Наречённая ветра

Она шла вдоль обрыва, по самому краю. Одна, вдалеке от людей. В ушах у нее звучала волшебная музыка. Голова повернута чуть в сторону — взгляд ее смотрит вниз и вдаль, на скалы и излучину реки, на облака у горизонта и зелёную пену леса. А вовсе не под ноги. Она почему-то не боится высоты. Наоборот, тоскует по ней. На высоте ей одновременно сладко и горько, и лишь страх упасть, умереть и больше никогда не увидеть небо скребёт по самой поверхности души. Она верила в чудеса. Чудеса с ней случались не раз. Таинственные записи в детском дневнике, воздушные шары за окном, упавшая однажды в руки пятитысячная купюра… Паутинка странных воспоминаний, секретов и тайн. Почему-то ей казалось, что она должна летать. Стоит лишь научиться летать — и она все поймет, все узнает, найдет ключи ко всем загадкам, и ветер от сильных крыльев расплетет запутанные струны ее души. Натянет их — и зазвенит, польется волшебная песня эоловой арфы… Песня ее души. Забытая, но звонкая-звонкая. Пронзительная. Родная. Отчего люди не летают так, как птицы? Она остановилась. Глубоко вдохнула — и выдохнула, глядя на отражение неба в реке. Теплый воздух сорвало с ее губ шальным порывом ветра, который отчего-то ощутился как поцелуй. Песня про ветер, жасмин и левкои — это воздушное кружево нот, наброшенное на летнее утро — налилась теперь звенящей печалью. «Он крылат — только я бескрыла!..» Филия и не знала уже, где граница между ней и героиней песни. Стёрлась, размылась она. Ветром снесло. Слова сами собой вылетали на волю, и она не могла их остановить — так, наверное, цветы и драгоценные камни сыпались с губ у девушки в одной старой сказке. Филии почему-то очень, очень близка была эта песня. Тихий шепот постепенно вырос до полного голоса: она одна, никто не услышит. — Ой, да на что, на что сдалась я ему, Словно нож, он остер и резок; Вышивают небесную тьму Пальцы тонких ветреных лезвий. Почему-то она точно знала: эти лезвия — черные. Черные и блестящие, как смола. Эта мысль ее пугала, едва ли не до дрожи, но одновременно с этим была и странно приятной. Родной. На волне музыки Филия привстала на цыпочки, потянулась к небесам — и душой, и телом… качнулась вперёд и начала падать. Земля и камни с края скалы посыпались у нее из-под ног. Совсем немного нарушилось равновесие, просто камешек из-под подошвы выскользнул — а тело уже повисло над бездной. Безо всяких крыльев за спиной. Краткий миг невесомости… Она всё-таки смогла, все же успела вовремя шагнуть назад! В середине неуклюжего падения на спину мир вокруг нее, казалось, замер — словно кто-то ее поймал — и Филия удивительно мягко шлёпнулась на колючую траву. Из правого уха вывалился наушник. Упал на колени. А во втором все продолжала играть музыка. Распускает тугие косы Под масличной юной луною. В тишине танцует, смеется, Будто впрямь и стала женою. Поздно зовете, друзья, Я сама себе незнакома, Ведь я — я уже не я, мама, И дом мой — уже не дом мой. Резкий порыв пахнущего цветами ветра растрепал ее светлые волосы, пряди из длинной челки пощекотали нос. Ну, а с ветром кто будет спорить, Решится ветру перечить? Вышивай жасмин и левкои, С женихом ожидая встречи. Вокруг не было ни души. Филия даже огляделась для верности. Ни-ко-го. А показалось, что кто-то спас ее. Дернул на себя — и от обрыва. Может быть, ангел?.. На запястье таяло тепло чужой руки.