Разница между нами

Бен был вынужден признать, что ошибался на счет Менсер Ленц. Причем весьма внушительно. Подобное с ним случалось не часто, можно пересчитать по пальцам. И Менсер держалась слишком хорошо, лучше всех, кого он знал. Ей было легче верить, девушка прекрасно исполняла свою роль. Она не просто не вызывала жалости, но и не выносила ее ни в одном из возможных проявлений. Ее состояние подавленности и растерянности было единственным исключением, а не правилом. Бенджен позволил ей ухватиться за свою руку, как за спасательный круг, потому что знал, что это случилось в первый и последний раз. Её компания стала менее невыносимой. Стилл, кажется, окончательно примирился с тем, что она стала частью его жизни на какое-то время. И Ленц ощутила эту перемену в нем с точностью хищника, что учуял кровь, сочащуюся из смертельной раны жертвы. Сначала она задавала ему невинные вопросы, говорила о последних новостях и Джуде, проверяя почву. А когда убедилась, что враждебность в Победителе трансформировалась в спокойное безразличие, стала вести себя, как его старая подруга. Она нередко оставалась на ужин, звала его с собой по магазинам, просила помощи в домашних делах. Короткие фразы, которыми они перекидывались, постепенно переросли в длинные разговоры, в которых Стилл больше молчал, но все же оставался хорошим слушателем. И от его внимания никогда не ускользали никакие перемены ее лица. Он подмечал, как она вдруг на секунду останавливалась посреди разговора, поднимала на него полный надежды и воодушевления взгляд и, убедившись, что он внимательно слушает и смотрит прямо нее, с блеском в глазах продолжала. Он отвлекался от мрачных мыслей, пытаясь забыться и на время отпустить прошлое, она ощущала себя самым счастливым человеком на земле. И они оба понимали разницу. Но никто не спешил прекратить эти странные отношения, потому что каждый в тайне надеялся, что когда-нибудь чувства другого изменятся. Стилл думал, что со временем она поймет, что он за человек, и откажется от своей детской влюбленности, а Менсер — что когда-нибудь он позволит ей занять ту часть в его сердце, которая осталась целой после смерти Жаклин. И только Бог знал, чему на самом деле суждено случиться. *** Бенджен поежился, спрятав руки в карманы теплого пальто, порывы вечернего ветра беспощадно растрепали отросшие волосы. Со стороны он наверняка больше походил на бездомного, чем на Победителя 29 Голодных Игр. Последний скорее нанял бы посыльного вместо того, чтобы мерзнуть на платформе в ожидании скорого поезда. Взглянув на наручные часы, Стилл раздраженно отметил, что с таким названием они погорячились. Состав должен был прибыть еще пятнадцать минут назад. Закат медленно догорал на линии горизонта. Наконец послышалось предупреждение о прибывающем транспорте. Из вагона показался уже знакомый ему рабочий в синем комбинезоне. — Снова вы, сэр, — мужчина улыбнулся, пожимая ему руку, и поправил кончик забавных усов. — Никак ума не приложу, чего бы вам не воспользоваться почтой? Следом за ним вылез мальчишка помоложе, держа в руках большой ящик. Бенджен никак не мог оторвать взгляд от усов, выкрашенных в фиолетовый. Здесь дань моде выглядела еще смешнее. — Почтовый появляется здесь намного реже, — Стилл пожал плечами, — Капитолийцы не часто пишут нам письма. Мужчина рассмеялся, хлопая парнишку по спине, отчего коробку в его руках ощутимо тряхнуло. Стилл понадеялся, что в этот раз Маргарита не сунула туда ничего лишнего. — Да, это верно. Парень передал коробку, они попрощались и отправились грузить уголь, а Стилл направился в город. Подумав, что было бы неплохо позвать с собой Менсер, юноша повернул к району торговцев. Небольшой домик, стены которого покрыты свежей краской, выделялся даже в условно обеспеченном районе Дистрикта. Светлые стены, подвешенные на крыльце цветы в горшках, небольшие фонарики и мягкий свет, льющийся из окон. От дома Ленц веяло теплом и семейным уютом, вот чем он так разительно отличался от дома родителей даже после капитального ремонта. Есть вещи, которые невозможно купить за деньги. Бенджен тряхнул головой, отгоняя навязчивые мысли, и нажал на звонок. Дверь со скрипом отворилась и в проеме появилось недовольное лицо Фредерика. — Нужно бы смазать ее. Вечно в этом доме что-то не так. — Он кивнул и протянул руку для пожатия. — Добрый вечер, Бенджен. — Здравствуйте, мистер Ленц. — Бен переместил коробку в одну руку, а свободной крепко пожал ладонь Фредерика. Было забавно наблюдать за тем, как мужчина борется с неприязнью, что возникла к человеку, который по совершенно непонятным причинам вызывал у его дочери обожание. — Хотел предложить Менсер прогуляться со мной и помочь разобраться с этими книгами. Бенджен постучал пальцами по коробке в подтверждение своих слов. Ленц кивнул, но хмуриться не перестал. Позади него застучали каблуки и через мгновение из-за широкой спины Фредерика показалась рыжеволосая макушка. — С радостью приму ваше приглашение, папа сегодня до ужаса нудный. Девушка сняла с вешалки коричневое пальто и накинула цветастый шарф. Дверь за ними захлопнулась прежде, чем ее отец успел возразить. — Так много в этот раз, — девушка кивнула, заматывая тонкую шею. — Не терпится посмотреть, что там интересного. — Тогда посмотрите. Они повернули на площадь, где владельцы уже закрывали последние оставшиеся лавки. Большинство из них тут же улыбались, увидев девушку, и выкрикивали слова приветствия. Менсер часто останавливалась рядом с кем-то из знакомых отца, отвечала на дружелюбные вопросы и сама интересовалась здоровьем их жен или детей. Как же отличались реальности, в которых они жили. В мире Стилла никто не разбрасывался словами без необходимости, и никому не было дела до проблем других. — А вы, оказывается, местная знаменитость. — Бенджен усмехнулся, глядя, как щеки девушки тут же вспыхнули румянцем. — У вас масштаб будет побольше. — Меня никто не любит так, как вас, только знают. Да и это только на то время, пока не появится еще несколько победителей поинтереснее. — Здесь вы ошибаетесь, Бен, насколько я помню, спонсоры в очереди выстраивались, чтобы отправить вам что-нибудь, и тур победителя прошел достаточно успешно. «Ага, выстраивались, чтобы после победы Жаклин иметь возможность упомянуть это». От раздражения, нахлынувшего при одной мысли об этих мерзких клоунах он едва не заскрипел зубами. Заметив, как он помрачнел, девушка поспешила перевести тему: — На самом деле все эти люди просто уважают моего отца. — Ваш отец не кажется таким уж дружелюбным. — С возрастном он и правда грубеет, но вообще он человек добрый. И… думаю, вы ему не слишком нравитесь. — Заслужено. — Я так не считаю. — Вы склонны ошибаться в людях больше, чем он. Не знаю, в силу возраста или душевных порывов. — Вам как будто нравится выглядеть хуже, чем вы есть на самом деле. — Вы слишком плохо меня знаете, Менсер. — Я пытаюсь это изменить. — В ее голосе звучал вызов, на который при любых других обстоятельствах Бен не поддался бы, но что-то внутри него загорелось желанием открыть ей наконец глаза. — То, что вы увидите, вам не понравится. Я действительно плохой человек, Менсер, сейчас вам кажется, что в этом виноваты Игры или то, что я скорблю по Жаклин, но я был таким и до всего этого. — При упоминании ее имени с губ Ленц сорвался невольный вздох. — Так меня воспитали. — ...Я ведь, — она снова вздохнула, — Совсем ничего не знаю о ваших родителях. — О, вы немного теряете, они люди весьма замкнутые, черствые. У них нет друзей, а знакомые их избегают. Менсер хотела возразить, но задумалась, пытаясь восстановить в памяти всё, что когда-нибудь слышала о его семье. В Дистркте 12, где всего-то десять тысяч местных, все всех знали, но фамилия Стилл действительно фигурировала не часто до того момента, как Бен стал трибутом. Она так и не смогла вспомнить ничего хорошего, что могло бы послужить аргументом против заявления Стилла. — То, во что превратилась их жизнь после Темных Времен, сломило их. Они стали покорными, жестокими зверьками, единственная цель которых — кусок хлеба и мнимая безопасность… Когда мне было шесть, отец заставил меня смотреть, как пороли моего учителя. Они никогда не пропускали казни, не потому, что им нравилось смотреть, а потому что они боялись, что их обвинят в сочувствии к врагам Панема. Бенджен повернулся, чтобы видеть испуг и жалость, которые, спешиваясь, плескались в глазах Ленц. Еще чуть-чуть, думал он, и она поймет, кто я есть. — Лет десять назад несколько сотен людей погибли от вируса, помните? Все госпитали были переполнены. Я никогда не забуду запах крови, пота, гнили, исходящей от человеческих тел. Мама держала меня за плечи, чтобы я не убежал, и тихо говорила: «смотри». — Мне жаль… — голос ее уже дрожал, Бенджен понял, что эту девушку всю жизнь ограждали от ужасов, которыми наполнен мир. Ее заставляли верить в то, что всё не так плохо. — Дело не в Играх, Менсер. Я и до них видел десятки смертей. После обвала в шахтах на моих глазах молодым парням ампутировали конечности; я держал своего друга за руку и знал, что скоро он умрет от голода. И я не помог ему. Мне даже не жаль, Менсер, потому что тогда я уже четко уяснил, что в этом мире нужно думать только о себе, если хочешь выжить. — Но вы вызвались добровольцем ради Жаклин, — попытки Менсер найти в нем хоть что-то, доказывающее его человечность, выглядели убого. — Да, а потом, как вы помните, я убил ее. — Не по собственной воле. — Я отправился туда, потому что думал, что достаточно умен, чтобы спасти ее. А она перехитрила меня и не оставила мне выбора. Она умерла, потому что мне не хватило способностей, чтобы сделать то же самое ради нее. — Жаклин умерла, потому что была уверена, что вы заслуживаете жить! Она точно не хотела, чтобы вы винили себя за это до конца дней. — Менсер набрала побольше воздуха, ее глаза загорелись, а последняя надежда Бена на то, что ее можно спасти, безжалостно развеялась. — Я думаю, что она верила, что вы сделаете что-то достаточно важное, то, с чем под силу справиться только вам. Бенджен, я считаю, что вы на верном пути. Они уже стояли у двери в библиотеку. Ладони Менсер, дрожа, накрыли его бледные костяшки. Она потянулась к нему из темноты всем своим телом, с надеждой, с отчаянием, с бесконечным смирением и смелостью. Черт, эта девушка совершенно безнадежна. Бен резко толкнул дверь ногой. — Проходите. Менсер отпрянула от него, как от удара током.