***
Первым уроком у нас были ЗОТИ. Тот, кто изображал из себя Грюма, так и не появился и занятия у нас стал вести… сам директор Дамблдор. Он был без своей знаменитой гордости, длинной белоснежной бороды и только, небольшие усы напоминали о былой роскоши на лице этого старого волшебника. Грейнджер и Уизли сели вместе на первую парту, а я сел на своё, ставшим излюбленным местом, на последнюю парту и, практически, спрятался за спину слизеринцев. У меня не было желания слушать, о чём будет говорить Дамблдор. Было подспудное подозрение, что навряд ли он будет рассказывать нам, как защититься от Тёмных искусств. Наверное, опять начнет свою пропаганду об " Общем благе ". Но я оказался не прав, вернее, не совсем прав. Первую половину занятия он вещал нам, как важно правильно и вовремя найти настоящий путь к, этому самому, " Общему блага ", а главное, после того, как определишься, не свернуть в противоположную сторону. От его голоса клонило в сон не хуже, чем на уроках по истории Магии, которую вёл профессор-призрак. Тем более, что спать я лёг поздно. После возвращения из Хогсмида, я пошёл в лазарет к Седрику. Его обгоревшая кожа уже исчезла и было жутко смотреть на обнаженные мышцы и мясо на теле любимого. Алекс меня оттуда выгнал, он сказал, что у парня всё нормально и часов через шесть нарастёт новая, молодая кожа. А ещё сказал, что Седрик ничего не чувствует. Он просто спит, как под маггловской анестезией. И чтобы я шёл и тоже ложился спокойно спать. Легко сказать, спокойно ложиться спать! Я не хотел уходить, всё равно не засну. Но он дал мне выпить, какой-то напиток, совсем не похожий ни по вкусу, ни по запаху, ни по цвету на зелье без сновидений, которое давала мне мадам Помфри, когда я попадал в её руки. И вернувшись в спальную, только успел лечь в постель, заснул моментально. Разбудили меня ребята, я чувствовал, что мог бы ещё поспать немного. Но пришлось вставать и идти на завтрак и занятия. Так что теперь сидел и, из-за всех сил пытался не заснуть. Я достал из рюкзака тетрадь и простой карандаш, несколько простых тетрадей и карандашей я купил ещё на летних каникулах, и стал записывать то, что мне необходимо узнать в первую очередь. Список оказался внушительный. Из этого списка, я стал выделять то, что надо узнать срочно. Это — про соулмейтов, помолвки и отношения магов к нестандартным парам. Директор думал, что я конспектирую его проповедь и поставил меня в пример остальным. Он, видимо, не догадался, что это именно я причастен к тому, что произошло с его гордостью, белоснежной бородой. Он сам мне признался, когда проводил со мной беседы, что отращивал бороду с тех самых пор, как только стали расти волосы на лице. А это значит, если считать, что ему сейчас лет сто, а то и больше, он лелеял её больше девяноста лет. А я за какой-то миг спалил её. Ха-ха-ха! Подумаешь! " Немного пострадал!" Во второй половине урока, Дамблдор решил научить нас заклинанию *ЭКСПЕЛЛИАРМУС — заклинание разоружения, выбивает волшебную палочку или другое оружие из рук противника. Это защитное заклинание, которое заставляет предмет, который держит в руках противник, отлететь в сторону. Для активации заклинания надо направить свою палочку на противника и произнести "ЭКСПЕЛЛИАРМУС! " одновременно сделать движение палочкой вниз, а потом сразу наискосок вверх и вправо. Заклинание вырывает палочку (или другой предмет) из рук противника и выбрасывает её в сторону или вверх. Такой же эффект заклинание производит с неодушевленными предметами малой массы, если оно попадает в них. Если заклинание попадает в человека, оно производит мощный толкающий эффект. Такое заклинание применил профессор Снейп в импровизированной дуэли с Локонсом, когда мы учились на втором курсе. Мне тогда очень понравилось это заклинание и я стал разучивать его самостоятельно. Но не помнил правильные движения палочкой. Слишком быстро тогда всё произошло. Так что я был рад, что директору пришло на ум научить нас этому заклинанию. Минут пятнадцать мы учились делать движения палочкой и произносить заклинание. Потом директор решил перейти к практике. Он вызвал на подиум Уизли и меня. Все затихли. И наши молчали, и слизеринцы. Я думал, что Гермиона что-нибудь скажет, но она тоже молчала. А Рон вышел с довольным видом и встал напротив меня. Дамблдор не был вчера на ужине и, наверное, ему никто не успел рассказать, что тогда произошло. Или же у него были какие-то свои причины вызвать именно нас. Я стоял и смотрел на своего бывшего друга, а он с ухмылкой поднял палочку и, направив её на меня, закричал: — ЭКСПЕЛЛИАРМУС! Произошёл обратный эффект. Из его палочки вырвался зелёный луч и направился, ни в мою сторону, а развернувшись, ударил в грудь Уизли. Он, не ожидая такого от своей палочки, с ошарашенным и испуганным лицом, полетел спиной вниз, а высота этого импровизированного дуэльного подиума была метра полтора над полом. Это чтобы заклинания не смогли навредить зрителям. К нему подбежала Грейнджер, Рон, видимо, неудачно упал и повредил спину, так что не смог встать на ноги. Дамблдор не понял, что произошло. Я же так и не поднял свою палочку и вообще стоял не шевелясь и не произнося ни слова. Магия сама посчитала, направленную на меня волшебную палочку, угрозой для моей жизни. Директор поднял Рона заклинанием с пола и отправился с ним в лазарет. Старшей оставил свою любимую и послушную ученицу, Гермиону Грейнджер. — Грейнджер, — повернулся к ней Драко, когда за директором левитирующим Уизли закрылась дверь, — а ты почему не сказала директору, что Уизли нельзя становится против Поттера? — Почему нельзя? — удивлённо спросила она. — Ты чем вчера слушала? — насмешливо произнесла Паркинсон, — Ведь ясно было сказано, что Уизли со вчерашнего дня вассалы Поттера. — Но я не понимаю, почему? Ведь Долг Жизни только на Джинни, причем все остальные? — Если бы Узелы признали его как положено, то он был бы только на ней и, зная Поттера, он давно бы нашёл выход из этой ситуации. Но так как, они не выполнили всё что необходимо в этом случае, а вдобавок ещё и вредили Поттеру, то Магия решила наказать их всех. Они должны были побеспокоиться о своей несовершеннолетней дочери и сестре. Нарожали кучу детей, а что делать с ними не знают. — нравоучительно ответил Малфой. — Как это они вредили ему? — опять спросила лучшая ученица школы. — Не знаю, но думаю, что только одним своим существованием, они могут навредить кому угодно. — Да миссис и мистер Уизли только помогали Поттеру, он у них проводил каникулы и миссис Уизли считает его своим сыном. — воскликнула Гермиона. — Ну предположим, не все каникулы, а всего пару недель за всё лето. И с чего бы это ей считать меня своим сыном, своих не хватает что ли? — сказал я своей бывшей подруге. — Малфой, — обратился я к слизеринцу, — вот ты всё знаешь. Скажи, кто такие Соулмейты ? — я сел на подиум и спустил ноги вниз. — Соулмейты? А зачем тебе? — удивился он. — Какая разница, зачем? Если спрашиваю, значит надо! Или сам не знаешь? — Знаю. Соулмейт — это твоя родственная душа. — То есть, это родственник? — перебил его я. — Нет, это не родственник. — ответила Паркинсон, — Это, как лучший друг, только больше. Это тот единственный в мире, кто знает тебя лучше всех. Тот, кто делает тебя лучше. Хотя на самом деле, он не делает тебя лучше, ты сам делаешь это. Потому что он вдохновляет тебя. Соулмейт — это тот, кого ты всегда носишь в своём сердце. Он единственный, кто принял тебя, таким как ты есть. Кто верит тебе, когда другие не верят. И, несмотря ни на что, ты любишь его, и ничто не может изменить этого. — А как можно узнать своего соулмейта? — На телах обоих появляются знаки родственных душ, — сказал Невилл. — они могут быть как с рождения, так и появляться при встрече со своей половинкой. Эти отметки могут быть разными, но у двоих -- одинаковые. И ещё по запаху, это будет твой любимый аромат. — Встретить своего соулмейта редкая удача. — добавил Малфой, — Это всё равно, что, как говорят маглы: " Схватить бога за бороду " ! Если не секрет, почему ты об этом спросил? Ты встретил своего соулмейта? — Да так, услышал новое слово и решил узнать, что это такое. Интересно же! — замялся я, не время ещё открывать все карты. Вот восстановиться мой соулмейт и мы вместе всё всем скажем. Тут прозвучал удар колокола, оповещающий окончания урока. Я бегом соскочил с подиума и, кинув рюкзак Симусу, побежал в лазарет. Мне срочно надо было увидеть Седрика и убедиться, что с ним всё в порядке. Мой любимый так и лежал на левом боку. Его обожжённые места уже покрылись тоненькой кожей. Сквозь неё ещё видны были мышцы и мясо. Я хотел дотронулся пальцем до него, но тут появился Алекс: — Не трогай, — он успел перехватить мою руку, — у него идёт сейчас очень важный процесс. Если что-то повредишь, придётся всё делать заново. — А когда он полностью восстановится? — нетерпеливо спросил я. — Думаю часов через пять. — Вы говорили, что к обеду он будет в норме. — Гарри, даже Бог не за один миг создал человека, а я не Бог. Я и так делаю всё, что в моих силах. Не торопи меня. — Простите, Алекс, просто я устал ждать неизвестности. — Почему же неизвестности? Я же сказал тебе, что всё будет в порядке! Ты лучше расскажи, что произошло на уроке. Почему твой друг попал в лазарет. — Ну во-первых, он мне больше не друг, а во-вторых, — и я рассказал всё что произошло вчера во время обеда и сегодня на уроке. А потом ещё пришлось рассказать, откуда взялся Долг Жизни у Уизли и, как меня всему научил гоблин. — Кстати, мне надо попасть в банк. И желательно побыстрее. — Я не могу сейчас оставить твоего жениха одного, он не должен шевелиться, а накладывать на него парализующие нельзя. Тогда сильно замедлится процесс восстановления кожи. Вот починим твоего парня, тогда я свободен. — ответил мне Алекс. — Конечно, не оставляйте его. Я только и спокоен, потому что знаю, что Вы с ним. А что там с Уизли? — А с ним неважно. Он неудачно упал и повредил позвоночник. Жить будет, но в инвалидной коляске. — То есть, что значит в инвалидной коляске? — Ходить он не сможет. У него очень мало магии. И я так понял, что и родственники помочь ему не смогут. Ты знаешь, что такое " клеймо предателей крови " ? — Раньше не знал, а теперь объяснили. Алекс, это же он из-за меня пострадал. Может ему тоже дать напиток Жизни? — Он ему не поможет. Я же сказал, что магии в нём почти нет. Через несколько лет, он всё равно стал бы, как вы называете таких людей — сквибом. А напиток береги. Он тебе ещё пригодится. Иди на уроки. Я вышел из-за ширмы и подошёл к кровати, на которой лежал в гипсовом панцире мой друг. — Рон, — тихо позвал я его. — Рон, ты не спишь? Он открыл глаза и с ненавистью посмотрел на меня. — Это ты во всём виноват, — со злобой сказал он, — захотелось повыпендриваться? И чего теперь тебе от меня надо? — Рон, я не хотел, чтобы всё так произошло. Тебя же предупреждали, а ты не только не услышал, а и не захотел слушать. — Зачем тебе надо было вспоминать про этот Долг Жизни? Разве мы не вместе пошли спасать Джинни? Я тоже рисковал своей жизнью! Почему мы стали должны тебе? — Я не знаю, Рон. Так решила Магия. И если бы я не потребовал у вас возврата долга, то я бы получил откат. — Конечно, себя ты пожалел. Как ты теперь будешь смотреть в глаза маме и отцу? Что мы тебе сделали плохого? Что, денег жалко стало? Да у тебя их немеренно. — он говорил всё это не понимая, что абсолютно не прав. — Рон, если бы вы просто сказали, что вам нужны деньги, а я бы знал, что они у меня есть, разве бы я вам отказал? — Конечно, ты же у нас бессребреник! Добрая душа! А мы бы всю жизнь чувствовали себя обязанными тебе! Да что ты вообще из себя представляешь? Ты же пустое место в нашем мире! Ты только и нужен, чтобы исполнить пророчество! — Что? Какое пророчество? — Никакое, — видно поняв, что проговорился, Рон закрыл глаза, — уходи Поттер. Я не могу видеть тебя. Я тебя ненавижу. — Рон, ты бы лучше подумал и раскаялся, глядишь магия и вернулась бы к тебе. — я понимал, что в нём сейчас кричит боль, обида и непонимание произошедшего, поэтому не хотел ещё больше давить на него виной. — Уходи, Поттер! Слышишь? Уходи! — закричал он и бросил в меня подушку, я поднял её с пола и положил на кровать, тяжело вздохнув, пошёл на выход. Раз он ничего не хочет понимать, так какого лешего я буду перед ним оправдываться? Ко мне подошёл Алекс: — Гарри, не вини себя. Ты не виноват в этой ситуации. Он сам во всём виновен. И Дамблдор. Он не должен был ставить вас в пару. Он ведь прекрасно всё это знал. Просто Уизли ему больше не нужны. Ты сорвался с крючка, выплюнув наживку. Теперь он будет искать другие подходы к тебе. Будь на чеку. — Да я это понимаю, но всё равно больно. Мы же три года были лучшими друзьями. — А были ли вы друзьями? — Да, Алекс, Вы конечно правы. Ну ладно, пойду на травологию. Следите за Седриком. А кстати, его родные, что так и не появлялись? — Отец был, разъярённый. Что-то всё размахивал газетой. Но я его к сыну не пустил. Тот всё равно спит. Чего орать на спящего красавца, правда ведь? — Ага, представляю, что будет, когда он узнает про нас. — Ничего не будет. Ну покричит немного, на то он и родитель, и примет всё, как есть. Вы же родственные души! А это, скажу тебе, очень серьёзно. Если кто будет препятствовать соединению соулмейтов, будет наказан не только Магией. И он это понимает. Мудрый человек. Я так понял, что ему не понравилось то, что напечатано в газете. Ты видел? — Так, взглянул одним глазом. Потом с Седриком вместе почитаем. Ну ладно, я пошёл. Скоро урок начнется, а мне ещё до теплиц добежать надо.***
Во время ужина в Большой зал зашёл: Высокий, статный, молодой человек с прямой осанкой. Его тёмно-коричневые глаза смотрели спокойно с доброй усмешкой. Тёмно-каштановые волосы были немного короче с одной стороны. А лицо, с правильными чертами, прямым носом и волевым подбородком, разделялось на два цвета. Одна половина была смуглой, а вторая намного светлее и напоминала кожу новорождённого ребёнка. Он прямым ходом направился к нашему столу, не обращая внимания на, прикованные к нему, взгляды. Грейнджер поднялась со своего места и было кинулась к нему, но молодой человек обошёл её и подошёл ко мне. Я встал и улыбаясь смотрел на самого дорогого мне человека. Он обнял меня и сказал: — Привет! — не дожидаясь ответа поцеловал меня в губы…