***
Оскар во второй раз остановился возле «предприятия». На этот раз Джуди с ним не было — Оскар предусмотрительно отвёз её домой и прихватил с собой дробовик. Не исключено было, что начнётся разборка на стволах. Блэкджек много лет провёл в криминальной среде и прекрасно знал, что к чему. Гарри встретил друга без особого радушия. Вытирая лапы от смазки ветошью, он прошёл с Оскаром в кабинет и, плюхнувшись за стол, хмуро поинтересовался: — Чего теперь надо? Я же всё вроде рассказал! — Почти. Таких ножей, без клейма, было продано три. Верно ведь? — Да, три. Ну дак и что с того? — И то. У кого третий нож? — Без понятия. — В смысле?! Вместо ответа Гарри плюхнул на стол открытую книгу посетителей: — Смотри сам! В одной из граф было проставлено загадочное «Сторож картофельного склада — партия ножей оптом. В розницу продан третий из трёх нож, изготовленный до наладки бизнеса». — Он так и представился? — Ясен пеньрец, — пробурчал Гарри. — И лица его я не видел, на нём капюшон был. — Понятно. И сколько он тебе дал? — Там всё сказано. Действительно, ниже была приписка: «Оплата — сорок долларов за нож из первой серии. Партия ножей — четыре тысячи». Всё это Оскар тщательно перенёс в блокнот. Гарри никак не препятствовал этому. — Спасибо, дружище. Думаю, информации пока что достаточно. — Знаешь, почему я тебе помогаю? — Ну? — Потому что иначе за меня возьмётся СБ. Оценив прямоту, Блэкджек ответил: — Не парься. Будешь с этого дня торговать под моей эгидой. За защиту с тебя десять процентов прибыли. — Ок. Что-нибудь ещё? — Пока нет. На, — Оскар достал семьсот долларов, — это тебе и твоим работничкам на пиво. — Благодарю, — с достоинством кивнул Гарри. — Если что — ты обращайся, я помогу. Ну, быковать кто попробует, али копы придут — сразу мне звони. — Разумеется. Оскар вышел из здания. Выждав должно время, Гарри стукнул себя с размаху по коленке и пробурчал: — Чтоб его… Никак дорвётся ведь до сути, СБ-шник грёбаный! — Шеф? — в комнату заглянул Хьюго. — Работа-то стоит! — Работа стоит, а срок идёт… Пошли. Сколько нам там осталось? — По три пожизненных на рыло. Гарри вздохнул: — Много… Ладно, в старом добром Аутлоу жить можно вечно, пока Костлявая не заберёт. — Работа! — настойчиво повторил Хьюго. — Ты, конечно, авторитет, зато я в рыло могу дать! К тому же сейчас твоя смена.Глава двадцать вторая
25 июня 2019 г. в 22:40
Мария, подготовленная звонком Гарри ко всему, сидела в этот момент у открытого настежь окна и зашивала порвавшееся на днях кухонное полотенце. Шитьё всегда успокаивало её. А видеться с бывшим мужем лишний раз ей крайне не хотелось. Каждая такая встреча сама по себе была испытанием.
Стук в дверь заставил женщину встать и пойти открывать. Да, это был Блэкджек, но только один. Джуди осталась внизу, не желая встречаться с бывшей женой своего нынешнего мужа.
— Привет, — Оскар приподнял картонную коробку с вафельным тортом. — Пропустишь?
— Пропущу. Зачем притащил сюда свой зад?
— По делу.
— По делу?.. Тогда как насчёт вина? Серьёзные дела за чаем не обсуждаются.
— Не против.
Пока Мария открывала полусладкое вино и разливала его по бокалам, Оскар байкерским ножом пилил вафельный торт на здоровые треугольные куски.
— Ну? — в лоб спросила женщина.
— Ты ведь знаешь Оливера Вулфа? В смысле, лично знаешь?
— Ну?
— Можешь спросить у него, на хера он приобрёл ножик «Гарри и К°» без клейма?
— То есть?
— Видишь ли, Гарри — один мой знакомый — содержит маленькую фирму по производству ножей. И на каждый он проставляет своё клеймо. Но на двух ножиках клейма нет. Один из них у Вулфа.
— Ну?
— Такой же нож был найден у некой мисс Хоппс… Нет, не моей второй жены. Её сестры.
— И что?
— И то, что она три года назад пропала без вести!
Мария подскочила, едва не пролив вино:
— То… Ты обвиняешь Ола?
— Нет. Я просто хочу его расспросить. А вердикт вынесет прокуратура.
— Расспросить? Зачем?
— Надобно. Я взялся за это дело о пропаже и должен довести его до конца.
— Ладно… — пробурчала Мария. — В последний с…ый раз!
— С меня причитается.
Женщина не ответила — она уже набирала номер Оливера.
— Привет, Ол… Да, всё нормально… Угу… Можешь подъехать? Надо! Поговорить надо… Да не со мной, с Блэкджеком… Ну чего ты сразу так, он по делу вообще-то! Да, по делу… А ради меня… Ну пожалуйста… Ну Оля! Вот то-то… Подъезжай как можно скорее… Угу. ждём-с.
— Ну ты тот ещё фрукт с плавным переходом в овощ! — с уважением заметил Оскар.
— Кто бы говорил, фанат «Металлики». Уши ещё не отвалились?
— Нет. И вообще, я «Металлику» уже полгода не слушаю.
— Да? На что перешёл?
— На «Нирвану» и «Арию»! — огрызнулся Блэкджек. — В русской музыке есть что-то такое… По крайней мере, ни фига не понятно, о чём они поют.
— Я всегда предпочитала «Anacondaz». Ну да это вопрос вкуса.
— Тоже мне… Не понимаю, как мы с тобой вообще сошлись?
— Как-то. По крайней мере, на свиданиях я не светила татуировки.
— Учитывая, где ты их набила — я только рад, — парировал Блэкджек.
— Вообще-то я имела в виду те, что на плечах.
— Можно подумать, я не про них говорил!
— Судя по реакции — нет.
Неизвестно, чем бы закончилась перепалка бывших супругов, ещё сохранивших в себе капельку любви друг к другу, пусть и проявлявшейся иной раз в форме ненависти, причём такой, что прямо, как говорится, «в клочья!», не войди в кухню Оливер в поношенной и испачканной машинным маслом мотоциклетной куртке.
— Звала? — Вулф снял куртку, скомкал её и бросил прямо на пол в прихожей.
— Вообще говоря, я тебя звал, — Оскар взглядом попросил Марию достать ещё бокал.
— Для чего?
— Видишь ли… Ты покупал нож у «Гарри и К°»?
— Ну?
— Без клейма?
— Ну да. В самом начале своей карьеры Гарри ещё не ставил клейма на свои ножи.
— Тем лучше. И сколько таких ножей он продал?
— Три. Но известно местоположение только двух. Один у меня, второй у Крёстного Отца.
— Понятно. Спасибо и на том… А ты один нож приобрёл?
— Один. И Батя тоже.
Пару секунд Оскар соображал, что это за «Батя», затем усмехнулся, оскалив подточенные резцы, вскочил из-за стола, прыгнул в ботинки и умчался.
— Вот ведь… — Вулф потёр губы. — Иногда я хочу его прикончить.
— Да ладно тебе. Оскар не плохой, просто малость быстрый.
— Проблем в замужестве не было?
— Нет, — отрезала Мария, обладающая гипертрофированным чувством собственного достоинства, которое улетучивалось только когда ей нужно было кого-то уломать.