Практика

— Тём, ты чего завис? — спросила Катя, чуть нахмурив брови. — Как ты меня назвала? — парня передёрнуло; его правда задело, что какая-то девица надумала, что можно флиртовать при первой же встрече. «Она что, блять, решила? Если я веду себя, как идиот, потому что волнуюсь, то значит, я идиот по жизни и поведусь на бабу, которая первая начнет проявлять инициативу и всячески намекать на своё дикое желание познакомиться поближе? Хер тебе, моя дорогая. Я, видимо, воспитан неправильно: книжки не те читал, в игры не те играл и фильмы не те смотрел», — мгновенно пролетело в голове у Артёма. — Тёмой, — немного удивившись ответила девушка. — Я не переношу, когда меня так называют, — Дзюба был вынужден соврать, точнее, недоговорить, в каких случаях он не переносит этого, — Пожалуйста, можешь меня так не называть? — Как-как тебя не называть? — в кабинет вернулся Игорь, которого не было от силы минут пять, — Тёмочкой? — Ой, да Вы меня, как хотите, называйте! Ничего, привыкну, — усмехнулся студент, обращаясь к Акинфееву. Говорил будто бы не Артём… Он ненавидел прикидываться, но пока другого варианта он не нашел, кроме как представить себя заслуженным артистом РФ. А что ещё больше испортит этот день-то? Уже нечего терять. — Да ну? — театрально спросил мужчина. Он словно понял, что Дзюба вступил с ним в диалог, который они как будто давно уже репетировали и знали на все сто процентов. — Игорь Владимирович, ей-богу, как только Вашей душеньке угодно, — продолжал юноша. — А отчего ж Катюшке-то нельзя тебя Тёмочкой звать? — спросил Игорь, заглядывая в глаза новенькому, из-за чего тот ощущал себя не очень комфортно, но стойко держался. — А я сексист, — абсолютно не задумываясь ляпнул Артём, — Ей – нельзя. Вам – можно. — Мда, блять, Артёмка, ВГИК по тебе плачет, — спустя несколько секунд и пару смешков ответил Акинфеев, — Да и по мне тоже. Значит так, сейчас серьёзно. Я изучил масштаб всей катастрофы. Просмотрел резюме или как-там-это-сейчас-зовётся, и я в некой абстракции. Тебе как, мать твою, всего семнадцать? Че ты тут делаешь-то, я понять не могу? Сейчас что, практику проходят на первом курсе, что ли? — добрый ветеринар превращался с каждым вопросом в грозного начальника всё больше и больше. — Но не мне ведь одному сказали, чтобы я проходил практику, — честно ответил Дзюба. Только потом уже Игорь Владимирович узнает историю жизни Артёма; как он в школу пошёл в пять лет, перепрыгнул с третего класса сразу в пятый, а в четырнадцать для него уже прозвенел последний звонок. Да, сейчас Дзюбе семнадцать лет, он студент третьего курса. Его, как и всех остальных его одногруппников, отправили на практику. Только всем будущим ветеринарам сейчас от девятнадцати до двадцати одного года (потому что они отучились одиннадцать лет в школе, а в первый класс пошли в шесть, семь или даже восемь лет) и практика у них проходит сейчас в деревнях, и они заодно осваивают основы сельскохозяйственного производства, а Артёму семнадцать и он, пройдя через тернии к звёздам, будет работать не в холодном коровнике, а тёплой ветеринарной клинике. Так что вот наглядный пример того, что возраст не означает уровень развития. Если посмотреть правде в глаза, многие ему и в подмётки не годятся. Артём всегда рос очень любознательным и активным, везде хотел успевать. С детства научился расставлять приоритеты и рассчитывать время, чтобы уделять внимание всему, что хочется. Артём рано начал ползать, а затем ходить; рано начал разговаривать; читать по слогам, а потом и целыми словами, и предложениями; рано научился считать и писать; он быстро рос; любил учиться и узнавать новое, а самое главное – он слишком рано стал самостоятельным. Ему семнадцать, но по сути, психологически ему уже лет под тридцать; он всё ещё винит себя, что не ушёл после девятого класса, потому что считает, что стал бы успешным человеком ещё раньше; у парня жуткая боязнь показаться глупым и непредставительным, боязнь опозориться и показаться хуже, чем он есть на самом деле; юноша зацикливается на этих страхах, а не пытается быть собой, из-за чего в результате всё идёт по пизде, а он выглядит полнейшим идиотом. — Может, от вас просто захотели избавиться? — усмехнулся Игорь. — И такое не исключено, — Дзюба в ответ пожал плечами. — Самокритично, Тём, хвалю, — Акинфеев хитро прищурился и улыбнулся на мгновение, — Всё, Катюха! Кончилась твои шуры-муры, так и не начавшись, — мужчина подколол девушку, на что в ответ от Кати получил недовольное цоканье и закатанные на долю секунды глаза. — А чего ж я сразу не догадался сказать, что мне всего семнадцать и я ещё сопля малолетняя? — иронично спросил Артём. — Давай, сопля малолетняя, бери швабру и помой тут пол, — сменился быстро с веселого настроения ветеринар. — А любви все возрасты покорны. Иногда и в тюрьме не влом посидеть, даже если твой любимый человек на тебя заявление написал и пожаловался на секс с несовершеннолетним. Скотский поступок, конечно, но ради любви можно всё пережить. Так, всё, давай, цигель-цигель, ай-лю-лю. Боже, говорю, как мой дед. — Тут же чисто, — не очень-то уверенно сказал студент. — Было, — Игорь посмотрел выжидающе на парня, явно не догонявшего, что от него надо, — Я с улицы пришёл, дурик, — пояснил он, когда понял, что Дзюба всё ещё не понимает, что происходит, — Давай-ка помой пол, тут всё стерильно должно быть. — А чего вы в сменке-то вышли? — продолжал тупить со стресса юноша. — Вопросы тут я задаю, человек, который сейчас сам без сменки, в бахилах зажигает в первый рабочий день, — строго сказал Акинфеев и укоризненно взглянул на ноги новенькому, — Ты совсем тупой, я смотрю. — Не до такой степени, Игорь Владимирович, — ни один мускул не дрогнул на лице Артёма, хотя его сейчас задело это обзывательство, — Сейчас всё будет. — Ну давай, — на лице мужчины появилась ухмылка, — Дерзай, студент. «Первый, сука, рабочий день. Я прекрасно понимаю, что веду себя, как полный идиот. Но это всё из-за того, что на самом деле я понятия не имею, как лучше себя вести, чёрт подери! Не знаю! Мне никто не может дать совет, как лучше вести себя в первый день практики в ветеринарной клинике. Никто. Я сам интуитивно должен это понимать и следовать, так сказать, зову сердца. И всё же, я ума не приложу, как лучше себя вести, особенно в таких, блять, условиях. Самый главный ветеринар куда-то свалил и имя моё даже не назвал ни разу правильно; другая на меня запала, я, нахуй, чувствую, как она меня раздевает взглядом, и это не мои пошлые фантазии, а констатация факта; ещё один красавчик, возомнивший себя боженькой, решил, что со мной можно обращаться, как с дерьмом. А я всё ещё до конца не разберусь, что со мной происходит. Как мне на всё вокруг происходящее реагировать вообще? Показаться милым, начать флиртовать с Катей, дать ей ложную надежду, потрепать нервишки, послушно выполнять приказы Игоря и терпеть то, что меня морально уничтожают? Или её отшить окончательно в первый же день и дать понять Акинфееву, что я себя не на помойке нашел? И что, что я веду себя, как идиот? Будто бы, блять, никто не нервничает! Мы все, блять, люди. И в стрессовой ситуации кто-то начинает заикаться, кто-то кашлять без надобности, кто-то сразу много ест, кто-то падает в обморок, а кто-то, кто я, ведёт себя, как идиот, и слов подобрать нужных не может и выглядит максимально убого. Мы все, блять, разные. Почему это нельзя мысленно понять и принять, войти в положение? Ну уж нет, я не буду казаться тряпкой, это я точно уже решил», — успело пробежать в голове студента, пока он шёл в подсобное помещение, куда его направила уборщица Сания, за шваброй и ведром воды. Вернувшись с этим набором, Дзюба спросил Акинфеева, рывшегося в телефоне: — А уборщица полы помыть не может? Тут ветеринары сами всегда за собой моют? — О, новенький ты наш, — засмеялась проходившая мимо кабинета приёма знакомая уже Сания, — Ты ещё не ветеринар, так что, как говорится... — и тут женщина забыла, «как говорится». — Терпи, казак, атаманом будешь, — пробубнила Катя. — Точно! — продолжала на той же позитивной ноте Сания, — Любимое выражение Игоря Владимировича. Акинфеев на секунду улыбнулся и проводил уборщицу взглядом. Теперь посмотрел на Артёма, который снова выглядел так, что ему на лбу хотелось написать «LOADING...» — Давай, Тём, ты весь из себя такой поджарый, спортсмен, наверное, — ветеринар подробно изучал Дзюбу, буквально сканировал его, — У тебя такая фигура, знаешь, такие бывают только у пловцов и у уборщиков. Те плавают, а эти шваброй наяривают. Результат один: шикарные широкие плечи. Так что давай, фигуру нужно поддерживать в форме, когда она есть. Фигура в смысле. «Я тебя вижу первый раз в жизни, а ты уже и чувство юмора моё оценил, и объем моих знаний, и обосрал, и фигуру оценил», — подумал про себя парень, но вместо этого почти безэмоционально сказал: — Да, я кмс по ведению себя идиотом в первый рабочий день. А вот со шваброй работаю впервые. — Не переживай, вы подружитесь, — Игорь похлопал студента по плечу и вышел из кабинета. — Точнее, сработаетесь, — добавила Катя, стараясь сделать свою интонацию максимально безучастной, и вышла вслед за Акинфеевым. Артём просто закрыл глаза и истерично улыбнулся на долю секунды. «Швабра хотя бы не трахает взглядом парня, которого видит впервые», — подумал он про себя и, делая вид, что всё хорошо, начал мыть пол в помещении.