Светлая душа по имени Чон Хосок.

[1 марта 1919 год, окраина Сеула, поместье Чан] Темная глубокая ночь. Идёт сильный ливень. За окном темного особняка сверкает молния и грубо бьёт по ушам гром. На весь дом раздаются крики рожающей девушки, которая тужится уже несколько часов. — Как она? — спрашивает парень у только вышедшей служанки. Та останавливается и с опущенной головой отвечает: — Роды затянулись. Очень уж сложные. Сами понимаете ситуацию. Молодой господин кивает и отпускает женщину за водой. Он мечется из стороны в сторону, приговаривая под нос, что все будет хорошо. Но это не обнадеживает. Женщина снова залетает в комнату и парню удается разглядеть мучения его любимой. Она вся устала, ее лицо покраснело. Ей тяжело. Все таки рожает ребенка самого Дьявола. Спустя ещё час слышатся младенческий плач. Молодой господин выдыхает и через пол часа уже проходит вглубь комнаты, где на огромной кровати лежит его возлюбленная с младенцем на руках. — Поздравляю вас, господин! У вас родилась обворожительная дочь! — кланяется ему служанка и повитуха. Парень кивает и подходит к своей жене. — Ты рад? Ты же хотел сына. — с досадой спрашивает она. — Я рад. Ведь именно ты подарила мне нашу дочь. Он искренне улыбается и радуется проявлению дочери. Правда, они оба знают что за это будет. Чан Донкван и Чан Бора прекрасно знали, что этот союз запретный. Они не должны были иметь никаких связей друг с другом. Дьяволы и вампиры с роду вели жесточайшую войну, и они это прекрасно знали. Но итог: общая дочь, которая теперь в огромной опасности. Это расстраивает обоих родителей. Бора со слезами смотрит на свое дитя и молится за ее счастье. Хоть они и не те, кому дозволено молиться, но все же. Может и сработает. — Не привыкай к ней, — говорит Донкван и садится рядом с женой. — Как же. Я уже привыкла. Это же моя дочь. Я ее люблю. Прошу, Донкван, прошу. Может, есть другой выход? — с надеждой смотрит она на него. Но муж лишь медленно мотает головой в знак отрицания и опускает взгляд. Чан пускает слезу и гладит спящую дочку по голове. Ей стыдно, что она обеспечивает жизнь в вечных бегах и страхе. И стыдно за то, что она ее бросает. Просто бросает. Парень встаёт с кровати и даёт знак, что пора. Девушка снимает с себя небольшую подвеску и надевает ее на шейку дочери, целует аккуратно в висок и со слезами отдает в руки мужу. Как только Донкван выходит за пределы покоев молодой пары, слышит крики и плач жены. Да, ему больно отдавать дочь, бросать ее, больно слышать и смотреть на страдания жены и страшно за их жизни. Но так будет лучше для всех. Молодой господин выходит на задний двор. В руке у него корзина с дочерью, которая мирно посапывает, укрытая одеялом, которое связала мама. Он видит перед собой человека в плаще и протягивает ему самое дорогое и ценное в своей жизни. — Позаботься о ней, Юнги, — дрожащим голосом говорит Чан. — Конечно, мой господин. Я сделаю все возможное, чтобы ваша дочь была счастлива, — немного кланяется ему парень. — Простите, а… — делает паузу. — Каково ее имя? — Юнми. Бора захотела так ее назвать. Чан Юнми. Береги её, Мин. Прошу! А сейчас ступай. У нас мало времени. Они скоро придут. Мин кивает, последний раз кланяется в знак прощания и скрывается в чаще леса. — Не волнуйся, Юнми, со мной тебе не пропасть! — говорит тихонько он, срываясь на бег, так как слышит сзади звуки горения огня. Это было концом для пары Чан, но начало для их дочери, которую бережно несёт Юнги — ее будущий верный слуга и друг, которого она будет любить больше жизни.