Стоит только присмотреться

— Может, займёшься чем-нибудь полезным? Шэнь Цинцю оторвал глаза от книги, которую читал весь вечер, и упёр в Лю Цингэ нечитаемый взгляд. Выдержав паузу и, видимо, придя к какому-то умозаключению, Цинцю аккуратно отложил наверняка один из своих обожаемых поэтических сборников и грациозно поднялся с пня, служившего ему стулом. Глядя, как старший брат неспешно приближается к нему, Лю Цингэ успел пожалеть, что не справился с раздражением и обратил на себя внимание Цинцю. Первый ученик Цинцзин бесил его всем своим существом, и Цингэ предпочёл бы никогда не видеть и не слышать этого человека, и уж тем более никогда с ним не заговаривать. Но у него буквально не было выбора! Миссия, на которую их обоих послал глава школы, предполагала и то, и другое. А когда Шэнь Цинцю утыкался в свои книжки и становился бесполезным грузом, Лю Цингэ не мог сдерживаться, и случалось третье. Мысленно обругав себя последними словами за несдержанность, Цингэ принялся гадать, что подонок Цинцю выкинет на этот раз, чтобы насолить ему ещё больше. Ветер трепал макушки деревьев, окружающих лесную полянку, на которой они остановились на ночлег. Пряди волос, свободно лежащие на плечах Шэнь Цинцю, взлетели и на несколько мгновений скрыли его губы от внимательного взгляда Цингэ. «Вместо веера?» — успела мелькнуть в его голове весёлая мысль. Всегда степенный старший ученик Цинцзин дёрнулся, раздражённо смахивая мешающиеся волосы. Лю Цингэ фыркнул и даже не попытался скрыть усмешку. Ему доставляло невообразимое удовольствие видеть, как что-то выходило из-под контроля мудака-шисюна. Заметив это, Шэнь Цинцю злобно прищурился и, горделиво вскинув нос, наконец произнёс: — Чем же я должен заниматься по мнению Лю-шиди? Он приблизился к сидящему на земле младшему брату и теперь нависал над ним грозовой тучей. Но Цингэ, конечно, не был намерен оставаться в подобном положении. Он тут же вскочил на ноги и порадовался, что хоть разница в их росте и была едва заметна, всё же она была: ему нравилось ощущать даже такое небольшое превосходство над Цинцю. Выразив красноречивым взглядом всё своё презрение к этому человеку и сомнения в его полезности, Цингэ хмыкнул: — Ну, ты мог бы почистить своё оружие. Шэнь Цинцю вскинул изящную бровь и, не отрывая уничижительного взгляда от лица Цингэ, сложил пальцами печать призыва меча. Ловко перехватив скользнувшее ему в руку оружие, Шэнь Цинцю вскинул его остриём вверх ровно по середине между ними. Уловив отблеск стали, Лю Цингэ тут же среагировал: рука его молниеносно метнулась за Чэнлуанем, но остановилась на полпути, когда первый ученик Байчжань понял, что атаки не последует. Лю Цингэ наблюдал, как Шэнь Цинцю рассматривает свой Сюя: внимательно оглядев одну сторону, он перевернул меч и принялся за другую. Постояв в молчании какое-то время, Цинцю, наконец, произнёс: — Тц, должно быть, зрение подводит меня, но я не смог найти на Сюя ни одного изъяна. Возможно, Лю-шиди сам желает проверить? С этими словами Цинцю поднёс меч ближе к глазам Цингэ. В этом, впрочем, не было нужды. Лю Цингэ прекрасно видел, что лезвие Сюя идеально. Но и сдаваться просто так он не собирался. — Что же, если и так, ты мог бы приготовить ужин! Цинцю в недоумении приподнял бровь, но Цингэ уже и сам осознал, какую глупость сморозил в гневе. Первый ученик Цинцзин готовит ужин в лесном лагере. Шэнь Цинцю. Готовит. Для Цингэ. Это могло бы быть хорошей шуткой, если бы не было настолько нелепо. Особенно, если учитывать, что в готовке, в принципе, нет нужды. Неловко переступив с ноги на ногу, он на мгновение опустил взгляд и почувствовал, что кончики ушей потеплели. — Если у младшего брата Лю кончились аргументы, — бесстрастным тоном произнёс Цинцю, почуяв растерянность оппонента, — то я предпочту вернуться к своей «бесполезной трате времени». Не забудь сообщить мне, как только в твою красивую голову придёт что-нибудь умное. Убрав меч и подарив Лю Цингэ напоследок холодный взгляд, Шэнь Цинцю развернулся и отошёл на противоположную сторону поляны, вновь берясь за отложенную книгу.

***

Демоны напали неожиданно. Юные адепты Цанцюн едва успели призвать мечи, когда из засады на них выпрыгнули уродливые монстры, затаившиеся в тени редких деревцев погружающейся в вечерние сумерки рощи. Впрочем, чаша весов довольно быстро склонилась в сторону молодых заклинателей. Чэнлуань, сияющий небесным светом меч Лю Цингэ, словно молния, разил демонических тварей. Феникс на его эфесе ярко вспыхивал в лучах заходящего солнца, ослепляя чувствительные к свету глаза врагов. — Ты же говорил, что до ночи они не посмеют высунуться! — прорычал Цингэ, подобравшись в пылу сражения поближе к Цинцю. — Я, по-твоему, что, провидец? Или гадалка? — раздражённо отозвался тот, отбиваясь от трёх цзянши. — Я сказал то, что знаю о них. Одинаково скривившись в отвращении друг к другу, юноши снова разошлись. В какой момент вампиров стало так много? Они окружили Лю Цингэ со всех сторон, так, что он потерял из виду зелёные всполохи одежд Цинцю. Чэнлуань метался от одной твари к другой без устали, но их как будто не становилось меньше. Повертев головой в разные стороны, первый ученик Байчжань заметил, что старшего брата оттеснили почти на пол ли. Зато сразу стало понятно, отчего на него одного полезло столько мертвичины. Наверняка трус отбежал подальше и бросил его разбираться с демоническими отродьями. Лю Цингэ, оскалившись, пообещал себе избить его после того, как закончит вырезать цзянши. Их, конечно, было много, но угрозы для Лю Цингэ они не представляли. Однако проблемы начались, когда один из вампиров, попав под Чэнлуань, неудачно дёрнулся в сторону, зажав в себе лезвие. Дёргая за рукоять, Лю Цингэ уже понимал, что не успевает развернуться к следующему противнику. Он приготовился... ...Но ничего не произошло. Капли густой тёмной крови мертвеца проложили кривую дорожку по груди Цингэ, когда тот рванул меч на себя изо всех сил. Резко обернувшись, он вскинул клинок, но только для того, чтобы найти цзянши застывшими, словно каменные статуи. Ко лбу каждого вампира был прикреплён талисман. Перестав пялиться на замеревших тварей, Лю Цингэ вскинул голову и увидел, как Шэнь Цинцю степенно прогуливается между ними. Приблизившись к Цингэ, он закатил глаза и поинтересовался: — Так и будешь стоять или поможешь мне свалить этих в кучу? Пару раз моргнув, Лю Цингэ продолжил неотрывно всматриваться в равнодушные глаза напротив. Совершенно абсурдная мысль неожиданно кольнула его разум: «Он что... спас меня?» Нет. Определённо, нет. Это ерунда какая-то. Напротив, он ждал, что вампиры разорвут Цингэ, поэтому не спешил. Именно. Решив так, первый ученик Байчжань резко подался вперёд. — Почему ты медлил? Отвечай! — схватив Цинцю за воротник, прорычал Лю Цингэ, с удовольствием отмечая, как на мгновение распахнулись его глаза. — Ты мог сразу использовать свои талисманы! Чего ты ждал?! — Не мог! — ощетинился в ответ Шэнь Цинцю, вцепившись пальцами в руки шиди. — Я надеялся, что мы справимся без них. Ты хоть представляешь, как трудно их сделать? Юноши злобно вглядывались друг другу в глаза ещё какое-то время, прежде чем Лю Цингэ с выражением великой милости на лице выпустил из захвата ханьфу Шэнь Цинцю. Продолжая недоверчиво вглядываться в лицо своего шисюна, молодой заклинатель отступил на шаг и сложил руки на груди. Шэнь Цинцю, вернув себе невозмутимое выражение лица, вопросительно приподнял бровь. — Мы планировали обезглавить их, а потом сжечь. — Цингэ поморщился, прежде чем продолжить: — Ты сам это предложил. Откуда вдруг взялись талисманы? Объясни мне. — Почему я должен? — Шэнь Цинцю дёрнул плечом и развернулся, чтобы уйти. — Ты отказываешься замечать что-либо, помимо своего меча. Я не собираюсь тратить своё время на то, чтобы объяснять тебе очевидное, Лю-шиди. Не проронив больше ни слова, адепты Цанцюн стащили в кучу неподвижные тела цзянши и, нарисовав печати, смотрели, как демонические твари полыхают в алом пламени.

***

Му Цинфан покачал головой и устало посмотрел на Лю Цингэ, который сидел, нахохлившись и нахмурив тонкие, как у девиц с Сяньшу, брови. Первый ученик Цяньцао уже привык, что старший брат Лю приходит к нему после совместных со старшим братом Шэнем миссий не столько раненый, сколько раздосадованный и злой. У Лю Цингэ, такого красивого и сильного, не было друзей на Байчжань, где каждый первый завидовал ему или боялся, и Му Цинфан со свойственной ему добротой и заботой принял на себя эту непростую роль. Быть другом Цингэ действительно оказалось довольно сложно: в критике он был прямой и острый, как лезвие его меча, не терпел увёрток, раздражался на слабость и бесполезность. Однако Цинфан быстро понял, что, помимо этого, Цингэ также был верным и по-своему заботливым. Дружить с ним было сложно, но очень приятно. Сейчас же, перебинтовывая вправленное запястье, Му Цинфан слушал рассказ Лю Цингэ о том, как Цинцю очень вовремя использовал талисманы из Книги Перемен. Вернее, сам Лю Цингэ сказал, что Шэнь Цинцю непозволительно медлил, но Цинфан, помня о давней вражде старших братьев, посчитал его слова предвзятыми. — Лю-шисюн, я думаю, ты спешишь с выводами. Ведь может такое быть, что Шэнь-шисюн действительно не хотел использовать свои талисманы без крайней нужды и достал их, только когда тебе нужна была помощь. Лю Цингэ передёрнуло от его слов. — Мне не нужна была его помощь! — старший ученик Байчжань, вершины Сотни побед, побагровел от досады. — Но, старший брат Лю, — возразил ему Му Цинфан, — если ты ничего не напутал и поведал мне всё, как было на самом деле, то, боюсь, я должен тебя расстроить. Лю Цингэ недовольно уставился на юного целителя и раздражённо фыркнул. — Не злись, Цингэ, — примирительно сказал юный целитель. — Но признай, Шэнь Цинцю успел вовремя. Посидев ещё немного под аккомпанемент угрюмого сопения Цингэ, который выглядел почти убеждённым, но так и не смог выдавить из себя слова согласия, Му Цинфан решил не давить на него больше, лишь заметил напоследок: — Тебе стоит быть чуть внимательнее к нашему старшему брату, Лю-шисюн. Да, он бывает резковат, но, возможно, если вы лучше узнаете друг друга... Просто понаблюдай за ним какое-то время и, я уверен, ты поймёшь, что Шэнь-шисюн не так плох. Не меняя пасмурного выражения, Лю Цингэ неохотно кивнул и, попрощавшись, покинул излишне, по его мнению, добродушного друга. «Они точно друг друга стоят», — весело подумал Цинфан, страдальчески вздохнув.