Школа Зонтиков

      Говорят, учитель — это призвание. Если тебе не дано, то не дано. И, возможно, Бэну дано. Потому что после того, как он стал преподавать в этой школе, уровень образованности учеников заметно повысился. Пусть и только по биологии.       Утром, перед работой, Бэн всегда заходил за шоколадкой и стаканчиком кофе. Правда, после того, как Ваня осудила его за каждодневное загрязнение окружающей среды (стаканчики из кофейн долго не разлагаются и имеют вредные вещества в составе), мужчина брал в школу термос, но шоколадку все равно покупал. Каждый день — это повод похвалить какого-нибудь ученика и наградить кусочком шоколада. Некоторые в шутку называли его профессором Люпином. После того, как Бэн растерянно спросил, кто это такой, и встретил шквал недовольных возгласов, он читал Гарри Поттера на переменах. Иногда даже во время обеда.       — Ты меня вообще слушаешь?       Голос Лютера отвлек Бэна от книги. Он виновато посмотрел на брата.       — Прости, зачитался. Так, о чем ты?       — О том, что Клаус сегодня решил положить мне меньше спагетти, чем вам.       — Мне кажется, это намек, что тебе нужно похудеть, — хихикнула Ваня, откусывая от яблока.       Лютер хмуро посмотрел на сестру.       — Клаус прекрасно знает, что диета мне не поможет.       — Ему просто скучно. — заступился за брата Бэн. — Он сидим целыми днями дома, Пятый не пускает его к себе, Эллисон проводит все время с дочерью, а Диего как будто вообще не хочет видеться с Клаусом. Вот он и подает нам сигналы.       — Сигналы? — нахмурился Лютер. — Но почему мне?       — Потому что только ты, с точным математическим взглядом, мог определить, что у тебя меньше спагетти, чем у нас. — улыбнулась Ваня.       Лютер только вздохнул. Он выглядел так мило, когда дулся, как ребенок. Бэн не сдержал умиленной улыбки, да и Ваня, заметив это, подмигнула брату. Наверное, тот факт, что они все всемером живут в одном доме, должен был раздражать Харгривзов. Но семейство раздражал только Клаус. И то, все терпели его, потому что брат не делал ничего плохого, только мелкие шутки и неравномерное распределение спагетти. Правда, Эллисон почти не жила с семьей, все свое свободное время уделяя Клэр. Только иногда выбиралась с Клаусом по магазинам. И парень был очень рад таким походам. Потому что Ваня не любила шопиться, а братья Клауса вряд ли питают слабость к красивым юбкам и острым каблукам. Но иногда Клаусу удавалось затащить с собой Бэна.       — Тебе идет розовый, — как-то заметил Бэн.       — Да, Диего говорил мне, — ответил Клаус, примеряя розовую блузку.       Бэн удивленно посмотрел на брата.       — Диего?       Клаус тут же смутился и стал что-то говорить про новую коллекцию платьев в пятом отделе. Бэн, как ни пытался получить ответа, все же оставил брата в покое. Наверное, это была личная тема.       Бэн, Ваня и Лютер всегда обедали в кабинете Бэна. Тут было много цветов и разных растений. Ване нравилось обсуждать с Бэном новые бутоны, а Лютер просто наслаждался обществом брата и сестры. Тем более, в учительской большому парню было не очень комфортно. Коллеги все время шептались за спиной Лютера, от чего мужчина смущался и терялся. Хорошо, что Ваня и Бэн не бросили брата в беде и пригласили к своему уютному столу. Бэн первый начал преподавать в этой школе. Они с Лютером вместе получили дипломы учителей, но не воспользовались ими. Пути всей семьи разошлись и только после смерти отца братья и сестры снова стали дружны. Харгривзы стали жить в одном доме, вместе с мамой и Пого. Только после этого все стало налаживаться. Диего вернули на работу в полицию, чему мужчина был очень рад. Эллисон разрешили видеться с дочерью. Клаус пытался завязать с наркотой. А Бэн достал свой диплом учителя и пошел работать в школу, о чем давно мечтал. Коллеги тут же прозвали его лучшим, от чего мужчина смущался. Но ученики и правда его любили (некоторые даже слишком сильно) и прилежно учились. Бэн был мягким и требовательным, носил прекрасные пиджаки и галстуки, которые ему подбирал Клаус, и всегда с улыбкой встречал учеников. Он никогда не кричал и не ставил двоек. Словом, не учитель — мечта. Через полгода в школу к Бэну устроилась Ваня. Сестра никогда не училась на учительницу, но всегда мечтала работать с детьми. А когда директор услышал, как красиво девушка играет на скрипке, то закрыл глаза на отсутствие диплома и взял Ваню на работу, учительницей музыки. Вскоре ее назначили организатором оркестра. Ваня была очень счастлива такому исходу, тем более, что ее брат, Бэн, работал вместе с ней. Сразу за Ваней пришел Лютер. Перспектива работать вместе со своим братом и сестрой была очень заманчива. Директор сначала подумал, что Лютер, по образованию, учитель физкультуры. Но большой парень был учителем математики, как ни странно. С большой неохотой (и после заявления Бэна, что он уволиться, если его брата не возьмут на работу) Лютера взяли работать учителем математики. Лютеру было сложнее, чем его брату и сестре. Математику и так никто не любил, а с таким учителем предмет превратился во что-то комичное. Ученики вечно шутили на счет внешности учителя математики и не воспринимали предмет серьезно. Как Бэн не пытался вразумить учеников, никто его не слушал. Так что, Лютеру оставалось лишь терпеть и пытаться заслужить любовь учеников.       Больше всего Бэн любил 8 класс. И не только потому, что это был возраст, когда дети становятся самими собой и уже меньше пакостят учителям. В 8 классе проходили строение человека. А Бэн очень любил эту тему. Поэтому с большим воодушевлением рассказывал о строение мозга человека, когда дверь кабинета открылась и вошел Клаус.       Брат был, как всегда, более чем индивидуален. В своих любимых черных штанах на завязках, коротком розовом топе и четко подведенными глазами. Ах, ну и конечно, шпильки. Клаус и так был не низкий, а сейчас вообще легко мог достать до потолка. Со своей обворожительной улыбкой, брат помахал Бэну татуировкой Привет.       — Клаус? — растерянно спросил Бэн. — Что ты здесь делаешь?       — Ох, прости, сейчас урок?       В классе тихо похихикали. Бэн знал, что еще немного и тихие смешки превратятся в общий смех. Поэтому он схватил Клауса и затолкал в лаборантскую, закрыв дверь.       — Зачем ты пришел? — зашипел Бэн.       — Мне стало скучно, — невозмутимо пожал плечами Клаус. — Я решил посмотреть, как ты тут.       — Но я же работаю! — возмутился Бэн. И тут мужчину осенило. — Подожди, что-то случилось?       Клаус замялся и махнул рукой, обводя помещение взглядом.       — У тебя тут уютно, — усмехнулся он, тыкая пальцами в скелет. Ученики прозвали его мистером Хлопушкой. Бэн даже не знал, почему.       — Клаус, что случилось? — требовательно спросил мужчина, уже не сомневаясь, что брат чем-то расстроен.       Брат немного помолчал, но потом тяжело вздохнул.       — У тебя урок, не стоило мне приходить.       И Клаус попытался выйти из лаборантской, но Бэн перегородил ему дорогу.       — Знаешь что? У меня действительно сейчас урок. Но давай ты посидишь тут 20 минут, соберешься с мыслями, а потом я налью тебе вкусного клубничного чая и мы поговорим. Окей?       Клаус грустно посмотрел в глаза брата и кивнул. Бэн похлопал его по плечу и вернулся в класс. Ученики уже расшумелись и Бэн поспешил утихомирить детей.       — Бэн, а это ваш парень? — невозмутимо спросил какой-то мальчишка и все засмеялись.       — Это мой брат. — сухо ответил учитель. — А теперь вернемся к теме урока.       Бэн не терпел в своем кабинете шуток про сексуальные ориентации и относился к ним действительно строго и непреклонно. Из-за этого некоторые его побаивались. Бэн был пушистым и добрым, но когда разговор заходил о оскорблениях и унижениях, он превращался в холодного монстра, который не приемлет задир и всячески пытается им вразумить, что они — буквальное зло. Наверное, он привык защищать своего братишку в детстве от нападок не только чужих людей, но и от собственных братьев и сестер.       Клаус и Бэн были близки всю жизнь. Они выросли вместе и стали настоящими братьями. Даже когда все дети Реджинальда разошлись по своим дорогам, Бэн и Клаус поддерживали связь. Бэн пытался помочь брату избавиться от наркотиков, хоть это и всегда было тщетно. Клаусу всегда чего-то не хватало. Какой-то другой мотивации. Бэн ревновал, ведь Клаус бросил наркотики не ради него, но все равно был очень рад за братишку. Ведь самое главное для Бэна — это счастье Клауса. А для Клауса — счастье Бэна. Так было всегда.       Прозвенел звонок и Бэн, забыв дать домашнее задание, метнулся в лаборантскую. К его облегчению, Клаус сидел за столом и читал учебник по биологии для 5 классов.       — Я и половины из этого не знаю, — фыркнул Клаус. — Что это, углубленная программа?       — Пятый класс, — усмехнулся Бэн. — Неудивительно, что ты ничего не понимаешь, ведь ты закончил свое саморазвитие сразу же, как узнал значение этого слова.       — Знаешь, это тебе биология пригодилась в жизни. А я прекрасно обхожусь и знаниями того, что Оскар Уайльд был геем, а Уолт Уитмен — бисексуалом.       — Я думал, что Уайльд был бисексуалом. — Бэн присел напротив брата и включил чайник.       — Поверь, я знаю это из самых надежных источников. — усмехнулся Клаус и посмотрел куда-то за спину Бэну.       Бэн вздохнул. Именно способность видеть призраков толкнула Клауса к наркотикам. Бэн до сих пор не мог простить судьбу за силы, которые достались их семье. Они сломали каждого из них. Но время шло, Харгривзы, не без помощи друг друга, сумели справиться со своими проблемами от сил. Бэн больше никогда не вызывал монстров. Он смог оставить проход запечатанным. Клаусу повезло меньше. Он не мог выключить своих призраков. Он пытался контролировать поток мертвых, но получалось это очень плохо. Единственное, Клаус научился вызывать призраков людей, которых хотел увидеть. Так что, вполне можно поверить, что Клаус лично общался с Оскаром Уайльдом.       — Так, что произошло? — спросил Бэн, наливая Клаусу чай. Его любимый, между прочим.       Клаус вздохнул, отпивая из чашки.       — Диего накричал на меня, так, ничего необычного.       Сколько раз Бэн повторял братьям и сестрам, что Клаус — чрезвычайно хрупкий и с ним следует обходиться осторожно. Возможно, до всех это действительно дошло. До всех, кроме Диего.       — Из-за чего он накричал?       Клаус теребил в руках край желтого, шелкового платка.       — Я приготовил ему печенье. Знаешь, мне довольно одиноко дома, пока вы работаете. А у Диего отпуск. Вот я и пытаюсь общаться с ним. Я приготовил ему печенье, оно очень вкусное, я принес и тебе. Но он не захотел его есть и накричал на меня. Сказал, что лучше бы я нашел работу и не слонялся по дому, мешая ему жить.       — Так и сказал?       — Я мешаю ему жить, — тихо повторил Клаус.       Бэн вздохнул. Диего определенно не понимал, как надо общаться с хрупкими людьми. Наверное, потому что и сам был таким.       — Ты же знаешь Диего, он довольно резкий. Я уверен, он не хотел тебя обидеть.       — Конечно, он хотел, — фыркнул Клаус. — Кажется, я действительно порчу ему жизнь.       — Глупости! Ты же его брат.       — Когда это что-то значило для Диего? — вздохнул Клаус. — Он не обязан любить меня только потому, что я его брат.       — Но он тебя любит.       Клаус отрицательно помотал головой и замолк. Он выглядел очень грустным. Клаус об этом не знал, но Бэн был в курсе его чувств. Бэн знал с самого детства, что Клаус влюблен в Диего. Чувства ослабли, когда семья распалась, но сейчас, кажется, они стали еще сильнее. И поведение Диего не облегчает Клаусу жизнь. Бэн правда хотел помочь брату, но боялся вмешиваться. Несколько лет он просто смотрел, как брат пускает слюни на брата. И ничем не мог помочь. Но сейчас Бэн решил действовать. И пусть после он попадет в большие неприятности, но этот Титаник надо подтолкнуть к своему айсбергу.       — Ты же знаешь, Диего грубит тебе из-за своих чувств, — невозмутимо пожал плечами Бэн. — Пойми, ему непросто.       Клаус растерянно посмотрел на брата.       — Из-за чувств? — непонимающе спросил он.       Бэн состроил удивленное лицо.       — Ну да, из-за чувств. Не так-то легко быть влюбленным в своего брата.       Глаза Клауса округлились и зажглись. Бэн давно не видел такого живого блеска в глазах брата.       — Диего влюблен в меня?       — Подожди, я думал, ты знаешь, — растерянно охнул Бэн. — Зря я тебе рассказал.       — Стой, откуда ты об этом знаешь? — почти взмолился Клаус.       — Это видно. — невозмутимо ответил Бэн. — Диего так смотрит на тебя, когда думает, что никто не видит. Постоянно спрашивает о твоем самочувствии. Волнуется.       Вообще, Бэн почти не врал. Диего действительно постоянно смотрел на Клауса, волновался и заботился о нем. Вот только Бэн не разбирался в любви и не был уверен, что это проявление именно романтической любви. Но он надеялся, что не ошибся. Тем более, он подтолкнул Клауса к активным действиям. Он буквально видел, как крутятся шестеренки в голове брата, придумывая план.       — Мне нужно бежать, — воскликнул Клаус, вскакивая и чуть не роняя стул.       — А как же печенье? — крикнул ему Бэн, но Клауса уже и след простыл. А жаль, брат готовил вкусное печенье.       Буквально через минуту вошла Ваня.       — Я что, только что видела Клауса, вприпрыжку выбегающего из школы?       Бэн усмехнулся.       — Поверь, ты не хочешь знать.       Влюбиться в учителя — это классика. Правда, Бэн не ожидал, что в него и правда кто-то влюбиться. Но периодически признания в любви от учеников он получал. А какая-то девочка, даже не из его класса, две недели провожала Бэна до дома, но так, чтобы он ее не видел. Но однажды Диего заметил ее и очень долго разговаривал с бедной девчонкой. Преследования прекратились, но Бэна не может покинуть мысль, что больше той девчонки в школе он не видел.       Один милый парень из 10 класса, Льюис, явно в него влюбился. Он много времени проводил с Бэном, подходил после урока и иногда нечаянно попадался, когда Бэн шел домой. При этом он очень смущался. Бэн, в отличии от Лютера и Вани, любил ходить до дома пешком. Подышать свежим воздухом, освежить мысли. Это полезно, правда. Поэтому неудивительно, что по пути он часто встречает своих учеников. Сегодня, после 7 уроков, Бэн лишь хотел медленно дойти до дома и все же съесть любимые печенья Клауса. Но тут рядом с ним оказался Льюис.       — Здравствуйте, Бэн. — смущенно поздоровался мальчишка.       — Привет, — дружелюбно поздоровался Бэн. — Я думал, у вас сегодня шесть уроков.       — Лютер оставил меня после уроков, переписывать самостоятельную, — тут же расстроился Льюис. — Вы же знаете, я больше по естественным наукам.       — Да, ты мой лучший ученик. — улыбнулся Бэн. Он не собирался предвзято относиться к ученикам только из-за того, что они влюблены в него. Как Бэн знал, влюбленность в подростковом возрасте — это очень болезненно. И лучше относиться к этому лояльно.       Льюис просиял от такой похвалы и замолчал на несколько мгновений.       — А вы мой любимый учитель, — доверительно сообщил мальчишка.       Бэн снисходительно улыбнулся. Что ж, кажется, стоит поговорить с учеником о их положении.       — Спасибо, Льюис. Знаешь, это очень много значит для меня. Не многие ученики понимают это.       — В каком смысле? — не понял Льюис.       Бэн вздохнул.       — Ты, наверное, слышал о некоторых ребятах из школы, которые испытывали ко мне романтические чувства. Это довольно сложно.       — Почему? — Льюис во все глаза смотрел на Бэна.       — Потому что романтические отношения между учеником и его учителем запрещены. Это неэтично. И я полностью с этим согласен. Наша задача, как наставников, подготовить вас к будущему, помочь. И любовь тут совсем не к месту, ты же понимаешь?       Льюис молча кивнул. Бэн пытался разговаривать аккуратно, чтобы не навредить мальчишке.       — Конечно, мы любим вас, — улыбнулся Бэн. — Но эта не та любовь, которую от нас ждут. Мы очень гордимся вами и хотим лучшей жизни. Я очень горжусь тобой.       — Правда? — глаза парня снова загорелись, но уже по-другому.       — Конечно, я же сказал, ты мой лучший ученик. И я рад, что имею возможность научить тебя чему-то важному.       Льюис улыбнулся и остановился. Бэн тоже остановился.       — Вы и правда мой любимый учитель, — снова сказал мальчишка, но смысл теперь был другим.       — И для меня это много значит. — Бэн ласково, по-отцовски потрепал парня по волосам. — До встречи, я рассчитываю на тебя завтра на самостоятельной.       Льюис попрощался с учителем и пошел домой. Что ж, на одно разбитое сердце меньше. Бэн не знал, каково это. Его сердце никогда не было разбито. И он никогда об этом не задумывался. У Бэна никогда не было отношений, он никогда не был влюблен. И вдруг эта мысль поразила мужчину. А так можно? В смысле, вообще никогда не влюбляться? Сколько фильмов, книг и историй было создано про прекрасные отношения двух людей, которые по уши влюблены друг в друга. Сколько свиданий, встреч и расставаний. И этого всего не было у Бэна. Это пронзило парня, как один из ножей Диего. Так стремительно и неожиданно. Совсем не разбирая дороги, Бэн добрел до дома и закрылся в своей комнате. Он включил «С любовью, Рози», закутался в плед и достал из морозилки большую коробку шоколадного мороженого.       В два часа ночи он уже досматривал «Виноваты звезды» и рыдал. Фильм почти закончился и конец не обещал быть хорошим. Мороженое было съедено, но Бэну было лень спускаться на кухню за добавкой.       — Разве тебе не надо завтра на работу?       В дверях стоял Диего и встревоженно смотрел на брата.       — Притворюсь больным, — отмахнулся Бэн. — Не принесешь мне еще мороженого?       После того, как Диего принес еще нераскрытое клубничное мороженое и закутался в плед рядом с Бэном, они включили «Дневник памяти».       — Ну и муть, — после первых же десяти минут прокомментировал Диего. — И что это у тебя за депрессия такая, что ты смотришь такую фигню?       — Не притворяйся, я знаю, что это твой любимый фильм. — невозмутимо ответил Бэн.       Диего растерялся и, видимо, хотел спросить, откуда Бэн знает. Правда в том, что Бэн все знал и своих братьях и сестрах.       — Так что там на счет депрессии? — поменял тему Диего.       Бэн вздохнул.       — Сколько у тебя было отношений? — спросил Бэн у брата.       Диего ненадолго задумался.       — Серьезных где-то трое. А так штук шесть-семь различных девушек.       — У меня ни одной, — вставил Бэн.       Брат помолчал немного.       — Ты имеешь ввиду, что ты гей?       Бэн закатил глаза.       — Нет, я имею ввиду, что мне больше тридцати лет, но у меня вообще никогда не было отношений.       Диего удивленно посмотрел на брата. Бэн же раздраженно съел большую ложку мороженого.       — Это… довольно необычно.       — Это странно, ты это хотел сказать.       — А почему? — спросил Диего.       Бэн пожал плечами и задумался. Действительно, почему?       — Не знаю, никогда не влюблялся. Мне даже никто никогда не нравился. Да я даже не задумывался об отношениях.       — Ты из-за этого расстроен?       — Видимо. Хотя, хрен разберешь, после третьей баночки мороженого.       — Зря я тебе ее принес, — усмехнулся Диего.       Но Бэну не было весело. Парня и правда это волновало. Может, он какой-то бракованный? Диего тут же заметил, что брат вновь сник.       — Подумаешь, никогда не влюблялся, — фыркнул он. — Вот у меня сколько отношений было, и все провальны. Только разбитое сердце. Ну, как разбитое, я не особо чувствительный, но речь не об этом. Знаешь, сейчас много разных людей на свете живет. И, я уверен, людей, у которых нет отношений, тоже полно. Ты ведь не бессердечный. Ты любишь нас, любишь Клауса. Ты счастлив и посвящаешь свою жизнь прекрасному делу. Так что отсутствие отношений не делает тебя фриком. Все нормально, да?       Бэн улыбнулся и кивнул. Диего и правда любил их всех. Всегда стремился помочь и защитить. Он был прекрасным братом. И Бэн его очень любил. А еще Диего прав. Бэн не болен. Он счастлив. И ему не нужны отношения. Возможно, у него их так и никогда не будет. Но это неважно. Ведь Бэн умеет любить. И его семья его тоже любит.       И тут Бэн вспомнил о сегодняшнем разговоре с Клаусом. Стало сразу стыдно перед Диего. Но стоит ли рассказывать брату? Бэн придумал кое-что получше.       — Клаус сегодня принес мне печенье.       Лицо Диего не изменилось, только сам он еле заметно вздрогнул.       — И? — не выдержал молчания брат.       — Он был очень расстроен.       Диего тяжело вздохнул и закрыл лицо руками.       — Я не хотел его обидеть, — глухо сказал мужчина.       — У меня, конечно, никогда не было отношений, но я знаю, что нельзя говорить, что человек мешает тебе жить.       — Я не это имел ввиду, — простонал Диего. — Просто Клаус… — тут мужчина замер, растерянно смотря на Бэна. — Отношения?       Бэн скушал еще ложечку клубничного мороженого.       — Ага.       — Мы с Клаусом не состоим в отношениях. — хмуро сказал Диего.       — И почему же?       Диего вытаращил глаза на Бэна.       — Не знаю, может, потому что он мой брат?!       — Эллисон и Лютера никогда это не останавливало, — Бэн лишь пожал плечами.       — Клаус — это Клаус, — привел довольно весомый аргумент Диего. — Он никогда не будет со мной встречаться.       — Стоп, то есть, ты бы с ним хотел встречаться? — вдруг понял Бэн. Точно! Все сошлось.       Диего грозно зарычал. Совсем как тигр.       — Забудь, это неважно.       И он встал, намереваясь уйти.       — Тебе надо выспаться, завтра на работу.       — Ты извинишься перед Клаусом? — спросил Бэн.       Диего вздохнул. Потом выключил ноутбук, насильно отобрал баночку мороженого и буквально уложил Бэна спать.       — Спи, — Диего поцеловал Бэна в макушку и направился к выходу.       — Я знаю, ты влюблен в него. — сонно сказал Бэн.       Диего замер на пороге. Бэн не видел, когда брат ушел, он вырубился сразу же.       — Проснись и пой!       Если это Клаус, Бэн убьет его. Парень сонно разлепил глаза и увидел улыбающуюся Эллисон. Бэн обреченно застонал и закутался в одеяло.       — Сколько время? — недовольно проворчал он.       — 6 утра.       Бэн гневно посмотрел на сестру.       — И зачем надо было будить меня в 6 утра? Мне на работу к 9.       — Диего попросил тебя разбудить пораньше, сказал, что тебе сегодня надо рано на работу.       Что ж, значит, Бэн убьет Диего. Наверное, это была месть за вчерашнее.       — Еще он сказал, что ты все будешь отрицать, так что попросил меня проследить, чтобы ты встал.       Бэн определенно убьет Диего.       — Уже встаю, — вздохнул парень.       Когда он пришел на кухню (точнее сказать, буквально приполз), Бэн увидел Пятого, который бодро попивал вкусно пахнущий кофе.       — А мне можно? — спросил Бэн.       Пятый молча кивнул на еще одну кружку, которую, видимо, заботливо налил для брата. Бэн поблагодарил Пятого и стал медленно попивать свой кофе. Вернувшись из своих странствий, Пятый вернулся в тело тринадцатилетки. Прошло уже пять лет и теперь Пятый был в теле восемнадцатилетнего юноши. За это время он успел пройти ускоренный курс в Оксфорде. Что ж, брат Бэна был очень умным. Но сейчас он лишь запирается в своей комнате и что-то высчитывает. Семье не нравилось, что Пятый столько времени проводит взаперти.       — А ты не хочешь устроиться на работу? — спросил Бэн у Пятого.       Парень удивленно посмотрел на брата.       — Зачем?       Бэн пожал плечами.       — Не знаю, это интересно. И, лично я, получаю огромное удовольствие.       Пятый задумался. Надо же, не отверг идею, не обсмеял ее. Наверное, меняется парень.       — Я подумаю, — ответил Пятый и углубился в чтение газеты. Больше из него не вытянешь.       Бэн никогда не выходил так рано на улицу. Было прохладно и очень тихо. Отчетливо было слышно пение птиц. Бэн, всю дорогу до школы, улыбался. И почему он раньше не вставал в 6 утра? Ах, он ведь любил спать. Дойдя до школы, Бэн закрылся в своем кабинете и вдохнул запах тишины. Яркое солнце ослепило весь кабинет. Его любимый, зеленый кабинет, с многочисленными растениями и плакатами про окружающую среду. Он уже чувствовал себя здесь как дома. Бэн поставил на магнитофоне Santa Monica Dream — Angus & Julia Stone и тихо вздохнул, любуясь бликами солнца. Пятый налил Бэну кофе на работу и мужчина открутил крышку термоса, наслаждаясь запахом. Через несколько часов здесь будет полно еще таких молодых жизней, которые он, Бэн, может изменить. Сделать лучше. Бэн улыбался. Он был так счастлив в эту минуту. А, значит, он был счастлив уже навсегда.