Париж — город любви и удивительных романов. Каждая улочка которого хранит в себе интересную историю. В воздухе витает запах духов благородных дам. Всюду слышится музыка фортепиано и каждый, в тайне, является прекрасным поэтом или писателем. Именно этот чудесный город хранит в себе, возможно не такую уж и старую, но очень красивую легенду.
***
На окраине Парижа стоит маленький двухэтажный домик. Необычно белые доски и горшки с цветами на окнах. Оттуда пахнет кофеином и свежей выпечкой. Здесь живёт омега, обладатель вишнёвого запаха. Мужчина уже приклонного возраста, который воспитал детей и отправил их во взрослую жизнь, а сами коротает дни здесь, за изготовлением вишнёвых пирогов и чтением старых французских романов.
Одним солнечным утром, в дверь, встречавшую многих гостей, постучали. Хозяин дома удивился, отложил книгу в толстом переплете и направился к двери.
— Здравствуйте, — на пороге стоял мужчина средних лет в солиндом пиджаке. — Вы господин Ким Тэхен? — спросил он.
— Да, — ответил хозяин. — Могу я узнать кто вы и зачем решили посетить меня?
— Прошу прощения. Журнал «Conte», — представился он. — Говорят, в этом доме живёт одна удивительная легенда? — спросил он.
— Проходите, — Тэхен оставляет дверь открытой и направляется в гостиную.
Журналист следует за ним, попутно закрывая двери. Он никогда не видел столько цветов в одном доме. Самых разных расцветок и видов. Гостиная средняя по размерам, на полу которой постелен белоснежный ковер, что выделяется на фоне молочного паркета. В круг расставлена мягкая берюзовая мебель в лице дивана и двух кресел, а по середине белый деревянный столик. Вскоре на этот столик ставится две чашки ароматного кофе и вишневый пирог. Господин Ким садиться напротив журналиста, складывая руки в замок.
— В этом доме хранится всего одна удивительная легенда, — начинает Ким. — «Цветы от Чон Чонгука».
— Да, — мужчина кивает. — Могли бы вы рассказать ее?
— Что ж, тогда приготовьтесь слушать, — с мягкой улыбкой произнес омега.
***
POV Ким Тэхен
Это был 2006 год. Тогда я впервые встретил
его. Просто гулял по набережной и решил остановиться около книжного магазина. Я всегда любил читать книги. Но больше всего меня тянуло на романы. Возможно я просто любил сбегать из этого серого мира в более красочный и прекрасный. Тем не менее, магазин встретил меня приятным запахом новых страниц, мягкостью переплётов и тысячью полок. Зайдя внутрь я принялся выбирать подходящею книгу. А он просто подошёл ко мне из-за спины, взял одну книгу и протянул ее мне.
— Возьмите эту, — посоветовал он мне.
— Ги де Мопассан «Милый друг», — прочитал я название и покосился на него. — И о чём же она?
— А это я вам скажу, если вы согласитесь прогуляться со мной по набережной, — очаровал он меня своей кроличьей улыбкой.
— Но я ведь даже не знаю вашего имени.
— Это легко исправить. Чон Чонгук, — он без разрешения взял мою руку и поцеловал её.
Я встрепыхнулся и выдернул руку. Мои щеки предательски залелись краской. Я не любил много находится в обществе, поэтому такое откровенное проявление даже элементарной признательности казалось мне чем-то пугающим.
— Ким Тэхён, — настала моя очередь представиться.
— Отлично, — он, вместе с книгой, подошёл к кассе и расплатился за нее. — Тогда пойдём, — он взял меня за руку, что я и не сумел ничего сказать.
В тот день на небе не было ни облачка. Тогда очень ярко светило солнце, дул прохладный ветерок, слышался смех детей. Люди выходили из своих домов, чтобы так же как и мы прогуляться по улице и насладиться погодой. Он привел меня к мосту и ярко улыбнулся, тогда я заметил, как красиво играют солнечные лучи в его шоколадных волосах. Я заметил его янтарные глаза с прыгающей искрой. Тогда я заметил насколько нежно его рука держит мою. В омуте смущения мне пришлось отвести глаза.
— Кем вы являетесь? — спросил он меня.
— Я? Я всего лишь кондитер в булочной — ничего особенного, — Чон вдруг засмеялся.
— Нет, ты не понял. Я не спрашиваю о твоей профессии, а интересуюсь тем, что ты за человек, — объяснил он.
— Ну я... просто человек? Мне нравится читать книги, печь вишнёвые пироги, а ещё я очень люблю цветы, — улыбка заиграла на моем лице. — А ты? Кем являешься ты?
— Я тоже люблю книги, люблю писать стихи.
— Стихи? — удивился я. — Это же так здорово!
— Чем это, — спросил Гук, приподнимая одну бровь? — В моих стихах рифма редкая гостья.
— Это прекрасно, потому что ты можешь выплеснуть все свои эмоции на бумагу, поделиться чувствами с читателями, а рифма не важна, если в твоих стихах живут эмоции, — сказал я, а он улыбнулся.
Мы гуляли по набережной. Волны реки блестели от солнца. С этим человеком мне было, на удивление, приятно общаться. Не было чего-то неловкого, как, например долгих пауз. Когда мечешься внутри в поисках темы для разговора, а напряжение выростает и выростает. С ним было удобно молчать, будто слова здесь просто лишнее.
— Эта книга, — вдруг начал он, — она была написана ещё в восемнадцатом веке, но до сих пор не теряет своей актуальности.
— И о чём же она? — спросил я.
— Она о том, что какой бы на дворе ни стоял год, миром будут править одни лишь мерзавцы и мошенники.
— Вот как, — усмехнулся я.
— Да, вот только таким подлым личностям тоже бывает не сладко, — он посмотрел на меня. — Главный герой этой книги женился на женщине только лишь ради ее денег, после, когда его план был завершён, они развелись и он женился на другой девушке с той же целью. Однако, на своей свадьбе, он посмотрел на свою бывшую жену и понял, что полюбил её. Когда свадебная карета забирала его и его новоиспеченную избранницу, он вновь увидел её и понял, что свою настоящею любовь он видит в последний раз, — закончил свой пересказ господин Чон.
— Жизнь, все же, очень интересная штука, — промолвил я.
Мы ещё очень долго гуляли по улицам Парижа. До самой поздней ночи. Мне нравилось проводить с ним время. Звёзды и луна светили так ярко, словно только для нас. Это был, наверное, самый волшебный вечер за всю мою жизнь. Даже лучше чем в любой другой книге. Будто бы я попал на страницы самой красочной сказки и мне так не хотелось сходить с них. Я очень радовался, что сказка эта не о Золушке, которую не пустила на бал злая мачеха и той пришлось пробраться на бал обманом, потому что тогда, пробив часы полночь, меня пришлось бы покинуть его. В конце этого чудесного дня или, точнее, на рассвете нового, он подарил мне эту книгу. Признаться, ещё ни одно произведение не смогло зацепить меня так сильно как это.
Да, мы виделись ещё множество раз. Между нами были различия. Я, эмигрант из Кореи, любящий печь пироги и воспитанный на более романтичных и утонченных книгах. Он, более жесткий, серьезный и прямолинейный, пишущий в тяжёлом реализме. Мне было тяжело воспринимать его и его слова. Очень нелегко, мечтая о прекрасном принце, принимать жестокого сапожника. Яростный, неистовый, идущий напролом, живущий на последнем дыхании, он пугал меня своей безудержной страстью. Как бы ни было печально, но меня не трогала его собачья преданность и не подкупили его слова. Мое сердце предательски оставалось равнодушным. И Чон уехал в Корею один.
От этой мгновенно вспыхнувшей и не состоявшейся любви ему осталась тайная печаль, а мне и вам — волшебное стихотворение со словами:
«Я всё равно тебя когда-нибудь возьму — одного или вдвоём с Парижем!»
Мне остались цветы. Или вернее — Цветы. Весь свой гонорар за парижские выступления Чонгук положил в банк на счёт известной парижской цветочной фирмы с единственным условием, чтобы несколько раз в неделю мне приносили букет самых красивых и необычных цветов — гортензий, пармских фиалок, чёрных тюльпанов, чайных роз, орхидей, астр или хризантем.
Парижская фирма с солидным именем чётко выполняла указания сумасбродного клиента — и с тех пор, невзирая на погоду и время года, из года в год в мои двери стучались посыльные с букетами фантастической красоты и единственной фразой: «От Чон Чонгука».
Но всем прекрасным сказкам суждено быть чуточку печальными. Его не стало в десятом году. Это известие, несомненно, ошеломило меня, как удар неожиданной силы. Я уже привык к тому, что oн регулярно вторгается в мою жизнь, я уже привык знать, что он где-то есть и шлёт мне цветы.
Мы не виделись, но факт существования человека, который так меня любит, влиял на всё происходящее со мной: так Луна в той или иной степени влияет на всё живущее на Земле только потому, что постоянно вращается рядом.
Я уже не понимал как буду жить дальше — без этой безумной любви, растворённой в цветах. Но в распоряжении, ocтавленном цветочной фирме влюблённым поэтом, не было ни слова про его смерть. И на следующий день на моем пороге возник рассыльный с неизменным букетом и неизменными словами: «От Чон Чонгука».
Говорят, что великая любовь сильнее смерти, но не всякому удается воплотить это утверждение в реальной жизни. Чонгуку же это удалось. Цветы приносили в десятом, когда он умер, и в пятнадцатом, когда о нём уже забыли.
После в Париже настал экономический кризис. Многих увольняли с работ и я, к сожалению, был одним из них. Я бы давно уже умер от голода, если бы не его цветы. Днями я стоял на улице и продавал их, зарабатывая себе на хлеб. Его цветы спасали меня от голодной смерти, даже когда его не было рядом со мной.
Посыльные взрослели на моих глазах, на смену прежним приходили новые, и эти новые уже знали, что становятся частью великой легенды — маленькой, но неотъемлемой. И уже как пароль, который даёт им пропуск в вечность, говорили, yлыбаясь улыбкой заговорщиков: «От Чон Чонгука».
***
Журналист слушал не отводя глаз и никак поверить не мог в легенду, сотканную из тысячи маленьких цветных бутонов. Для него это было дикостью, чем-то неизведанным и непонятым. Будто такого в априори быть не может. Словно нет такой силы любви, которую заложил человек в одни лишь цветы. Он, как и множество других, скептически отрицали все сказаные мною слова.
— И все же, — сказал мужчина. — Неужели эта маленькая легенда правда? Как человек мог настолько полюбить за один лишь вечер? Как могло хватить у него средств на такие роскошные букеты? Это легенда и ничего более, — закончил он, упорно отстаивая свою точку зрения.
— Вы же никуда не торопитесь? — спросил он. — Так пейте кофе.
И в этот момент в двери позвонили…
Он никогда в жизни больше не видел такого роскошного букета, за которым почти не было видно посыльного, букета золотых японских хризантем, похожих на сгустки солнца. И из-за охапки этого сверкающего на солнце великолепия голос посыльного произнёс:
«От Чон Чонгука».
└⊰✫⊱─⊰The End⊱─⊰✫⊱┘
