Второй дневник
Апрель, 89 Мама не вернулась. Отчим позвонил нам и сказал, что если мы сами не придём к нему, то он ее убьет. Да, отчим не стал церемониться со словами и обещал, что сделает все, чтобы прекратить это все. Он считает, Фрида должна быть у него дома, а мама и я мешаем им спокойно жить. Я бы и согласился с этим, почему Фрида не может жить у своего отца, если бы не ее странное поведение. Сестра не хотела туда возвращаться. И я не думаю, что тогда она притворялась и капризничала. Она действительно не хотела жить со своим отцом и боялась его. Я не стал уточнять почему, да и зачем оно мне. Мне было известно, каким гадким он может быть человеком. Правда, мне казалось, что к Фриде он относился лучше, чем к кому-либо ещё из живых людей. — Послушай, ты хочешь, чтобы он убил нашу маму? — Нет! Но я не хочу возвращаться туда, — Фрида капризно топнула ногой. Ещё чуть-чуть, и Курочка бы разревелась. Я пообещал ей, что как только мы убедимся, что мама жива, я убью ее отца, неважно, какой ценой, но уничтожу его, не дав забрать ее у нас с мамой. Фрида, кажется, испугалась моих слов. — Но так же нельзя! — С плохими людьми можно, ты поняла меня? — я сказал это, постаравшись сделать как можно более серьезное и грозное лицо. Фрида сделала такое лицо, словно попробовала кислый-прекислый лимон. В конечном итоге вышло так, как вышло. Отчим не сдержал обещание и удушил маму, потом он попытался разобраться со мной, но мне повезло дважды — во второй раз за меня заступилась Фрида. Она встала с пистолетом в руках перед отчимом. Откуда она его достала, я так и не успел заметить, потому что меня порядочно поколотил отчим. Перед глазами, знаете ли, рыбки плавали и то сверкали, то гасли, как огни на ёлке. — Ну, давай, дорогая. Убей своего папу. Но ты же прекрасно знаешь, Фрида, никто не любит тебя по-настоящему, кроме меня. Ни этот щенок, ни твоя мать. Ты же знаешь, мамочка бросила тебя и меня ради него. Потому что ей плевать на тебя, а мне — нет! Фрида не выстрелила. Точнее, она не сделала это сразу.***
Так прошла последняя неделя марта. Я смутно помню все остальные дни и мне уже лень их выделять. Я посеял где-то дневник и некоторое время был зол на себя и на этот несчастный кусок тетрадки. Я старался и вел его каждый день, хотя иногда мне было банально лень или скучно что-то писать. И вот, что в итоге — ничего. Все, записанное в нем словно труп человека, который растворился в щелочи. На моей совести лежал уже второй (третий?) труп, отчим был мертв, а вместе с ним и мама. Я толком не смог с ней попрощаться. Зато порядочно «надругался» над его телом. Меня словно переклинило. Я размахнулся со всей силы и бил в голову, пока от нее осталась лишь красная лужа крови. До сих пор перед глазами мелькает. К счастью, Фрида на это дело не смотрела. Не смогла бы. От слез перед глазами обычно рябит.***
Первое апреля — день моего рождения. Это всегда было поводом издевок отчима — ведь я родился во Всемирный День Дураков. Значит, по его логике, меня природа тоже обделила умом. Может, в чем-то он был прав. На мой день еще никогда не было настолько скучно и тухло. Вся первая неделя прошла, как в одном нудном затяжном сне, она была похожа на старую, безвкусную жвачку, которую жуешь, обманывая желудок. Пока Фрида была со мной, мы успели поссориться. Просто она задала вопрос, который касался мамы, а я меньше всего хотел думать о ней. Чем чаще я думал о маме, тем тяжелее мирился с мыслью о том, что не дал отчиму придушить себя. Когда Фрида, не унимаясь, все-таки повторила вопрос по поводу того, что случится с мамой и попадет ли она в рай, я рассказал ей, что случится на самом деле. Во всяком случае, в нашем мире. Никому не нравится думать об этом. И Фриде тоже. Но она не расплакалась. Только жалобно шмыгнула носом и замолкла. На этот раз до самого конца нашего совместного пути. Под конец только обняла меня. У меня есть сомнение, что эта хитрая задница украла у меня дневник тогда. Но что с ним случилось позже — определенно этого она не могла знать. Она же курочка! Я пытался узнать у нее, куда она его дела, но Фрида уперто молчала. Когда я очередной раз вернулся домой, то встретил Кимберли. К счастью, она единственный, кто, кроме мамы, узнает меня в маске. Нелепо шастать по городу в маске, но зато в ней никто не ткнет в меня пальцем со словами «ой, смотрите, Кайл» или еще чего. Кимберли, при всей прилипчивости, умеет вести себя тихо и вовремя затыкаться. То есть она и не болтает никогда попусту, но ее все равно слишком много. Она и Фрида последние люди, с которыми я бы хотел так часто общаться и видеться. От нытья Фриды я быстро устаю и начинаю злиться, а Кимберли подливает масла в огонь своей гиперзаботой. Я не нуждаюсь в заботе. Хотя, думаю, и в Кимберли тоже. Мне с Понедельником хорошо. В парке легко прятаться и охотиться. Я и вправду чувствую себя, как в книге про Робинзона Крузо. Правда, не помню, чтобы он убивал людей. А мне приходится. Когда перерезаешь человеку глотку, то раздается звук ломающегося пополам огурца. Чтобы убедиться, что перед тобой мертвый человек, достаточно посмотреть ему в глаза. Первая половина апреля прошла омерзительно. Мне лень ее описывать.***
Дождевик, который мне отдала Кимберли, впервые за все время понадобился в начале месяца. Погода в это время года такая чокнутая. Кстати, о чокнутых. Никогда бы не подумал, что скажу это, но встреча с Джеромом — единственное хорошее событие за всю вторую половину апреля. Но даже оно было омрачено присутствием одного неприятного типа… Очередной день поисков еды заставил меня пробраться в огромный торговый дом, который я не замечал все это время. Мимо моего внимания много чего проскакивает. Но я смекнул, что работать в этом доме уже никто не собирался. Значит можно устроиться прямо тут. У некоторых продуктов срок годности позволяет есть их, даже если полку с ними не обновляли год. Консервированная пища. Понедельник сразу кинулся обыскивать здание, опять оставив меня одного. И тут я столкнулся с Джеромом. — О, малой, давно не виделись! Я бы не повернулся на его слова, если бы они не раздались так близко. По сути, меня обездвижили, силой потянув к себе рукой. И если бы я не узнал его, то врезал бы. Потому что со спины подходят только конченые идиоты (которым хочется получить локтем в лицо) и… Джером. — Пришел за мной, да? Как же я по тебе соскучился! Это звучало скорее так, будто он говорил не живому человеку, а свежей пище. Выглядел он как лис, а я впервые понял, почему Фриде не нравились ассоциации с курицей. Если Джером и правда мог скучать по чему-то, то это были женские прелести, но не какой-то там подросток. А по кому он вообще мог скучать? По своему брату? Во всяком случае, среди всего того, что со мной приключилось за конец марта и начало апреля, встреча с Джеромом обрадовала меня, хотя где-то там отдаленно, на дне моего сознания пищало маленькое никчемное создание, которое звалось «здравый смысл». Знаете, что оно говорило? Не лезь, оно тебя сожрет. Джером, в смысле. Но лучше быть с ним, чем без него и скончаться от беспросветной скуки. Я не сразу заметил рядом с ним еще кого-то. На его лице сияла неприятная улыбка, напоминающая ту, которая обычно была у Джерома. То есть он явно перестарался с ней и это выглядело жалко и искусственно. — А это еще кто? — бестактно спросил я, постаравшись сделать взгляд как можно более презрительным. — О, это, — Джером обернулся в сторону непонятного существа с натянутой улыбкой и представил его. Он сказал что-то про пародию или копирование, я не стал вслушиваться в его слова, мне было просто плевать. Джером не сразу понял, что мой вопрос был риторическим. И когда он заметил мой незаинтересованный взгляд, до него наконец-то дошло. Кажется, это было не очень приятно осознавать… — Ну как тебе, похож ведь, да? Забавно, правда? — Не очень… — я перевел взгляд с Джерома на Оливера. Потом обратно на Джерома и решил больше не обращать внимание на копирку. Мало ли, может он меня сканировал взглядом, чтобы позже использовать свежий материал. Этого мне еще не хватало! — Мда, — Джером, кажется, немного расстроился, — видимо, я старею, а, малой? Я неуверенно посмотрел на Оливера еще раз и отрицательно покачал головой. Он просто действует на него, как просроченный салат. Аж в желудке замутило. Оказывается, весь торговый дом уже кишел жителями-паразитами. И хотя меня бы последователи Джерома прикончили, узнав, что я называл их в уме тараканами, так оно и было. Вообразите себе — огромный заброшенный дом (правда, торговый), а в нем нелегально проживающие, живучие ребята, которые время от времени совершают преступления. Единственное преимущество реальных тараканов перед их человеческими собратьями было в том, что… Я не думаю, что отруби им голову, они бы прожили еще несколько дней. — Конечно, не проживут! Кажется, Джерому понравилась моя попытка поиздеваться над окружающими его людьми, правда, к счастью, их поблизости не было. — Ты же не пытался это провернуть на других людях? — он посмотрел на меня так, словно его это скорее не беспокоило, а, наоборот, радовало. Словно он подталкивал меня к этому. — Нет, у меня нет острого холодного оружия для этого, только канцелярский ножик, — я достал свой драгоценный артефакт, который за все это время сумел сохранить и даже немного приукрасить. За то время, пока я им пользовался в разных целях, он успел потрепаться, и я его немного обновил. — Не волнуйся, — Джером потрепал меня по голове, как и всегда, грубо, от чего у меня птички над головой уже пролетели круг, — достанем! Я так скучал по этим нелепым разговорам. И хотя мне нужен был скорее какой-нибудь пистолет или ружье, я был согласен на все, что угодно. И людей я лишать головы не собирался. Ну, если не вынудит обстоятельство. Но чтобы впечатлить Джерома, я представил, что это очень даже весело. Ведь в фильмах же весело. Прокручивая сцены из фильма «Пятница 13-е», я просто пересказывал их Джерому. А ему это казалось смешным. И ненужные факты, которые выдавала моя память. Это не помогало мне в школе заводить друзей, но с Джеромом прокатило. Может быть, он даже не слушал меня так внимательно, как хотелось. Но я получил свою долю внимания и унялся. Наконец-то нормальный человек, а не приставучая сестра или скучная Кимберли. И он его достал. Правда, я себе это представлял несколько иначе и не думал, что придется отбирать чужое оружие. Мне даже не приходило в голову, что Джером знает вообще, что собой представляет мачете. Просто ляпнул, что первым пришло в голову, вместе с образом Джейсона Вурхиза. — Но это же мое! — Отлично, а теперь оно принадлежит малому, давай, — Джером даже не обратил внимание на недовольное выражение лица того, у кого отбирал нож. — У него нет оружия, как он, по-вашему, выживет?! — А мне как? — Не мои проблемы, как-нибудь справишься, — Джером понизил голос и улыбнулся по-злому (в такие моменты заметно, что глаза у человека не меняют выражения), — ты же хочешь дожить до завтра? Несчастный только с неохотой протянул мне мачете. Интересно, мне за это перепадёт или нет? Чтобы подстраховаться, я угрожающе провел в воздухе напротив своего горла клинком, уставившись на его прежнего обладателя. — Зарежет, если притронешься, — пояснил с насмешкой Джером, все ещё не отпуская меня, — да, малой? Я коротко кивнул.***
Мы откопали с Понедельником кучу игрушек из зоомагазина, который находился здесь. Было здорово осознать, что теперь нам не придется воровать это из действующих магазинов, у нас под носом был заброшенный. Пока я играл с Понедельником, кидая ему сразу несколько мячей в разные стороны, а он пытался выбрать, за каким сначала побежать, ко мне подошел Оливер. Я напрягся, а когда я напрягаюсь, это читается по моему лицу. Конкретно в этот момент, наверное, будь я книгой, на странице было бы написано ПОШЕЛ ПРОЧЬ. И, кажется, Оливер не был настолько тупым и заметил это. — Чем занят, малой? Он переступил черту «можно». Этот ублюдок даже голос его попытался скопировать. Меня аж передернуло. Понедельник вернулся с мячом в пасти. Я потянулся, чтобы отобрать его, но Оливер меня обогнал. Понедельник по привычке стал сопротивляться, чтобы Оливер побежал за ним. — Джером никогда не играл с псом, к твоему сведению! Оливер тут же отошел от Понедельника и посмотрел на меня. Ха, растерялся, система дала сбой, несчастная копировальная машина? — Что, чернила кончились? Материала больше нет, чтобы скопировать? Если попробуешь сделать это со мной — тебе не поздоровится, понял?! — Почему я тебя бешу? Он не был тупым, но доставал похлеще Кимберли с расспросами. Какое тебе вообще дело?! — Потому что ты паразит! — В смысле? — Ты — маленький говнюк, который пародирует Джерома, и это выходит ужасно искусственно. — А что плохого в пародии? Джерому это нравится! — Не притворяйся невинным одуванчиком, я на этом собаку съел. Сначала ты крадешь личность, внедряешься в общество, потом все постепенно забывают про меня и вуаля, в один прекрасный день ты тайком убиваешь меня и берешь на себя мою роль, а моего отсутствия никто не замечает. — Звучит интересно! — Только не притворяйся идиотом, который сам до этого не способен додуматься… Меня не проведешь! В остальные дни Оливер старался не подходить ко мне, но я чувствовал этот дурацкий взгляд на себе, он наблюдал за мной издалека и явно не просто так: этот хамелеон наверняка анализировал мое поведение, чтобы позже попытаться скопировать меня. И сто процентов первым, кто увидит эту жалкую пародию на меня будет Джером. Ну уж нет, этого я так просто оставить не мог. Если меня кто-то и заменит, то явно не это неоригинальное кривое зеркало. — Что на этот раз приключилось с принтером? Неужели бумагу заело? — сказал я, в очередной раз заметив Оливера. Вид у него был потрепанный, ощущение, будто его реально пожевала и выплюнула корова. Причем довольно тщательно. — Зато одно слово напечатать удалось, — добавил внезапно выросший из-под земли Джером с довольным лицом, подняв рукав Оливера. — Ошибка на целых пять букв. Надо было написать Копия. Да, просто копия, — я не смог придумать шутку, потому что меня немного смутило это слово. Шлюха, серьезно? Даже я бы так его не назвал, сколько бы он мне не нравился. Что же он такого натворил и кто это ему сделал? Не Джером же, нет?! Я перевел взгляд на него и неуверенно добавил, что в Оливере нет ничего смешного. — Но я ведь смешной? — Конечно смешной, просто я не вижу толка в тупом повторении. Я беру пример с тебя, но пытаюсь придумывать и что-то свое, основываясь на твоих уроках. Моя речь явно впечатлила Джерома, даже больше чем я ожидал. Уел, Оливер! Хотел свергнуть меня с поста того, с кем Джером общается больше всех, прям как твоя тезка свергла и казнила короля? А вот и не выйдет! Он предложил мне сходить с ним вместе на деловую встречу. Сказал, что это будет мне как дополнительный урок, скорее даже практика. Но после этого ушел куда-то с Оливером и вернулся без него. Мечты сбываются! Во всяком случае, больше я этого идиота не видел. Ну, буду надеяться, что у него все в порядке и без Джерома… ХА-ХА-ХА, как бы не так!