Дикая кровь

      Маленькая методистская церковь на окраине городка где-то на границе Небраски и Колорадо была погружена в полумрак — несколько теплившихся перед распятием свечей не могли разогнать густых теней, нависших по углам. Примостивишись рядом с источником света, Эфраим Гудвэзэр чистил оружие. Фет и Датч спали на жестких церковных скамьях. С Гасом и Романом они расстались недели две назад, перехватив Шарлотту по пути в Монтану и уговорив ее припрятать бесценный груз в сене, в отцовском сарае. Парни сами вызвались остаться и помочь девушке присмотреть за бомбой. Она не стала возражать. Шарлотта оказалась недурна собой, хотя и не во вкусе Эфа, но между ними с Датч такое напряжение возникло с первой же секунды, что когда они разъехались в разные стороны, все только с облегчением выдохнули.       С тех пор, как они бежали из Нью-Йорка, минул месяц. Передвигаться по дорогам страны становилось все труднее — стригои отлавливали и отправляли на фермы всех без разбора. Время лживого мирного сосуществования видов закончилось: Хозяин объявил людей тем, чем они и были для вампиров — скотом. Выбирая самые глухие проселочные дороги, они тыкались наугад, как слепые котята, в поисках врага. Мир теперь не принадлежал людям, а отыскать следы стригоя среди миллионов таких же (пусть и самого главного) было, похоже, непосильной задачей даже для Квинлана. Дикая оказала им, и всему человечеству, скверную услугу… но Эф больше не злился на нее. В нем воскресла крохотная надежда на то, что он еще может спасти сына. И эту надежду он связал с кудрявой ликанкой, бог знает, почему? Может, потому, что ничего другого ему не осталось.       Тихий отрывистый стук в дверь заставил дока оторваться от своего занятия и спешно вставить обойму пистолета на место. — Кто? — спросил он, подойдя к двери. — Это я, — услышал он ровный голос Рожденного. Эф повернул ключ. Полукровка шагнул внутрь. С плеча у него свисала парочка тощих мертвых кроликов. С капюшона и черной шинели (Фет слов на ветер не бросал) летел снег. Отряхнувшись на пороге, полукровка прошел вглубь церкви, бросил добычу перед алтарем — словно жертву принес тому, кто отвернулся от него еще до его рождения, и уставился на пламя свечи немигающим взглядом. Эф оглядел окрестности в приоткрытую дверь — нет ли хвоста? — и снова запер ее. — Ничего? — спросил он. Квинлан мотнул головой и погрузился в свои мысли. Эф вернулся к прежнему занятию. Прошло минут десять в тишине, нарушаемой лишь дыханием спящих да позвякиванием разбираемого оружия. — Твой сын… есть такое место, где бы он очень хотел побывать? — спросил вдруг Квинлан, приблизившись. — Думаешь, Хозяин бросится исполнять его прихоти, после того, как Зак провалил задание? — усмехнулся док невесело. Но шомпол отложил. — Раз уж Зак все еще с ним… и все еще человек. Думаю, он растит из мальчика новую оболочку, — помолчав, добавил Квинлан. — Знаю, тебе больно это слышать. Но других вариантов не осталось. — Оболочку? Но зачем? — похолодел Гудвэзэр. — У него же есть тело. — Оно старо и много раз прооперировано. В таком, возможно, не наберешь всей мощи, какая была у того же Сарду. Тем более сейчас, когда Айхгорст мертв, а сам Хозяин лишился своей земляной опочивальни. Молодое, сильное тело, готовое служить — хорошая альтернатива. Если твой сын пойдет в тебя — он вырастет крупным и сильным мужчиной. Хозяин не просто так долгие века уговаривал меня примкнуть к нему. Он ценит преданность, но Палмер его предал.       Пальцы у Эфа задрожали, фиксатор выскользнул из них, звякнув затворной пружиной. Док тихо чертыхнулся. Датч глубоко вздохнула и заворочалась во сне. Стать вместилищем этой мерзости… да какой родитель пожелал бы своему ребенку такой судьбы?! Эф даже пожалел на секунду, что так и не смог нажать на спусковой крючок, и проклял свое малодушие вместе с отцовской любовью, его породившей. Но тут же отмел эту страшную мысль. — Подумай. Может, вы планировали куда-то поехать всей семьей до того, как все это началось? — продолжал Квинлан. — Я… я не знаю, — покачал головой Эф. — Маленьким Зак мечтал попасть в Диснейлэнд. Келли с ее родителями свозили его, когда ему исполнилось шесть. В тот, что во Флориде. Впечатлений на целый год хватило…       Мужчина замолчал, с сожалением осознавая, что работал и в тот, несомненно важный для ребенка, момент, и не был рядом с ним. Но его Закария больше не был малышом. Да и сыном его — был ли? Разве мог Эфраим с уверенностью сказать, о чем теперь мечтает подросток, взорвавший атомную бомбу и расстреливавший животных в зоопарке? Игры, фильмы… спортивные матчи. Первых больше не производили, последние исчезли вовсе. Человечеству, балансирующему на грани тотального геноцида, теперь не до бейсбола. Впрочем, если Хозяин в самом деле холит Зака, как будущий костюм, то может организовать мальчику любые развлечения в любом месте, где тот пожелает. Хоть пальбу по бизонам в прерии, хоть по живым людям на ферме… — Ну… ему нравились «Трансформеры», — произнес он и сам поразился тому, какой надтреснутый у него голос. Полукровка глянул, не понимая. — Фильм для тинэйджеров, про роботов, которые превращаются в машины, — пояснил док. И вдруг подумал о том, как же Квинлан жил все это время? Чем занимался? Ну, кроме военного дела. Были ли у него какие-то привязанности, увлечения? Неужели только искал этого короля вурдалаков как одержимый? Та же Дикая… что-то же их связывает? Была еще какая-то Луиза, о которой говорила ликанка, но, похоже, давно. — Его снимали в Голливуде? — уточнил Рожденный. Эф кивнул. Где ж еще? — Лучше, чем ничего, — одобрил тот. — Это на юго-западе страны, на побережье?       Эф снова кивнул, вернувшись к работе. — Хозяин не сунулся бы туда раньше, слишком много солнца. Теперь этой помехи нет, — рассудил полустригой. Гудвэзэр возражать не стал. Город ангелов, почему бы и нет? Даже в условиях ядерной зимы ближе к экватору должно быть теплее. Ему осточертел этот неизбывный снег. А потом док вдруг представил облысевшую Скарлетт Йоханссон с проваленным точно у сифилитика носом, и пожалел, что подкинул Рожденному эту идею.       Внезапно безмолвие за окнами церквушки всколыхнул протяжный вой. Родившись, звук в первые секунды так походил на детский плач, что Эф аж вздрогнул от неожиданности. Едва одно животное замолкло, как его горестную партию подхватил следующий «певец». А через минуту голосила уже вся стая. — Койоты, — произнес Квинлан, прислушавшись. — Шли следом за мной, но напасть все же не решились. Они голодают, теряют осторожность.       Вой оборвался так же внезапно, как и начался. — Ну ты-то как их потенциальная еда точно не пахнешь, — хмыкнул док, собирая начищенную до блеска винтовку. Полукровка подошел к окну и уставился прозрачными глазами в темную холодную кутерьму за ним — легкий поначалу снежок закручивался в настоящую метель. — Тебе надо отдохнуть, — проронил он, не оборачиваясь. Док и тут возражать не стал. Но едва он растянулся на жесткой скамье, закинув руки за голову, как койоты заголосили снова — но как-то испуганно, визгливо подтявкивая, словно передавая друг другу сигнал тревоги. Стригоев почуяли? Эф потянулся за оружием, привстал, прислушиваясь. Квинлан бесшумно скользнул к двери. Окно, возле которого он только что стоял, взорвалось осколками, и здоровенный стригой кубарем вкатился внутрь, свалив простенький алтарь. Вскочил на ноги и зашипел, выбрасывая в сторону Эфа жало. — Фет! Датч! — крикнул док, открывая огонь по вампиру. А другие уже лезли во все окна как тараканы. Завязался бой, быстрый и неравный — противника было слишком много, скупой свет погас. Мечи полукровки и крысолова гудели, отсекая жала и уродливые головы, Эф и Датч, врубив фонари, стреляли по окнам, сшибая тварей на подлете, а те все лезли и лезли. — Уходите! — взмахом руки отсылая товарищей к все еще запертой двери, велел Квинлан.       В этот момент снаружи в дверную планку что-то шибануло, точно таранный камень — так, что дерево жалобно затрещало, ударило снова, и на сорванной с петель двери будто серфер, растопырив когтистые лапищи, в проход между скамьями въехала здоровенная черная зверюга. Зарычала утробно, собрав нос гармошкой, и ринулась в атаку на стригоев. Грызть зараженные тела волчица, видно, опасалась — сшибала стригоя всем телом и разрывала горло когтями. Впрочем, извивающиеся в белой жиже черви чуяли, что это лишь животное, и не делали попыток вбуриться тому под кожу.       Ни гнева, ни радости Квинлан почувствовать не успел. Барабанный бой ее сердца затопил его, заставив его собственное мучительно сжаться, а кончик жала — задрожать во рту. Он изрубил в куски попытавшегося укусить ее стригоя. И еще одного. И еще. Получив неожиданную поддержку, люди с новыми силами навалились на нападающих, и вскоре все было кончено. Повисла тишина, нарушаемая лишь их тяжелым дыханием. Разгромленная церковь с опрокинутыми скамейками была усеяна осколками стекла и кусками вампирских тел. В белых лужах копошились черви. В разбитые окна заметало снег. Датч чертыхнулась, осматривая себя на предмет попадания паразитов. Стоя у опрокинутого алтаря, волчица брезгливо отряхнула лапы, а потом оскалилась и вильнула хвостом, приветствуя всех разом. — Я что велел тебе? — вместо «здравствуй» сухо произнес Рожденный, вытирая меч. Дикая закатила глаза, вывалив язык, и всем своим видом выражая презрение к таким его приказам. Попятившись, она наткнулась задними лапами на опрокинутый столик, служивший алтарем, и незамедлительно кувыркнулась через него.       «Когда только успела луну поймать в такую погоду?» — подумал полукровка, наблюдая, как она поднимается с пола: абсолютно нагая и бесконечно красивая. Длинные черные кудри, что так нравились ему, оказались острижены выше плеч, и ничего не могли скрыть — ни упругой груди, ни подтянутого живота ликанки, ни ее мускулистых округлых бедер. Фет тихонечко присвистнул, подняв бровь, но фонарик опустил. В прошлое свое превращение возможности полюбоваться тысячелетним телом она им не предоставила. Датч многозначительно улыбнулась. Вишневые искры в глазах Дикой вызывающе сверкнули в полумраке. Холодный ветер, рвущийся в пустые оконные проемы, заставил ее соски съежиться, словно от прикосновения шипов, и Квинлан отвел взгляд, кусая стремящееся к ней жало. — Мое почтение, — хмыкнула Дикая и выудила из висевшего на плечах рюкзака свой мотоциклетный костюм. — И извинения. Но бегать волком голышом намного удобнее. — Как ты меня нашла? — По наитию, милый. Я тебя пометила, теперь ты — моя добыча, — усмехнулась ликанка. — Забыл? Кстати, спасибо за «хлебные крошки», но в них не было нужды, — добавила она, улыбнувшись Эфу. — Какие еще крошки?! — хором уставились на него остальные. — Да, я иногда резал себя и оставлял ей метки по дороге, — огрызнулся Эф. — Я всегда знал, что доверять тебе нельзя! — воскликнул Фет. — Зачем ты это делал?! — А зачем Датч отдала ей «Люмен»?! — парировал Гудвэзэр. — Зачем ты вернулась? — сумрачно вставил и свое «зачем» полукровка. — Не ссорьтесь, пожалуйста, — ответила Дикая, вжикнув молнией и быстро обуваясь. — Доктор Гудвэзэр прав — вместе мы сильнее. И личные проблемы и страхи мистера Квинлана не могут стоять выше этого. — Ты уже помешала один раз — посмотри на последствия! — рыкнул Рожденный. — Потому что свои личные эгоистичные потребности поставила выше общечеловеческих, — немедленно парировала ликанка, затягивая ремень ножен под грудью. — И ни секунды об этом не жалею. Вечность без твоего скафнежа — такое уныние. Ну что, будем цапаться дальше, или уже свалим отсюда и я расскажу, что удалось вычитать в серебряном талмуде?