Meine deutsche Seele

      Уже по приезде в Россию, Беккер стал замечать в Василисе различные сильные эмоции. Ещё бы! Она вернулась на родину спустя долгое время. Кажется, она узнавала зха окном каждое деревце и заборную ограду. Беккер с прямым любопытством разглядывал её, периодически метая недовольный взгляд на бородача. Он полностью разделял чувства златовласки и так же радовался возвращению в Москву. По просьбе русской, офицер переоделся в более простую, но всё-таки дорогую одежду, а военную форму сложил на дно чемодана.       Девушке было на удивление хорошо и спокойно с немцем. Она вела себя абсолютно беззаботно: болтала на отвлеченные темы, могла рассказать что-то о своей деревеньке или учебе в училище, о самой Москве, пускай ей приходилось по ней гулять не так уж часто. И чем ближе они были к столице России, тем радостнее была русская. За несколько часов до прибытия Вася не могла усидеть на месте, постоянно подскакивая и тыкая худым пальцем в стекло, рассказывая, что уже видела эту постройку, значит, осталось не так уж много. Юная особа могла с упоением щебетать на русском с их попутчиком, обсуждая то, как соскучилась по родине и что первым делом хочет увидеть семью, узнать новости с родных земель.       Выйдя из поезда, мужчина крепко обнял Василису и приподнял козырёк картузика. Рихард про себя заметил странную особенность русских: любить каждого русского как члена семьи... На выходе с вокзала, его проводили страшными взглядами, после того как проверили его документы. Всё-таки имя у него было немецкое, а не показать паспорт - значит быть беглецом. Теперь он держался за Васю как за последний глоток воздуха. Толпы людей, везде суета. Беккеру было непривычно слышать вокруг себя русскую речь. Куда ни посмотришь - везде русские надписи.       Стоило им выйти с вокзала, девушка тут же почувствовала себя увереннее, теперь она была на своей территории, больше никаких немцев, ничего вражеского и родная понятная речь. Хотя первое время все слова звучали как-то странно, словно, незнакомо, мешаясь в сплошную кашу.       Русская старалась не отпускать Беккера, иначе, потеряйся он тут, на вокзальной площади, и мужчину будет почти нереально найти. Юная особа легко скользила между снующих туда-сюда приезжих и отбывающих. Еще бы.. с ее-то миниатюрным телосложением это не составляло проблем, а вот офицеру наверняка пришлось не сладко. Русские в спешке очень любит толкаться, неловко сталкиваться огромными баулами с вещами…       Василиса быстро сориентировалась и подошла к транспортной остановке. Им нужно было добраться туда, откуда они смогут на автобусе доехать до городишка в Рязанской области, а оттуда уже добраться в небольшую деревеньку. — Мне плохо. Как скоро мы будем дома? — взмолился немец шепотом на ухо Васи, когда они залезали в общественный транспорт.       Девушка подняла глаза на немца, задумчиво облизывая губы. Сказать ему правду?.. Но она слишком жестока. Юная особа выдохнула и приложила палец к губам офицера, призывая его молчать. Так будет лучше, они и так собирают на себе слишком много внимания. – Не совсем скоро.. Если брать всю дорогу в целом, то часов пять..– русская старалась говорить медленно, чтоб Рихард ее понимал. Использовать вот так открыто немецкий опасно, мало ли.. вдруг, в ком-нибудь внезапно проснется патриотизм и желание отомстить фрицу. Василиса коротко поцеловала мужчину в щеку, почти мгновенно отстраняясь, все же смущаясь людей, которые их окружали сейчас. Девушка не привыкла вот так явно при посторонних выражать свои чувства, это казалось чем-то неправильным, слишком пошлым. – Потерпи. Потом отдохнешь, обещаю. Я помогу тебе расслабиться дома.       Юная особа все еще сомневалась, примут ли ее дома. Мало того, что сама долгое время не появлялась, так привезет еще один лишний голодный рот. Вдруг, мать выставит свою дочь-беглянку за порог? Что тогда? Куда они пойдут? — Ние совсьем скоро?! — вскрикнул Рихард и тут же ссутулился, опуская глаза. — Я чувствую себя в ловушке. Мне нечем дышать.       Василиса шикнула на офицера, как старая бабушка, которая призывает шумного молодого человека вести себя более сдержанно, не нарушая покоя других пассажиров. Девушка понимала, как чувствует себя сейчас немец, но помочь ему ничем не могла. Единственное, попросила рядом стоящего мужчину отодвинуть стекло, которое якобы служило подобием форточки, чтоб был хотя бы небольшой доступ свежего воздуха.       Беккеру и правда становилось не по себе. Воздуха катастрофически не хватало. В голове засела мысль о том, что этот автобус едет не в деревню, а на казнь через повешение. Немец старался вдыхать и выдыхать медленно, и это помогло. Он до хруста костяшек сжал руку Васи, когда увидел вооруженных русских. Стало страшно, так как у него при себе был только пистолет, который был убран в чемодан. После поцелуя русской, Беккер наконец смог расслабиться. Он поменял опорную ногу и положил голову на локоть здоровой руки, которой он держался за поручень.       Спустя ещё несколько мучительных часов поездки, Рихард уже в открытую возмущался и пыхтел на каждой кочке. Красивые волосы спутались и немного слиплись из-за духоты в салоне автобуса. — Как долго мы едем? Прошло уже восемь часов..       По ощущениям столько и было. Ноги офицера спокойно выдерживали такую нагрузку, но вот голова... Он посмотрел на давно сидящую Васю и слабо улыбнулся, демонстрируя, что ещё чуть-чуть, и он сядет на пол. Духота его убивала.       Юная особа, когда ей выдалась возможность присесть, подобрала под свои ноги чемодан с вещами, а сумку с деньгами положила на колени, увы, но кражи были не таким уж и редком явлением, поэтому лучше ценный багаж держать на виду.       Русская прислонилась головой к животу Беккера, облокачиваясь на него, но ненадолго, до первой кочки, и так заново, а вскоре она и вовсе закинула эту идею, сидя ровно. В поезде не удавалось полноценно выспаться, все равно это не та удобная кровать, к которой успела привыкнуть юная особа. Теперь хотелось спать, а дремота накатывала все сильнее.       Вася уже не обращала внимания на возмущения офицера, ведет себя как маленький капризный ребенок, ничего, жизнь в деревне выбьет из него всю ту немецкую спесь. Придремав, снова оперевшись о живот Рихарда, девушка чуть не пропустила нужную им остановку. Девушка поспешно выставила для Беккера их чемодан, а сама взяла сумку, крича водителю, чтоб тот остановил автобус на остановке.       Они вышли на окраине деревеньки, до самих домов пришлось еще пройтись пешком по небольшой дороге в местности, чем-то напоминающей посадку. Василиса явно нервничала, она сначала покусывала нижнюю губу, а после стала кусать ноготь на большом пальце. Девушка возвела глаза на мужчину и тихо вздохнула. – Риша.. Если что, то ты не обижайся на маму. Она может быть несколько резка в своих выражениях. Все же отец на фронте. К тебе она будет относиться настороженно. Но она привыкнет. Надеюсь.. – русская опустила голову, не будучи уверенной сейчас ни в чем.       Когда Беккер вышел из автобуса, он тут же блаженно закрыл глаза и улыбнулся губами. Тёплый воздух хлынул сильным потоком в лицо и растрепал волосы. Всё так же с закрытыми от удовольствия глазами, мужчина медленно согнул колени и поставил чемодан на землю - было позднее утро. Открыв глаза, немец начал осматривать местность.       Жизнь в деревеньке текла плавно, неспешно. Каждый знал свое дело. Мужчины работали в поле, а женщины либо помогали им, либо же смотрели за детьми дома. Там, далеко, была война, но тут не было и намека на это. Ребятня беспечно резвилась на улице, ловко перепрыгивая через резиночку, натянутую на ногах, хитромудро запутывая ту, а после распутывая. А их матери готовили обед для мужей, которые в обед вернутся домой. Никто не хотел работать в полдень, так и солнечный удар можно схлопотать. Работа не волк, в лес не убежит.       В пшеничном поле было полно пахарей. Мужчины в соломенных шляпах и банданах работали с землёй и растениями. Периодически согнутые спины селян распрямлялись. Они ставили руки на пояс и вытягивались, чтобы размять позвоночник.       Беккер смотрел на это все с неподдельным восхищением. От прекрасных мыслей гармонии и всего светлого его отвлекла Вася. Кивнув, мужчина вдохнул поглубже и надул грудь. Беккер сжал ручку чемодана в руке и гордо последовал за своей возлюбленной.       Маленькие избушки на горизонте постепенно превратились в полноценные домики, и Рихард пытался рассмотреть и запомнить каждый. Ему нравилась скромная цветовая гамма покрашенных ставен на окнах. Местные смотрели на парочку с удивлением и неким презрением. Василиса знала каждого жителя, который встречался им по дороге, она то и дело кивала головой в знак приветствия, искренне улыбаясь каждому. Все же эти люди окружали ее с самого детства и пускай сейчас смотрели осуждающе, зато девушка знала, что вскоре и Беккер станет «своим», и его полюбят.       Девушка остановилась у небольшого домика, заросшего зеленью. Он был средних размеров, и не большой, и не маленький. Отец девушки позаботился о своем немалом семействе. В доме постоянно что-то достаивалось, дабы каждой дочери хватало места. Юная особа помялась, но все же, пересилив собственный страх, поспешно прошла к крыльцу. Стоило ей коснуться дверной ручки, как откуда-то сбоку послышался детский голос. – Сестрица? Вернулась?– пытливая светлая головка выглядывала из-за дома, несколько трусливо, так как рядом с Василисой стоял чужак. Русская обернулась на голос и радостно улыбнулась, кивая. Как же она скучала! Девушка опустила сумку на пол и, перепрыгивая пару ступенек с крыльца, подбежала к маленькому ангелу в светлом платьице, поднимая его на руки. Девочке было от силы пять лет. Обе сестры были похожи друг на друга, разнились лишь цветом глаз. У малышки были глаза цвета травы.       Василиса подошла к Рихарду, придерживая кроху на руках, то и дело легко целуя ту в лоб или нос. Девушка, словно старалась наверстать упущенное, отдать сестре всю ту ласку, которую накопила за время разлуки. – Аврора, познакомься, это Риша. Он немой, но понимает тебя. Только ты не тараторь. Тогда дядя не поймет тебя. Поздоровайся с ним.       Девочка подняла глаза на немца и подозрительно прищурилась, раздумывая несколько мгновений, а после протянула ему ладонь, приветливо улыбаясь. – Я Аврора. Я самая красивая тут.. Приятно познакомиться, дядя!– она была столь непосредственна и искренна, что даже хвастовство вызывало всего лишь смех умиления.       Услышав тихий писк где-то сбоку, немец круто повернул голову, но тут же размяк. Маленькая девочка пряталась за углом дома; ей всего лишь пять лет, и ее взгляд зацепился за Беккера. Она так сильно подросла с их с Василисой последней встречи. Теперь ее золотистые локоны вьются до лопаток. Брызги веснушек и румянец щечек свидетельствуют о долгом времени, проведенном на жарком солнце. Она — вылитая копия Васи... Рихард сухо улыбнулся девочке и хмыкнул на её приветствие как можно добрее. Детей Рихард не любил никогда. И если бы знал, что у Васи табун сестер, то ни за что бы не взял её тогда на площади (взял). "...Он немой..." — Рихард незаметно закатил глаза и мельком посмотрел в сторону. Девочка без толики скромности заявила о своей красоте, и Беккер не мог с ней поспорить, так как Аврора была маленькой копией Васи.       У двери послышалось шарканье и недовольный женский голос, это явно была мать девушки, да оно и было заметно по тому, как девушка сразу напряглась. – Аврора.. я же просила тебя не разговаривать с другими, ты ведь знаешь, что..– женщина открыла дверь, наталкиваясь невольно взглядом сразу же на высокого мужчину, лишь после узнавая в девушке рядом с ним свою собственную дочь. – Василиса? А.. Я думала.. Ох..– она замолчала, явно лишенная дара речи, ей потребовалась минута, дабы осознать реальность происходящего. Мария тут же нахмурила светлые брови, вытирая ладони о фартук, который забыла снять. Ее явно отвлекли от готовки прибывшие гости.       Мария была красивой женщиной, не намного старше самого Беккера, но выглядела замучено, все потому, что теперь у нее совсем не осталось помощников. Девушка училась в другом городе, мужа забрали на фронт, а на плечах женщины осталось семеро несовершеннолетних дочерей, которых нужно было как-то прокормить, одеть, обуть, воспитать. – Кто это такой?– Мария вперилась недовольным взглядом в немца, сразу переходя к сути проблемы. Русская замялась, опуская сестру на пол, оправляя ее платьице и подталкивая в сторону сада, чтоб та оставила взрослых наедине. – Мама.. это.. это Риша. Он мой.. жених. Я люблю его! Прошу, позволь ему остаться у нас!– девушка подошла к матери, сжимая ее сухие ладони в своих.– Он немой. Но понимает нас. Он будет работать. Правда, он не станет обузой. Пожалуйста, мама.. "Лю-ю-юбит меня", — елейно прогнусавил внутренний голос немца.       Мария еще раз осмотрела мужчину, явно не слишком довольная выбором дочери, но ей противиться женщина никогда не могла, потому махнула рукой, мол, пускай остается. – Проходите в дом. Устали с дороги? Я как раз приступила к приготовлению обеда. Поможешь мне?– женщина направилась в дом, но Вася ее остановила, мотнув коротко головой. – Сначала мы разложим вещи, а еще сходим к озеру искупаться. Дорога была долгой и не самой приятной. Я после тебе все расскажу.– русская взяла Беккера за руку и завела его в дом, сразу проводя в свою комнатку. – Это моя комната. Скорее всего, жить будем вместе. Вот только не знаю, что придумать с кроватью.. Давай, пока искупаемся. Тут неподалеку озеро есть. Пойдем?– юная особа подошла к мужчине, обнимая его. У Васи словно камень с души упал, мама приняла ее несколько странную любовь, значит, особых проблем больше возникнуть не должно. — Если хочешь, я могу лечь на полу, — прошептал Рихард, разглядывая узкую кроватку.       Он был рад открыть рот. Такое молчание еу давалось с трудом, а губы слиплись, и после их открытия, кожа сильно потрескалась. – Будь осторожен, разговаривая на немецком. Моя мама хорошо его знает. Это она обучила меня ему.– Василиса решила предупредить мужчину сразу. Она не запрещала ему разговаривать, просто призывала делать это тише. Немецкий и вправду очень яркий язык, его не сложно отличить от других. – Ты не будешь спать на полу. Заболеешь, а потом мне тебя лечить? Я не хочу,– девица капризно сморщила нос, явно недовольная подобными словами немца. Они обязательно что-нибудь придумают, но не сейчас, а позже, до ночи еще есть время.