Лютер
29 марта 2019 г. в 11:17
Наверное, Лютер бы и смог отвести взгляд, если бы Эллисон не смеялась так красиво. Девушка легонько махала руками и откидывала голову назад. А еще непременно закрывала глаза. Но когда она их открывала, то буквально излучала любовь и радость. Лютер любил смотреть на такую Эллисон. И пусть смешит ее Клаус, мужчина все равно любил эту Эллисон.
За завтраком Клаус был до странного бодрым и все время улыбался и шутил. Это было странно даже для него. Лютер настороженно смотрел на брата, поедая овсянку. Диего тоже странно на него посматривал. Пятый что-то ворчал себе под нос, читая газету. Семейный завтрак юноша никогда не пропускал, но всегда был раздражен. Как будто кто-то заставлял его здесь сидеть. Хотя, именно Пятый ввел правило священности совместного завтрака. Видимо, он уже сто раз пожалел об этом. Бэн не принимал участия в общем веселье. Парень не успел вчера проверить контрольные 9 класса и боялся, что сегодня его съедят, если Бэн не скажет оценки.
— Эллисон, я влюблен в твое платье, — вдруг заявил Клаус. — Может, отдашь его мне?
Лютер был согласен с братом. Платье было красивое. Такое легкое и летнее, желтого цвета.
— Я куплю тебе такое же, но на размер поменьше, — успокоила брата Эллисон. — Я крупнее тебя.
— Кстати, это мое платье, — вставила Ваня. Девушка кидала на Пятого задумчивые взгляды.
Лютеру давно стоило пойти в школу, но он все хотел оттянуть момент возвращения на работу. В последнее время стало еще мучительнее встречаться каждый день с учениками. Кажется, они стали еще злее. Лютеру стыдно признавать, что он боится собственных учеников. Он не мог ничего сделать, чтобы заслужить немного уважения. Может, он просто не создан быть учителем.
— Лютер, — нежный голос Эллисон вывел мужчину из ступора, — ты в порядке?
Лютер кивнул и удивленно огляделся. Семья Харгривзов странно смотрела на большого парня. И тут Лютер понял, что погнул ложку. Ох, наверное, отвлекся. Не так-то просто быть чем-то вроде человека и обезьяны. Да и еще и приходится скрывать это от мира. Если честно, эти свитера сильно чешутся.
— Давай, я отвезу тебя на работу. — настойчиво сказала Эллисон, взяв Лютера за руку и уводя из столовой. Мужчина успел лишь попрощаться с семьей.
Эллисон завела свою машину и тронулась. Лютер знал, что девушка не особо любила водить. Как-то она попала в аварию вместе с Клэр. После этого Эллисон стала еще больше тревожиться за дочь. Наверное, Эллисон сильно волнуется за Лютера, что решилась отвезти его.
— Как ты себя чувствуешь? — заботливо спросила девушка.
Лютер вздохнул. Не было смысла что-то скрывать от Эллисон.
— Не очень, если честно. Думаю, может зря я устроился работать.
— Подумаешь, группка ребят смеется над твоим телосложением, — фыркнула девушка. — Через несколько лет ты будешь смеяться над этими неучами, которые будут продавать тебе картошку фри.
— Поэтому тебе и нельзя быть учителем, — с ласковой улыбкой сказал Лютер. — Учитель все равно любит своих учеников, даже если они его не любят.
— Видишь, значит, ты хороший учитель. — тут же вставила Эллисон. — Не стоит переживать, Лютер. Просто нужно немного времени.
— Уже и так пол года прошло, — вздохнул большой мальчик. — Может, это просто не мое.
— Может, и так. — пожала плечами Эллисон. — Но что тогда твое?
Лютер задумался. Быть учителем никогда не было его мечтой. Лютеру нравилась перспектива учиться вместе с Бэном и Клаусом, а потом, может быть, вместе работать. И ему нравилась математика. Танцы и математика были его любимыми вещами. Но после некоторых изменений в генетике Лютера, он не смог танцевать так же хорошо, как и раньше. Осталась математика. Но и тут у Лютера не было больших успехов. Парень мечтал, что вдохновит учеников, покажет им, как прекрасен его любимый предмет. Но дети не любили не только математику, но и самого Лютера. После такого самооценка точно упадет.
Они уже остановились на парковке школы, когда Эллисон вновь заговорила.
— Дети никогда не любили математику, ты же знаешь, — улыбнулась девушка. — И учителей они не всех любят. Ты всегда знал, что будет нелегко. Но если хочешь чего-то добиться, надо же стараться, да? Быть учителем — это твое. Помнишь, как ты научил Клауса кататься на велосипеде?
— Это был провал, — не сдержал улыбки Лютер. — Невозможно учить человека в 32 года.
— Но ты смог, — Эллисон ласково поцеловала Лютера в щечку. — И, я верю, ты справишься и сейчас.
Такое действительно может вдохновить. Но только до того момента, как Лютер вошел в кабинет. 11 класс был более чем заинтересован в том, чтобы хорошо слушать учителей. Им, все же, сдавать экзамены. И Лютер задавал им много заданий, много с ними работал. Но 11 класс все равно не любил математику. Потому что он задавал много, или задавал мало, это было неважно. Дети не любили Лютера.
— Доброе утро, — поздоровался Лютер, — сегодня будем заниматься по заданиям из экзамена. Самое сложное, 19. Я думаю, мы осилим его, если еще посидим на 7 уроке.
Класс недовольно заворчал.
— Но у нас нет 7 урока в расписании, — раздраженно сказала Мия.
— Я его только что вам поставил. Давайте, народ, нам надо подготовиться.
— Нам надо дышать, — устало простонала Мия.
Лютеру было жалко детей. Но скоро год закончится и начнутся экзамены. А Лютер не хотел, чтобы дети продавали ему картошку фри. Хоть он и любил картошку фри. Эллисон запрещала Лютеру есть ее. Говорила, что она вредная.
Весь урок Лютер пытался вразумить ученикам прекрасный мир графиков и самых сложных логарифмов, но дети слушали его в пол уха. На первом уроке мало кто не спал. Дети ложились поздно, из-за экзаменов или соц сетей. А вставали очень рано. Еще и математика первым уроком. Кто после такого будет счастлив?
Спасительный звонок. Иногда Лютеру казалось, что он ждал его с тем же нетерпением, что и дети. Класс тут же соскочил со своих мест, чтобы поскорее уйти. Мало кто из них попрощается. И тут к Лютеру подошла Мия.
— Вы можете дать мне дополнительное задание? — устало спросила девушка. — Или несколько?
Вид у девочки был плачевный. Большие круги под глазами, спутанные волосы и большая удобная одежда. И этот усталый блеск в глазах. Мие надо отдохнуть.
— Может, лучше просто разберем еще одно такое задание на следующем уроке? — предложил Лютер.
— Я потяну класс вниз, — упрямо помотала головой девочка. — И я все равно не пойму. Дайте задание.
Лютер вздохнул и отдал Мие самые легкие задания, которые у него были.
После третьего урока Лютер, как всегда направился на обед в кабинет к Бэну. И как же он удивился, когда увидел там Клауса, поедающего его любимые конфеты. С кокосовой начинкой, между прочим.
— Привет, — помахал ему Клаус. — Я решил заскочить к вам, пообщаться.
Лютер никогда не был против пристрастия брата к юбкам и каблукам. Но он прекрасно понимал, что заявиться в школу, кишащую злыми детьми, в длинной зеленой юбке и простой белой блузке — не самая лучшая идея.
— Вообще-то, Клаус тут не просто так, — не совсем довольно проворчал Бэн, доставая тарелку Лютера. — Он хочет устроиться работать в эту школу.
— Что? — удивился Лютер. — Но кем?
— А кем я еще могу работать? — усмехнулся Клаус. — Учителем литературы.
Клаус действительно учился вместе с Бэном и Лютером на учителя литературы. Но он не закончил всего год обучения. Стал принимать наркотики. Клауса выгнали и не выдали диплом. Да и парня это особо никогда не волновало. Так что, желание Клауса работать, когда он всем обеспечен, было удивительно.
— Но зачем? — все же спросил Лютер.
— Хочу больше времени проводить с вами. — улыбнулся Клаус.
— У Клауса план, — сказал Бэн, невозмутимо раскладывая вкусные овощи по тарелкам.
Клаус недовольно посмотрел на брата.
— Это неправда.
— Правда, — фыркнула Ваня. — Если бы тебе было скучно, ты бы поджег дом. Устроиться работать? Тут определенно какой-то план.
— Да какая разница? — раздраженно взмахнул руками парень. — Вы мне поможете устроиться?
— У тебя нет диплома, — заметила Ваня. — Шансы невелики. Тем более, в твоем деле записано, что ты лечился от наркозависимости.
— Кого это волнует? — фыркнул Клаус.
— Учителям нельзя принимать наркотики, — вздохнул Бэн. — Тебе об этом говорили, когда выгоняли из колледжа.
— Я уже и не помню, — нахмурился Клаус, — кажется, я был под кайфом.
— Иногда мне кажется, что ты всю жизнь был под кайфом, — равнодушно сказала Ваня.
— Слушайте, я исправился. Уже четыре года без наркоты и три без алкоголя.
— Ты куришь, — заметил Лютер. — Нет, серьезно, прямо сейчас куришь.
— У меня в кабинете нельзя курить, — недовольно сказал Бэн, выхватывая из рук брата сигарету и туша ее об тарелку.
Клаус лишь закатил глаза.
— Короче, я сейчас пойду к вашему директору, — раздраженно сказал Клаус. — Вне зависимости от вашего мнения.
Лютер вздохнул. Кажется, его любимые конфеты ему сегодня не светят.
— Я пойду с тобой, — сказал большой парень.
Клаус просиял.
— О, это так мило, Лютер. Ты совсем как мой первый парень. Он тоже всегда ходил со мной к дилеру.
— Уходите уже, — недовольно сказала Ваня. — Перемена скоро закончится.
В кабинете директора Лютер был не так часто. Не любил быть где-то, помимо своего кабинета. Директором был строгий старичок с вечно задумчивым взглядом. Он удивленно рассматривал Клауса.
— Чем могу помочь? — спросил еще не совсем отошедший директор.
Клаусу понравилось такое внимание.
— Я хочу работать здесь учителем литературы, — обворожительно улыбнулся он. — Вот все мои документы. Буду рад приступить к работе со следующей недели.
Директор перевел взгляд на Лютера.
— Стесняюсь спросить, а вы здесь для чего?
— Клаус мой брат, — пояснил Лютер. — Ну, еще он брат Бэна и Вани.
— Еще один Харгривз, — задумчиво проговорил директор. — Но где же ваш диплом?
— У Вани тоже нет диплома. — пожал плечами Клаус.
— Людей без диплома мы берем очень редко, — недовольно сказал директор. — И я не уверен, что мне стоит так рисковать, устраивая конкретно вас на работу.
Клаус сник. Но только Лютер заметил это, так как хорошо знал мимику брата.
— Ох, вы не пожалеете, — вкрадчиво говорил Клаус. — Поверьте, я знаю о писателях и поэтах того, чего никто не знает.
— Я думаю, мне стоит выразиться конкретнее, — вздохнул директор. — Я отказываю вам.
Вот теперь Клаус действительно сник. Он гордо поднял голову и вышел из кабинета, не попрощавшись и не забрав документы. Лютер грустно посмотрел ему вслед.
— Вы можете взять его на испытательный срок, — сказал большой парень.
— У вашего брата не самая лучшая характеристика, — сухо заметил директор.
— Знаете, у Бэна тоже была неидеальная. И у Вани, и у меня. Но вы нас взяли. И не пожалели же. Клаус наш брат, а, значит, он так же хорош, как и мы. Вы просто должны дать ему шанс.
— Должен? — усмехнулся директор.
Лютер грозно посмотрел на него.
— Должны.
Директору явно стало не по себе. После долгого молчания, он вздохнул.
— Ладно, передайте вашему брату, что я рассмотрю его кандидатуру. Но большего я сделать не могу.
Лютер поблагодарил директора и вышел из кабинета. Там его ждал Клаус.
— Ты забрал мои документы? — грустно спросил Клаус.
— Я думаю, директор захотел рассмотреть их повнимательней, — усмехнулся Лютер. — Я уговорил его подумать.
Клаус засиял и кинулся к брату на шею.
— Боже, спасибо! — орал он Лютеру в ухо. — Это так здорово.
— Задушишь, — прохрипел Лютер и парень тут же отпустил его. Но глаза Клауса все еще радостно горели.
— Ох, жду не дождусь, — Клаус захлопал в ладоши. — Лютер, ты и правда лучший.
Лютер смущенно улыбнулся.
— Спасибо.
После 7 урока (который прошел просто ужасно) Лютер собирался пойти домой пешком. Но заметил на стоянке знакомую машину Эллисон.
— Я думала, у тебя 6 уроков, — сказала девушка, когда Лютер залез в машину.
— Поставил дополнительный для 11 класса, — вздохнул большой парень. — Мие очень тяжело даются некоторые задания.
— Ты слишком волнуешься об этих детях, — улыбнулась девушка.
— Конечно, я ведь их учителей.
Эллисон замолчала.
— На самом деле, из тебя вышла бы хорошая учительница. — улыбнулся Лютер.
— И почему же ты так решил?
— Потому что ты прекрасно воспитала Клэр.
Эллисон грустно улыбнулась.
— Мы решили отдать Клэр в элитную школу.
— Зачем? — удивился Лютер.
— Там образование лучше. Конечно, было бы здорово, если бы она училась в вашей школе. Но ехать слишком далеко. Я не смогу возить ее постоянно. А та школа хорошая. Но только довольно плотная программа. Поэтому, наверное, я буду проводить с Клэр меньше времени, чем сейчас.
Эллисон расстроено закусила губу. Так вот, почему сегодня она так добра. Может сложиться впечатление, что Эллисон злиться, когда расстроена. Но в такие минуты у нее остаются силы только на добрые вещи.
— Мне очень жаль, — сказал Лютер.
Девушка помотала головой и улыбнулась. Довольно искренне.
— Нет, нет, это хорошо. Клэр почти взрослая и ей не нужна мама в каждой минуте жизни. Она должна найти себя, да и мне стоит больше времени уделять своей жизни. Эллисон уже соскучилась по Эллисон.
Лютер улыбнулся. Это правда, девушке стоит расслабиться, провести время с собой.
— Может, теперь мы сможем сходить на полноценное свидание? — улыбнулся Лютер.
Эллисон улыбнулась в ответ и взяла большого парня за руку.
Дома повис переполох. Пятый кричал громче всех. Лютер непонимающе осмотрелся, чтобы найти вменяемого человека. Жаль, таких в семье Харгривзов не водилось.
— Пятый и Диего узнали, что Клаус хочет устроиться работать в школе, — сказала Ваня Лютеру и Эллисон.
— Почему ты просто не можешь спокойно посидеть дома?! — кричал Пятый. — Тут так плохо?
— Вообще-то, здесь скучно, — невозмутимо ответил Клаус.
— Как тебе может быть скучно, если ты вечно творишь всякую фигню? — фыркнул Диего.
— Которую ты, кстати, не ценишь, — обиженно сказал Клаус.
— Тебе опасно общаться с таким большим количеством людей! — кричал свое Пятый. — Тем более — с детьми. Они же чистое зло.
— Знаешь, жить тоже опасно. — раздраженно сказал Клаус.
— Ты мог сначала обсудить с нами, — прорычал Диего.
— С тобой я мало что хочу обсуждать, — отрезал Клаус.
Диего вновь зарычал, но ничего не сказал. Выглядел парень расстроенным. Лютеру даже стало жалко его. Диего явно испытывал чувства к Клаусу, но не мог их принять, по непонятным причинам.
— Это моя жизнь, — резко отрезал Клаус. — Я уже не маленький, сам решу, что для меня лучше.
Теперь затих Пятый. Юноша выглядел довольно несчастно.
— Ну, хочешь, можешь сидеть в моем кабинете, когда я работаю, — через силу сказал Пятый.
Клаус так широко улыбнулся, что Лютеру показалось, он мог ослепнуть.
— О, малыш, ты такой милый! — и Клаус направился к Пятому, чтобы потрепать того по голове. Но Пятый зашипел и исчез, наверное, переместившись в свою комнату. Клауса это ничуть не смутило.
— А у тебя ко мне есть еще вопросы? — он повернулся к Диего.
Парень хмуро смотрел на Клауса.
— Нет. Просто было бы хорошо, если бы ты обсудил это со мной.
Клаус невозмутимо смотрел прямо на Диего.
— Тебе плевать.
Диего грозно выдохнул через нос и Лютер испугался, что он сейчас кинет в Клауса один из своих ножей. Но Диего просто развернулся и ушел, ничего не сказав.
— Что это с ним? — удивилась Эллисон.
— Не выспался, наверное. — как ни в чем не бывало, улыбнулся Клаус. — Потом с ним поговорю, когда остынет.
Но Лютер знал, что Диего не умеет остывать.
Лютер направлялся в комнату Диего, чтобы поговорить с братом, когда услышал какой-то шум из гардеробной мамы. Лютер настороженно заглянул туда и в шоке застыл. В вещах мамы-робота копался Пятый, рассматривая разные платья и юбки.
— Пятый?
Юноша удивленно поднял взгляд.
— Что ты делаешь?
Пятый замялся, но потом тяжело вздохнул.
— Смотрю, что подойдет Клаусу. Может, если он получит что-нибудь действительно красивое, то останется дома.
Лютер улыбнулся и присел рядом с братом.
— Вот это красивое, — большой парень указал на милое белое платьице.
Пятый тут же схватился за платье и стал напряженно его рассматривать.
— Зачем тебе это? — спросил Лютер. — Ты ведь все время злишься на Клауса.
— Я не злюсь, Клаус меня раздражает, — хмуро сказал Пятый. Но потом парень тяжело вздохнул. — Помнишь то время, когда я только вернулся из будущего? Мне тогда приходилось жить одному в этом доме. Я ненавидел это. Ненавидел этот пустой, одинокий дом. Тогда сюда переехал Клаус. Он ненавидел этот дом сильнее, чем я. Но все равно остался здесь жить. Он шумел, вечно убирался и постоянно включал музыку на весь дом. Он откровенно мне мешал, но мне это нравилось. Я полюбил этот дом. Вскоре за ним сюда переехал Бэн, а потом — и все вы. Это здание стало моим домом благодаря Клаусу. И я боюсь, что когда он уйдет, то оставит после себя ненавистный дом из прошлого.
Лютер улыбнулся. Он бы хотел обнять брата, но знал, что Пятый просто убежит.
— Ничего не изменится, — ответил Лютер. — В этом доме до сих пор будет кипеть жизнь. Потому что Клаус все равно останется здесь. Просто не будет пытаться спалить все до дотла, что, между прочим, хорошо. Когда-то Клаус помог тебе, поддержал. Поддержи и ты его.
Пятый кивнул и улыбнулся. Боже, он улыбнулся. Это стоит сфотографировать и поставить в рамочку.
— Ты прав, конечно, ты прав. Клаус ждет от меня понимания. Спасибо большое, Лютер.
И Пятый тут же исчез. Что ж, хотя бы Клаус с Пятым будут в порядке. А Лютер? Он справится. Непременно справиться, как же иначе. Все борются в своей жизни, и он не исключение. Жизнь тяжела, но все будет хорошо. Теперь Лютер это знал.
— Меня взяли на работу!
Кажется, это слышали уже все. Но Клаус все равно орал в каждое ухо, которое находил. Сегодня утром ему позвонил директор и сказал, что взял на должность учителя литературы. Счастью Клауса не было предела. Зато семья Харгривзов уже хотела отодрать себе уши. Только Пятый выглядел вполне довольным, спокойно попивая свой кофе. Кажется, он и правда был рад за Клауса. И от этого факта парень радовался еще громче.
Тут в столовую зашел Диего. Если честно, Лютер считал, что это было его ошибкой. Потому что Клаус тут же кинулся к нему и крепко обнял. По растерянному лицу Диего Лютер понял, что они не поговорили вчера о ссоре.
— Я буду работать! — радостно сообщил Клаус. — Здорово, правда?
Диего не мог не растаять от такого детского Клауса. Он широко улыбнулся и ласково поцеловал Клауса в щечку.
— Здорово.
Харгривзы удивленно замерли. У Вани выпала чашка из рук и непременно бы разбилась, если бы Пятый ее не поймал, переместившись в пространстве. Клаус в шоке схватился за щеку.
— Мне надо выпить, — вдруг сказал он и стремительно вылетел из столовой. Диего лишь усмехнулся ему вслед.
— И не благодарите, — невозмутимо сказал парень, садясь за стол.
Лютер уже привык ездить в школу вместе с Эллисон. Девушке и самой это нравилось. Лютер не хотел думать, что она сравнивает его с Клэр. Все таки, у них другие отношения.
— Удачи на работе, — сказала Эллисон и быстро чмокнула большого парня в губы.
Лютер улыбнулся. Что ж, хорошее начало дня.
11 класс вновь недовольно косился на своего математика. Они уже очень устали. А Мия больше всех. Лютер тяжело вздохнул.
— Ладно, у меня есть план, — выдал он.
Класс с интересом посмотрел на него. Даже Мия проснулась.
— Всю следующую неделю у вас не будет математики.
Ребята в шоке замолчали. Наверное, никто просто не верил в такое счастье.
— Я понимаю, что последний класс — это очень тяжело, — продолжил Лютер. — И, конечно, экзамены важны. Но ваше психическое и эмоциональное здоровье важнее. Я в вас верю, вы хорошо работали, а, значит, неделя отдыха вам не помешает. Уроки математики вы можете прогуливать или просто отдыхать на них. Конечно, вы можете на них и заниматься, я буду рад помочь. Но я советую вам отдохнуть.
Минуту царила тишина. Но потом Мия встала и захлопала. И весь класс ее поддержал. Лютер со слезами на глазах смотрел на это. Кажется, он сделал что-то правильно.
— Ладно, ладно. — остановил он 11 класс. — Сейчас сюда вся школа сбежится. И сегодня мы тоже отдыхаем.
Все тут же уселись по местам и стали тихо переговариваться. Но вдруг Мия подняла руку.
— Лютер, а почему вы решили стать учителем? — спросила она.
Большой парень растерялся. Раньше его об этом не спрашивали.
— Что ж, наверное, из-за моего воспитания. Мой отец не был отцом, по сути, а был строгим и требовательным учителем. Но он не научил меня главному. Не научил любви. Не научил тому, что все люди разные. И все они прекрасны. Не научил не стесняться своего внешнего вида. И он даже не научил меня математике. Вы знаете, я всегда сравниваю математику с танцем. Когда ты знаешь все движения, когда ты можешь все их повторить, ты задерживаешь дыхание и просто начинаешь. И не дышишь, пока не закончишь, потому что слишком взволнован танцем. Так же и с математикой. Когда ты знаешь все формулы и можешь их использовать, ты задерживаешь дыхание. А потом окунаешься с головой в этот прекрасный мир чисел. И не дышишь, пока не закончишь. А после у тебя радостно кружиться голова. Совсем как после танца. Наверное, по этим причинам я всегда хотел стать учителем. Чтобы показать это вам. Показать то, что вижу я. Показать, что мир действительно прекрасен.
— Да, он прекрасен, — улыбнулась Мия. — Спасибо, Лютер.
— Обращайтесь.
В детстве Лютер верил в то, что все будет хорошо само по себе. Он был, по сути, супергероем и у него было все. Лютер был самовлюблен и не замечал никого, кроме красивой сестрички. Пытался угодить отцу и задирал нос от его похвал. Считал себя лидером и лучшим из Академии Амбрелла. Но, когда Лютер вырос, он понял, что не хочет быть таким человеком. Он хочет любить свою семью, своих братьев и сестер, даже если они его не любят. Он хочет делать что-то действительное хорошее, пусть и не задействуя свои силы супергероя. Точнее, тем более не задействуя свои силы супергероя. Но чтобы стать хорошим человеком, нужно стараться. Это не то, что судьба может принести тебе на блюдечке. Это то, чего нужно достичь, достичь огромными усилиями. Потому что быть хорошим человеком для других и, что важнее, для самого себя — это то, к чему стоит стремиться.