Скрульи пряности

      Как кто-то вообще может существовать без прошлого? Неважно, из какого ты мира. Воспоминания не делают нас слабее — они делают нас такими, какими мы являемся на самом деле, закаляют и прибавляют сил для борьбы за жизнь, за себя и своих близких.       Шесть лет меня учили обратному. Я безумно привязалась к тому, к кому не должна была. Я жила с теми, кто меня ненавидел, но почему-то ощущала, что другой семьи у меня нет и не будет. Эти темы никогда не обсуждались даже с Высшим разумом. Они были закрыты по обоюдному решению, а, если совсем честно, я не знала истинное значение понятия «семья», если вообще предполагала возможность его существования.       Кэрол открыла глаза, остановив тем самым мысленный поток в голове. Мысли вылились на пласт памяти, как чернила на тетрадный лист, собрались в буквы, а затем убрались на отдельную полочку в хранилище, которое люди называют «воспоминания».       Кэрол взлетела выше. Вокруг сияли звезды, и серебристая с синевой и мутной зеленью Безымянная планета встречала первый космолет со скруллами на борту. Гордость. Кэрол ощутила гордость, правда, несколько часов назад ей было тошно. Она вновь увидела Йон-Рогга, ведущего охоту на восставших против Крии. Увидела, что опоздала — в укрытии уже шла ожесточённая бойня. Она старалась не смотреть на тела убитых скруллов. Она старалась не отвечать на издевательские окрики, и лишь когда Крии обратились в бегство, оглянулась.       Истинное уродство содержится в поступках тех, кто позволяет себе играть в богов.       Кем же все-таки была для Кэрол та женщина, в образе которой обращался к ней Высший разум? Венди Лоусон — её семья, и, как оказалось, не только её. И эту любовь, готовность к борьбе и жертвенность не сможет скопировать никто. Можно носить маску, но это не научит чувствовать, не превратит тебя в ту самую Лоусон.       Кэрол помогла скруллам похоронить погибших. Так просто. По-земному. И вот теперь, сопроводив до цели космолет с уцелевшими, она боится. Всё еще боится смотреть в глаза Талосу. Он — тоже её семья, ведь научил тому, чего не дано понять Крии. Тому, что вкладывает смысл в её существование.       Кэрол опустилась на рыхлую холодную почву. Генерал уже заметил её, но не идёт навстречу. Что за уродливую карикатуру на него придумал Высший разум, лишь бы спрятать истинного предателя? Её истинного врага. Их общего.       Как долго Кэрол Денверс сдерживает эмоции? Как больно сковывают они сейчас её голову и какими тисками сжали сердце!       Всё той же уверенной походкой, с какой обычно шла убивать или мстить, она ближе и ближе подходит к генералу, казалось, совсем не обращая внимания на доносившиеся слова благодарности. В один миг она поняла, что почти ничего не видит за прозрачной пеленой подступивших слёз, а в другой — что никуда их не сможет спрятать… кроме крепкого плеча Талоса.       Казалось, скрулл оторопел, но скоро Денверс почувствует силу его ответа. Он обнимает так, словно останавливает кровь из раны. Так по-человечески искренне, так по-скрульи крепко.       Талос любит изучать всё, что видит. Может, поэтому его перевоплощения сложнее всего угадать. Кажется, что даже выдаёт он себя умышленно.       Кэрол замирает, глубже зарываясь лицом в его плащ. Почему-то ей думается, что ровное биение сердца скрулла способно излечить накатившую истерику. Шесть лет. Шесть лет Кэрол не плакала так просто, не скрывая и не стыдясь этого.       Такой незнакомый, но в то же время такой родной аромат. Может, в хижине Талоса завалялось несколько флакончиков духов, взятых с С — 53 на память? Очки ведь захватил.       Кэрол тихо смеётся. Талос берет её лицо в свои сухие, упругие ладони и вытирает несколько непрошенных слезинок. Девушка уже не плачет, лишь неотрывно смотрит в большие глаза напротив.       Темно-зеленые, с фиолетовой радужкой и вместе с тем глубокой синевой обычно вспыхивали огнем обожания, когда Талос видел свою маленькую дочь, а сейчас мерцают в знак благодарности Кэрол.       От скрулла исходит опасность, от скрулла исходит забота, генерал сам по себе есть загадка, и Денверс это нравится всё больше. Они соприкасаются лбами. В память снова врываются «картинки» прошедшего боя.       Должно быть, в какой-то момент Крии оглушили её, раз стычку она помнит достаточно рвано. В этом «сне» она видела Талоса, лежащим на земле с оружием в руке. За пояс его обнимает убитая дочь, а лицо жены так обезображено, что узнать невозможно. Открыв глаза, Кэрол видит, как ускользают в небе разбитые Крии. Но она не перестает слышать холодный голос Йон-Рогга.       — Ты не сможешь.       Кэрол гонит мысли. Кэрол снова всхлипывает и прижимается крепче. Кэрол хочет что-то сказать, но снова не находит слов.       Аромат. Аромат дурманит.       Позднее он вспомнится ей, когда благодарные дети скруллов обступят свою спасительницу и станут угощать сладостями. Скруллы удивительно вкусно готовят. И даже если вкус ничем особенным не запоминается, то букет запахов всегда разный и раскрывается по-разному. Крепкие ноты сменяются мягкими, чем-то напоминающими земную корицу; фруктовые — постепенно переходят в нечто между свежескошенной травой и морским бризом.       Все это мешается с малоощутимой горечью, но и горечь эта приятная. А, может быть, Кэрол просто устала. Сейчас она спрячется в свою хижину и поспит, а завтра вновь умчит в звездный шатер.       Талосу не нужно знать о её страхах. Самой Денверс не нужно им поддаваться. В этом деле, которое она считает теперь делом жизни, важно твёрдо уяснить только одну простую истину.       Кэрол сможет. Кэрол не опоздает. Кэрол не потеряет.