?» — неприятно поразился Рожденный. Впрочем, немудрено. Сколько лет они не виделись — сто, сто двадцать? А вслух приказал: — Закрой рот, ты… презреннейшая из женщин! И не открывай, пока мы не долетим. Когда мы долетим — я тебя убью.       Та фыркнула, точно перекипевший чайник, но благоразумно промолчала, сосредоточившись на пилотировании. — Вырвались, — полувопросительно произнес Эф, ладонью утирая струящийся по лицу пот. Ему не верилось, что он все еще жив. Квинлан оглядел команду, усевшуюся с двух сторон от бомбы, словно чокнутые курицы вокруг единственного на всех яйца. Только Роман забрался вперед, к Дикой. Гас везде чувствовал себя как дома и невозмутимо копался в ящике с оружием, обнаружившимся за Хозяйским гробом. Датч слабо улыбалась, прижавшись виском к могучему плечу все еще бурно дышащего крысолова. Прикрыв глаза, полукровка коснулся затылком холодного борта. Жало во рту плясало, чуя струящуюся из Дикой кровь. Его аж мутило от ее аромата, такого желанного. Он сразу ее учуял… понял, что ранена, но ничего не сказал. Пусть помучается, мерзавка.       Дикая, набрав высоту, положила машину на курс и вдруг обернулась, принюхиваясь. — Ты. Да, ты, губастенький, — обратилась она к Эфраиму. — Там, где я взяла этот вертолет, пахло тобой. Ну, почти тобой. Очень похожий запах. — Это мой сын, Зак, — сухо отозвался Гудвэзэр. — Значит, он снова у Хозяина.       Адреналиновая волна схлынула, и на мужчину уже наваливалась такая предсказуемая апатия. — А вот ты кто такая, черт тебя возьми? А? — спросил он. Но Дикая лишь хмыкнула в ответ и посмотрела вниз, на гибнущий Нью-Йорк, туда, куда Фет не хотел и не мог смотреть ни за какие сокровища мира.