История, которой нет

Приходилось смириться с тем, что каждое предложение вновь собраться девочками и культурно отдохнуть заканчивалось ничем иным, как очередной попойкой в родном городе со всеми плавными из нее вытекающими — благо, не самым сильным похмельем, головной болью и желанием залить в себя как можно больше воды. И именно поэтому одно из трех тел, кучей сваленных на кровати, сонно зашевелилось, выпутывая конечности из общего сплетения, напоминающего человеческую многоножку, и нестройным шагом направилось в сторону кухни, дабы отыскать в этой цитадели хотя бы капельку (а лучше здоровенный стакан) живительной влаги. Существо, еще вчера бывшее вполне правильной девочкой, старательно пыталось открыть веки, чтобы не влететь во что-нибудь, но чертов мозг не воспринимал приказы, откровенно посылая хозяйку на все четыре стороны света, приписывая ко всем направлениям еще и баню. «Да, баня бы сейчас не помешала, — задумчиво подумала Маша, еле вписываясь в поворот. — Сухая, с березовыми вениками, жаркая… Что еще русскому человеку для счастья надо?» Дойдя-таки до пункта назначения и склонившись над раковиной, девушка начала жадно пить воду прямо из-под крана, мало заботясь о ее чистоте. Конечно же, Катя еще вчера уверяла, что поставила надежный фильтр, но учитывая ее неопытность в подборе хороших мастеров… Выпрямившись, девушка завела волосы за уши, зацепившись взглядом за отросшие светло-русые кончики и запоздало подумав, что их уже давно пора подстричь. Желудок протяжно провыл, выставляя напоказ свое недовольство отсутствием пищи, но Маша махнула на него рукой и, сделав шаг назад, откинулась на диван и лежащие на нем подушки. Возможно, она тотчас бы вновь заснула, однако подозрительно теплые предметы интерьера зашевелились за ее спиной, а в бок ткнулись непонятно откуда взявшиеся острия, что вызвало огромную волну недовольства у «болеющей», и она со злости зарядила локтем назад, не сильно думая о случившемся. В то же мгновение на кухне прямо-таки зазвучала тишина. Маше казалось, что все вокруг замерло, застыло, напряглось — и вылетело из комнаты прежде, чем она сама догадалась до этого. Потому что, когда совсем рядом с ней раздался грубый мужской голос, шипящий и явно разозленный, она мигом соскочила с дивана и, схватив в прихожей первое, что попалось под руку — этим предметом оказался зонтик — забежала в спальню, чуть ли не выбивая стекла ультразвуковым визгом. — Какого хрена?! — с кровати приподнялось лицо подруги с отпечатками складок покрывала на нем, но ясные сверкающие праведным гневом болотные глаза полностью отвлекали от картины маслом, иллюстрирующей недосып. — Лебедева, ранняя пташка, ты вконец охренела!.. Речь, грозящая перейти в вырывание волос и расцарапывание лица, резко прервалась ударом увесистой подушки, прилетевшей с другого конца кровати. Именно там обычно хладнокровная Аня медленно закипала, одним взглядом пришпиливая девушку, держащую в руках трясущийся зонтик, к полу. — Машенька, солнышко, — вкрадчивым тоном начала говорить брюнетка, раздвигая губы в ужасающем оскале. — Что случилось? В голове у бедной девушки мысли путались, бились в неравной схватке и вновь разбегались в разные стороны, из-за чего она только и могла, что хватать ртом воздух, судорожно рисуя жестами что-то непонятное даже ей самой. Благо, подруги слишком хорошо ее знали, чтобы понять — Маше действительно страшно, и начали действовать. Катя мигом выбралась из-под подушки и, прихватив стоящий на полке утюг, с отчаянно воинственным видом направилась к двери. Аня же выбрала практичность, достав из стоящей рядом с кроватью табуретки пистолет, под удивленными взглядами подруг возглавила сей маленький альянс. В квартире стояла тишина — слышалось лишь сбитое дыхание Маши, которая все никак не могла успокоиться. Брюнетка, кивком указав идти за ней, шагнула из комнаты, тут же оглядываясь, будучи готовой обороняться. В груди настойчиво стучало накачанное адреналином сердце, но девушка умела держать себя в руках. Уже давно умела. И поэтому практически не дрогнула, когда, зайдя в гостиную, увидела повернутое к окну кресло и сидящую в нем фигуру, достаточно высокую, вот только все равно виден был лишь капюшон. Кате он показался смутно знакомым, и она уже хотела что-то сказать, но воинственно настроенная ведьма — как иногда она называла Аню — уже неслышным шагом прошла в сторону незнакомца. Все, даже Маша, затаили дыхание — в голове набатом стучала кровь, отчего головная боль начала выписывать невиданные кульбиты, заставляя морщиться от неприятных ощущений. Брюнетка же старалась и вовсе не дышать. Шаг. Еще шаг. Спокойная, не дрожащая, ровная рука уверенно держала пистолет, и уже через секунду холодный металл прижался к белой ткани капюшона. Что тотчас опал. Ловушка. Аня мгновенно обернулась и уставилась за спины девочек, тут же вновь вскидывая в руке оружие, отчего те скорее по инерции, чем осознанно повторили ее действия… и замерли. — Еп твою мать… — удивленным выдохом вырвалось из Катиных уст, и впервые в жизни Аня не имела ничего против просторечной ругани. Потому что прямо перед ними стояли те, кто по определению не мог находиться в этой квартире, как и, в принципе, существовать — разве что в чьих-то мечтах и фантазиях, но не так, из плоти и крови, с ногами, твердо стоящими на старом ковре, и руками, прокручивающими оружие между пальцами. — Все, девки, ну нахрен, — Катя нервно хихикнула и уселась прямо на пол, поглаживая утюг по зеленому боку. — Так и знала, что не нужно было пить, словили чертову белочку… — Да ну ладно, а напомни-ка, кто это предложил вообще? — Аня, видимо, уверовавшая, что увиденное лишь какая-то извращенная форма групповой галлюцинации, несколько расслабилась и злобно зыркнула в сторону подруги. Катя встретила нападку твердым взглядом, пофыркивая и сдувая с лица рыжие пряди, что так и стремились остаться на глазах спутанными колтунами. — Подумаешь… — сдавшись, она все-таки перевела взгляд на все так же стоявших в боевой стойке ассассинов и устало спросила. — И что будем делать с этим зверинцем? У тебя есть что-то, что поможет нам прийти в себя, Ань? И лишь Маша все это время испуганно дрожала, держа в руках стремящийся расправиться зонтик. Возможно, если бы она не стискивала его до побелевших костяшек, у него бы даже получилось, вот только девушка совсем не хотела пробовать — мало ли, как отреагируют убийцы из прошлого на резкое движение? Катя, заметив состояние подруги, вздохнула и, поднявшись с пола, щелкнула пальцами у нее перед носом, отчего и без того напряженная девушка сжато вскрикнула и все же выпустила из мгновенно разжавшихся рук зонт. В следующую секунду раздался свистящий звук, означавший лишь одно — сей предмет уже нельзя использовать по назначению. Метательный нож, проткнувший плотно натянутую ткань, воткнулся в ковер в ужасающей близости от Катиной ноги, и она с диком визгом подхватила застоявшийся на полу утюг, грозно направив его в сторону ассассина, рискнувшего испортить бабушкино наследие. Этим ассассином явно был Альтаир, девушка узнала его мгновенно, как только увидела, ведь, помнится, именно на него она запала при прохождении небезызвестной игры, и уже не смогла переключиться на других протагонистов, последовавших за ним, ни на любвеобильного итальянца, ни на сурового полукровку, что стояли рядом с сирийцем. Стояли и готовились на них напасть. — Они нихрена не глюки, — испуганным, но уж слишком спокойным голосом произнесла Маша, что теперь боялась сдвинуться с места хоть на миллиметр. — Альтаир на кухне был. Я его испугалась. Сириец, расслышав свое имя, что-то невнятно пробормотал, однако Аня тут же напряглась, вслушиваясь в знакомые звуки и тут же определяя язык. Ух, арабский! Что же, это определенно упрощает задачу. — Что вы здесь делаете? — спросила брюнетка, не сводя глаз с напряженной троицы и дула пистолета непосредственно с Альтаира. Тот настороженно прищурился, но все же ответил. — Мы бы тоже хотели это знать, — и через секунду добавил. — У тебя странный говор. — Придется привыкнуть, — Аня медленно выпрямилась и показательно подняла руки вверх, давая понять, что нападать не собирается. — Давайте-ка спокойно все обсудим. Без оружия, — Ла-Ахад иронично приподнял бровь, одним только этим движением показывая, что думает о подобной затее. — Поверьте, мы находимся не в меньшем недоумении, чем вы. В это же время все еще молчавшие ассассины эпохи Ренессанса и Войны за независимость США насупились и чуть ли не зарычали. Аня испуганно замерла, боясь, что ее предложение угодило далеко не всем, но, уловив растерянные выражения лиц мужчин и недоумевающие моськи подруг, мгновенно поняла, в чем, собственно, дело. — И как же нам объясниться друг с другом, если они все разговаривают на разных языках? — теперь уж пришла очередь брюнетки садиться на пол и прятать лицо в ладонях. Ситуация вырисовывалась и смешная, и грустная, и страшная. Кино и немцы — абсурдность как она есть. Неразбавленная, лишь политая взбитыми сливками и украшенная сверху десертной вишенкой. Налетайте и не забудьте сойти с ума! — Ну, ты уж точно можешь объяснить этому бревнышку суть нашего разговора, — Катя, все еще настороженно смотрящая на Альтаира, постепенно вспоминала, почему тот всегда нравился ей больше всех. Орлиный нос, самоуверенный колкий взгляд, искривленные в презрении губы с белесой полоской шрама — девушка уже начала бы таять, если бы мужские руки так крепко не сжимали наверняка острый кинжал. — Допустим, — Аня, свыкшись с мыслью, что ей придется таскаться с этим оружием массового поражения как с дитятком, грустно перевела взгляд на Коннора, который импонировал ей намного больше, чем глыба льда эпохи крестовых походов. — Ну, а с этим заей мы все сможем поболтать… кроме тебя. Маше пришлось резко перехватить рыжую бестию, дабы та не нанесла подруге серьезных увечий. Тема английского всегда оставалась в их круге запретной (до тех пор, пока кто-нибудь не решался пошутить, ага), так как Кате он откровенно не давал. — Я тебе сейчас моргала выколю, ведьма, дай только до тебя добраться, — буквально прошипела девушка, пытаясь вырваться из хватки на удивление сильной Маши. Когда же у нее ничего не вышло, осталось только грязно выругаться на итальянском и обиженно замолчать, но вот вторая часть плана прервалась отчетливым смешком, исходящем непосредственно от Аудиторе, выглядевшего существенно старше остальных своих собратьев. — Зато можешь пообщаться с этим ловеласом. Думаю, найдете общий язык, — вновь уколола Аня, на что получила лишь укоризненный взгляд Маши. — Пошла ты в задницу, Романова, — беззлобно отметила рыжая, передергиваясь от пристального взгляда итальянца. — Да и пошли вы все, похрен уже, мне нужен чай, кофе или чего покрепче. Закончив разговор на сей жизнерадостной ноте, девушка уверенно направилась в сторону выхода, который по-прежнему перегораживали ассассины. И если уж раньше подруги всего лишь догадывались, что при желании Катя и танк лбом прошибет, то сейчас точно в этом уверились, наблюдая, как убийцы расступаются перед ней, аки Красное море перед Моисеем. Так они и продолжили стоять, слушая шлепанье босых ног по паркету, — переглядывающиеся в недоумении ассассины да две девушки с абсолютно идентичными им лицами.

***

Катя, устало запрокинув голову, откинулась на спинку дивана. В чайнике потихоньку закипала вода, а в голове было так пусто, как не бывало уже давно. Изредка шальные мысли все-таки прокрадывались в черепную коробку, но практически сразу растворялись в мигрени и похмелье, терновым венцом легших на рыжие волосы. Ей казалось, что на этот раз все действительно пройдет хорошо и без неприятных сюрпризов (хотя симпатичную мордашку Альтаира вряд ли можно было назвать неприятной), однако жизнь умела попортить планы и помахать перед ее личиком средним пальцем. Вскоре на кухню завалились и все остальные, начиная девчонками, тут же усевшимися по обе стороны от Кати, и заканчивая мужчинами, прошедшими чуть дальше и мгновенно оседлавшими стулья. Повисло неловкое молчание. Возможно, коли парни (если можно было бы так омолодить Эцио, чтобы назвать его парнем) владели хотя бы одним общим языком, то проблем в общении у них не было — сразу бросалось в глаза, сколько вопросов у них возникает при взгляде друг на друга. Однако, неудивительно — похожие одеяния, наличие оружия, а особенно скрытых клинков — все располагало ассассинов к общению, но увы и ах. Все эти мысли бессвязной чередой пронеслись в Катиной голове, и она, мыча под нос что-то вроде «Видно, не судьба, видно, не судьба…» направилась к закипевшему и издающему нечленораздельные звуки чайнику. Уже давно пора было заменить его на что-то более цивилизованное, но лично рыжей он был дорог как память, и на все заверения Ани она отвечала молчаливым факом. — Мне кажется, стоит с ними заговорить, — громким шепотом произнесла Маша, заставив подругу вздрогнуть. Кипяток (как же иначе) тотчас попал на руку вместо кружки, и Катя вновь прошипела итальянские ругательства, воздевая голову к небу, но в данном случае упершись взглядом в потолок. — А то мне кажется, что Альтаир уже целится прямиком в чайник. Заслышав конец фразы, Аня заинтересованно взглянула в сторону араба, и действительно — тот явно собирался прикончить чудо техники (конечно, чудо, а как иначе он до сих пор был жив после всех попоек и разборов полетов на этой квартире?). Представив, как на это отреагирует Катя, и учитывая количество находящихся рядом с ней ножей, девушка медленно встала и сделала несколько шагов в сторону мгновенно напрягшихся ассассинов. — Слушай, — обратилась она к Альтаиру. — Мы не знаем, как вы здесь оказались и как поговорить с вами всеми нормально. Все очень сложно и запутанно. Просто смирись с мыслью, что мы вас знаем, каждого из вас, ваше имя, ваш жизненный путь и много чего еще, но… Пока Аня пыталась в общих чертах донести до сирийца всю задницу их ситуации, как всегда вдаваясь в лирические отступления, Катя разлила чай всем девочкам, а потом обернулась к играющим в молчанку мальчикам (именно так она окрестила их, смиренно сложивших ручки на столе) и спросила на итальянском: — Будешь чай? Эцио среагировал на частичку родины незамедлительно и поднял глаза на девушку, широко улыбаясь: — Из ваших рук все, что угодно, синьорина, — видимо, белоснежный оскал Аудиторе должен был очаровать девушку, но Катя лишь фыркнула. — Ну ладно, налью ногой. Маша, заметив в эту секунду мгновенно округлившиеся глаза итальянца, поинтересовалась у подруги предметом их беседы. Девушка, явно уязвленная тем, что сириец был полностью сосредоточен на Анином рассказе, отхлебнула из своей кружки кофе и миленько улыбнулась: — Сказал, что хотел бы с тобой познакомиться. Маша тотчас покраснела аки помидор и посмотрела на Эцио из-под полуопущенных ресниц. Однако объект ее обожания все так же не сводил глаз с Кати, поставившей новую порцию воды кипятиться. — Уверена? — в ее голосе сквозило явное разочарование, но девушка тотчас отвлеклась, не желая делать свою головную боль еще больше. Взгляд ее скользнул по кухне и зацепился за Коннора, сиротливо и грустно сидящего на явно маленьком для него стуле. — Радунхагейду… Как же он дернулся! Маша часом подумала, что мимо промчался Чарльз Ли верхом на розовом медведе, иначе объяснить столь резкую реакцию индейца представлялось невозможным. Но все оставалось прежним — мерно тикали часы, за окном уже светило весеннее солнце, легкими лапками пробираясь в квартиру, в проходе светилось что-то аномальное… Стоп, что?! От яркого режущего света пришлось закрыть глаза. Послышался звук разбитой посуды, рычание обозленной Кати, и в голове каждого многогранным эхом пронесся голос — кому-то неизвестный, а кому-то знакомый до жути: — Вам выпала честь совершить благородное дело — помочь достопочтенному делу ассассинов и восстановить мировой порядок. Сейчас, когда существование Ордена висит на волоске, только вы можете помочь им справиться с поставленной задачей. Минерва, колышущейся голограммой повисшая у входа в кухню, прямо-таки излучала пафос всем своим присутствием. Это завораживало. В самом-то деле, когда еще придется увидеть Ису вживую! Однако без Катиных комментариев не обошлось: — А нельзя было как-нибудь без спецэффектов? — вкус иронии буквально остался на языке, и все находящиеся в комнате почти синхронно скривились. Заметив это, Аня, как всегда самая наблюдательная, удивленно ахнула. — Почему теперь они тебя понимают? — ответ лежал на ладони, но девушка предоставила Предтечи возможность самой озвучить эту мысль. — Я дарю вам возможность общаться между собой во избежание сложностей, их вам и так предоставят тамплиеры. Мгновенно напрягшийся Эцио чуть ли не зарычал: — Что им опять нужно? — от звука бархатного голоса внутри Маши все замерло и осыпалось к чертям. Предательский румянец вновь окрасил лицо, и она занавесилась волосами в надежде, что никто этого не заметит. — Их желания вечны, Эцио, — ответила Та, что была до, смотря прямо в глаза итальянца. — Власть. Подчинение. Смерть ассассинам и их помощникам. И они все ближе к своей цели. Если вы не поможете в этом времени, то все ваши достижения в прошлом окажутся бесплодны, бесполезны. Все закончится в этом году, двадцать первого июня, в день летнего солнцестояния, и лишь от вас зависит, удастся ли тамплиерам осуществить их план. Завтра вы должны уехать… — Стоп, дамочка, что значит «должны уехать»? — взъерепенилась Катя. — Мы эту встречу с марта планировали, отпуска выпрашивали, бегали на работе как в задницу укушенные. Вы вообще знаете, насколько сложно экскурсоводам отпроситься хоть на недельку в разгар туристического сезона? — На твоем месте я бы с ней так не разговаривала, — хмыкнула Маша, вставая с дивана и окончательно смиряясь с самостоятельно нашедшими их приключениями. — И что же мы должны сделать?