Практика

— Опаздывать в первый рабочий день? — послышался неодобрительный тон. — Ай, нехорошо, Артём Сергеевич! В кабинет приёма зашёл молодой человек с тёмно-русыми волосами, светло-карими глазами и с лёгкой небритостью, придававшей строгости и брутальности его внешнему виду. Знакомьтесь — Игорь Владимирович Акинфеев. — Кать, — он приобнял девушку, подставив щёку для поцелуя, и кивнул ей головой в сторону выхода, — И вот это отнеси куда-нибудь, — пренебрежительно добавил Игорь, подав коллеге документы Артёма. Катя послушно покинула кабинет, опустив голову и захватив с собой эту кипу бумаг, которая уже в чьих руках только не побывала. — М? — Акинфеев посмотрел на Дзюбу, вопросительно приподняв бровь и ожидая оправданий, а лучше извинений за опоздание. — А у грузинов, кстати, принято опаздывать, — пожав плечами, начал говорить парень, — У них фишка в том, что… если человек опоздал на встречу минут на пятнадцать, то ничего страшного. Это значит только, что человек уверен в том, что ему его друг ничего не скажет по поводу опоздания. Типа… Настолько доверительные и тёплые отношения, что другой грузин готов подождать, сколько требуется. Я не знаю, как это точно объяснить, но… У грузинов, в общем, опоздания — это в порядке вещей. — Ну, начнём с того, что правильно говорить «грузин», а не «грузинов», — Игорь кашлянул в кулак и чуть нахмурил густые брови, — На сколько Вы там ЕГЭ по русскому сдали? Порог только перешли, наверное. Да, и закончим тем, что, когда на встречу со мной опаздывает мой друг грузин, с которым я знаком с первого класса — это нормально, это я могу понять. А подобного рода оправдания собственной лени от человека, которого я впервые вижу, я не хочу слышать. Вы меня поняли, Артём? — Д-да, извините… Дзюба пришёл в лёгкий шок от того, что его только что отчитали, как школьника. Парень напротив думал вести себя со всеми будущими коллегами по-свойски, подшучивать, а сейчас это желание вовсе отпало. Артём совсем не ожидал, что его так встретят. Он ожидал всё, что угодно от этого дня, но не такого строгого коллектива. «Он же ведь старше меня лет на пять, что за херня…» — было в мыслях у студента. Он стоял как вкопанный почти в самом углу помещения, боясь пошевелиться. — Кать, не мельтеши за дверью, — сказал мужчина, наклонившись поправить носок. — Не мельтешу, а бумаги отношу, — спокойно ответила Катя, заходя во внутрь. — М-м, на лирику потянуло с утра пораньше, Катерина? — съязвил Акинфеев. Артём не сдержал смешка, даже прихрюкнул, но ему тут же пришлось сделать вид, что он кашляет. Дзюба немного расслабился и решил для себя, что продолжит вести себя, как хотел изначально — просто, но уважительно. «Кто он мне такой? Пока я даже документы никакие не заполнил, что я здесь вообще-то на практике, так что Игорь для меня просто Игорь. Мы ещё даже не коллеги. Будет выёбываться… Его дело. Но с чего я, блять, должен разговаривать с ним так, будто я — никто, а он тут самый важный? Будто я извиняюсь за что-то и боюсь, что в меня кинут чем-то тяжёлым? Ни с чего. Ладно ещё это обращение на „Вы”, это можно оправдать тем, что мы действительно мало знакомы и должны с уважением друг к другу обращаться… Но… Блять, нахуй», — настрой у парня снова боевой. — Игорь, — позвал Акинфеева Артём. — Игорь Владимирович был с утра, — с холодным спокойствием ответил мужчина. — Извините, Иг-горь Владимирович, где можно взять перчатки? — Дзюба сам не ожидал, что его голос так предательски дрогнет. Будто он боится. — Перчатки? — ветеринар осмотрел кабинет приёма и порыскал рукой в коробке, но она оказалась пустой, — Э-э… Они закончились. Так, сходите принесите, — голос Игоря смягчился, — Попросите Санию показать, где всё лежит. — Кто такая Сания? — Прекрасная чернобровая и черноокая девушка, в не менее замечательном голубом халатике и платке, чаще всего со шваброй в руках, — именно так описал Акинфеев уборщицу, — Идите, разберётесь. Парень кивнул и вышел из кабинета, чуть не ударившись головой об дверь. «Какая ему работа ветеринаром? Ему бы на воротах хоккейных стоять», — подумал про себя Игорь и легонько усмехнулся. — Игорёк, что случилось, не расскажешь? — спокойно задала вопрос Катя. — Ничего не случилось, — удивившись, ответил девушке Акинфеев. — Почему тогда такая формальность и строгость? — Я всегда серьёзный, разве нет? — Ага, — Катя не сдержала ухмылки, — До сих пор помню, когда ты вошёл в операционную, припевая «Хали-гали, паратрупер, нам с тобою было супер» и пританцовывая и думая, что там никого, кроме меня нет! — Такая песня дебильная, до сих пор не могу понять смысл этих слов, — ветеринар улыбнулся, посмотрев на коллегу. — Потом объясню. Сейчас можешь с такой же улыбкой общаться с Артёмом? — девушка с надеждой посмотрела на него. — Неа, — Акинфеев покачал головой, самодовольно усмехнулся и сел на стол, на котором вообще-то осматривают животных. — Игорь. — Что, Катя? — У парня первый день! — И что мне теперь? Сюсюкаться с ним, как с маленьким? — вспылил ветеринар. — Нет, но… Помягче можно быть. — Нельзя. Пусть привыкает к суровым условиям. А то поступают на ветеринаров, думая: «Ой, как круто, сейчас я отучусь, а на третьем курсе меня отправят на практику и я буду лечить кошечек и собачек». Не будешь ты, сука, лечить кошечек и собачек! Не будешь ты им ставить прививочки и укольчики и гладить их по головке! — Игорь. — Да что, блин, Кать? Если ты влюбилась в этого Артёма, утонула в его… как бы это покрасивее сказать? Если ты утонула в его глазах цвета неба, то ты или перестань его защищать и просто молча продолжай влюбляться себе дальше, чтобы я этого не видел, или подожди пару дней, посмотри, какой он неуклюжий идиот, и разочаруйся. Убедись в том, что голубоглазые высокие мальчики не стоят тебя. — Что за бред… — немного обиженно пробормотала девушка. — Почему, когда ты не высыпаешься, срываешься на мне? — Потому что ты пока единственный понимающий меня человек, который прощает мою вспыльчивость и понимает, что если я буду срывать свой гнев на животных, то тут будет не ветклиника, а живодёрня, — выдохнув, сказал спокойно Акинфеев. — Мог бы и не злиться при каждом поводе, — Катя посмотрела в глаза коллеге, — Честное слово, Игорь! Ну из-за всякой ерунды ты повышаешь голос и раздуваешь из мухи слона… — Я не мороженое, я не могу всем нравиться, — ветеринар пожал плечами, ухмыльнувшись. — Ты специально так сказал, потому что сам не любишь мороженое? — девушка прищурилась и с подозрением посмотрела на Акинфеева. — Отстань, — Игорь хитро улыбнулся, нежно посмотрев на Катю. Боковым зрением он заметил юного практиканта с коробкой медицинских перчаток в руках. — Ну чего встали там, Артём? — устало спросил ветеринар. — Кто «мы»? — рискнул таки пошутить Дзюба, проходя в кабинет. — Я на «Вы» обратился, дурик, — усмехнувшись, объяснил Акинфеев. — Я принёс перчатки, — безучастным тоном сказал Артём. — Замечательно, хотя стоп… Зачем? Тут же вот целая упаковка, — Игорь, нахмурив брови, приоткрыл шкафчик и продемонстрировал наличие коробки. — Так Вы же сами сказали… — снова растерялся парень. — Я не говорил. — Да как нет?! — чуть повысил голос Артём. — Был вопрос: «Где взять перчатки?», я ответил, — пояснил Акинфеев, хотя сам понимал, что попал в крайне неловкую ситуацию, — Сейчас Вам для чего перчатки, сударь? — он посмотрел на руки парня, — Вы что делать собрались? — Работать, — уверенно сказал Дзюба. — С кем? «Он, блять, издевается?» — было в голове Артёма. Однако он не нашёл, что ответить ветеринару. — Вы видите в этом помещении или при входе сидящих на лавочке людей с животными в переносках или на руках? — продолжил Игорь, заинтересованно глядя на студента. «Я бы тебе, сука, ответил, но, кажется, такими темпами я никогда не заполню бумаги, свидетельствующие о том, что я в этой ветеринарной клинике прохожу практику, я просто сразу вылечу», — Дзюба продолжал молчать и злиться, боясь посмотреть в глаза Акинфееву. — М? — ветеринар исподлобья взглянул на парня. — Нет, — мягко ответил Артём. — Так для чего Вы надели перчатки? — недоумевающе усмехнулся Акинфеев. — Игорь, — вступилась Катя. — Человек переводит перчатки, — спокойно проговорил ветеринар. Он сидел на столе, а напротив него рядом стояли Катя с Артёмом, — Мне нужно ему объяснить, что делать этого не надо. — Игорь, — строго сказала девушка, поджав губы. Она грозно просмотрела на коллегу. По одному только взгляду Акинфеев понял, что сейчас он должен встать со стола и подойти к Кате. Игорь лениво поднялся с места и неспешно подошёл к девушке, чуть наклонившись к ней ухом. — Перчаток хоть жопой жуй, — прошептала она ему злобно, — Чего ты взъелся? — Да дай поугарать-то, а, — ухмыльнулся тихо ветеринар и на секунду приобнял её по-дружески за плечо, — Значит так, Артём, снимайте, пожалуйста, перчатки. Они в ближайшее время Вам не пригодятся, а коробочку эту сюда. — Не говорите, пожалуйста, со мной на „Вы“, — попросил Дзюба, сделав три шага к Игорю, чтобы протянуть ему упаковку медицинских перчаток. — А чего так? — Акинфеев взял коробку и поставил её в шкаф. — Мне очень некомфортно, — коротко пояснил Артём. — Так и должно быть, — пожав плечами и улыбнувшись, сказал Игорь. Повисла неловкая пауза и после того, как ветеринар почувствовал на себе осуждающий взгляд Кати, он добавил: — Ладно, окей. Давай буду с тобой, как с дурачком. Ты на кой хрен перчатки надел? — В смысле? — Дзюба опешил. Во-первых, от вопроса, а во-вторых, от смены настроения мужчины, — Перчатки обеспечивают санитарию, ограничивают воздействие на пациентов инфекционных всяких веществ… Служат для защиты медицинских работников от заболеваний в случае контакта с жидкостями организма, они вообще стерильность обеспечивают… А… — Красота какая! О как! Википедию наизусть учил на первом курсе, — ехидно улыбнулся Акинфеев, перебив юношу, — Ладно, по-другому попробую: вот ты когда приходишь на приём к врачу, он сидит в перчатках тебя сразу ждёт или надевает их непосредственно перед осмотром тебя, несчастного организма, м? — Непосредственно перед осмотром, — пробубнил студент, посмотрев на свои руки. «Я. Чёртов. Кретин» — А сейчас что изменилось в твоём случае? Ситуация ведь практически идентична, — Игорь говорил с парнем спокойно, чуть строго, но при этом мягко. Артём прикрыл глаза и выдохнул, стараясь не нервничать. — Расслабься немного, — посоветовал Акинфеев, прекрасно видя и понимая состояние Дзюбы, — Только совсем чуть-чуть. Выкинь из головы мысли о том, как бы понравиться на работе в первый день. — Да нет, я… — начал было возражать парень. — Да, Артём, прекрати думать об этом, — перебил, не желая слушать, Игорь, — От этих мыслей начинаешь вести себя, как идиот. — Первый день правда всегда сложный, — вкрадчиво сказала Катя, — Хочешь или нет, но всегда выглядишь, как идиот, — она усмехнулась, вспомнив себя в первый день практики, когда училась на третьем курсе, — Но правда: не нервничай и не воспринимай всё так близко к сердцу. Игорь он… Владимирович… всегда так разговаривает, не думай, что он такой строгий, у него просто манера такая. — Если же твои мысли не о том, как понравиться на работе коллегам и неплохо зарекомендовать себя, а о том, как понравиться Кате Герун, то можешь окончательно расслабиться, потому что ты ей уже понравился, — самодовольно ухмыльнувшись, продолжил Акинфеев, — Видишь, как за тебя вступилась? За меня сроду так не заступалась. Ах да, точно… Потому что я не вёл себя, как запуганный идиот. Артём только открыл рот, чтобы возразить словам Игоря, но почему-то забыл, с чего начать, поэтому, чтобы не «экать», он умолк вовсе, опустив глаза в пол. — Значит так, — для большей серьёзности мужчина кашлянул в кулак и посмотрел на Дзюбу, — Время пока есть, поэтому пойду посмотрю бумажули, которые ты должен заполнить и подписать. — Когда я могу это сделать? — поинтересовался юноша, немного обрадовавшись услышанному. — Как только Сергей Николаевич объявится, потому что он тут главный всё-таки, — продолжал достаточно строго Акинфеев, — Я в свою очередь просто посмотрю, что ты из себя представляешь в письменном виде, потому что воочию я… Ладно, сейчас Катя вступится снова, не буду ничего говорить. После последней произнесённой фразы ветеринар самодовольно усмехнулся и посмотрел на Катю, протиравшую в то время стол. — «Игорь он Владимирович» звучит потрясающе, — вспомнил он слова Герун и опустил взгляд на ноги, — Вот чёрт, шнурок развязался. И Акинфеев сел на корточки, чтобы завязать шнурок и ненароком подслушал разговор Артёма и Кати. — Почему так мало людей? — спросил новенький. — Потому что времени пол восьмого утра, а мы официально работаем с девяти, — немного удивилась вопросу девушка. — А зачем так рано приходить? — продолжал задавать вопросы Дзюба. «Он точно идиот. Почему он здесь, а не на хоккейных воротах, почему?» — было в голове Игоря. — Ну как же… — Герун никак не ожидала такой детской непосредственности, — Нужно убраться, приготовить кабинеты к приёму, я даже не знаю, что тебе ответить, я не ожидала, что ты такое спросишь. Надеюсь, ты шутишь. — Да. Шучу, — парень признал свою тупость, — И как обычно неудачно. — Самокритично, Артём, молодец, — съязвил Акинфеев, сдерживая ухмылку, — Я всё никак не уйду. Но как уйдёшь, когда тут такие разговоры высокие, сил просто нет! «Ещё нет, сука, восьми утра, а я уже хочу, чтобы меня чем-то ёбнуло хорошенечко, чтоб я просто впал в кому и очнулся, когда всё устаканится, — подумал про себя Артём, — Итак, что же я, блять, уже успел? Опоздать на работу, на которую меня, в принципе, ещё даже не приняли; стать Артемием для босса; и даже Артуром; неудачно пошутить раз так десять точно; задать тупые вопросы девушке, которая на меня, видимо, запала; показаться полнейшим кретином; начать ссаться Акинфеева, хотя он ничего мне не сделал… Я не перечислю всего, наверное. Но я, чёрт возьми, ненавижу этот день всем своим сердцем!»