Кофейня "Юэй"

Когда человек сидит всю ночь, залипая в ютюб, он не высыпается и… Не высыпается. Исходя из этого, можно понять, что Бакуго тоже не выспался. И поэтому сегодня его настроение было чуть хуже, чем обычно, а раздражительность чуть выше. И люди, которые были знакомы с его характером, тактично старались не доставать его со всякими глупостями, Круглолицая с Деку так вообще перенесли свое воркование от стойки куда-то за двери, и Бакуго был безмерно рад и чуточку благодарен, исключительно Круглолицей, Деку еще не дорос до его благодарностей. Киришима же всегда был одинаково дружелюбен и позитивен, поэтому Бакуго к этому настолько привык в любом настроении, что не удивлялся и не бесился с очередной улыбочки, просто потому, что это же Киришима. Однако что-то глубоко внутри Бакуго шептало, что все слишком хорошо, и он этому чувству внимал, потому что чуйка его никогда не подводила. Он с опаской косился сначала на дверь, а потом на часы и ждал. Ждать он мог только одного человека, а этот человек всегда появлялся в кофейне примерно в одно и то же время — в промежутке между первым и вторым часом дня. И когда стрелка подходила все ближе и ближе к римской единице, Бакуго невольно напрягался. Чувствовал он при этом себя немного глупо, потому что был похож на дешевый ужастик, где все, заслышав странный шум за дверью, внимательно смотрят на нее в ожидании, сжавшись в один большой комок нервов. Колокольчик над дверью стал его личной панихидой, впрочем как и веселое приветствие от Киришимы. Бакуго надеялся, что успел сделать равнодушное выражение лица прежде, чем поднял глаза на вход. Пикачу был один, он приветливо помахал Эйджиро и уверенным шагом направился к стойке. Бакуго невольно цыкнул. Каминари видимо услышал это, так как подошел он с улыбкой на губах, которую разобрать у Бакуго не получилось. С другой стороны, Пикачу почти всегда улыбался и это вызывало в Кацуки много вопросов. Чего ж он веселится постоянно? Каминари был приветлив и вежлив, как и всегда заказал у Бакуго очередную Катастрофу Диабетика, — еще немного и Бакуго добьется отдельного пункта в меню с таким названием, вот увидите, — и как и всегда назвал имя очередного электрического покемона, и как в последний, роковой, раз остался караулить, пока кофе приготовится. Бакуго занялся своими такими уже привычными обязанностями, что даже расслабился и понизил бдительность. Когда он взял одноразовый стакан и потянул его к аппарату, чтобы заполнить кофе, Каминари начал говорить. — Так значит Bakuboom? Кулак Бакуго сжался непроизвольно, стаканчик превратился в бесполезный мусор, а брови Кацуки сошли к переносице. Он чувствовал улыбку в словах Пикачу, но решил проигнорировать все это, будто не слышал. Каминари, видимо, это и ожидал. — Или подожди… — он ненадолго замолк, — Bangkugo, верно? Второй стаканчик тоже пал жертвой, а Бакуго уже не выдержал и злобно зыркнул в сторону веселящегося Пикачу. Он на самом деле и подумать не мог, что с таким количеством подписчиков на множестве платформ, Каминари вообще следит за тем, кто на него фолловится, поэтому так беспечно подписался на него в Твиттере и Инстаграмме. Ну серьезно! У него в Инстаграмме двадцать тысяч подписчиков, и наверняка прирост в день не один человек, а Пикачу смог среди всех найти именно его. Щеки невольно начали покрываться красным, поэтому Бакуго так же быстро отвел взгляд обратно на стаканчики. Третья попытка налить кофе, к счастью, прошла успешно, а Каминари большую часть времени молчал, что-то рассматривая в телефоне. Катсуки привычными жестами завершал готовить Катастрофу Диабетика, и осторожно посматривал на Пикачу. Это же не все? Бакуго думалось, что на двух коротких предложениях он не закончит, но пока тот молчал. Молчание длилось до того момента, пока Бакуго вместо озвученного имени очередного покемона просто сказал имя Каминари. — Эй! — Пикачу в возмущении совершенно мило надул щеки, — А как же Чинчоу? — Не вижу здесь таких, тут только ты, — Бакуго самодовольно ухмыльнулся и передал стакан в руки Денки, на что тот хитро стрельнул глазами. Внутри все сжалось. Вместо того, чтобы забрать стакан и спокойно отчалить, Пикачу схватил его за запястье, именно той руки, которой он сжимал горячий кофе, между прочим(!), потянул на себя, а сам развернулся. Тело Бакуго естественно протянулось через стойку, кипяток не давал нормально действовать, а вторая рука осталась единственной помощницей в удержании равновесия, так что Бакуго злился. Злился, от своей позы, злился от ситуации в целом и злился на чертового Каминари, потому что тот в другой, свободной, руке держал телефон и делал самое что ни на есть понятное всем и каждому действие. Щелчок затвора, точнее его жалкая имитация, воспроизводимая новомодным смартфоном, оказался последней каплей в чаше терпения. Он будто услышал, как булькнуло и полилось через край. Откуда-то изнутри, из горла, пошло рычание. Бакуго сдерживал себя, ему не давали окончательно взорваться лишь моральные устои и регламент заведения, скорее даже закон, где «клиент всегда прав». Пикачу догадался отпустить его лишь тогда, когда рычание перешло в рык, не настолько громкий, чтобы услышали все, но достаточный, чтобы до Каминари дошло, что он перегнул палку, хотя ему не помешало это продолжать залипать в свой телефон, видимо выкладывая сделанный кадр. Ну и ещё до Киришимы, чтобы он вовремя успел спасти если не чертового Пикачу, так хотя бы само заведение от переваливающего через край гнева. Когда тело оказалось в устойчивом вертикальном положении, стаканчик был аккуратно отставлен — ещё он будет портить свои труды из-за прихоти каких-то покемонов. — Ты труп, — единственное, что слетело с губ Бакуго, но судя по замершему Каминари, этого оказалось достаточно. Перепрыгнуть через стойку мешала сама стойка — слишком хрупкая и заставленная всяким важным конструкция, чтобы делать такие показные жесты. Но и без этого, Бакуго выглядел устрашающе. Он всего лишь медленно снимал с себя фартук, так же медленно вешал его на крючок, и неторопливо шёл на выход. Расстояние небольшое, поэтому уже скоро он оказался напротив Пикачу. — Удали, пока я прошу по-хорошему. К сожалению, Бакуго видел как быстро спешил к ним Киришима, и пока того не было ему надо было что-то делать. Но дойдя до Каминари он понял, что в общем-то не знает, что с ним делать. Материть не получится, тот лишь поржет, бить жалко, да и нельзя, все же он красивый и так-то постоянный клиент, поэтому он лихорадочно соображал, какую кару обрушить на недостойного. — А что мне за это будет? — Ехидство сочилось из всех щелей, Каминари самодовольно крутил в руках предмет преступления и выглядел, как победитель. Конечно, он уже понял все душевные метания Бакуго и сейчас пользовался своим статусом. Он даже лёгким жестом схватил приготовленный Бакуго для него кофе и пил в ожидании представления. — Я не сделаю тебе ничего плохого. И Бакуго действительно серьёзен. Честно, ему бы хотелось сделать с ним очень много «плохого», но уровень этого «плохого» был за границей 18+, а это совершенно не то. — Так не интересно! — Каминари сделал вид, что задумался, и выдержал театральную паузу, за время которой Бакуго успел обругать его всеми возможными способами, потому что в смысле не интересно? — Как на счёт… поцелуя? Бакуго точно впал в ступор. Все, что было до этого, вся злость и все раздражение улетучилось в один миг. Теперь в его голове большими красными буквами мигало лишь одно слово «ЧТО???» — Что? — Что? Неужели я говорю непонятно? Все же просто! Я тебя целую, а фото остаётся, тем более, что я уже выложил его в Инстаграмм, смотри! — Каминари быстро показал ошалелому Бакуго новую публикацию, после так же быстро подошёл к нему вплотную и легко прикоснулся губами к щеке и широко улыбнулся. А после быстро, не дожидаясь реакции, схватил свой кофе и ушёл, наскоро попрощавшись со всеми. — Ой, воу! — голос Киришимы прозвучал, будто откуда из другой комнаты, глухо, тихо, но зато он позволил Бакуго очнуться. Невольно рука потянулась к щеке и недоверчиво потрогала все ещё горящий след. Точнее, Бакуго казалось, что он все ещё горит. Он недоверчиво посмотрел на друга, как бы спрашивая действительно ли тут произошло все то, что произошло, и Киришима выглядел достаточно озадаченным и заинтересованным, чтобы понять, что да, все произошло. — Кажется, я вляпался. Бакуго оперся рукой на плечо Эйджиро, просто потому, что не был уверен, что сможет сам вернуться за стойку. Он вообще не знал, как теперь окончить смену, но он шёл, надевал обратно фартук и делал, то, что от него требовалось, совершенно игнорируя интерес со стороны Киришимы и его вечные попытки все разузнать. Щека горела, руки невольно тянулись к лицу постоянно, запоздалая краснота то и дело сползала на уши и шею, а сердце, стоило ступору пройти, начинало бить какой-то запредельный ритм, как будто внутри органы устроили какой-то техно рейв, но чувства все кричали: ПОЦЕЛУЙ! С! КАМИНАРИ! ДЕНКИ! Это ли не начало? Это ли не шанс? Это ли не знак, что нужно — что пора, — действовать? На лицо невольно выползла улыбка. На самом деле чертов Пикачу ещё не подозревает, на что способен сам Бакуго. Они ещё посмотрят, кто в итоге будет молиться первым!!! P.s. Пост в инстаграме очень быстро собрал много лайков, Каминари, как всегда, выглядел по-идиотски прекрасно, а Бакуго чуть позади смотрелся максимально нелепо: схмуренные брови, злой взгляд мастерски пойманный, так как Бакуго помнит, что глянул на Пикачу всего раз и ненадолго, сжатые зубы, неудобная поза, тело перекинутое через стойку и рука, держащая стакан, нагло схваченная Пикачу. Честно, из этого нужно было делать мем, Бакуго бы и сам поржал, если бы главным героем был не он. «Любимый бармен в любимой кофейне! Поверьте, этот парень делает лучший кофе!» — гласила подпись и оканчивалась кучей смайликов. «Чертов Пикачу!» — все, что смог написать в комментах Бакуго, но исключительно потому, что «любимый» слишком грело душу.