Рыжие не продают души

      Я помню тот миг, когда впервые оказался в приюте. В тот день, я все делал «впервые». Может, мне был год или два, да какая разница. В детский дом я попал, когда мою мамашу лишили родительских прав за распитие алкогольной продукции в общественном месте, да ещё и с маленьким мной. Отца же в помине не было. Он ушёл в другую семью, где, как я слышал, недавно родился мальчик, и мой биологический отец любил его больше, чем меня. Наверное, я родился не в том месте и не в то время.        Было субботнее утро и меня как всегда будила горничная Мари. Светло-русые волосы и какие-то серые глаза. На ней красовался костюм, состоящий из светлой футболки, платья до колена темно-синего цвета и фартука. Но больше всего из одежды мне нравились её чулочки, которые, наверно, я бы с удовольствием надел на себя.        Она заменила мне других девчонок, всегда улыбалась, и светилась от счастья, когда я улыбался в ответ. Мари коло двадцати шести, если я припоминаю и раньше она училась на психолога… У неё нет семьи, зарплата — грош, и я удивляюсь, как она может так жить. Я бы не смог.        Так вот, привычно и вполне сносно, девушка судила меня. Но выходить из своего чудесного сна я не хотел.       Здравствуйте, меня зовут Натаниэль. Мне двенадцать. И я рыжий. Почему я говорю так, как будто это диагноз? Все просто: ко мне совсем другое отношение, все либо потешаются, либо не пойми зачем жалеют. А некоторые грозились убить и сжечь на костре. Жутковато. Поэтому, в последнее время я не выхожу из комнаты.        Со скрепучей двезью, которая незамедлительно открылась, появилась больно обширная фигура моей домомучительницей, как я её называю. Элизабет. Да, настоящее имя. Я не помню, но мне когда-то рассказывали, как она очутилась в Париже и основала интернат. Её бросил муж, она потеряла ребёнка, и каким-то чудом она здесь в поясках счастья. — Натаниэль, — обратилась Элизабет. — Немедленно просыпайся, несносный мальчишка! — Она подошла ближе, как я заметил из-под слипшихся ресниц сверлящий взгляд. Немного приподнялася и с усталым выражением лица почесал затылок. — Ах! Наконец-то! — чуть ли пропищала Марии собрала кучку грязных вещей и отправила в контейнер. — Элизатет! Да я ж… Целых полчаса разбудить его! И вы! О, чудо, сделали это!        Элизатет только промолчала. И как только горничная покинула помещение, она вновь сверкнулп своими узкими карими глаза меня, как мне стало не по себе и я начала собираться. — Натаниэль, как заправишь кровать и оденешься, спустись на первый эта, скоро рождество и… — Последующие слова я не услышал, она скрылась, но я понял, что меня ждёт рождественский подарок, и это замечательно.       Я спустился, как было велено. Все сидели за столом, и завтракали. Я уселся по середине между Роуз, блондинкой с безумно большими, какие я таколько видел, голубыми глазами, и девушкой, чьё имя я не знаю, она скрытная как и я. У неё карие, почти пламенные глаза и чёрные, как ммоль волосы.       На завтрак подавали яичницу и круассан с шоколадом. Но больше всего утром я любил пить горячий чай со всем этим комплектом вкусной, а главное сытной еды.       Но как только я набил этим рот, повеяло холодом и, у самых дверей появился Санта. Белая борода, уже отросшая за последний год, доходила до груди. Тот самый Санта, с ошалелыми глазами прошёл к улыбпющимчя нам. В душе хотелось петь, и поэтому, как только дедуля дошёл до середины, мы начали петь святую рождественскую песню.        Мне подарили стило и тетрадь для творческих проектов, не знаю как я буду использовать, но в будущем я буду художником.       Наступил вечер. Нас отправили наверх, как все остальные (взрослые) продолжили их «длииииную» ночь. Я посмотрел на звезды, как пролетела одна из них и я успел загадать желание. Подойдя к окну, который еще не успели закрыть, я осмотрел дверь. Спустился по пожарной лестнице в обычном режиме, когда все остальные в комнате, как мне показалось, уснули.       Я стоял с чёрного входа, где посторонним людям не заметить меня, и поэтому, я наслаждался моим первым в жизни фейерверком. Увы, но в прошлом году, не успел — заснул.       Сначала бабахнуло с одной стороны, потом с другой и я не заметил, как меня кто-то схватил за кисть руки и прижал маленький ножик к шее. Меня обжигало его дыхание. Он что-то шептал, ока я не потерял сознание и не упал.       …Я проснулся в больнице. Проявлялся неделю. И совсем ничего не помню. Кто я?..

***

      Юношу с рыжими волосами ответвели в кабинет директора, он только что проснулся, даже не успел причесаться и умыться, как вскоре его забрали. - Теперь это твоя семья, - запомнила восьмилетка, и его отправили собираться.