Хлорка

18 декабря, воскресенье Когда мерзкие люди, подобные Джеремайе, говорят хорошие или приятные вещи другим, их лицо максимально похоже на кирпич. В случае с ним, этот кирпич идеально отполирован и носит очки. Смотреть на его глаза, которые чуть больше из-за линз, но изображение за стеклом все равно хуже, было одной сплошной пыткой для моего разума. За все время, пока он что-то говорил, мой мозг успел выдать как минимум два-три сравнения, которые бы привели любого человека в бешенство. А судя по внешнему виду Джеремайи, он и так был не в самом лучшем расположении духа. Именно поэтому его голос предательски выдавал его с потрохами. - Круто, - выдал я прежде времени, пока Джеремайя не перешел к последнему пункту из перечисленных им. Все, что он диктовал до этого, было результатом того самого проклятого теста, который он выдал мне вчера. Ему что, делать нечего? Он сидел и проверял все настолько внимательно, что запомнил весь этот занудный текст, который в итоге выдал мне на следующий день. Парень, ты вообще здоров? Вопрос риторический, мне плевать! - Ты не дослушал! - Прости, - я пожал плечами, замечая, как Джеремайя нервно вздернул бровь. Нервишки сдали. - Это некультурно - прерывать человека, когда он говорит! - Знаю, - я фыркнул. Сейчас он скажет, что и фырчать неправильно с точки зрения этики. Но кого, черт побери, вообще в подобной ситуации должна волновать этика? - Ты запер меня в четырех стенах и держишь тут уже несколько дней. По-твоему, я должен вести себя вежливо? Джеремайя поджал губы в тоненькую линию. Он был раздражен и, кажется (о божечки-кошечки), я задел его. Ну и к черту тебя! - Кстати, ты сейчас сказал ту же фразу, что говорил твой брат. Забавно, - я знал, что у него уже внутри, в голове горит адским пламенем мое имя. Скорее всего, он мысленно внёс меня в черный список. - Это не забавно. - А, по-моему, очень. Ты ведь пытаешься казаться другим, правда? Джеремайя еле заметно фыркнул, сделав вид, что последние слова пролетели мимо него. Ход, достойный гения. - Ответил ли ты честно на все вопросы? - Да, правда, на середине я подустал. - Я заметил, было слишком много помарок и зачеркиваний, но, в целом, мне удалось разобрать твои ответы, - он сказал это с таким видом, словно хотел показать, что слегка разочарован. В чем ты, черт побери, разочарован? Да, пришлось поднапрячь свои мозги, но разве ты у нас не гений!!! Он встал у выхода, замолкнув на мгновение. И уставился на меня. А я стал пялиться на него, пытаясь разглядеть в его фигуре хоть что-то, что бы не вызвало у меня попытку подшутить над ним. - Я долго буду тебя ждать? - В смысле? - Иди за мной. - Ух ты, меня освобождают? - при любой возможности я мог отсюда и сам выбраться, но, по-моему, убегать от такого высокого парня, который, по правде говоря, и был ботаном, но все-таки внушал лёгкое опасение отхватить от него ничуть не меньше, чем от его брата, было нерационально. Поэтому я последовал за ним. - Нет, я просто решил перевести тебя к Джерому. - Опять? У тебя что, биполярка? - я встал как вкопанный. Не то, что бы мне не хотелось в комнату к кому-то живому, но мне вдруг стало любопытно, у него там в голове, что, рубильник периодически включают и выключают, что его мнение и желания так часто сменяют друг друга. Вообще-то, я хотел ещё и выяснить, что он от меня хочет. Тестики всякие даёт решать, еду иногда приносит, но держит в неволе, хотя я, в отличие от его брата, не представляю для его драгоценного эго никакой (почти) угрозы. Ну, разве что могу оскорбить до глубины души. Но, мне кажется, таким взрослым людям пора бы научиться игнорировать подростков. Джеремайя удачно проигнорировал и этот вопрос, требовательно уставившись на меня. Долго выносить этого я не смог и послушно последовал за ним. Если ещё один раз пройтись по коридорам этого Крота, то, возможно, я запомню дорогу наизусть. Интересно, а Джеремайя об этом вообще думал? Но когда я напрямую спросил его об этом, то встретил лишь упрямое молчание. Дойдя до нужного места, он остановился и указал рукой в направлении комнаты. - Ты меня игнорируешь или у тебя со слухом проблемы? - я прошел мимо него, заходя в помещение, и попытался разглядеть его лицо. Но оно ничего не выражало. Долго смотреть на его лицо, особенно на эти жуткие увеличенные от линз глаза было невозможно. - Теперь я понял, с кого рисовали огромные глаза на заставке Скуби-Ду! - Я повернулся в сторону, где предположительно сидел (стоял? В общем, располагался) Джером. Надо было сразу просечь, в каком он был настроении, потому что это бы помогло мне в дальнейшем, учитывая мою неосторожность вести себя крайне неосмотрительно. Я бы сказал, тупо. Но к тому моменту мне казалось, что тупые шутки уместны, когда ты заперт с ним бункере. Знаете, меня в компании любого долго сдерживать от разговора не приходится. Не получается. - Вопрос! - с этими словами я поднял в воздух указательный палец, и тем самым хоть и слабо, но привлек внимание недовольного Джерома. Да, на этом вечно весёлом не по своей воле лице впервые за все время возникло выражение негодования. Удивительное рядом. Буквально. - У твоего брата биполярка? Какого черта он то рассаживает нас, то обратно помещает в одну комнату, это такая шутка? - Он не хочет, чтобы тебя увидел Брюс. Я удивлённо уставился на Джерома после этих слов. Кто первый приходит обычному человеку на ум, когда называют это имя? Не знаю, как у других людей, но моя голова выдала на тот момент только одну фамилию - Уиллис. Серьезно? У них ещё есть время вызывать сюда актера! - Актер? - Джером насмешливо прыснул. - Ну да, который из "Крепкого орешка". А есть ещё какие-то известные Брюсы? Может, Брюс Ли? - Джером измерил меня взглядом, который без слов уже с его стороны говорил, что он явно не ожидал подобного. Брюс, о котором он говорил, был тот самый, на которого работала моя мать, как оказалось позже. - Уэйн... типа семья Уэйн, которая основала Уэйн Кемикалс, где работает моя мама, - я вслух стал размышлять, пытаясь построить логическую цепочку, - всегда казалось, что это простое название. Уэйн! Недоумение на лице Джерома приобретало новые краски. Удивлённая улыбка застыла на его лице. Оно буквально говорило мне "серьезно, парень, ты живёшь в Готэме и не знаешь Брюса Уэйна?" - Я не должен знать каждую псину в этом богом забытом городе. Новостями и политикой не интересуюсь, - я фыркнул, когда заметил, что Джером начинает смеяться. Это был нервный смешок. - Говорит мальчишка, который очень хорошо знает о маньяках. - Во всяком случае, эти маньяки успели навести "шум", чтобы их имена можно было запомнить быстрее, чем всяких там Брюсов, хотя... Я опять забыл. Из памяти вылетали такие маленькие фрагменты, а они, как оказывалось, были важными. То есть в будущем они мне все же пригодились, хотя я был уверен, что нет. Знаете, когда вы понимаете, что что-то забыли, у вас автоматически включается защитная реакция типа "а нужно ли мне оно? Наверное, нет, поэтому и забыл. И черт с ним". Да, именно эти мысли. А оно мне надо? - Нда, каким надо быть неудачником, чтобы гулять по всяким бункерам. Ему явно за сорок, раз он общается с твоим занудным братом! - Он почти твой одногодка. Точно! Я хлопнул себе по лбу. - Откуда у тебя такая неприязнь к нему, если ты его не сразу вспомнил? - Джером спросил это с проблеском любопытства в глазах, которое сверкнуло с таким подозрительным энтузиазмом, словно он и сам был не против сейчас поквитаться с этим Брюсом. - Уверен, что будешь относиться так же к парню, на чью фирму работает твоя мать и всячески упоминает его каждый раз, когда есть возможность, сравнивая с тобой. - Я постарался не задыхаться от прилива отрицательных эмоций. - Посмотрите, как это парень, будучи таким юным, держит на своих хрупких плечах все семейное наследство, обрушившееся на него так неожиданно. - И я хлопнул руками, - прямо как мой отчим бьёт меня головой об твердую поверхность! Кажется, при упоминании отчима я официально объявил конкурс, в котором мы соревновались по критерию "у кого детство выдалось хуже" или "в семье не без урода" или... В общем, не важно. - Однажды мой дядя Зак засунул мою руку в кипящий суп, и я весь день чувствовал запах жареного мяса, - заметил вдруг Джером после недолгой паузы. Я не знал, как отреагировать на такую шокирующую подробность. Хотя даже шокирующую, а скорее внезапную. Как рояль, упавший тебе на голову. - Зато суп не пришлось есть, - я ненавидел супы, - наверное, если только он не вылил его тебе на голову. Так сделал бы мой отчим, - я на минутку задумался, потому что это неожиданное заявление со стороны Джерома навело меня на одну мысль, которая все это время валялась в моей голове, - погоди, так вот что с твоим лицом! Главное, всегда помнить при общении с Джеромом, что, имея при себе целую палитру всех эмоций, которые ты можешь выразить, ни в коем случае не показывай жалость. В моем случае ее лучше не испытывать, иначе не получится ее скрыть. Поэтому я прибегнул к способу оптимистов: находить в любой дурацкой ситуации светлую сторону. - Зато, я слышал, что шрамы украшают мужчин. Ну, если верить моим одноклассницам, они на такое клюют. Жаль, что по большей части эти девушки тупые. Главное придумать какую-нибудь супер эпичную историю, связанную с ними. - Да вот только я не вижу здесь ни одной дамочки, - Джером произнес это с наименьшей долей энтузиазма. - Даже если бы они клеились как магнит, эти стены, кажется, слишком толстые, чтобы притянуть в нашу сторону женщин. Тем более мы в бункере с твоим братом, а он страшный, как атомная война. - Так ты уже определись, получается, что мой брат страшный, а я нет? И кто же у нас на шрамы клюнул, а, малой? - если бы его взгляд можно было описать одним предупреждающим словом, то это было бы "беги", к нему бы ещё можно было добавить "без оглядки, как та цветастая кукушка, издающая "бип-бип" при беге, из мультфильма, где за ней гнался койот". Вот только он не был таким же неудачником, как койот. - Кстати о девушках. Где та, которая приносила мне нормальную еду? У нее ещё такой взгляд, словно она терминатор. Твой брат определенно не умеет вкусно готовить. - Кажется, ее потрепали мои последователи. Братик так сильно возмущался, что я ни слова не понял. Наверное, не стоило его сразу же обзывать плаксой. Я не знал, смеяться ли над тем фактом, что Джеремайю обозвал плаксой собственный брат, удивляться от того, что передо мной близнецы, у которых недопонимание на таком высоком уровне для близнецов, или негодовать с последователей Джерома. Если сам он, как главарь, по всей видимости, казался еще более-менее способным оценивать ситуацию (не здраво, конечно же, но хоть как-то), то какие же у него, должно быть, последователи. Конечно, харизмы у него будет побольше, чем у его брата, но таких серьезных (не путать со скучными, как Джеремайя) людей, как Гордон, он никогда бы не смог привлечь на свою сторону. Хотя зря я так, стоило отдать Джерому должное - он все больше казался клевым. Как, знаете, какой-нибудь певец или актер, кумир молодых людей. А чем я хуже? У меня все кумиры были воображаемыми и сумасбродными. Кроме Джеймса Гордона. Но он был скорее не кумиром. Он был тем самым недосягаемым образом отца, в котором, по всей видимости, я всю жизнь нуждался. Кто бы отказался от такого отца? Точно не я! - Кажется, мы останемся без еды! Джером потянулся на месте, явно уставший от пребывания в одной позе целый день. Он лениво поднял взгляд в сторону камеры, а пока я проследил за его движениями, то заметил толстую линию на полу, проходившую по всей ширине комнаты, неподалеку от кровати, на которой сидел Джером. Это ещё что? - Майя, будь хорошим мальчиком, найми кухарку! - протянул относительно спокойным, но по-прежнему издевательским тоном Джером, улыбаясь в камеру. - Он скорее эту самую кухарку нам на обед зажарит, чем наймет, - заметил я неожиданно даже для себя. Осознание, что нам ещё долго оставаться без еды, наводило тоску. - Тогда пускай двух найдет, или, ещё лучше, трёх. Последняя бы составила мне компанию! - Джером хищно улыбнулся, явно не собираясь пользоваться услугами кухарки по назначению. Я даже не знал, что хуже - представить саму кухарку или что с ней собирался делать Джером, ведь, по всей видимости, ему уже было все равно на того, с кем он это хотел делать. - У тебя очень специфические предпочтения, - перед моими глазами возникли образы двух наших школьных кухарок. Я потряс головой, чтобы кое-как вытряхнуть их. Джером недовольно вздернул бровь, и спросил: - Что ты там себе представил, мелкий? - Двух кухарок тебе на выбор из нашей школьной столовой. Одна худая женщина лет пятидесяти, скорее выглядящая больше как горгулья, чем человек, готовая прожечь сквозную дыру у тебя в голове своим противным взглядом и другая, полная, я бы сказал даже упитанная женщина, готовая снести тебе голову размахом руки. Джером коротко рассмеялся, а затем с лёгким сочувствием во взгляде посмотрел на меня. - Я смотрю, тебе не везёт на кухарок, малой. У нас в цирке кухаркой была стройная девушка с большой грудью, - кажется, на этом моменте повеяло запахом ностальгии, и я уверен, Джером на некоторое мгновение улетел мыслями в прошлое и вернулся, ударившись сознанием в жестокую реальность. Больно, наверное, было. - Правда, спали с ней практически все, так что вставать к ней в очередь было чревато, да и мне бы все равно не досталось. Здесь должна была быть та неловкая пауза, при которой я усиленно пытался не пожалеть Джерома. Я хлопнул себе по лбу. - Конечно, в цирке ведь должны быть и симпатичные девушки-акробаты. Но, как и у многих симпатичных девушек, у них, должно быть, никакого чувства юмора и дурацкий характер. Дальше Джерому вдруг приспичило перечислить мне всех девушек, к которым он пытался подкатить, но конечный итог был везде одинаковый и наводил лишь печаль. Но не жалость, ни в коем случае. Иначе потом придется жалеть меня самого. - И тебе в итоге никто из них не дал? - мой вопрос был слишком прямым, но чего уж таить любопытство, неужели ему действительно так не везло? Я бы поверил, будь на его месте его брат. Его ответ оказался неутешающим. - Одна одноногая женщина и пара проституток. Тут было даже не до шуток. - И ты, - снова этот смех. А вот мне было совсем невесело. - Одноногая женщина, надеюсь, лишилась ноги в ходе военных или ещё каких действий. Может, она пират? - Не знаю, глаза у нее были на месте, - видимо, он заметил растерянность на моем лице. Нет, что вы, мое лицо прямо таки выражало всю ту безысходность ситуации, в которой я оказался. Поэтому он добавил: - Ты был лучше, чем два последних варианта. На что только не пойдешь, когда хочется! - ещё бы добавил "но не можется". Ага. Например, в тот момент я уже хотел пристрелиться. - Никогда не думал, что моя жизнь закончится, как у Фредди Меркьюри. Жаль, что до этого я не успел прославиться на всю Америку, как солист популярной рок-группы и не написал ни одной песни. Ну что ж, а за комплимент спасибо, - я нервно рассмеялся. Реакция Джерома была немного неожиданной. Он, конечно, по всей видимости, нашел мое состояние забавным. Но не более. Мог бы разразиться своим фирменным смехом, но предпочел успокоить меня, преждевременно представляющего уже свою похоронную процессию и мамино грустное, заплаканное лицо. - Не волнуйся, малой, я за свою жизнь ещё ничего не подцепил, в этом можешь быть уверен! Он что, только что попытался утешить меня? Да ну нет, все-таки на жалость у Джерома было явное табу. Значит, он находил в моем заявлении что-то, что его самого задело. Ну конечно, чего это я тут сантименты развел. Может, ещё расплачешься, Кайл Майер. Тряпка, а не парень, ей-богу. - Скучно, сейчас бы чем-нибудь весёлым заняться. Вот тут мне бы стоило и поднапрячься, потому что те короткие разряды молний, которые послал мне хитрый взгляд Джерома, не предвещали ничего, что бы мне понравилось. Надо было срочно отвлекать его внимание. Наш разговор уже давно зашёл не в то русло. Я думал, было неплохой идеей поговорить с ним о девушках, но сам же вывел себя на опасную тропу. В конечном итоге, мы сидели вдвоем, ни одной живой особи женского пола не было, и все взгляды Джерома сводились в одну точку - на меня и на мою жалкую тушку. Я был как ходячий кусок мяса для голодного тигра или красная тряпка для быка. А мои попытки заговорить с ним на такую пикантную тему выглядели с точностью так же, как если бы человек зашёл в клетку к крокодилу и стал бы прыгать с ноги на ногу, хлопая в ладони и припевая "съешь меня, я такой вкусный, съешь меня". В этот момент мой желудок жалобно проурчал. Ещё чуть-чуть и оттуда вырвется Чужой и сожрет нас обоих. Я с негодованием уставился в сторону выхода и уже был готов с разбегу врезаться в него. - Кстати, что это за линия? Джером, кажется, отвлекся от разглядывания меня, и перевел взгляд в ту сторону, которую я указал пальцем, и пожал плечами. - Это линия, за которую я не могу переступить, иначе меня ударит электрический разряд. Мой братец так пытается удержать меня. - Твой брат, что, и Пикачу успел похитить? Он не слишком староват, чтобы ловить покемонов? Но Джерому, кажется, уже было не до шуток. - Малой, ты понимаешь, что я понятия не имею, о чем или о ком ты говоришь. - Но тебе же смешно... - Ты забавный, но меня сейчас интересует другой вопрос, - он встал с места, начав надвигаться на меня. Я поздно заметил, что задуманное Джеромом уже неотвратимо близится ко мне и дышит мне в лицо, как огнедышащий дракон с паром, исходящим из его ноздрей. Ещё чуть-чуть, и я уже готовый для потребления "фарш". И что мне делать? В такой ситуации меня бы спасло внезапное вмешательство кого-то извне, но почему мое нутро чуяло, что Джеремайе все равно. Тем временем Джером уже дышал мне прямо в лицо. Конечно, его дыхание не могло сравниться с тем шумом, который издавал Майкл Майерс из-под маски, но всё-таки в полной тишине, которая воцарилась в комнате, даже этого было достаточно. Дежавю, черт побери. Где же я это уже видел. Ах, да, когда впервые здесь оказался. Просить пощады? Бессмысленно. Лишний раз унижаться мне уж точно не хотелось. С гордостью принять поражение и постараться найти даже в такой ситуации положительную сторону? Наверное, каким бы противоречивым ни был этот вариант, он единственный верный. Точнее действенный. Все равно, если я начну драться, это ни к чему хорошему не приведет и лишь усугубит и без того возбужденного (в любом смысле этого слова) Джерома. Эх, а я ведь уже радовался, что сумел подружиться и найти с ним общий язык. Но нет счастья без беды. На мгновение, правда, мой разум выдал одну непроверенную, среднюю по своей адекватности идею, и мое лицо, кажется, приняло задумчивый вид. Но это выражение на нем, кажется, выдало меня с потрохами. Джером вопросительно уставился на меня. И тут я сделал то, что окончательно и бесповоротно ввело меня в тупик, собственно, где я уже находился физически. - Как думаешь, этот электрический заряд, он очень сильный? Просто я подумал, что будет, если я толкну тебя к этой линии. Джером рассмеялся. - Если ты веришь, что сможешь это сделать, то попробуй, мне все равно. Но у тебя вряд ли получится. Никогда этого не было и опять. Если ты и от этой идеи отказался в угоду Джерома, Кайл Майер, то так тебе и надо. А может, все потому, что перспектива, которая мне светила, уже не казалась такой... Отталкивающей? Да ну нет, бред какой-то. И вообще, идите к черту! 19 декабря, понедельник Кстати, вам говорили, что на одной кровати спят только строго по ОДНОМУ?! Видимо, Джеремайя хоть и был гением, но тоже мог допускать ошибки. Или это была неудачная шутка... Но мне повезло, что Джером позволил уснуть на кровати одному, заметив, как я изрядно устал под конец дня, который оказался таким "насыщенным". Очнувшись, я получил свое "с добрым утром" и "проваливай, мелкий, мне тоже хочется поспать". Идеальное утро, что тут скажешь. Учитывая то, что ни я, ни Джером не были уверены, да и в принципе, уже не особо-то и надеялись увидеть проклятый завтрак. Вообще, сидя в запертом пространстве без окон, очень тяжело определить, какое сейчас время дня (а может ночи/вечера). Сбивается абсолютно все. А когда тебе ещё и подают еду не каждый день в одно и то же время, а с разными интервалами, типа дня или даже двух, то все куда хуже. Хорошо, что воду в отдельной комнате, где я некоторые время "жил", можно было пить из-под крана. Правда, кажется, именно это стало причиной сильных болей в животе. Вторая неделя взаперти - это уже начало какой-то пытки. Поначалу я надеялся на то, что этот Джеремайя прикончит меня сразу. Но, знаете, его вид уже выдает Очкарика с потрохами. Этот недоделанный сказочный дракон не то, что держать в плену не умеет. Он даже вида крови и открытых ран боится. Пару дней назад, когда он принес мне пищу (я забыл записать и только сейчас вспомнил), он по неосторожности дал мне вилку. Почему по неосторожности? Потому что не подумал, что я могу этой вилкой ему глаз выковырять! Ладно, шучу. На самом деле ко мне тогда пришла ещё более неразумная (какие у меня обычно были идеи) мысль. Я решил проткнуть свою же руку и посмотреть на реакцию Джеремайи. Надеялся, что смогу сделать это так, что ему придется отвезти меня к врачу, но то ли дал слабину, то ли уроки первой медицинской помощи выучил настолько хорошо, что моей руке не понадобилось чужой помощи. И знаете, я должен быть благодарен судьбе и школе за это. Ведь Джеремайя оказался таким слабаком. Он даже не взглянул на рану, он всячески пытался избежать ее, отводя глаза в сторону и повторяя "БОЖЕ, УБЕРИ ЭТО, ПРОСТО УБЕРИ". Ссыкло, не иначе. Мне пришлось самому обработать рану, к счастью, у этого несчастного имелось все, что мне понадобилось. Теперь я сидел с забинтованной рукой на краю кровати и шевелил пальцами, следя за тем, как двигаются кости в руке, и уже не чувствовал даже особой боли. Да, с тех пор, видимо, Джеремайя забыл сходить и купить одноразовые тарелки и вилки, чтобы я не смог так поступить в очередной раз. Он, наверное, уже навыдумал себе, что я какой-то мазохист. Между мазохистами и безмозглыми дураками, сказала бы моя школьная директриса, есть большая и очень большая разница. Хотя на первый взгляд так и не скажешь! Но я был не беспросветно тупым и недогадливым. Иногда, конечно, я тормозил. Это "иногда" было условным обозначением. Мама и школьные работники могли поспорить со мной насчет этого, но, не вдаваясь в подробности, - я был способен думать, черт побери. Особенно, когда сроки поджимали. Я понимал, что в любой момент Джером может проснуться, а когда у него энергия бьет ключом, это плохо отражается на окружающих. Я был единственным, на ком он мог отыграться и успокоиться. Но что, если я перейду ту черту, которой Джеремайя ограничил площадь передвижения своего брата? Ведь тогда, даже при всем желании, которого у Джерома, оказалось, было выше крыши, он бы не достал до меня. Когда человека бьет током, он парализован. Даже такого, как Джером, мог остановить только электрический ток. Я не хочу причинять ему боль, но еще меньше мне хочется оказаться в той ситуации, в которой оказался днем ранее. Так что, прости, приятель, но приходится идти на жертвы! Я просидел в этом проклятом углу, на холодном полу, наверное, несколько часов, прежде чем Джером вообще сдвинулся с места. Сначала он открыл глаза. Я мысленно сравнил его со Смаугом. Да, черт возьму, он был похож на дракона. Даже его шрамы на лице. Драконы, конечно, выглядят устрашающе, но кто бы отказался от такого домашнего и ручного? Так, ладно, это была шутка. В общем, он быстро принял сидячую позу и уставился на меня, заметив, что я сижу не там, где обычно подобает сидеть адекватным людям. Кто вообще прохлаждает свою задницу, сидя на полу, когда есть кровать? Кайл Майер, господа, только он и никто больше! - Это что за подстава, малой?! - ага, дошло, значит. Ну, вот и началась вторая часть марлезонского балета. - Это я так тебе одолжение делаю, - я попытался сделать как можно более честное (нет) лицо, - много будешь пользоваться чем-то и весь эффект пропадет, да и качество подпортится. Я вот когда много слушал на плеере одну кассету, так у нее лента испортилась и со временем... - я запнулся, заметив, как лицо Джерома каменеет. Да, именно, даже при его широкой искусственной "улыбке", прямо на нем было написано "не смешно, мелкий, я все понял". - И сколько ты там собираешься сидеть? - Пока не отморожу себе почки и... - я уставился на Джерома. И задумался о своих почках. Они ведь могли стоить целое состояние, а я тут сижу, как недотрога, теряю по доллару за каждую из них. - Если обещаешь не трогать - уже сейчас перейду границу! Джером с кислой миной на лице покачал головой. - Обещать не могу, но советую вернуться. Действительно, а что мне терять? То, что я мог, уже потерял тогда, при первой встрече. По сути, знакомство с Джеромом, как полет в космос, тебя сразу на всякий пожарный удаляют аппендицит. Но вот лишаться почек с моей стороны было бы крайне нелогично и очень уж глупо. Именно в тот момент, когда я встал, со стороны двери послышались шаги, я застыл ровно на полоске, которая ощущалась голой ногой. Видимо, она имела кое-какой объем, а я думал, что она была нарисованной. Дверь открылась и нам подали еду. Если бога нет, то я не знаю, как и кто донес до Джеремайи мои мольбы! Я быстро подсел к Джерому и с ухмылкой заметил: - Интересно, а он опять принесет вилку? Если да, то я проткну ею свою вторую руку, просто чтобы посмотреть на его реакцию. Это такое зрелище! Джером с обидой посмотрел на меня. Ему явно не понравилось, с каким удовольствием я готовился протыкать вилкой руку, и с какой неохотой двигался к нему навстречу. На самом деле я блефовал. Вилкой свою руку я проткнул бы только для того, чтобы приглушить боль в животе и холод, от которого меня трясло. - Знаешь, если я попрошу по-человечески, то ты мог бы меня обнять, потому что мне холодно... Только без пошлых намеков, о'кей? Джером покосился на меня с ехидной ухмылкой, явно не собирающийся выполнять последние требования. Отложив в сторону пустую тарелку, он сделал задумчивое лицо. Ага, давай еще поломай тут комедию, черт! - Обнять, говоришь, и без пошлого намека? - он многозначительно хмыкнул, уставившись на потолок. Это не так сложно, чтоб тебя! - Ну знаешь, мне холодно, я решил воспользоваться методом пингвинов - когда им холодно, они встают плотно друг к другу, тем самым сокращая пространство между собой и... Хватит так на меня смотреть! - я нахмурился, - знаешь что? Я передумал. С тобой невозможно о чем-то нормально договориться. Джером обиженно фыркнул. Его явно задели последние мои слова. Кажется, рыбка клюнула. Я пододвинулся ближе, раздвинув руки в стороны и махнув ладонями. - Ладно, давай попробуем, но если что, я ударю тебя локтем, и это будет больно! - Джером только коротко кивнул и обнял меня. Он реально был теплым. И если забыть на мгновение, что этот парень способен на страшные поступки, то можно было успокоиться и просидеть в таком положении целую вечность, ожидая, когда Джеремайя очередной раз принесет еду. Скучно, но зато комфортно. Было. До тех пор, пока Джером не прижался ко мне вплотную, коснувшись губами моего плеча, и не сжал руки настолько сильно, что мне стало тяжело дышать. Еще чуть-чуть и я бы услышал хруст собственных ребер. Он же говорил, что не собирается меня убивать! - Я сейчас сдохну, отпусти! - Почему, я же ничего не сделал? - хотя голос у Джерома был по-прежнему хриплым и выдавал его возраст, тон у него был как у мелкого противного ребенка. - Ты мне сейчас ребра сломаешь! - хватка ослабла. Но лицо Джерома все еще было катастрофически близко к моей спине. Кожей спины я почувствовал, что этот рыжий паразит улыбнулся во все тридцать два зуба. - Ты покраснел! - С чего ты взял? - Я не слепой, вижу, что ты покраснел. - Ага, потому что ты мне весь доступ к свежему воздуху перекрыл! Послышался полухриплый смешок. Да что ему еще доставило такое удовольствие? Душить меня, да?! - Это из-за меня? Потому что я так близко? - он сделал особенное ударение на последнем слове. Черт, я же просил без опошления. - Нет. - А мне кажется, ты врешь. - Нет, если еще раз что-то скажешь, локоть тебе друг! - я угрожающе приподнял руку, нащупав локтем солнечное сплетение. Черт, все люди из цирка такие, или только Джером бы ходячим атлетом? Как вообще на него не клевали девушки, в моей школе спортсмены пользовались таким успехом, что Джерому и во сне не снилось. Может, все дело в его лице? Но, по сути, со временем можно привыкнуть даже к его навечно застывшей "улыбке". Черт побери, женщины порой слишком жестокие! (Жаль, что к моей маме это не относилось от слова совсем). Кажется, Джером сдался. Горячий пар ударил сзади меня, заставив дернуться. Это он так пренебрежительно фыркнул. Моя взяла, так держать! Все-таки с ним можно договариваться, просто Джером по своей логике похож скорее на кого-то помладше меня, чем на взрослого человека. И все его действия такие же спонтанные и непредсказуемые. Уж не мне ли его понять, так кому же еще, ведь, по мнению учителей, я был ходячий ураган неудач. А теперь нашелся кто-то похуже меня. И я его понял. А знаете, что делают после этого? Правило трех «П»: Понять-Простить-отПустить. Но в случае с Джеромом меня никто не собирался отпускать. Кажется, объятия ему понравились больше, чем процесс совокупления. Забавно. Видимо, этот парень давно ни с кем не обнимался. А ведь мне мама говорила, что это очень важная штука – объятия. Сидеть в обнимку с Джеромом, спиной ощущая его дыхание, оказалось испытанием на смелость. Да, с ним надо быть осторожным. Любое лишнее движение могло сработать как триггер. Он был как огненный шар*. Если научиться правильно обращаться (и общаться), то можно найти уйму плюсов (даже в таком непредсказуемом человеке). 20 декабря, вторник Это рыжее подобие Джекила и Хайда опять нас рассадило по комнатам! Он беспардонно ворвался в комнату спустя полчаса после того, как принес нам еду и заявил, что ему опять взбрело в голову переместить меня в другую комнату. От неожиданности я все же дернулся и ощутил, как руки Джерома ещё крепче сжались вокруг моей талии. Это плохо! Но вряд ли он бы смог что-то сделать в присутствии брата, поэтому я вновь расслабился. Джером на решение Джеремайи отреагировал враждебно и даже подшутил над ним, когда узнал, что всему виной Брюс Уэйн. Кажется, он задел своего брата, потому что по вздернутой брови Джеремайи и его лицу, которое вдруг приобрело за все это время новое выражение, не похожее на застывшую каменную статую, Очкарик был оскорблен до глубины души. Джером с неохотой отпустил меня и бросил на брата недовольный взгляд. А мне что? Главное, чтобы этот Эйнштейн не забыл мне принести еды. Судя по его реакции, Брюс Уэйн был важным для него человеком. Это чистые формальности или у него... Ха-ха, вот лошара! 21 декабря, среда Да черта с два этот Упырь влюбленный мне вообще еду принесет. Я опять пошел пить воду и представлять, что с небес спустился Иисус и превратил воду из-под крана во что-нибудь съедобное. На протяжении всего дня желудок пел мне баллады о том, как ему хочется жрать. Ну, а я что? Я же не сумасшедший шизофреник, чтобы говорить с ним. Пришлось игнорировать его. Спать на голодный желудок вообще-то затея бесперспективная, но зато время течет быстрее. Так что я с надеждой закрыл глаза и представил гору чизбургеров. Причем представлялись они мне самым отвратительнейшим образом: все обмазанные в жирном масле, с подтаявшим сыром и толстыми кусками салата, торчащими по бокам. А среди всей этой ужасной картины на фоне я все ещё мог слышать свой собственный вой. С каких пор я во сне издаю звуки? Никогда за собой это не замечал, даже храпа. Видимо, условия настолько удручающие. Грёбаный Брюс Уэйн! 22 декабря, четверг Как только эта вечно каменная, не выражающая человеческих эмоций морда показалась за дверью, я сам выглянул с улыбкой на лице и спросил, как у Дон Кихота прошла встреча с Дульсинеей. Он, очевидно, даже не понял, о чем и о ком я. Я не стал обращать на это внимание и продолжил смотреть на него пристально, пока Джеремайя первым не заговорил. Он поправил очки и произнес: - Иди за мной. - Что, опять? Я ожидал, что он проигнорирует мой вопрос, но мне было любопытно, не лень ли ему каждый раз заявляться ко мне и переводить меня обратно в комнату к Джерому. Он так пекся о брате, чтобы тот там не подох от одиночества? То есть вот это вот ему не лень проделывать каждое утро/день/ночь, а приносить мне еду влом?! Я просверлил в его спине дыру, пока шел за ним. Только заметил, что у него была довольно забавная походка. Что в этом парне вообще не вызывало у меня смех? Наверное, только его премерзкий характер. И его полный игнор в мою сторону. Он смотрел на меня, словно я был животным или иностранцем, говорящим на своем языке. - Кошка украла у тебя язык? - напоследок я все же решил его поддеть. Джеремайя удивленно приподнял бровь и посмотрел на меня так, как смотрел всегда - с приподнятой головой и таким выражением лица, словно он ученый, впервые открывший жизнь на Марсе. А я гребаный марсианин. - Ладно, можешь не говорить, если тебе так неудобно. Наверное, твоя голова сильно занята вычислениями, да? Джеремайя промолчал. Я прошел вперед, в комнату. Очередной день с Джеромом. Я словно застрял во временной петле и каждый раз переживал один и тот же день, но по-новому. Какая-то игра, в которой я не могу победить Босса*. 23 декабря, пятница Очередное сравнение Джеремайи, но на этот раз с Синей Бородой. От безделья я решил посчитать, сколько кличек я вообще в целом за все эти две недели выдумал для него. Когда я перечислил все вслух, потому что записывать было не на чем, Джером заинтересовался моим подсчётом и спросил, как бы я назвал его. Ему было явно так же скучно, как и мне. Я сказал, что никак, потому что тяжело выдумывать что-то смешное специально, это выходит естественным непринуждённым образом. Джером явно был не впечатлен моим ответом и не поверил ему. И он был прав: я не называл его кличек потому, что не хотел его злить. Но не из страха. Ведь если бы он захотел меня убить, я все равно этого бы не избежал. Но, судя по состоянию Джерома, единственный, кого он хотел убить, (Брюс) уже истратил свою былую "славу", как жертва. Вот черт, Джеремайя, ты сломал своего брата! Или почти сломал. Всё-таки, я надеялся, что такое состояние у Джерома было от недостатка пищи. Кличек у Джеремайи оказалось в итоге всего где-то девять-десять штук. Хотя казалось, что было больше. И я решил пересчитать. Джером всё-таки узнал, что я мог бы назвать его Дон Жуаном, и, кажется, ему это показалось довольно забавным, учитывая, как ему не везёт с женщинами. 24 декабря, суббота На новый год я решил, что дам себе обещание носить с собой бейсбольную биту и смотреть в оба, чтобы вот такой вот фигни больше не случилось. Веселое Рождество намечается - сидеть в четырех стенах, в компании Джерома и ждать, когда же его брат соизволит нас накормить. А этот лжеДжером, видимо, даже и не задумывался о рождественской кухне. При этих мыслях мой желудок жалобно проурчал. Кажется, я просрал в этом бункере свои рождественские каникулы. Эх, а у меня были планы. Правда, какие, я уже не помню! 25 декабря, воскресенье Рождество прошло просто зашибись, как странно, а самое забавное, что Джеремайя успел принести еду. Но он опять приготовил какую-то гадость, поэтому я поклевал что-то, да бросил это дело. Затем, он пришел за мной, ровно спустя полчаса (а еду он дал довольно рано, если вообще можно так сказать, ведь время тут неизвестно как течет). Принес и отдал свою рубашку, приказал ее надеть и причесаться. Серьезно? Я уставился на него, как баран на новые ворота и с неуверенностью взял его рубашку (если это точно была его, потому что уж больно НОРМАЛЬНОЙ и НЕБЕЗВКУСНОЙ она была). А расческа его у меня в волосах застряла. Ну, у меня-то волос на голове значительно больше, чем у любителя Гитлеровского начеса (ещё усики себе прицепи, черт). Но к счастью, я кое-как, без потерь, снял ее. В итоге прическа не задалась. Джеремайя измерил меня скептическим взглядом, явно недовольный тем, что я натворил, и дал знак двигаться за ним. О, ну естественно, опять Брюссельская капуста заявилась. Но Джером, на удивление, даже не знал об этом. Мне это сразу не понравилось. В комнате, куда привел меня Джеремайя, находилась та самая рыжая девушка. При виде нее у меня что-то в голове звонко щелкнуло. Да, определено, я ее уже видел, даже во сне и мне теперь так не хотелось отводить от нее взгляд. В этом бункере она была единственным человеком (как хорошо, что у Джерома нет возможности читать мысли), который, казалось, был наделён хоть капелькой человеческой теплоты. Я так соскучился по живым людям, а не всяким подземным кротам, вроде Джеремайи (точно, я забыл про эту его кличку), что слишком пристально пялился на нее первые несколько секунд. Она, кажется, не меня ожидала увидеть и была разочарована. Рядом с ней стояла еда на столе. Черт. Два чуда вместе в одной комнате. Правда, Джеремайя так и не ответил, могу ли я перекусить, он что-то произнес в сторону девушки, которую, как оказалось, звали Ника, и отдал ей пистолет. Сначала я подумал "мать моя женщина, вот и пришел мой час", но когда он толкнул меня и я свалился на колени перед Никой, мне вдруг вспомнилась одна особенность Джеремайи. Точно. Этот олух боялся крови. Пистолет на процентов пятьдесят, а может и больше, был заряжен, но холостыми. Он хотел меня припугнуть. Ведь если бы он хотел меня убить, вряд ли бы держал столько дней, да ещё и вместе со своим братом, да ещё и следил так (плохо, но для пленника слишком хорошо). Одолжил свою рубашку и ещё причесаться заставил. Да и какой идиот назовет первое задание своей ассистентки "подарком"? Я не знаю, что задумал этот ботан, но он точно не собирался убираться, если вдруг тут произойдет убийство. А вот Ника явно поверила в его неудачную шутку. И разревелась. И мне ее было искренне... Жаль. Нет, не жаль. Я просто не хотел видеть, как эта девушка плачет. У нее было такое приятное лицо, и вообще вся она из себя была такая приятная, располагающая к себе. Так что заставить ее плакать было преступлением похуже убийства какого-то там сонного и голодного подростка. И чего это она так расстроилась? Знаете, ни одна моя одноклассница во время школьных показов фильмов на широком экране проектора не разревелась бы так искренне, даже увидь там смерть беззащитного щенка. Она бы сказала "я же не знаю его", "он же не мой", "это всего лишь щенок" и "плачут только тряпки". Девушки в моей школе были жестокими. А Ника нет. Ее можно было назвать мягкотелой, но почему-то, если обычно меня такие люди бесили, то она не вызывала желание издеваться над ней. Я решил кое-как успокоить ее, хотя мама мне всегда говорила, что с этим у меня большие проблемы. Ника была идеальной для того места, где я оказался. Особенно в компании занудного ботана. Серьезно, как она затесалась в этом подземном царстве Аида? Черт, точно, вспомнил, я ее тогда с Персефоной сравнил. О да, тупые ассоциации от Кайла Майера в студию. Но потом я вспомнил, что по мифам она приходилась женой этого самого Аида, и мне стало вдруг настолько неприятно, что я задал ей бестактный вопрос: встречается ли она с этим недоархитектором, который стоял позади меня и терпеливо ждал ее действий. Если бога нет, то кто тогда услышал мои мольбы в тот момент. Конечно, чего я ещё ожидал? Ну, того, что обычно таким вот ботанам достаются хорошие (относительно) братья и ассистентки, а значит, есть полная вероятность того, что и хорошие девушки. Значит, она была свободна? Самонадеянный идиот в моей голове вдруг включился, и как всегда, не вовремя. Мне до нее, как до Марса пешком, без скафандра. Пока я стоял на коленях перед ней, ждал, когда она нажмёт на курок, где-то там, снаружи нас уже искали. Это оказался Джеймс Гордон. Не знаю, как он докопался до этого подземного червя, но я был так рад этому, что забыл про голод и усталость и со всех ног понёсся вперёд, когда двери открылись, потеряв всякий страх, которого и так у меня отродясь не было, перед Джеремайей, и забыв на мгновение о Нике (надеюсь, она не сильно на меня обиделась, потому что я вспомнил потом про нее). Я знал этот всратый лабиринт Минотавра. Хотя напыщенный индюк был уверен, что из него не выбраться, здесь мог бы разобраться даже младенец.