***
Линтон и Рудольф сидели на диване, около горящего камина. Старший герцог Эрксесский, читал книгу и задумчиво водил пальцами по голове мужа, удобно устроившегося на его коленях. Линтон мягко улыбался, думая о сыне. Анни так изменился. После того случая на озере, сын стал другим. Он будто вырос в глазах папы и его характер, переменился. Линтон не знал, радоваться этому или нет, и просто ждал, что будет дальше. — Ты волнуешься из-за всего этого? — неожиданно спросил Рудольф, откладывая книгу в сторону и нахмурив седые брови. Линтон внимательно посмотрел на мужа и поднявшись, спросил: — А ты? Рудольф мрачно ответил, прикрыв глаза: — Нет... Не знаю. Но я чувствую, что мы что-то упускаем. Князь Эстервил прекрасная партия для нашего сына. Тем более, учитывая такое, я думаю, божественное совпадение, что они пара. Но... — Но? — Линтон взволнованно посмотрел на Рудольфа и тот, продолжил: — Но Анни изменился. Я чувствую это. Он уже не такой, какой был раньше. Если он узнает о доверенности... Это может быть катастрофой. — Если он уже не знает... — тихо проговорил Линтон, прислушиваясь к громким шагам в коридоре. — Если он и правда уже знает... то скрывая это, боюсь, мы можем его потерять, — с неожиданным волнением, произнёс Рудольф. Внезапно двери в покои герцогов широко открылись и в них появился Анни, от которого так и веяло злостью. Герцоги взволнованно переглянулись и Рудольф строго спросил: — Сын? Что произошло, раз ты так врываешься в покои родителей? Анни зло посмотрел на отца и рыча, проговорил: — Будто сами не знаете! Как долго вы с Алексом хотели это скрывать?! Линтон вздрогнул и быстро встал с дивана. — Анни, о чём ты говоришь? — осторожно спросил он, и ужасная догадка, внезапно пронзила его мозг. По глазам Рудольфа стало понятно, что эта мысль, пронзила не только мозг Линтона. — Будто сам не знаешь! — сузив фиолетовые глаза, громко произнёс сын и Рудольф, который хотел было что-то сказать, был остановлен громким признанием мужа. — Анни, прости! Прости, что скрывали это от тебя! Мы боялись, что вы с Александром не полюбите друг-друга, вот и молчали о доверенности. Но сейчас... Рудольф остановил мужа, положив руку на его дрожащее плечо и внимательно посмотрел на сына, ожидая его реакции. Герцоги ожидали всё: злость, ярость, разочарование, но не удивление. Глаза Анни широко раскрылись и он, тихо переспросил: — Доверенность? О чём вы? Теперь уже герцоги от удивления открыли глаза. Линтон закрыл рот ладонью, поняв, что сказал. — Я говорил о паре... Я думал, что вы скрывали только это... А вы! Доверенность... Это получается, я ещё и продан... — опустив голову, неверяще произнёс Анни. — Сын. Всё не так, как кажется. Ты не понимаешь... — начал было Рудольф, но Анни, резко подняв голову, крикнул: — Не так, как кажется?! А как?! Что, скажешь, что ты не отдал меня тому, кого я даже и не знаю толком?! Узнал что он моя пара, подговорил его передо мной любезничать и радуешься? Ты... Да что ты за отец такой?! — в голосе сына появились рычащие нотки и на его руках и лице, стали появляться чешуйки. — Анни пожалуйста! Мы всё тебе объясним! — моляще произнёс Линтон, подходя к сыну, но тот, зло рыкнув, отошёл от папы. А после, зло махнув головой, выбежал на балкон и забравшись на перила, спрыгнул вниз. А минутой позже, разбив стеклянный купол, в ночное небо взлетел белоснежный дракон и с громким, злым рыком, скрылся в дали...Горькая правда.
7 июня 2019 г. в 20:41
Когда экипаж подъехал к поместью, я уже проснулся, но голова неумолимо требовала сна. Всё-таки был двенадцатый час ночи, что не очень страшно, когда встаёшь в одиннадцать там или в двенадцать. Но не в семь утра...
Зайдя в поместье и кивнув на приветствие дворецкого я, борясь со сном, решил отправится в сторону коморки старика, но папа, который с чего-то решил проводить меня до моей комнаты, порушил мои планы и прошёлся по ним в белых тапочках.
— Да ладно пап, я сам дойду, — проговорил я, останавливаясь.
Линтон мягко улыбнулся и заправив прядь волос за ухо, ответил:
— Анни, я просто хотел поговорить с тобой. Мы давно не разговаривали по душам.
Я раздражённо выдохнул и произнёс:
— Пап, я хотел зайти к старику.
И тут же нарвался на вопрос:
— Зачем?
Линтон подозрительно посмотрел на меня, а я, сделав больное выражение лица, вяло ответил:
— Сегодня был сложный день. Я устал, и у меня всё болит. Попрошу у него мазь.
Линтон недоверчиво поднял бровь, а потом, вздохнув, сдался:
— Ну хорошо. Спокойной ночи.
— Да, спокойной... — быстро ответил я, и папа, улыбнувшись, скрылся в дверях своей комнаты.
А я, облегчённо выдохнув, расправил плечи и пошёл к старику. Пройдя по длинному коридору, и напугав своим мельтешением пару слуг, я нашёл коморку старика и толкнув тяжёлую, деревянную дверь, вошёл внутрь.
С последнего моего посещения, здесь ничего не изменилось. Всё та-же лавка, летучие мыши на потолке и булькающее нечто в котле.
Старик обнаружился около котла. Помешивая его содержимое, он поднял белые глаза на меня и улыбнувшись беззубым ртом, произнёс:
— Ааа, это ты, Женя. Как прошёл день? — поинтересовался он.
А я, присев на лавку, мрачно ответил:
— Нормально, в общих чертах.
Уловив нотку недовольства в моём голосе, старик покачал головой и выйдя из-за котла, спросил:
— Что тебя беспокоит?
Я глубоко вздохнул и произнёс:
— Вот эта фигня на руке, меня беспокоит.
Внезапно вспомнив про слепоту старика, я спохватился и хотел было описать браслет, но старик жестом остановил меня.
Подойдя ближе, он аккуратно взял моё запястье и провёл морщинистой ладнью, по золотому браслету.
Прикрыв глаза, он выдохнул и улыбнувшись, спросил:
— Что ты чувствуешь к Александру?
Его вопрос меня смутил и я, высвободив руку, пробурчал:
— При чём здесь он?
Старик отошёл от меня и вновь вернувшись к котлу, тихо произнёс:
— От твоего ответа на мой вопрос, зависит мой ответ, на твой.
— Бред какой-то... — буркнул я, и старик, недовольно произнёс:
— Я всё слышу!
Обречённо выдохнув, я отвернулся от него и задумчиво ответил:
— Я не знаю. Он добрый и такой, хм... Я чувствую, что он не такой, как я думал. Не такой, как в моём мире... — тяжело вздохнув, я опустил голову и медленно, со смущением, продолжил:
— Понимаешь, в моём мире всё не так. Там, я... Мне нравились девушки и я даже хотел предложить одной встречаться! А мужчин... я не то чтобы ненавидел геев, просто насмехался. Но здесь, в этом мире... Я совершенно запутался. Здесь, я уже и не знаю, кто я на самом деле. Женя или Анни.
Старик молча выслушал меня и качнув головой, с улыбкой произнёс:
— Ты, это ты, Женя. Эти чувства, принадлежат тебе, а не Анни. Просто ты никогда не любил по настоящему. Это и объясняет твоё смятение и эту метку пары, на твоей руке.
Я подскочил на лавке. Любил? А теперь я что, люблю Алекса? Мужчину?!
Нет! Я не мог! Это бред какой-то!!
— Старик, я должен вернуться домой! Я не хочу любить мужчину! Я ведь не такой...
Глаза старика насмешливо посмотрели на меня а я, внезапно задумался. Но не над тем, что мне сказал старик. Пара. Александр моя пара... Он знает об этом. Знает о том, что я его... То есть... Всё это время, он передо мной любезничал, чтобы после, было легче в постель затащить! А я то идиот, почти поверил... Тупица...
— Весело. Потрясающе! — вскочив с лавки, я со злостью ударил кулаком в стену. Та печально заскрипела и осыпалась пылью. Летучие мыши на потолке, испугано запищав, замахали своими чёрными, широкими крыльями.
— Женя! Что с тобой? — взволнованно спросил старик, а я, лишь в бешенстве посмотрел на него и быстро развернувшись, выбежал из комнаты.