Звёзды над Парижем

— Вы достали лекарство? — первый же вопрос от врача застал его врасплох. Франсуа мотнул головой. — Время уходит, а я должен вам сообщить, что… эффект у этого препарата идет по накопительной схеме, то есть понадобится довольно много инъекций, чтобы начал всасываться основной компонент, помогающий бороться с разрастающимися клетками… Байо закрыл двери кабинета, опускаясь на стул совершенно опустошенно. — Я говорил с вашим лечащим врачом, и она сообщила, что вы как-то… не торопитесь с поиском лекарства. Да, я понимаю — средства нужны немаленькие, но ещё раз повторяю — времени очень мало. Потом просто не будет смысла делать уколы… — Мне негде достать препарат, — ответил тогда Байо. — Всё, что мог я сделал. Врач помолчал, смотря то на него, то куда-то в свои бумаги. Франсуа чувствовал себя виноватым, — ведь он не был уверен, что испробовал абсолютно все методы, — и понимал, что для окружающих он тоже таковым является. И как теперь «договариваться» со своей совестью, которая, хотя бы, может дать поблажку в отличие от людей? — Ну, а бывшие коллеги, из кардиологии, где она работала, неужели не могут посодействовать? — …да никому дела нет… она же давно не работает по специальности. — К сожалению, так часто бывает, что стоит лишь поменять место работы и стиль жизни, как все твои бывшие, якобы друзья, исчезают. Но, знаете, у врачей есть своя особая солидарность, — мужчина что-то черкнул на листке. — Вот номер. — Центр имени Шассеньяка? — протянул Франсуа. — Да, лучший хирургический центр во всей стране. Байо ещё больше стушевался. — Я… звонил туда два дня назад, сказали, что принимают только по записи, а очередь на консультацию уже едва ли не на три месяца растянулась. Так что — это… бесполезно. — По идее, — развел руками врач, — нужно было всё это делать раньше. Препарата у них такого, это процентов, нет, но у них есть аналогичные, и кто знает — может, они в данной ситуации — единственный выход. Я, конечно, свяжусь с администрацией, и попробую записать вас на приём… — Спасибо, не нужно, — сказал Байо, возвращая листок с номером. — Мы только время потеряем… Франсуа понял, насколько хрупкая вещь «время» лишь сейчас. — Состояние ухудшается, — вполголоса констатировал врач уже в палате. — Вам выдали список необходимых медикаментов помимо основного лекарства? — Да, я заказал, — кивнул Байо, смотря на исхудавшую ещё больше с момента их с детьми последнего визита Элоизу. — Завтра всё принесу. — И ещё кое-что, вот, — мужчина вынул из кармана простой белый конверт. — Она это передала вам. Здесь, я так понял, последние пожелания… — А разве она не… — Байо сглотнул и замолчал, не решаясь взять конверт. Врач качнул головой. — Мы трижды в день колем ей препараты, чтобы максимально снять боли. Они загружают и скидывают давление. Она теперь… вряд ли придет в сознание. В ясное сознание, чтобы узнавать вас или разговаривать… Мне очень жаль. — Но я думал, что… у нас ещё… будет… возможность… Байо комкал в пальцах конверт, страшно боясь отрывать полоску. Будто этим он поведет черту, которая перечеркнёт всю его жизнь. К тому, что всё уже «закончилось» он не готовился. Не прямо сейчас. А по словам медиков в ближайшие три-четыре дня наступит кома, из которой вывести уже нельзя. — Простите, что я лезу, но… — врач кашлянул, — этот молодой человек… с вами? Байо, сморгнув слезы, повернул голову и увидел в дверях крепкого мужика. По одному его выражению лица было заметно, что он совсем не собирается разделять столь горестный момент. У него явно стояла другая задача. Халат был наброшен прямо на куртку. О бахилах и речи не шло. А его рост не позволял распрямиться в низеньком проеме. Франсуа попытался вспомнить, не видел ли где его раньше, но тут и не нужно было быть экстрасенсом. Прямого взгляда в глаза хватило. — Вы позвоните мне, если… вдруг что-то случится? — Конечно, — кивнул врач. — Уже уходите? — Да, мне… нужно идти. Я совсем забыл, что… есть дела. — Франсуа, нервничая, бросил ещё один взгляд на Элоизу и поспешил выйти из палаты. Незнакомец молча двинулся следом. — Простите. Всего доброго. На лестнице, по дороге в гардероб, его грубо схватили за плечо. Байо дёрнулся, оступился, хватаясь за шаткие перила и едва не упав. — Какого черта надо?! — А ты ничё не попутал?! — он за долю секунды оказался прижат к стене. — Босс звонит со вчерашнего вечера, а ты, значит, деловой, скидываешь. Чё, жизней много? Так мы убавим… — Он сам сказал, что на выходные… — Угу, только я бы на твоем месте не о выходных думал. — Байо почувствовал, как всё сильнее лопатки упираются в холодную бетонную стену. — А о том, как сохранить свою жалкую шкуру! — Отпусти меня, придурок, мы не в твоих влажных фантазиях находимся, а в общественном месте! — Сука… — последовала череда коротких, но чрезвычайно болезненных ударов. Сперва в солнечное сплетение, а затем — в пах. У Байо помутилось в голове, и перед глазами заплясали черные точки. — Скажи спасибо, что мы пока только в больнице, а не в морге, куда тебя, судя по всему, очень скоро отправят… Байо только зашипел сквозь стиснутые зубы, пытаясь хоть как-нибудь вырваться, но из положения «согнутого пополам», это было куда как проблематично. Как назло, поблизости никого не было. — А если у тебя есть какие-то фантазии, то босс их воплотит аж в тройном размере, — и тут рядом с ухом прозвучал шёпот, от которого поползли мурашки по спине. — Давай-ка, пошли. И без глупостей. — Молодые люди? — Байо поднял голову — на нижней ступеньке стояла медсестра. Она явно озадачилась тем, что они загородили весь лестничный проход. — Что-то случилось? Ему плохо? Байо понял, что она имеет в виду как раз его, держащегося за живот. — Да не, эт… мы так, обнимались. Похоже, что слова не убедили девушку. Она продолжала смотреть на них с вопросом в глазах. — Давно просто не видел братца, — Байо почувствовал, как его пихают в спину. Чем-то, подозрительно напоминающим… пистолет. — Вот, навестили знакомого. Уже уходим. Правда? Франсуа заторможено кивнул и попытался улыбнуться. Проклиная себя и жалея эту очаровательную девчонку. Которой будет очень несладко, если вдруг сейчас она поднимет тревогу. Вопрос — успеет ли. — Можно мне пройти? — медсестра, не дав им спуститься, начала ставить ногу на ступеньку. — Лифт вечно ломается. А в больнице это предмет едва ли не первой необходимости… Байо застыл на месте, не в силах сделать даже шага. Так или иначе, чтобы пропустить её, нужно было разойтись в разные стороны или вообще — подняться обратно. Узкие лестницы всегда были главной проблемой даже в современных комфортабельных клиниках. — Нет проблем, — первым отреагировал верзила. Он прижался спиной к стене, пропуская Байо вперед себя и продолжая держать его на мушке. — Прошу… — Мсье, с вами всё нормально? — Байо снова пришлось кивать. А девушка поднялась ещё на пару ступеней. — Уверены? — Халатик заберите, — вдруг, когда она уже миновала их, верзила заставил обратить на себя внимание. — Пожалуйста. — Кстати, вы почему в верхней одежде? Байо готов был сброситься с моста вниз башкой — ну зачем она реагирует на этого ублюдка?! Неужели нельзя просто мимо пройти? — Так получилось, — тот пожал плечами, улыбаясь как ни в чем не бывало. — Мы уже на выход… — И без бахил… — теперь он мысленно принялся считать секунды до того, как произойдёт что-то страшное. Либо этот зверюга завалит её прямо здесь, либо — напугает до чёртиков. — Вы точно были в приемном покое? Записывались? — Обижаете, мадмуазель, — протянул мужик, ехидно скалясь. — Это не я вас обижаю, а вы нарушаете общественно-больничный порядок. — Байо перестал вести счет и повернул голову. — Вы в курсе, что там — отделение интенсивной терапии? Почти реанимация! И то, что вы ходите по вашим… как вы сказали, знакомым, без бахил, в куртках… да это уже… — Простите! Нам пора! Произнеся это, Байо заметил, как на лице незнакомца появились красные пятна. Похоже, тот готов был взорваться в любой момент. Всё же, в его работе нервы должны быть настолько крепкими, чтоб выдерживать адские нагрузки. А, учитывая, что такая «работа» в девяноста процентах случаев забирает жизнь или свободу, о нервах беспокоиться не приходится. — …будьте так любезны, предъявите… — …что там тебе предъявить, прелесть? Она не успела пикнуть, а Франсуа — моргнуть. Девушка была слишком миниатюрной, и для того, чтобы схватить её, не нужно было прилагать сверхусилий. Одной рукой верзила зажал ей рот, а вторую выкинул из-за спины. С пистолетом. — …ты уверена, что оно тебе надо? — А тебе чего надо?! — Байо, оглядываясь по сторонам, и молясь, чтоб никто больше не вылез, рискнул пойти на переговоры. — Отпусти её — ты что, мать твою, рехнулся?! — …закрой пасть, — ответил, медленно повернув голову в его сторону, мужик. — Иначе я сделаю в её башке огромную дырку. И будешь виноват в этом только ты. Понял? Байо понимал, что он не простит себе, если с безвинным человеком что-то случится. Но и помочь ничем не мог. Самому бы кто помог. — Вижу, что понял. Двигай. Одевайся и жди у тачки. Выскочив на улицу, Франсуа не знал куда бежать и что делать. Он осмотрелся кругом, сперва желая закричать, но не было ни единой живой души. Вернее, где-то вдалеке люди всё-таки промелькивали, но казались нереальными. И недостижимыми. Как мираж в пустыне. Оставалось надеяться только на то, что у придурка хватит мозгов и выдержки не убивать случайного свидетеля. И то — свидетель из этой девчонки-медсестры никакой. Если бы он не цеплял её и вообще, не привлекал к себе столько внимания — она бы просто прошла мимо. — А ну — садись! — наконец замерзший Байо услышал приказ, раздавшийся из-за спины. Машина, припаркованная в самом дальнем углу стоянки, мигнула фарами и верзила, запрыгнул в неё. — Пиздец, из-за тебя, ублюдок, у меня смена не задалась! Молись теперь за меня, сука! — …ты… убил её? — Байо захлопнул дверцу, и машина рванула с места. — Убил?! — Нет, бля, леденец дал пососать! Не задавай идиотских вопросов! — Какого черта, а?! — Не истери, а то я разнервничаюсь ещё больше, и прикончу тебя, нахер, прямо тут… — Да если б мог, уже прикончил бы, — буркнул Байо. — Нет? — Чего ты вякнул? — Какого дьявола вам от меня надо?! — Байо, обливаясь холодным потом, откинулся на спинку сиденья, не заботясь о том, чтобы пристегнуть ремень безопасности. — Что я такого сделал… — Вот только не надо мне тут устраивать пожалейку, э! — повернулся в его сторону водитель. — У меня у самого проблем выше крыши и ещё тебя слушать! Заткнись! — Сам заткнись! — Жил ты, поди, раньше очень заебись, если сейчас всё хуево стало… — Не поверишь — было тоже хуево, — усмехнулся Франсуа. — А сейчас, похоже, придётся дно пробивать… — Угу. Жаль, что у нас не как у кошек — нет девяти жизней. А у дна, кстати, предела не бывает. — Ну да — ты, походу, о нём всё знаешь? — Я и о тебе всё знаю, блондинчик, — закуривая и выпуская дым в приоткрытое окно, сказал верзила. — Хочешь, я те будущее предскажу? — Да пошел ты! Смотри, своё не просри, — Франсуа, сжимая кулаки, отвернулся. — Обязательно, спасибо за заботу, — после этой фразы Байо не успел заметить молниеносного движения в свою строну. И затем к его шее прикоснулось что-то, напоминающее электрошокер. — Чуть не забыл… Франсуа никогда не задумывался над тем, какой именно силы нужен разряд, чтоб вырубить, или, хотя бы, обездвижить на время взрослого мужика. Быть может, зря не задумывался? А ещё он много раз видел в фильмах, что даже после применения шокера, герои чаще всего остаются в боеспособном состоянии. Однако на деле всё вышло не так: во-первых, силы покинули его практически полностью, а, во-вторых, когда тебе на голову надевают черный мешок, махать кулаками становится проблематично. Машина резко затормозила. Послышался писк автоматического шлагбаума. Его выгрузили как пьяного — под руки. К водиле на помощь тут же подбежал ещё кто-то, без конца талдыча, что «босс заждался». И голос второго был Байо подозрительно знаком. Но сразу вспомнить, где он мог его слышать, не получилось. Вырваться Франсуа, конечно, попытался, но, получив ещё один болезненный «укол» будто толстой раскаленной иглой, прошивающий не только позвоночник, а всё тело, решил поумерить пыл. — Ты опоздал, кретин. Как прикажешь это понимать? — Возникли проблемы, босс, простите, я… всё уладил, — услышал Байо уже через несколько минут. Когда его заволокли в помещение и, усадив на стул, связали руки за спиной. — Такого больше не… — Однако же, повторяется из раза в раз, — насмешливый голос принадлежал Астору Де-Ришалю. Байо и не сомневался, что его именно к нему притащат. — Распустил я вас. Всех. И страдаю от этого. Пора, видимо, гайки затягивать. Пока «сама пунктуальность» оправдывался, с головы Байо сняли мешок. Он проморгался и осмотрелся кругом. Незнакомая, нехило обставленная комната. И дом, соответственно. За окном Байо различил ещё несколько внушительных коттеджей. Судя по всему, находящихся где-то неподалеку от нового элитного квартала, въезд в который был строго ограничен. — …мы разберемся потом, — бросил Астор своему подчиненному. — А пока — исчезни. Меня куда больше интересует этот… Байо всё ещё продолжал осматриваться. — На меня смотри! Байо нарочито медленно повернул голову в сторону звука, но глаза не поднял. — Ты решил, что это шутка — твоя жизнь и жизнь твоих паршивых детей, зависящая от меня? Франсуа качнул головой. В шее тут же хрустнуло, затем стрельнуло, и судорога сковала нижние конечности. Он дёрнулся, прикусывая губу, и натягивая грубую веревку на запястьях так, что едва разрезал кожу. — Я не понимаю, о чем… — Только не надо прикидываться идиотом, — фыркнул Астор. — Что всё это значит? Что вообще случилось? — Байо на самом деле хотел бы знать, какого черта его привезли сюда, связали, и теперь, кажется, собираются грохнуть. Во всяком случае, по глазам напротив можно было понять, что к чему. — Ведь вчера… — Да, ещё вчера я думал, что ты, как умный человек, понимаешь, насколько я серьезен в своих намерениях, — перебил Астор, наклоняясь. — И неужели ты посчитал, что подосланный жидяра с полицейской сворой смогут меня остановить? Байо приподнял брови. Хотелось нецензурно выругаться, но он решил, что это ещё успеется. Главное — понять, в чем именно его вина, по мнению этого человека. — А можно как-то… — Разжевать? — Байо только хотел кивнуть, как ему буквально в лицо ткнули мобильным телефоном. На дисплее светилась рожа Лингвини. — Ну что, никого не узнаешь? — Э-э-э… ну… — Баранки гну! — Астор схватил его за воротник куртки и дернул на себя. — Это ты подослал его следить за мной и за Антуаном?! — Следить? — не врубился Байо. — За кем? Что?! — У тебя провалы в памяти? Ты не узнаешь своего же подзащитного? — Стоп… откуда вы… — Мне снова нужно объяснять, кто я и что я? — устало зевая, спросил Астор, при этом он не ослабил хватку. — Рассказывай. И помни, что, если найдется хоть одна деталь, о которой я не буду знать немедленно — пострадают твои дети. — Вы считаете, что я… подослал этого щенка… Лингвини… следить… Да зачем мне это надо! — голос Байо сорвался на визг. — Мы оба знаем, зачем, — улыбаясь, сообщил Астор. — И главное — умеем действовать чужими руками. Только ты — дилетант в этом деле, а я — профи. Байо почувствовал, как в голове нарастает гул. Мысли скакали туда-сюда, не давая совершенно никакой сосредоточенности. Одна хуже другой. Страх. Паника. И снова — страх. Просто замкнутый круг. И теперь всё, что он мог, открывать рот, как рыба и выглядеть, как полный идиот. — Не заставляй меня пожалеть о том, что я дал тебе шанс исправить ошибки, Байо, — материал на куртке заскрипел от влажных пальцев, приводя в какое-никакое чувство. — Что, надеялся, что меня возьмут? А все алмазы тебе достанутся? — Это ошибка, — пролепетал Франсуа. — Уверяю вас. Я не знал ничего… Астор отпустил его и, усмехнувшись, отошел. — …и Лингвини я не подсылал! Мы даже не общаемся! — Это ты бабушке на лавочке можешь рассказать. Не общаемся. Ага. Байо набрал в грудь побольше воздуха, готовясь ответить, но лишь подавился, когда снова увидел на дисплее телефона снимок, где они с Лингвини садятся в машину у его дома. — Ты знал его папашу? — Нет. — Ты уверен? — Да, я уверен. — А что ты знаешь о ней? — и тут сердце у Байо защемило. — Не вздумай врать. Ты не в том положении. — Пожалуйста, не надо её трогать… — Ну-ну, её ещё никто не трогал. Хотя, пытались, верно? — Астор снова усмехнулся, глядя на кран, где была фотография Колетт. — Чем больше я наблюдаю за ней, тем сильнее убеждаюсь, что не бывает дыма без огня. Эта девочка появляется именно там, где её быть вообще не должно… — И не было бы! — Байо рванулся вперед, но стул, к которому были привязаны руки, удержал его. — Это… это я во всем виноват! Это я… по глупости ввязал её в это… но… она не при чем! Слышишь?! Не смей причинять ей вред! На лице Астора не было никаких эмоций — полное безразличие. — Видишь ли, вот в чем шутка, я тут сделал одно интересное открытие: оказывается, что она… сперва была с этим рыжим, потом — с тобой, а теперь… Байо в отчаянии зажмурился, выравнивая сбившееся дыхание. — …ну, скажи-ка, с кем она теперь? — фраза была издевательством чистой воды. — Что молчишь? Не знаешь? Подсказать? Байо отрицательно мотнул головой, не в силах произнести и слова. — С моим сыном… — Астор повертел в руке телефон. — И меня терзают смутные сомнения, дружок… — Какие? — Байо заговорил так, будто ему прищемило что-то. — Не ты ли внедрил эту девочку в круг общения Антуана, чтобы… — Нет. — Байо посмотрел на Астора настолько серьезно, насколько был способен. — Она не мой шпион. Она вообще не имеет отношения ко всему этому дерьму… — …и я хочу понять: что она значит для каждого из вас, — закончил Де-Ришаль. — В каком… смысле? — сглотнул Байо. — Небезызвестный тебе Клаус уже пытался её похитить, так? — Астор прошелся туда-обратно по комнате — С какой целью? Судя по всему, хотел поиметь с моего сыночка выкуп, да? Так вот — пришло время воплотить план этого недоумка в жизнь. — Ну, а ты-то что собираешься поиметь со своего сыночка? — Байо не мог поверить в то, что слышит. — А?! Ты же, вроде, хотел наладить с ним отношения… — Несомненно. Но мне нужна информация. Байо не стал уточнять, какая именно информация. Его волновало несколько другое. — Ничего у тебя не выйдет. — И почему же? — Потому что… Астор наклонил голову, растягивая губы в ядовитой усмешке. — Ты меня плохо знаешь. А вот я тебя — как облупленного. Спасибо твоему отцу. И моей разведке, конечно. Байо прикусил язык и чудом удержался от плевка прямо на пол. — И как ты… собираешься это сделать? Если за тобой уже идет охота. Копы у тебя на хвосте… — Не припоминаю случая, чтоб я разрешал переходить на «ты», — заметил Астор. — И я ничего делать не собираюсь. Помнишь — я действую чужими руками. Ну и… девка — твоя знакомая, так что — тебе и карты в руки, дорогой мой. Франсуа несколько раз про себя повторил эту фразу. И все же не мог внятно формулировать то, что пытался ему сказать Де-Ришаль. Или просто боялся. — Короче, в ближайшее время она должна быть доставлена сюда, — отрезал Астор, закуривая и щелкая по экрану телефона. — Мои люди помогут. — Нет, — Байо опустил голову и смотрел себе под ноги. — Что значит — «нет»? — Я не буду этого делать… — затем резко вскинулся и посмотрел Де-Ришалю прямо в глаза, — то и значит. — И куда ты денешься, — Астор никогда не спрашивал, а констатировал, просто потому что мог. — Ещё как будешь. — Я не стану её похищать. Точка. — Что ж ты так побледнел-то? Я ж предлагаю не убивать её, а только привести для разговора. — Нет. Она ничего не знает… — А вот это я уже и выясню. — Позовите сюда своего… сына, и с ним выясняйте, ради бога! Но Колли…! — Колли? — морщась, произнес Астор. Франсуа раздул ноздри, снова пытаясь рыпнуться. — Любишь, стало быть? Байо вздрогнул при этих словах. — Твой… то есть — ваш сын… любит, — смог выдавить он, отводя взгляд. — И она его… — Да-да, конечно. Охотно верю, — Астор потушил сигарету. — Только я докажу, что вся её любовь — это желание красивой жизни, а его — бегство от одиночества. — Почему нельзя без меня… всё это… сделать? — едва шевеля языком произнес Байо. — Я не могу… я… — Потому что мне не нужен лишний шум. После нескольких попыток похищения, она, наверняка, на чеку. Так? — Да, так… — А тебе она доверяет? Байо скривил губы. — Меньше, чем раньше. Намного меньше. — Конечно, после всего того, во то ты её втянул… я бы тоже меньше доверять стал… — Эго… не оставит её одну… придется… с ним сперва разбираться, чтоб был доступ к ней… — За него не волнуйся, — по лицу Астора заходили желваки. — О нем будет кому позаботиться. Бабу похитишь ты. Без пыли. Под каким-то предлогом вызовешь из дома, посадишь в машину, усыпишь, и привезешь ко мне. Всё. — Когда ты её опустишь? — Как только узнаю всё, что мне нужно… — А если окажется, что она не располагает той информацией, которая тебе нужна?! Что тогда?! — А я не сказал? — почти рассмеялся Астор. — Мне нужна информация не от неё. Что может поместиться в бабьей башке? Да ничего интересного. Мне нужен Антуан… — Значит, всё-таки ты собираешься с него требовать деньги? — Нет, у меня своих денег хватит. Мне нужны сведения. — Где гарантии, — Байо заговорил жестче, — что и у Эго есть эти сведения чертовы? — Ты забываешься, — зашипел Астор. — Никаких гарантий у тебя не будет. Пока их не будет у меня, сечешь?! — А не боишься, что я сейчас поеду прямиком в полицию и сдам тебя с потрохами?! Астор какое-то время смотрел на него молча, а потом просто набрал номер, включая громкую связь. — …да, босс? — Байо чуть в голос не завыл. — Какие-то проблемы? — Да нет, всё по плану. Дай трубку клопам. Франсуа знал, что нельзя доверять детей отцу. Он кожей чувствовал, что тот не готов к роли дедушки. Да и вообще — никогда бы не согласился признать внуков если бы не форс-мажорные обстоятельства. Но почему-то всё равно, поехав к Элоизе, попросил отца приглядеть за мелкими. — …папа, привет! — раздался звонкий детский голосок. — Ты когда придешь? Вот теперь настал момент, когда ком в горле на самом деле не давал ему нормально говорить. Байо сверлил ненавидящим взглядом человека, стоящего напротив, но это не дало никакого эффекта. — А мы тут играем… — …в правду или действие, — теперь снова был голос охранника. — Чё, папаша, ты всё ещё думаешь, что тебе выбрать? Байо всего затрясло. — Да нет, он уже не думает, — ответил Астор, поиграв бровями. — Потому что правда в том, что мы готовы в любой момент перейти к решительным действиям. И довести свои дела до финала. До логического конца. Верно? — Так точно, босс! — Бдите там. И поаккуратнее — мало ли, ещё какие оборотни нагрянут… Когда раздались гудки, Франсуа показалось, что сейчас вот-вот они перейдут в звонок будильника. Он проснется, и всё это останется в ночном кошмаре. — Мне же не надо пояснять, что будет, если ты ещё хоть раз заикнешься о полиции? — Астор снова подошёл вплотную. — Пара нажатий кнопки, и для твоих сыновей наступит самый настоящий «гейм овер». А ты до конца своей недолгой, скажем сразу, жизни будешь себя винить в том, что не смог вовремя пораскинуть мозгами… — Хорошо, я понял. — Байо собрал все силы, чтобы сдержать рвущуюся наружу истерику. — Я всё сделаю. — Другое дело, — обрадовался Астор. — Не стоит себя недооценивать. Я вот в тебя верю. Правда. Сделаешь всё, о чем договорились, и быть может, я подумаю над тем, чтобы… освободить тебя из-под гнета. Байо лишь сильнее насупился. — Только сейчас мы… сделаем тебя чуть более… неприметным… ты не против? Байо удивленно поводил глазами по сторонам. — Сейчас, подождём профессионала… Дверь открылась. Кто-то вошел. Байо очень хотел повернуться, но Астор, приложив палец к губам, показал, что этого делать не стоит. — Принес? — Де-Ришаль удовлетворенно хмыкнул и зашел за спину. Франсуа напрягся ещё сильнее. — Отлично. Наточил? — Только со станка! — и теперь Байо наконец-то понял, кто был тем вторым, который тащил его сюда. — Режет быстро и красиво! — Недаром у тебя фамилия говорящая. Я слышал, ты до ресторана работал на скотобойне? — Это было давно! — с акцентом проскрежетал Живодэр, мелкий и противный. Даже не видя его рожи можно было проблеваться. Байо втянул голову в плечи. — Но таких ножей, как там, я нигде больше не встречал, мамой клянусь! Франсуа не успел вскрикнуть — ладонь Астора зажала ему рот. — И почему я не пошел в парикмахеры? — …я бы сделал ему стильное каре… но боюсь, что такой модник этого не оценит… стало быть старый-добрый… полубокс? — хохотнул Де-Ришаль. И тут цепкие пальцы Живодэра, вцепившись в хвост, дернули голову. Байо никогда прежде никто не трогал за волосы. Своего рода, его священную «часть тела». — Поехали. Всего одно движение. Байо готов был поклясться, что ничего хуже не испытывал. Это было настолько унизительно и абсурдно, что не поддавалось никакому анализу. Не было таких слов, чтобы описать то, что он почувствовал, когда… его хвост оказался на полу. И сзади к внезапно «осиротевшему» затылку вдруг прикоснулось большое холодное лезвие. — …ты же не баба, чтоб косички завязывать, правда? — Астор убрал руку от его рта и толкнул вперед, чтобы запрокинутая голова приняла исходное положение. — И не аристократ, знаешь ли. Ты больше походил на коня. Но теперь — смотри, я избавил тебя от такой знаковой детали, по которой тебя могут узнать и опознать… — Да, завяжите ему узелок на память, — поддержал Живодэр, поднимая отрезанные волосы и появляясь в поле видимости. — Чтоб он в следующий раз знал, с кем связываться. — Хорошая идея… эй, ты чего, плачешь, что ли? — Астор заглянул ему в лицо, но Байо, просто выпавшему из реальности, было уже всё равно. Как это выглядит. — Брось, к новому имиджу привыкнуть сложно, но можно. Если хочешь жить. — Радуйся, что этот нож сделал «чик» только сзади, и по волосам, а не спереди и по горлу! — Живодэр, сверкая узкими глазами, пытался казаться выше, чем позволял его рост. — Вы смеялись надо мной, когда я был на дне, но теперь, похоже, смеяться будем мы… И тут в голове Байо всплыл разговор с верзилой, который сказал, что у «дна нет предела». Как и у человеческой жестокости. И, похоже, ему самому скоро придется узнать, правда ли это. — Проваливай, пока я добрый, — Астор, брезгливо вытерев руку об руку, отвернулся. — Это было последнее предупреждение.