***
Оскар очнулся в каком-то малознакомом подвале. Его лапы были стянуты куском альпинисткой верёвки. Кролик лежал на правом боку на охапке сырой соломы, подогнув колени к животу. Под соломой оказался пол из тёмных больших влажных кирпичей. Само помещение было небольшим — не более десяти квадратных метров. Блэкджек попытался встать, но всё тело у него просто адски болело. К тому же начала раскалываться голова — сказывалась выпитая накануне водка. Оскар ни на секунду не усомнился в верности жены, но как иначе расценить представшую у него перед глазами по возвращению домой сцену? Железная дверь с зарешёченным окошком медленно открылась. По бетонной пыльной лестнице спустилась Багира в сопровождении двух гепардов. На пантере был зелёный топик и изумрудные короткие шорты, доходящие едва ли до середины бёдер. Мягко ступая босыми ногами по кирпичному холодному полу, она подошла к Оскару, мягко взяла его за подбородок — шлем байкера лежал метрах в трёх: — Как ты провёл ночь? — голос был вкрадчивым и нежным, но в нём чувствовалась опасность. — Нормально, — с усилием ответил Блэкджек. — Отлично. Может, солому поменять? — Спасибо, не надо. Багира усмехнулась: — Вижу, что ты не из таких, какие обычно к нам попадают. Мы готовы предоставить тебе некоторую свободу. Но, уж извини, за пределы камеры ты не выйдешь. Так надо. Блэкджек сдул лезущие в глаза волоски: — Ни черта ж себе… Может, вы мне ещё и горячую пищу организуете? — Если хорошо попросишь — организуем. Поняв намёк, Оскар достал из кармана кожанки, которая осталась на нём, блокнот, вырвал из него страницу и набросал карандашом расписку на триста долларов. Приняв её, Багира кивнула одному из гепардов. Тот вышел из камеры и вернулся через несколько минут, неся поднос с ланчбоксом и пенопластовой тарелкой с овсянкой с ложкой. — Спасибо, — Блэкджек сел на солому и положил поднос на колени. Хотя связывающая лапы верёвка мешала ему, кролик всё же сумел взять ложку и начать ей работать. От одного запаха овсянки у него забурлил живот — Оскар не ел со вчерашнего вечера. Багира, глядя на него, усмехнулась: — Трижды в день будем кормить. Но учти — меню изысканностью не отличается. — Да плевать. Главное, чтобы можно было жрать. — Прекрасно. В таком разе… — Багира присела на корточки, — нам есть о чём поговорить. — Слушаю, — промычал через набитый овсянкой рот Оскар. — Что ты думаешь о расширенной мясной торговле? В расход ведь теперь пошли не только кролики. — Как? — алюминиевая ложка едва не выпала из пальцев Блэкджека. С усилием проглотив кашу, он вопросительно посмотрел на Багиру. — А вот так… Кто за этим стоит — нам до сих пор не известно. — Так предоставьте это дело специалистам Службе Безопасности. Им за такую работу платят. — А если они не справляются? Мы — своего рода «народные мстители». Нам нужна справедливость в городе. Мы хотим, чтобы вопросы решались не так, как они решаются в этом городе — оружием и смертями. Да, мы умеем и воевать, и убивать. Но всё же наша первоочерёдная цель — добиться более стабильного положения нижних слоёв. — То есть? — Я же только что сказала — мы хотим более гуманного отношения к себе. — Вы — террористы. О какой гуманности может идти речь? Наш долг как офицеров и солдат Службы Безопасности — беспощадно истреблять вашу братию! Глаза Багиры сверкнули: — Вот как наш спец запел… А ты понимаешь, что можешь отсюда не выйти? — Понимаю. Но мне всё едино. — Вот как? Ну, посмотрим, надолго ли тебя хватит… — пантера встала и повернулась к гепардам. — Пищи и воды не давать! Доступ в камеру ограничить! Посмотрим, надолго ли тебя хватит, — повторила она. Блэкджек только усмехнулся. Он прекрасно знал, что пыткой его не сломать. Пытались уже многие. — И не надейся на помощь извне. Мы тут такую защиту выставили, что не пройдёт никто. Хлопнула дверь камеры. Оскар, спокойный, как удав, растянулся на сырой соломе. Он сделал всё, от него зависящее, так что кролику оставалось только ждать.***
Фред молча посмотрел на стоящего посреди его рабочего кабинета Оливера. Сейчас на волке был плотный бронекомбинезон, рассчитанный на прямое попадание короткой автоматной очереди. На поясе Вулфа висела пластиковая кобура с револьвером «Магнум» двадцать седьмого калибра. — Ладно… Я так вижу, своей затеи ты не бросишь. Пошли, вскроем мою оружейку. Тебе потребуется амуниция классом повыше. Оружейный склад располагался чуть ли не под самой крышей. По крайней мере, ближайший — в доме Крёстного Отца их было несколько. Чем-то он напоминал оружейную террористов. Вот только оружие тут было классом повыше — глаза разбегались. Оливер прошёл по комнате, смахивая себе в лапы оружие. Сорокамиллиметровый гранатомёт… двухзарядный дробовик — вещь в узком пространстве просто незаменимая… патронташ с патронами для всего этого счастья… — Шибко много не бери — оружие всё-таки тяжёлое, — Фред слегка хлопнул волка по плечу железной лапой. — Да мне должно хватить. Не думаю, что там прямо охрана. Мне случалось в госучреждения по молодости проникать, а там бывало и хуже. — Откуда ты знаешь? — Мои шпионы мне поставили неплохую информацию, в том числе и схему разводов и постов этой сволочи. — Нехило… Что же, — Крёстный Отец не спешил убирать железную лапу с плеча волка, — удачи. Мы будем держать пальцы крестом. Оливер отрывисто кивнул и вышел из оружейной. Спустившись по крутой лестнице на двор особняка, Вулф прыгнул за руль своего «Хаммера», с которого были откручены номера, и поехал по пустым в этот час улицам. Шпионская сеть работала превосходно — Оливер знал, где держат его старого врага, с которым он волей случая оказался по одну сторону баррикад. Остановив машину возле заброшенного трёхэтажного дома, волк несколько секунд посидел, затем, тяжело вздохнув, надвинул на лицо железную маску, похожую на респиратор. Всё. Рубикон перейдён, пути назад нет. Остаётся либо вытащить Оскара Джонса из плена, либо погибнуть. Может быть, он сделает это ценой своей жизни — не такой уж и высокой ценой. Свою жизнь Оливер ни во что не ставил. Выйдя из машины, следователь нарочито громко хлопнул дверцей, словно поставил точку, затем медленным шагом начал приближаться к зданию. Проигнорировав открытый подъезд, Оливер подошёл к пожарной лестнице и полез на крышу. Оттуда он прыгнул вперёд ногами в чердачное окошко и пошёл, прижимаясь к стенам, к лестнице вниз.