Пирожки судьбы

      Утро заветного дня (а это действительно было утро, мать его) началось с дребезжания будильника. Всё-таки я не забыл его поставить. Зевнув, я поднялся с кровати и пошёл включать свет (шесть утра — это вам не шутки), но с первым же шагом споткнулся о тапок и чуть было не разлёгся на полу. Тихо ругнувшись, я поднялся с положения «упор присев» и продолжил свой путь с большей осторожностью. Почти беспрепятственно (ещё был край дивана, но это мелочи) добравшись до выключателя, я включил свет и протёр глаза с непривычки.       «Как же не хочется идти…» — мысленно жаловался на жизнь я.       Но делать нечего — обещание нужно выполнять. Поэтому я полез в шкаф в поисках одежды, которую не так сильно жалко пачкать. Мысль, что этот змеёныш (что очень верно подмечено, ведь родился Антон в год змеи) не захочет давать фартук, если у него вообще таковой имеется, никак не хотела оставлять меня и казалась абсолютно верной. Найдя самые простые рубашку и брюки, я начал неспешно одеваться. Торопиться я начал, только когда поймал себя на ненужном медитировании (проще говоря, на неосмысленном взгляде в стену).       Закончив сборы и наскоро сварганив завтрак, я сел за написание записки для Софушки, которая всё ещё сладко спала. Кстати говоря, ещё я приготовил завтрак, обед и ужин для дочки, а подогреть она и сама сможет — самостоятельная же. Закончив записку, я оставил её на видном месте, быстро позавтракал и вышел из квартиры.       «С этими пробками выспишься по дороге!» — думал я, всё ещё недовольный таким ранним пробуждением.       Но пробок, к сожалению, не было. Поэтому до местожительства Шастуна я добрался неожиданно быстро.       «Ладно. Чем раньше я отвяжусь от этого полудурка, тем лучше!» — подбадривал себя я, стоя на лестничной площадке.       Наверное, странно было зрелище: мужик за тридцать с пакетом в руке стоит напротив двери парня (язык не поворачивался назвать его мужчиной) и просто тупо пялится. Абсурдность того, что должно произойти, не давала мне нажать на кнопку звонка. Но преодолев непонятный страх (назад дороги не было, потому что времени, которое понадобилось на путь, было жалко), я всё-таки оповестил хозяина квартиры о приходе гостя. И тут мне в голову пришла не особенно приятная мысль:       «А что, если Шастун дал не свой адрес? Весело будет, когда меня с пакетом встретит какая-нибудь старушка, к примеру. Да, весело! Только не мне, а мерзкому Антону! Я прям вижу, как он потирает ручки, хихикая. Стоп! Сейчас не об этом надо думать! Сейчас нужно придумать, как выкручиваться из неловкой ситуации, в которую я с минуты на минуту попаду. А-а-а-а-а! Что же делать, что же делать?! Всё! Скажу, что это спор с другом, а в качестве извинений за беспокойство отдам половину малины. Приеду домой, и мы с Софьей из оставшегося испечём маленький пирог. Отличный план!»       Но моему гениальному плану не суждено было исполниться, так как дверь открыл сонный Антон. Он с минуту щурился, силясь понять, что тут вообще происходит. Я же в это время разглядывал его пижаму с единорожками, пытаясь сдерживать смех. Но когда мой взгляд пал на тапочки, я уже не в силах был сдержаться. Из-за этого-то Шастун фыркнул и закрыл дверь, хлопнув так, что соседи (я в этом уверен) подбежали смотреть в глазки.       Отойдя от шока, я неуверенно нажал на кнопку звонка снова. Дверь мгновенно открылась, и импровизационист, не говоря ни слова, схватил меня за ворот и затянул в квартиру.       — Молчи! — буквально приказал он, опережая мой повторный поток смеха. — Не ждал тебя раньше девяти. Тебе вообще нечего делать? Или же ты решил испортить мне этот день в отместку? — бурчал Антон, ёжась от холода.       — Нет. Это чистая импровизация! Кто ж знал, что ты так любишь единорогов? — стараясь подавлять смех, говорил я. Голос всё равно дрожал от прорывающегося хохота.       — Да перестань уже! Она просто очень удобная… — Шастун отвернулся, надувшись. Сейчас он больше напоминал обиженного ребёнка или нахохлившегося воробушка, а не комика, которого ничем не проймёшь.       В таком виде Антона было что-то милое, напоминающее мне Софью. Но я тряхнул головой, прогоняя эти бредовые мысли. Слава Богу, Шастун этого не заметил.       — Ладно-ладно. А можно задать вопрос? — я дождался, когда импровизационист посмотрит на меня вопрошающим взглядом. — Эти голубенькие тапочки с розовыми помпончиками в комплекте были? — мне удалось сохранить достаточно серьёзное выражение лица, когда я спрашивал, и это было моей маленькой победой.       — Да ну тебя!       Шастун резко развернулся и стремительно удалился в комнату.       — Мог бы уважительней относиться к старшим… — проворчал я себе под нос. — Эй! Не уходи! Ну зачем тебе переодеваться? Тебе же так идёт эта пижамка! — искажая голос, кричал я ему. Антон молчал.       Настроение было замечательным, и теперь я не чувствовал себя проигравшим. Закончив издеваться, я снял верхнюю одежду и приглядывался, куда бы её повесить. Вдруг я почувствовал резкое прикосновение к своему плечу, от чего даже подскочил.       — Зайчик-попрыгайчик! Это тебе за шутки про мою пижаму и тапочки. Ладно, давай куртку сюда. Буду заботливым хозяином. Проходи на кухню.       Я решил ничего не говорить насчёт его наигранной любезности. Спокойно прошёл на кухню, поставил пакет на стол, заглянул в холодильник… И твою мать, яиц там не оказалось! Всё ещё держа открытой дверцу холодильника, перевожу недовольный взгляд на Антона, который уже успел встать в проходе.       — Где. Твою мать. Яйца?       — Я бы мог пошутить про то, что ты не там ищешь… Но не буду. Я же вчера сказал, чтобы ты взял все ингредиенты, — немного недоумевал Шастун, хотя не ему удивляться в такой ситуации надо было.       — Они же в каждом доме должны быть! Всегда! Так. Молоко хотя бы есть, вижу. А мука у тебя есть? — еле сдерживал своё яростное негодование я. Ну как можно жить с практически пустым холодильником? Или он у Шастуна пустой, потому что Антон его ночью подчищает?       Импровизационист молча подошёл к неприметному шкафчику, открыл его и стал рыться. Копошился он минуты три, в течение которых я стоял рядом, скрестив руки на груди и нервно топая ногой. Наконец Антон с победной улыбкой достал из шкафчика огромную железную банку с надписью «Мука» и звонко поставил её на стол.       — Это что? Издержки советских времён? Погоди, а мука-то там осталась?       Шастун, цыкнув, открыл крышку. Муку из этой железяки, казалось, никто и не брал.       — Замечательно, хоть что-то у тебя есть. А теперь вали в магазин!       — Э-э-э? А почему это я?! — возмутился Антон с таким видом, будто я говорю какую-то несуразицу.       — Мне вчерашнего путешествия в поисках малины хватило. Больше скажу: хватит ещё на три недели вперёд!       — Ну уж нет! — импровизационист упёр руки в бока. — Мой дом — мои правила! Сам иди в магазин!       — Я на это не подписывался. Мне и так придётся готовить, а тебе лень передвинуть свою задницу до ближайшего магазина и обратно. В отличие от малины, яйца везде продаются, — не хотел сдавать позиции я. Вот пусть он сначала попробует протаскаться три часа в поисках платья, а потом столько же проездить по магазинам в поисках малины!       — Ладно. Но ты за это ещё ответишь! — сказал Антон и, резко развернувшись, гордо пошагал в прихожую.       — Давай ещё походочку от бедра!       — Заткнись!       Шастун накинул на себя куртку, влез в ботинки и вылетел из квартиры. Первым желанием было посмотреть, не взял ли он мою куртку (мало ли). Но нет. Моя куртка была неаккуратно закинута на вешалку.       «Тоже мне «хозяин» нашёлся!» — подумал я и повесил свою куртку на освободившийся крючок.       А потом мне в голову пришла «замечательная» мысль: обследовать спальню Шастуна. Да, меня всё ещё не отпускала пижама с единорожками, и было очень интересно, что у этой язвы ещё есть. В общем, недолго думая я отправился в спальню.       Первое, что попалось на глаза, — незаправленная кровать. Но внимания на ней я долго не задерживал — сразу подошёл к шкафу. Зря не сделал выводов на основе вида кровати. Как только я открыл шкаф, на меня рухнула одежда. Этой одежды было так много, что я невольно задался вопросом: «А как вообще он всё это туда запихал?» Но ответы на вопрос искать было некогда — надо быстро всё запихнуть обратно! Тут мой взгляд зацепился за трусы…       — Пижамы с единорогами ему мало было, и он решил прикупить трусы с цыплятами? — смеялся я. А кого бояться? В квартире всё равно пока один.       Тут хлопнула дверь. Я вздрогнул и как можно быстрее стал сгребать одежду. Но шмотья (он не просто похож на бабу) было так много. С верха кучи всё падало на пол, сама куча норовила упасть на меня. В общем, я не успел…       — Это хорошо, что я яйца на кухню занёс, а то сейчас бы понадобилось вновь идти. И на этот раз тебе! — голос Антона был наполнен крайним недовольством. — Брось! Я сам запихаю.       Я решил последовать просьбе, а не стоять с выпученными глазами и дебильной улыбкой. Шастун на удивление быстро сгрёб всё в охапку и запихал в шкаф.       «Видимо, ему не привыкать…» — промелькнула в голове мысль, которую тут же прервали.       — Чё застыл? Иди готовить!       Расшатывать нервы импровизациониста ещё больше было чревато последствиями, о которых я не знал, но которые слегка пугали. Поэтому я примирительно поднял руки и пошёл на кухню. К сожалению, и этот жест был воспринят, как издевательство…       — Не волнуйся, сильнее меня разозлить ты не сможешь, — «успокоил» меня Антон. — Но ответь-ка честно… Что ты видел?       — Ничего… — как можно спокойнее пытался соврать я.       — Ну, тебя всё равно кое-что ещё ждёт… — загадочно проговорил Шастун.       Это «кое-что» меня насторожило. Но зачем бояться того, чего тебе не избежать?       Так я «под конвоем» добрался до кухни.       — Подожди, а у тебя духовка рабо… — я осекся, увидев злой взгляд.       — Да. Работает! — сказал Шастун, чеканя каждый слог.       «Погодите. Чего я боюсь? Хотя на его стороне масса и рост… Но я же взрослый мужчина! Негоже трусить перед каким-то наглецом!» — мысленно я старался мотивировать себя на достойный ответ, но уверенности от этого не прибавлялось.       Смирившись с проигрышем по данному пункту, я принялся искать миску для замеса теста. Антон же куда-то удалился, но буквально через минуту уже восседал на стуле, закинув ногу на ногу.       «Переиграл ты, парень. Переиграл в своей «Импровизации»…» — мысленно усмехался я, потому что всё ещё боялся загадочного «кое-чего».       Это «кое-что» долго ждать себя не заставило. Шастун уходил за телефоном, и теперь преспокойненько снимает меня.       — И наша золотая рубрика… «Готовка с комиком»! — торжественно объявил он. — Сегодня мы готовим пирог с малиной. Дорогой шеф-повар, не поделитесь ли с нами чудо рецептом?       — Шастун, ты чё творишь! — вскипел я. Всё-таки не люблю, когда надо мной открыто издеваются, да ещё и за бесплатно.       — Компромат. А что? Ты в моём шкафу рылся!       — То есть у тебя есть такие шмотки, про которые другие не должны знать? — всё ещё старался сделать вид, будто ничего нового не увидел.       — Допустим.       Настала напрягающая пауза (меня не напрягала, а его — да). Конечно, участвовать в игре Антона я не хотел! Но насладиться тишиной я не успел.       — Ладно, не хочешь разговаривать — я без тебя справлюсь. Так, значит. Дорогие зрители! Сейчас мы видим, как великий комик замешивает тесто. Посмотрите на его руки — они уже по локоть в муке! Какой смелый человек! А вы думали, что комики только шутками зарабатывают? А вот и нет! Посмотрите на его движения — он работает так, будто занимался этим всю жизнь! Быть может, он с этого начинал?       Я старался не обращать внимания на возгласы Шастуна. Отрешиться от этого «футбольного» комментатора (уж очень он напоминал спортивного комментатора, а интонация намекала, что спорт должен быть неудачным) мне помогали мысли о Софье. Я всё ещё надеялся выбить пару кусочков ей.       — Ох, что это? Он кладёт сахар! Какая замечательная расстановка времени — сахар успеет раствориться. Поаплодируем нашему комику! — и Антон стал хлопать себя по запястью руки, в которой держал телефон.       «Нет! Это невыносимо! Хотя что-то в этом есть… — меня и самого стала забавлять эта ситуация. — О нет! Сейчас же…»       — Но что это? Комик берёт доску, кидает на неё тесто, берёт скалку и… Раскатывает! Какая замечательная круглая форма получается, друзья. Ох, чем же ещё нас удивит шеф-повар?       «Хе-хе. А ты смотри. Нет, не так. Узри же всю мощь сладостей!» — мысленно отвечал я.       — О, Боже! Что он делает? Он взбивает сливки! А не рано ли? Но это же шеф-повар — ему лучше знать!       «Хорошо, что он не всё комментирует: уже половину ингредиентов упустил. Значит, ждёт его сюрприз! А хотя я от стандартного рецепта всё равно отошёл — на него бы времени не хватило…»       — А сейчас что он творит?! Не, серьёзно, что ты творишь?       — Измельчаю малину. Разве не видно? — ехидно отвечаю я, довольный тем, что хоть чем-то этого сластёну удивил.       — Вы видите? Он измельчает малину! Ох, какое мастерство! Подождите. Куда? Куда столько сахара?! А-а-а-а-а-а! У меня же диабет будет.       Я молчал, загадочно улыбаясь, потому что точно знал, у какого ураганчика никогда сахарного диабета не будет.       — Друзья мои, мы подошли к финишной прямой! Теперь осталось всё соединить! Та-а-а-ак. Он делает углубление в тесте. Как ровненько, вы посмотрите! Теперь… Комик перемешивает сливки с малиной! А сейчас ок кладёт начинку в тесто! Ох, дорогие зрители, какое славное шоу мы с вами увидели. К сожалению, оно подходит к концу — сейчас наш шеф-повар поставит пирог в печь. Но я надеюсь, что мы совсем скоро увидимся, так что не прощаюсь!       — Закончил свою «передачу»? У нас есть ещё полчаса, чтобы поговорить.       Антон удивлённо вскинул брови. Да что там! У него слегка отвисла челюсть!       — Зря запись выключил. У тебя здорово получилось прокомментировать готовку в стиле футбольного матча. И вообще я считаю тебя хорошим комиком.       — А можно это повторить на бис? — Шастун вновь включил видеозапись.       — Ну уж нет. Повторять я это не собираюсь, — импровизационист раздосадованно убрал телефон, а продолжил: — Ну что? Мир? Будем узнавать друг друга получше?       — А-а-а-а! Я опять рано вырубил! Да что ж такое-то? Ладно, договорились. Присаживайся… — Антон размашистым жестом указал на стул.       — Пожалуйста, последи за временем.       — Боже, да сколько тут можно было назаписать! «Пожалуйста» от Ильи Соболева это же… — он воздёрнул указательный палец к потолку и перевёл взгляд туда же.       — Про твои пристрастия в одежде никому не скажу, но всё-таки хотелось бы узнать… — я дождался вопросительного взгляда со стороны импровизациониста. — Почему такой чудной выбор? Или ты, как большинство талантливых людей, на всю голову творческий?       — Не «или». Это просто подарки. Ну не выбросишь же? К тому же спать теплее.       — В трусах с цыплятами? — всё-таки я не удержался и спалился.       — Подожди… — Антон взглянул непонимающе, но это длилось недолго. — Ах ты… И какой чёрт тебя надоумил по чужим шкафам лазать?       — Не кипятись ты. Просто праздное любопытство. Ну как можно было после пижамы с единорогами не поинтересоваться, есть ли ещё подобное?       — Я не виноват, что подарки не выбрасываю и не передариваю! Человек думал, что тебе подарить, поэтому ты должен уважать любой подарок и по возможности им пользоваться.       — Мама?       — Нет, трусы подарил папа…       Так мы с ним и разговорились. Потом пирог приготовился. Мы достали его, заварили чай и продолжили нашу беседу. Антон разрешил взять с собой аж четверть пирога, сказал что-то вроде: «Я что? Изверг? Ребёнка без сладкого оставить. Да ещё и без сладкого, которое приготовил отец!»       За беседой мы и не заметили, как стемнело. Опомнился я только часов в шесть. Мы наскоро распрощались, и я, быстренько одевшись, выбежал из квартиры. Антон оказался таким приятным собеседником, что я забыл про то, что дочка одна дома.       На обратном пути пробок тоже не было (ну, тут понятно: кто-то уже дома, а кто-то до восьми работает).

***

      Я буквально ворвался домой.       — О! Папа. А я нарисовала, как мы с тобой уточек кормим. Смотри! Красиво? — Софушка, кажется, уже давно ждала меня.       — Да, красиво. Солнышко, что же ты делала всё это время? — обеспокоенно спросил я, мысленно ставя себе первое место за номинацию «Отец года!».       — Да много чего: зарядку сделала, посмотрела телевизор, почитала книжку, порисовала…       — А ты хоть ела?       — Конечно. Куда же без этого? Можешь проверить — я всё съела.       — Умница моя.       — Пап, у кого ты был? У того дяди, что вчера звонил?       — Да, у него. Дядю зовут Антон, может быть, как-нибудь вас познакомлю…       Тут у меня зазвонил телефон. Звонила Ирина, значит, кто-то хочет, чтобы я провёл свадьбу…       — Доченька, ты, наверное, устала. Давай ложись, а папа со своими делами разберётся… — как только Софья удалилась, я ответил на звонок. — Здравствуйте.       — Здравствуйте… — донёсся из трубки давно знакомый мне женский голос. — Прошу прощения за поздний звонок, но раньше до Вас было никак не дозвониться.       — Да. Вы меня тоже простите: телефон на виброрежиме стоял. Давайте сразу ближе к делу.       — Да. У одной пары свадьба через два дня, и они спрашивают, не трудно ли Вам за два дня подготовиться… — Ирина взволнована, наверное, эта пара ей знакома.       — Конечно! — мне настолько не хотелось отказывать, что я даже не сверился с планами на следующие два дня и не взвесил свои силы для такого ответственного мероприятия.       — Ох, хорошо! — менеджер даже повеселела, точно её знакомые. — Тогда я ещё позвоню им завтра, чтобы уточнить строки. До свидания.       — До свидания…       Я простоял, приложив телефон к уху, ещё минуту после окончания разговора, потому что размышлял о предстоящей задаче. Потом опомнился, разулся и снял куртку. Вспомнив про пирог, положил эти два кусочка в холодильник. Проверил, легла ли дочка, а потом и сам пошёл спать. Сил уже не было никаких, но я всё равно не мог долго уснуть: моя голова была забита планированием свадьбы…