Беги, я всё равно быстрее.

Ким Сокджину плохо. Нет, не физически. Морально плохо. Потому что знает, что сейчас откроется, уже ненавистная, дверь и войдёт он. Он не будет ругаться и кричать, нет, у этого обаятельного садиста свои методы перевоспитания. Руки ноют, под тяжестью оков, но в постель он не хочет, шея тоже болит, чешется, но это всё такая нелепая хуйня, по сравнению с тем, что дверь открылась и зашёл он. Невероятно красив, божественно сложен, на лице играет улыбка, а в глазах танцует сам дьявол. — Ты проснулся, малыш?! — это прозвучало скорее как утверждение нежели вопрос. Он сел на стул возле двери, до куда цепь точно не достанет.— Джин, я люблю тебя. — его голос слегка дрогнул. — Чёрт бы тебя подрал, хотя лучше я это сделаю сам. — Что за игры, Гук-и? Освободи меня. — ведьмак нарочито громко позвенел оковами и демонстративно сел на пол, не сводя взгляда с лица вампира. — Я всего лишь держу своё слово, хён. — словно невзначай он коснулся своего ремня на брюках и пожал плечами. — Нет, я знаю, что ты задумал, мистер "хочу быть главным". И нет, этого не будет. — Сокджин поспешно встал, хотя это далось с трудом и замахав руками помотал головой в отрицательном жесте. Чонгук в мгновение оказался рядом, прямо перед ним, провёл большим пальцем по его нижней губе, с лёгким нажимом, и всё, у Сокджина внизу живота запархали бабочки, трепетно щекотя заодно и член, который уже с чего-то напрягся. Чон опустил взгляд вниз, на выпирающее достоинство ведьмака, словно почувствовал, что тот уже изнывает от желания. — Твои губы упрямо говорят "нет" тогда, когда твоё тело и всё в тебе упорно твердит желанное "да". — голос Гука звучит так томно и пошло, что парень не смеет даже пошевелиться. — Мы оба знаем, что ты сдашься мне, так же как однажды я сдался тебе, помнишь? — изогнутая бровь и кривоватая улыбка говорила о том, что ведьмаку придётся ответить на этот вопрос. Джин кивает, но этого не достаточно.— Словами, малыш. Чонгук смотрит с каким-то хищным прищуром. — Да. — тихим шепотом произносит Сокджин и облизывает пересохшие губы. — Точно помнишь? — шёпот на ушко ведьмака, чтож вампир отлично знает, как заставить этого строптивого беглеца трепетать. — Да. — голос слегка подрагивает и он делает несколько маленьких шажков назад, впрочем секунду спустя он уже стоит так же близко к вампиру, как и стоял до этого, только теперь у Чона на кулак цепь намотана, которая изящной линией тянется от ошейника Джина. — Либо ты встаёшь сам, либо ты это делаешь под моим чутким руководством. — лукавая улыбка на лице и Джин готов поклясться, что только что видел пламя вспыхнувшее в зрачках вампира. Он стоит, не опускается вниз, как того хочет Чонгук, а упрямо смотрит в глаза, хотя признаться от этого напора его ноги подкашиваются. Вампир всегда так действовал на него: вызывал желание, страсть, любовь. Один рывок вниз. Больно, дико больно, но нет, Сокджин стоит на ногах, следом ещё один рывок, уже гораздо сильнее и всё. Ведьмак на коленях, а Чон облизывает губы, будто видит перед собой самую желанную сладость мира. Захватывая ещё и цепочки от рук, крепко сжимает их в своей руке, достаёт серебряный коготок, одевает на указательный палец и наклоняется к Джину. Ему знакома эта вещица, он сам подарил его ему. Несколько движений и в районе сердца, на коже, красуется "Чон". Ведьмак молчит, просто смотрит в глаза Гука и поджимает губы, следом добавляется "Чонгук" и вампир удовлетворённо смахивает выступившие алые капли в выемку когтя и неспешно облизывает его, царапая и свой язык, смакуя во рту смесь их кровей. — Ты так и не понял, хён? — шепчет Гук на ушко. — Ты навсегда мой. Никогда и никуда от меня. Я везде найду. Буду твоей тенью. Твоим богом. Твоим личным адом. Твоей золотой клеткой. — проводит языком по мочке уха Сокджина и ведьмака словно током прошибает и он выгибается на встречу, подставляя шею под губы или даже клыки. Вампир улыбается. — Вот он, мой Джин-и. — медленно проводит кончиком языка по шее, но напрочь забывает о цепях, а когда натыкается на преграду ошейника разочарованно рычит. Всего один рывок и крепления полетели из стены на пол. Он втягивает Джина в поцелуй, такой долгий и такой страстный, что тот тянется рукой к своему члену, но Гук перенаправляет и кладёт его ладонь на свою ширинку, прижимая её. Ведьмак тут же начинает ласкать парня, но это длится совсем не долго. Чон разворачивает Кима к себе спиной. — Я жду. — с вызовом произносит Юнги и смотрит на Намджуна. — Чего? — вампир включает полного дурачка, хотя естественно знает, что речь о Сокджине. — Я вполне могу открыть окно и тебя шибанёт молнией. — скрещивает руки на груди маг и в данную минуту даже объятия Тэ со спины не помогают успокоится. — С ним всё нормально. Он же с Чонгуком. — Джун вновь не смог скрыть улыбку. — Не волнуйся за него, не будь курицей-наседкой. — Я должен знать, что с ним всё в порядке, это ясно? — Юнги не шутил и правда еле сдерживал себя, чтобы не натворить глупостей. — Ясно, предельно ясно. Но поверь, нет поводов для паники, потому что у них свои, взрослые, игры. — Секс? — изогнул бровь Мин и почувствовал как пальцы Тэхёна сжимают его плечи. Намджун кивнул. — Серьёзно блять? Пока мы тут мозги трахаем как помочь этим двум, они спокойненько себе поёбываются? — маг чуть ли не задохнулся от возмущения. — Ну спокойненько это вряд-ли, скорее Чонгук показывает, что в их паре он главный. — лёгкая, но вполне добродушная усмешка коснулась губ вампира. — Так, может займёмся делом и перестанем обсуждать сексуальные утехи?! Юнги хоть и был зол, но всё же продолжил искать информацию. Он считал это всё не правильным и не справедливым. Чонгуку стоило бы отпустить Сокджина, он уже давно не маленький и если он решил уйти, нужно уважать его выбор. Вдруг он знал что-то или кого-то, кто мог бы помочь избавиться от проклятия клинка или ещё чего, а Гук просто испортил всё? Он не даёт ни единого шанса Джину, с тех пор, как они снова стали парой. Хотя Гук утверждает, что они и не расставались, а эти четыре года были просто размолвкой и непониманием. — Жарко.. — выстанывает Сокджин и сам трётся задницей о пах Чона. Ошейник натянут до предела, и ведьмак полностью во власти вампира. Он хотел вновь попытаться помочь себе, потрогать себя, но его рука снова была поймана и как у марионетки отведена назад, а по обнажённой коже в районе бедра прилетел хлёсткий удар. Вампир лёгким рывком отклонил голову Джина в бок и оставил алый укус на его шее. — Никто не имеет права трогать тебя там, даже ты сам. Только я. Понятно? — произносит Гук и жар исходящий от ведьмака усиливается в несколько раз. Чон это чувствует, чувствует этот жар исходящий от тела, что сводит его с ума, ему тоже хочется, он не из стали и нервы не платиновые. Хочется взять то, что принадлежит ему. Хочется войти в это податливое тело, но рано, ему мало просто оболочки, он хочет душу, он хочет жизнь этого ведьмака, он просто хочет всего его. До нелепых мурашек хочет. — Да. — сдавленно отвечает Джин. — Прости, что сбежал. Только прошу.. — он переходит на шёпот. — Выеби. — вампир не видит лица парня, но он уверен, что это слово далось ему с трудом. В игровой манере или что бы подразнить вампира - пожалуйста, а когда дело подходит к реальности, то всё, он смущён и стыдливо прячет свои прекрасные глаза. Но вот, он сказал это слово и у Чонгука всё внутри буквально кипит, ему надо. Он никогда не насытится этим ведьмаком, ему всегда мало. Он выпускает из кулака цепи и прогибает его в спине так, что тот падает на руки и тут же по блядски выгибается и заманчиво выпячивает задницу. Он готов, дрожит от возбуждения, крутит призывно бёдрами. Однажды Ким Сокджин запал в сердце Чонгука, свёл с ума, заставил желать себя больше всего на свете и вампир решил отплатить ему тем же. Чон мочит свои пальцы во рту Джина, делая несколько движений ими во рту и проводит от основания члена, по мошонке, до входа. Дразняще кружит вокруг, затем охватывает и дырочку, ласкает, шлёпает по сочным ягодицам, чуть оттягивая их в разные стороны и обнажая колечко мышц. Ведьмак стонет, извивается, то подаётся назад подставляясь под ласки, то пытается безуспешно отстраниться. Этого мало, Чон Чонгук хочет довести его до безумия, чтобы Сокджин просил, умолял, чтобы забылся в ласках, забыл о стеснении и стыде, и он начинает говорить с ним, точно зная какие слова заводят этого стесняшку: — Тебе нравится, Джин-и? Извиваешься и стонешь, как блядская шлюха. —палец вампира совсем немного проникает внутрь, на одну фалангу, просто подразнить, но ответа не следует и он продвигается глубже. Джин громче стонет, но ему мало одного пальца внутри, к тому же так не глубоко. — Я спросил, сука, тебе нравится? — вампир в секунду находит цепь от ошейника и натягивает её до предела, тем самым заставляя парня выгнуться ещё сильнее и простонать протяжное "да". — Кому ты принадлежишь Джин-хён? Чей ты? — к одному пальцу добавляется и второй и сразу же проникновение стало глубже, от чего ведьмак выстонал имя вампира. — Твой. Я принадлежу тебе. — с предыханием, сквозь стоны, на выдохе произносит Сокджин и подаётся назад, чтобы насадиться ещё глубже. Ему уже мало пальцев, хочется большего. — Пожалуйста.. — скулит парень и этот скулёж сейчас будто музыка для ушей вампира. — Пожалуйста. — вторит Джин. — Всё, что угодно, Гук-и, только прошу, возьми.. Возьми меня.. Чонгук закусывает губу до боли, чтобы не сорваться и не выебать это ангельское создание прямо сейчас. Переключается ласками на член, лениво надрачивая его, пока ведьмак пытается ускорить темп движением бёдер. Хочется быстрее и жёстче, но вампир всё контролирует и поэтому у Джина нет возможности сделать так, как хотелось бы и он покорно опускает голову, почти всхлипывая. Оковы уже и вовсе кажутся невесомыми, он не замечает ничего, кроме жгучего желания отдать всего себя этому вампиру. Он послушно стоит на четвереньках и тихо поскуливает, стонет, говорит почти не слышно: чтобы Чон уже трахнул его, что не может больше, что изнывает от желания, что хочет кончить, что Чонгук грёбанный садист. Вампир улыбается, расстегивает ширинку, спуская брюки вместе с белоснежными боксами и приставляет член к входу, ведьмак елозит, пытаясь придвинуться ближе к набухшему, от возбуждения, члену. Гук не торопится, проводит руками по округлой заднице, шлёпает, оставляя красные следы от ладоней, водит членом вокруг, слегка постукивает большим пальцем по расслабленному колечку и только после этого входит в Сокджина быстрым движением и слышит громкий стон, сквозь который проскальзывает протяжное "сука". — Да, Джин-и, ты моя личная сука. — вампир до боли сжимает бёдра и начинает двигаться внутри парня, едва слышно, но чертовски сексуально, постанывая от удовольствия. Он заставлял Сокджина просить, умолять, разговаривать и говорил такие пошлости, что если Ким был бы девушкой, пожалуй затопил бы не только эту комнату, но и половину города. После того, как оба были удовлетворены и Джин рухнул без сил, Чонгук осторожно перебирал пряди его волос и затеял разговор : — Ты бы смог выкачать всю магию из клинка? Это отменит проклятие? — осторожно начал Чон, поглаживая уже плечи ведьмака, изредка сжимая их в массаже. — Я? Ты же знаешь, я не могу ответить на этот вопрос, Гук-и. — расстроенный взгляд Сокджина поднялся и их глаза встретились. — Знаешь, я тут подумал... — Чонгук лениво встал с постели, в которую они перебрались после секса, под непонимающе-вопросительный взгляд любимого. Он подошёл к своим вещам в углу и прежде, чем до Сокджина дошло и он закричал "не надо" , вонзил в свою руку тот самый клинок.— Вместе навсегда, Джин-и. Без тебя меня тоже не будет. Запомни.