Мораль и счастье проклятой любви

— Нам нужно поговорить, — голос Шу звучит слишком серьёзно. Так, как не звучал, кажется, никогда. Парень тщательно осмотрел комнату. То ли он хотел что-то найти, то ли просто искал место где присесть — не понятно. Его взгляд остановился на ногах Минори и поднялся вверх, к её лицу. Сакамаки нужно было выдохнуть. Сейчас он был настроен слишком агрессивно и девушка это, конечно, чувствовала. Но если бы совладать со своими эмоциями было бы просто… Казалось бы, стоит начать диалог, ради которого он сюда и пришёл, но, видимо, шёл очень быстро и не успел ни успокоиться, ни выстроить нужные мысли одну за одной. — Какого чёрта, Минори? — Канэко прошибает током. Она, словно по инстинкту, опускает глаза в пол. Девушке достаточно одной фразы, чтобы она поняла, о чём говорит Шу, но за что он будет её отчитывать? Не для Минори, не для Шу ясно не было. Кто он ей, чтобы указывать, что делать? Муж? Брат? Отец? — Тот мой поступок, — в словах слышалось то ли сожаление, то ли вина, — я поцеловал тебя, — он остановился, словно сам для себя пытаясь осознать, что он сделал. Скрипач мотнул головой, словно разгоняя все мысли, а потом всё-таки решил присесть на кровать, наверное, чтобы сделать разговор более эмоционально комфортным и для себя, и для собеседницы. Минори же, последовав его примеру, присела на краешек стола. — Мы обещали друг другу, что если у нас что-то будет не ладиться… — Мы будем садиться за стол переговоров, без криков и ссор, — дополнил вампир, — именно поэтому я и здесь. Иногда друзьям лучше оставаться друзьями, я не спорю, — было видно, что слова давались ему с трудом. — Но я испытываю что-то большее, нежели просто дружба. Мне непривычно говорить вслух такие вещи. Да и вообще не привычно всё такое. Мне важно знать, что ты думаешь поэтому поводу, — вампир помедлил, словно пытаясь понять, есть ли у него право на это. — И я хотел бы узнать про весь этот суп, который ты с Аято варите. «Для того, чтобы я могла рассказать про этот суп, нужно, чтобы он закипел» — невольно пронеслось в голове у девушки, и она в раздумьях затеребила серёжку. — Ты дорог для меня, — быстро начала свою речь Канэко. Начала также быстро, как и закончила. Грохот в коридоре привлёк внимание молодых людей. Шу среагировал первый и, словно опасаясь оставлять девушку одну, схватил её за запястье и переместился в нужное место. От этого у Канэко потемнело в глазах. Минори попыталась очухаться и привести свой вестибулярный аппарат в более-менее функциональное состояние, а потом наконец смогла открыть глаза. Тут же закрыла их. Внизу лестницы послышалось цоканье каблуков и все, не глядя, поняли, кто это. Джун по привычке мелкими шажочками словно запрыгивала на каждую отдельную ступеньку. — Равновесие не удержал, — оправдался Райто, пытаясь встать не без помощи Шу. Джун подбежала быстрей, подобрала пиджак вампира и поднялась к Минори, — Спасибо конечно, но, — младший закашлялся и попытался отпрянуть от брата, но тот крепко держал его. — Равновесие, да? — скептически произнесла Сакамаки, сложа руки на груди. — Да, — вампир ответил резко, а потом вытер кровь с уголка рта белой рубашкой. — Не отстираешь потом, — Джун попыталась улыбнуться, но, словив строгий взгляд отца, опустила глаза. Минори же всё это время стояла, пытаясь понять, что происходит. Может она слишком испугалась, может затупила, но факт остаётся фактом. Помочь она не смогла. Оклемалась девочка только тогда, когда Джун за руку отвела её до комнаты Райто. Вампира уложили на кровать, а троица, словно какой-то совет, собралась вокруг неё. — Разойдитесь. Как на похоронах. Напрягаете, — каждое слово было будто бы с какой-то смесью страха и неискренности. Он пытался улыбаться, пытался шутить, но от осознания того, что возможно скоро они будут также стоять у его могилы, почему-то становилось не по себе. Все эти годы он с интересом наблюдал за смертью. С искренним интересом. Иногда ему становилось не по себе от вида мертвого тела, но такое бывало очень редко, в самые гнетущие моменты его жизни. Перенести всё это на себя было невероятно сложно, но Сакамаки сам до конца не понимал, что он чувствует. Может, он боялся, может, в глубине души, надеялся на борьбу, а может… Хотел этого? — Ты тут вообще? — Джун присела рядом и аккуратно толкнула руку парня. Тот наконец обратил внимание. — Я говорю, мы можем сейчас позвать Рейджи или ты хочешь отдохнуть? Райто прекрасно понимал, что за это время, которое они дадут ему на отдых, он спокойно может откинуться. Почему-то холодок по позвоночнику не пробежал. — Джун, принеси воды. Минори, иди позови Рейджи, — Шу всё решил сам, не дожидаясь одобрения Райто, и девушки, как ни странно, послушались. Дверь хлопнула, а старший, почти сразу, словно в бессилии, спустился на пол, опираясь спиной о бок кровати. — Чувствую себя виноватым, — как бы невзначай произнёс он. — Почему? — Райто бы приподнялся, но сил не было. — Это же меня ты увидел, я коснулся тебя. — Нет. То есть да. Но не совсем. — Сакамаки сам запутался в своём объяснении. — Это же не ты людям своими прикосновениями вводишь смертельную дозу яда. Я мог увидеть кого угодно. — Да, но увидел меня. Шу явно задел этот момент. Райто не было особого дела, кто заставит его сердце остановиться. Много-много лет назад его точка зрения была другой, но пришлось её пересмотреть. Сейчас он считал глупым переживать, от чего ты умрёшь. Всё равно, итог один. Вряд ли, если ты лишишься головы, после этого будешь думать о том, как же это больно, или каким ужасным человеком был твой палач. Шу с этим согласен не был, но только лишь потому, что уделял меньше времени на размышления о таких темах. Младший был уверен, что проведи он пару бессонных ночей с подобными мыслями, их мнения бы совпали. Сейчас, подбодрить или как-то оправдать произошедшее, Райто не мог. Для себя он понимал, что Шу тут ни при чём и надеялся, что брат тоже дойдёт до этого и перестанет чувствовать вину. — Я сейчас лежу, считай, на смертном ядре. Я не хочу слышать, что ты, мой брат, чувствуешь себя причастным к этому. — Кстати, — Шу оживился, — какого это? Ну, я имею виду, понимать, что в любую секунду можешь умереть. Как… Ощущения? — Немного волнительно, — не долго думая, словно этот вопрос был уместным, ответил Райто, — кровь не будоражит особо, но чувствую желание. Не знаю какое. То ли жить, то ли умереть, — честно признался вампир. — Не это ожидал услышать. Надеялся на оптимистический настрой, — Шу задел этот момент, потому что он провёл немало времени в поисках нужного лекарства, потратил немало сил и надеялся, что Райто тоже верит в их победу. Брат от неожиданности повернул голову: — Оптимистический? Это как? Я, конечно, умираю, но рад, что у червячков будет еда на ближайшее время? Сакамаки почему-то рассмеялся, но от понимания, что Шу никак не поддержал его, смех, словно маленькое пламя, потух. — Я могу что-то сделать для тебя? — скрипач до последнего не хотел опускать руки, но на всякий случай решил поинтересоваться. — Глупый вопрос. Конечно нет. Думаешь, мне будет сильно принципиально, какого цвета галстук? А может материал гроба будет волновать меня? Не думаю. — Я думал, ты попросишь позаботиться о Минори. — О Минори ты и так позаботишься. — Райто вздохнул, будто сейчас хотел попросить звезду с неба достать. — Но раз зашёл разговор, присматривай, пожалуйста, за Джун. Просто проверяй каждый год, как она, иногда пиши письма. Не заставляй её чувствовать к отцу то, что все эти годы чувствовал ты. Шу сжал челюсть. Он хотел ответить утвердительно, но не мог. Почему у неё должно быть то, чего не было у него самого? Вампиру ещё предстояло разобраться с этим вопросом. Сакамаки еле заметно кивнул, и парни остались дожидаться помощь в тишине.