Твой мертвый взгляд

Вернувшись в универ после почти недельного отсутствия, Марк с удовлетворением отметил, что все так же хорош не только собой, но и соображалкой, которая не подводила. Сессия еще не висела на носу, но грозилась всем из ближайшего будущего, поэтому первым делом Гайер начал решительно общаться с одногруппниками, поскольку конспекты сами себя не напишут, а с учителями базарить отчаянно не хотелось, уже пытался на втором курсе, ничего путного не вышло. Университетская жизнь в который раз удивила его, потому что каждый раз возвращаясь к учебе Марк думал, что будет скучать, и каждый раз ошибался. Казалось бы, пора уже запомнить очевидное, но ему нравилось удивляться этому каждый раз как в первый. В конце концов и с однокурсниками ему тоже повезло — ребята были довольно общительные и без комплексов, так что разговаривать с ними было даже приятно. Не то чтобы Гайер был душой коллектива, но неотъемлемой частью — точно. Никто уже не волновался на счет его загулов, разве что подстебывали, но не более. Вот преподаватели да, возникали, но и с ними договориться было несложно — содрать конспект, по быстрому ответить пропущенное, и все, от него уже отстают. Не жизнь, а сказка, ну, по крайне мере до тех пор, пока не приходится погрести себя под грудой своих и чужих тетрадей, переписывая накопленный лекционный и практический материал. В такие моменты Гайер универ яро недолюбливал, впрочем все так же прекрасно понимая, за что он платит такую цену. Разумеется, ни о каком красном дипломе речи и не шло, но закончить все на четверки казалось более чем реальным. Эту неделю он явно недооценил. Ну ладно, полторы, за семь скопившихся пропусков набралось как-то непривычно много лекций, настолько, что пришлось даже отложить работу, чтобы освободить время на заполнение тетрадей. Если честно, Марка подобное раздражало. Начать с того, что не всякий почерк он понимал, и продолжить тем, что переписывать было ужасно скучно. Одно дело — конспектировать на лекции самому, и совершенно другое — разбирать чужие почеркушки. После двух часов и пары закрытых предметов Гайер настолько заебался, что решительно съебался от этого всего на кухню, устроить себе перерыв на покушать. Однако, и здесь ему покоя нет. В дверь позвонили. — Пиздец, можно я хотя бы бутерброд дожую? — ворчит Марк с набитым ртом, злобно глянув в сторону коридора. Звонок не повторяется, доев сэндвич и выпив молоко, которое забыл разогреть, Гайер поднимается и идет смотреть, кого там ему притащила нелегкая. Догадки были, но посмотрев в глазок Марк осознал, что судьба гораздо более изобретательна, чем он думал. Неохотно открыв дверь, Марк недовольно глянул на Михаила. Вот только его ему сегодня, блять, не хватало. — Что нужно? — Будто ты не знаешь. — У меня ничего нет. Уходи, — Гайер как может старается подавить свою раздраженность и пытается закрыть дверь, но собеседник придерживает ее и проскальзывает внутрь, закрывая за собой, заставляя его испытать некоторую растерянность. — Не ври мне. Лучше перечисли ассортимент, — Михаил был слишком близко, это Марку отчаянно не нравилось, чужой взгляд словно протыкал насквозь, вынимая мысли тонкой ниточкой, выкладывая их на ладонь для наглядности, но он не отстранялся. Выпрямился, на всякий случай, все же пытаясь отстоять свои права на своей территории. Выглядеть совсем беспомощным не хотелось. — Я же говорю — ничего нет. Если ты пришел за герой, спешу тебя расстроить, я завязал ею заниматься. Больше ничего нет — солд аут. Проваливай, — все же сейчас, с глазу на глаз, он чувствовал себя немного увереннее. Наверное потому, что был относительно голодный и раздраженный. Однако Михаила это не смутило, между ними повисло молчание. Марк был уверен — постой он здесь еще минут пять, чужой взгляд бы точно просверлил в нем сквозную дыру, но он сорвался раньше. В конце концов, основные финансы были давно кинуты на счет, на руках осталось не так много. Однако как бы этот хлыщ снова не попытался всучить ему шмотье. — Есть МДМА. Тебя устроит? — М… Вполне, — улыбнулся Михаил, Гайер почувствовал некоторое облегчение. Хотел, видимо, еще что-то сказать, но Марк удалился за таблеткой, чтобы не задерживать этот разговор. Пара минут, и он снова стоит перед собеседником, демонстрируя пакетик с экстази. Разве что теперь разумно увеличил расстояние. — Деньги вперед. — Бартер. — Деньги, или ты выметаешься отсюда нахуй, понятно? Я в рот ебал, когда мне дают всякую херь, которую я еще должен бегать и перепродавать, — рыкнул Гайер, чувствуя себя увереннее от того, что Михаил опустил взгляд, совершенно забывая о кольце. Блондин стягивает с себя явно дорогой джемпер с подозрительно знакомым узором, обнажая торс, после чего протягивает Марку, улыбнувшись. Гайер невольно глядит на татуировку, расположенную чуть выше мечевидного отростка, от чего и теряется. Рисунок подозрительно напоминал печать на кольце, разве что был более детален и красив. Змея, ветви, разлегшиеся на ключицах, и надпись на латыни. Взгляд оторвать сложно, но он все же доходит до того, чтобы понять, что произошло. — Пошел ты! Мне не нужно твое гребаное дорогущее шмотье, — растерянно шипит Марк, чужая улыбка вгоняла в ступор только больше, потому что никак не сходила с лица. — Но ведь перстень ты оставил. На это Гайеру ответить особо нечего. Несмотря на периодическое красноречие и остроумие, сейчас мозг отказывался работать напрочь, вероятно из-за переизбытка информации из лекционного материала, который он параллельно подучивал. Хотелось просто выпихнуть Михаила за дверь, предварительно наорав на него, но это означало бы поражение, а проигрывать таким парням в битве авторитетов и харизмы Марк не любил, но блять, ему сейчас было не до тонкой психологии. — Проваливай. Это было единственное исключение. Видеть тебя не хочу, — после нескольких секунд молчания максимально спокойно выдает Гайер, мрачно глядя в чужие глаза. Михаил опускает протянутую руку, открытый торс как на ладони — гляди не хочу, татуировка привлекала внимание, но Марк держался как мог, не отводя взгляда от чужих глаз. — Последнее предложение. Хочешь разделить ее со мной? — Не понимаю, о чем ты. — Не зря ведь меня прозвали Архангелом. Могу показать, за что именно, — Михаил делает шаг навстречу, явно намереваясь сблизиться, и, охваченный водоворотом мыслей, Гайер не может попятиться. Они снова слишком близко. — Я натурал, — последний рубеж обороны, последний выдвинутый им тезис, рассчитанный больше на себя, нежели на собеседника. Блондин многозначительно улыбается. — Спорно. — Ты слишком уверен в себе для человека, который без спросу пришел в чужой дом за наркотиками, не имея на руках даже налички, — вздыхает Марк, глядя на чужие тонкие губы. Не то чтобы ему хотелось их поцеловать, и не то чтобы ему хотелось трахнуть Михаила, он не вызывал в нем страстных эмоций, но… Длинные пальцы мягко изымают пакетик из его руки. Секунда, зип лок расстегнут, таблетка на языке, слышится тихий хруст. — Вообще-то у меня есть дела…- запоздало вспоминает Гайер, при этом не имея желания сопротивляться. Михаил прижимается к нему, обнимая, глядит куда-то за плечо. Ах да, спальня осталась открытой. — Учеба подождет, котик, — муркнул блондин, после чего поцеловал Марка. Поцелуй углубляется меньше чем через пару секунд, Гайер чувствует половинку таблетки на языке, хочет отстраниться, но не может. Они стоят так еще пару минут неспешного и тягучего поцелуя, пока экстази не растворяется полностью. Михаил отстраняется первый. Марк хочет спросить, где они продолжат, но тот уже направляется в спальню, за руку потянув его за собой. Да, на кровати им определенно будет удобнее. Гайер все еще не совсем понимает, что происходит, раздевается скорее на автомате, и только стянув штаны вместе с бельем наконец пришел в себя. Глянув на растянувшегося по кровати Михаила, Марк попытался сконцентрироваться на том, какого хера он вообще на это согласился, и никак не мог понять, в какой момент дал слабину. Может, он и правда не такой уж и натурал? — Чего ждешь, Марк? — растягивает Михаил, сев, — Иди ко мне… — И часто ты так ложишься под парней за полтаблетки? — неожиданно для себя спрашивает Гайер. Блондин тихо смеется, вызывая очередной прилив растерянности. — С чего ты взял, что я позволю тебе трахнуть меня? — Тогда что мы вообще сейчас будем делать? — хмурится Марк, забираясь рядом. Михаил укладывает его, нависая сверху, всем видом показывая, что контролирует ситуацию лучше, чем сам Гайер. — Увидишь. А теперь расслабься и получай удовольствие. Предложение заманчивое, но так как Марк отчаянно не знал, чего ожидать, напряжен был больше, чем нужно. Видимо, это было заметно, поэтому Михаил решил начать с поцелуя. Это и правда немного отвлекало, но стоило ему устроиться между ног Гайера, как его неуверенная расслабленность улетучилась. — Меня ты тоже трахать не будешь, понятно? — как можно более угрожающе произносит Марк. На чужом лице отображается недовольство. — И не собирался. Не мешай мне, котик, — блондин проводит ладонями по бедрам до колен, заставляя Гайера невольно согнуть ноги, и утыкается в шею, принимаясь за неспешную прелюдию. Разогрев можно было растянуть надолго, от дозы всего половина, и действует не так уж и быстро, так что Марк был не против. От снимающих напряжение поцелуев и поглаживаний Михаил перешел к чему-то гораздо более интересному, что Гайер мог описать как странный выборочный массаж определенных областей. Партнер напрямую не касался члена, массировал внутреннюю часть бедер, низ живота, паховые мышцы, и это было по странному возбуждающе, и одновременно с этим заставляло растекаться безвольной лужицей, иногда подрагивая. На момент, когда Михаил принялся гладить грудные мышцы, поочередно вылизывая и деликатно прикусывая соски, Гайер был настолько возбужден, что вся прелюдия которую он переживал до этого казалась каким-то пустым пшиком. Действительно, нахер ему нужны все эти бабы, если они так не умеют? Время растягивается, наркотик начинает действовать, и Марк наконец доходит до критической точки, чувствуя, что ему мало. — Ну наконец-то ты соизволил проявить инициативу, — фыркает Михаил, когда Гайер вжимает его в кровать, уткнувшись в шею, вцепляясь грубоватым укусом. Границы начали стираться, и ему уже правда было плевать, что это не какая-нибудь смазливая девчонка, отсутствие упругой груди даже не смущало, облапывая чужое тело Марк мог с уверенностью сказать, что не у всяких девушек настолько ухоженная кожа. В этом загадочном юноше была какая-то утонченность, но сейчас Гайеру было совсем не до нее. Для начала, хотелось ответить какой-никакой взаимностью. Партнер был настолько податлив и пластичен, что проблем с этим не возникло, разве что излишне жесткие, привычные Марку укусы, которые он оставлял как метки, встречались предупредительным «больно». Он в этом даже не сомневался, чужая кожа выглядела достаточно тонкой, и даже от не очень сильного засоса на шее, например, уже оставался слабый след. Гайеру было интересно, насколько быстро они сходили. Хотелось искусать Михаила до синяков, но, видимо, не в этот раз. Как бы не хотелось ограничиться поглаживанием тощих бедер и живота, наступает время для более решительных действий. Отстранившись, Марк опустил взгляд, рассматривая чужое достоинство. Начнем с того, что это было чертовски непривычно, опускать взгляд и видеть не киску, а достаточно крупный член, но Марк не отличался особой принципиальностью. Длинный и ладный, хотя в ширине немного уступал его собственному, он не вызывал омерзения или страстного желания, но определенно разжигал некоторый интерес. Гайер хотел попробовать. Проведя ладонью по тощему боку в направлении паха, он останавливается почти у самого основания, после чего неуверенно проводит по стволу пальцами. Разумеется, у него есть свой, и он знает, каково это — дрочить, но сейчас это было что-то абсолютно другое, ведь это были чужие ощущения. Обхватив член у основания, Марк принялся неторопливо водить рукой вверх и вниз, привыкая к этому. Михаил явно терпел, понимая ситуацию, но через некоторое время начал ерзать, намекая, что размеренной дрочкой не останется довольным. Гайер понял это по своему, и, войдя во вкус, разошелся, наконец раскрепощаясь. Сначала просто ускорил движение, затем же, сжав у основания, лизнул ладонь и принялся центром натирать чужую головку, как любил это делать себе, довольно отмечая, как от этого выгнулся Миша, тихо простонав. Перейдя к другому методу, используя две ладони сразу, впрочем, был неожиданно остановлен. — Что? Не нравится? — Марк недоуменно смотрит сначала на ладонь, ухватившую его за запястье, а потом на чужое томное выражение лица. В таком формате взгляд уже не казался таким безразличным, Гайер видел в нем желание, но не был уверен, что прав. — Все отлично. Подвинься ближе, — Михаил тянется к нему, словно призывая, и Марк даже подумать не может о чем-то вроде отказа. Сдвинувшись выше целует, позволяя себя обнять, чувствуя, как соприкасаются их члены. В этом определенно было что-то интимное, интересно, можно ли подобное назвать аналогом поцелуя? Да уж, увлекшись чужим телом он несколько забыл о себе, но это поправимо. — Да, наконец ты понял суть, — улыбается Миша, когда Гайер вжимается пахом в пах, начиная неторопливо тереться своей эрекцией о чужую, думая о том, что это довольно приятно. Не секс, конечно, но вполне сойдет. Это продолжается от силы минут пять, потому что, кажется, они определенно были на одной волне, партнер отпихивает его для того, чтобы они оба улеглись на бок, и, если честно, так было гораздо удобнее, потому что теперь Миша тоже мог двигаться, что ситуацию вообще не портило. Марк не сразу заметил, когда все дошло до того, что они крепко сжимали друг друга в объятьях, постанывая и отчаянно подаваясь бедрами навстречу. Осознав подумал, что выглядят они, наверное, как перевозбужденные подростки. Ситуация смешная, но ему нравилось. Это было интереснее, чем просто трахать в задницу, ведь прямая кишка есть и у женщин, а такого опыта он еще не получал. Чужой голос не был женственным, в фигуре не было и намека на привычные округлости, что уж говорить про то, что еще ни одна его бывшая даже не лезла к нему со страпоном, но что-то подсказывало, что живой лучше. Горячий, упругий, а эти тихие стоны… Михаила было слишком мало, хотелось больше, да и собственное возбуждение требовало разрядки, поэтому Гайер не выдержал первым — спустил руку, сжимая в ладони сразу оба, принимаясь быстро надрачивать, чувствуя как от этого приятного ощущения сводит пресс. Чувствуя близость, Марк навязал партнеру поцелуй, испытывая к этому большое желание, и черт, кончать, страстно засосавшись, оказалось достаточно круто. В контексте ситуации, конечно. Первый сдавленный стон почти синхронный, Михаил так сильно прижимается к нему прогнувшись, что тут и думать не нужно — кончил вместе с ним. Парой сильных движений Гайер выжимает из них остатки, и только потом убирает руку, ложась на спину, переводя дыхание. — Блять, это горячо. — А говорил, что натурал, — фыркает Миша, переворачиваясь на живот, растягиваясь по кровати. Глянув на чужое довольное лицо, Марк почувствовал моральное удовлетворение. Таким этот парень ему определенно нравился гораздо больше. Они еще немного лежат так. Отдыхая, Гайер с интересом рассматривает чужое тело, Михаил же, прикрыв глаза, полностью расслабился. Может, о чем-то думал, а может просто переваривал происходящее. Обратившись к себе, Марк задумчиво осознал, что не чувствует никакого разочарования. — Хорошо, ты прав, у меня просто не было опыта, — Гайер протягивает руку и оглаживает чужую спину, по началу Миша напрягается от прикосновения, что заставляет Марка настороженно остановиться, но потом снова расслабляется, позволяя продолжить. В голове мелькнула ассоциация с котом. Даже нет, не так, с большим кошачьим. Пантера там, или пума, что-то типа того. — Кстати, насчет фамильного кольца и татуировки… — Ну и что я должен тебе рассказать? — хмыкает Михаил, бросая на собеседника как будто оценивающий взгляд. Марк садится, придвинувшись, продолжая гладить уже обеими руками. Тактильный контакт всегда здорово, он был кинестетиком, поэтому в данном случае получал от этого некоторый моральный профит. К тому же юношу было приятно трогать, кожа была близка к идеальной. — Не знаю. Ты, типа, голубая кровь? — невольно хихикнул Гайер, думая, что эта метафора подходит в двух смыслах. Михаил устало вздыхает, потягиваясь. — Тебя всегда после оргазма тянет на тупые разговоры? Если да, то, боюсь, это наш последний вечер вместе. Я просто люблю змей. Может у меня и дворянская кровь, может и по обоим линиям, но к моей фамилии и рептилиям это не имеет и малейшего отношения. На пару секунд Марк прекращает свой легкий массаж, задумавшись. — Фамилия? — Громов. По матери. Разумеется, ты про нее не слышал, и тебе это ничего не скажет, но звучит красиво. — Громов, — повторяет Гайер, раскатывая звучание, — Да, ты прав. Мне нравится. Михаил поводит плечами и приподнимается, переворачиваясь. — Мне плевать, что тебе нравится. Я устал сидеть на месте. Если хочешь, можешь прямо сейчас поехать со мной в клуб, продолжим бессмысленную болтовню по пути. — Я бы с удовольствием, но…- неуверенно начинает Марк, замечая в чужих глазах былое отторжение и безразличие. Договорить не успевает. — Как знаешь, — Громов слезает с кровати, подбирает свои вещи и начинает одеваться, в чужих движениях словно проскальзывало раздражение, и это вводило Гайера в ступор. — Хорошо, подожди! Я с тобой, — Марк подскочил с кровати, судорожно размышляя, что же ему надеть, но к этому моменту Миша уже стоял в коридоре, натягивая легкое пальто на голый торс. Гайер от такого на секунду охуел. Дорогущий джемпер валялся на полу в коридоре, видимо, там же и сброшенный. — Эй, а как же твое шмотье? — спрашивает он растерянно. — Он твой, — жмет плечами Михаил, загадочно улыбнувшись. Марк нахмурился, и недолго думая вытащил из шкафа, возле которого стоял, рубашку. — Не в мою смену, партнер, — рубашка летит в Громова, юноша перехватывает вещь, окидывая насмешливым взглядом, но все же стягивает пальто, чтобы надеть, пока Гайер справляется с толстовкой и джинсами. — А ты заботливый, — хмыкает Михаил, глядя на то как Марк спешно шнурует кроссовки. — Хорошее воспитание, — огрызается юноша выпрямляясь, — куда едем? — Ты знаешь это место, я уверен. На севере города, атмосферное, — Громов достает из кармана джинс телефон, глянув на экран Гайер понимает, что тот вызывал такси. Можно было, наверное, дойти и пешком, но он все еще не догонял, куда они направляются из-за слишком размытого определения. Вероятно, Михаил так и задумывал. Машина приехала быстро, и вскоре они уже ехали к нужному месту. Адрес Марку ничего не сказал, впрочем, как и вывеска клуба, однако это было не так уж и важно. Оба хотели развлечься, и поэтому стоило только оказаться на танцполе, втянулись достаточно быстро. Эта ночь прошла не так, как обычно проходили тусы Гайера в клубешниках, непривычная музыка и Громов, танцующий ей в ритм, но абсолютно не так, как это принято на дискотеках, выбивали его из привычной атмосферы. Марк осознал это ближе к утру, но все время он, в основном, пялился на нового знакомого, абсолютно очарованный его манерой двигаться в танце и несколько отрешенным выражением лица. Все же половина таблетки — это не так уж много, поэтому бар не остался без его внимания, и домой он вернулся пьяным. Окинув взглядом все ту же гору тетрадей на столе, Гайер вспомнил, почему был против ехать куда-то, и, тяжко вздохнув, валится в кровать, кое-как поставив будильник, чтобы звякнул часов через шесть. Дел было невпроворот, а он тут, блин, ведет разгульный образ жизни. Михаил определенно появился не вовремя, но, размышляя об этом, Марк думал, что если бы у него была возможность отмотать эту ночь, он бы этого не сделал. Засыпая, Гайер вспоминал все, что помнит о змеях (Громов рассказал немного, крайне этим его удивив), думая о том, что этот юноша определенно напоминает ему какую-нибудь изящную кобру. Оставалось только надеяться, что он сам не был беспомощной мышью.