Зависима

            В комнате, заполняемой треском сгорающих дров, находилось пятеро полупрозрачных людей, которые явно не подходили к обстановке дома. По сравнению со старинным интерьером, дорогой обивкой, рядом стоящих кресел «пришельцы» выглядели несуразно в своей новой, по сравнению со всем, одежде. Никто ничего не говорил, все уставились на огромный групповой портрет. Элисон открыла рот от удивления и широко распахнула голубые глаза. Медленно, на негнущихся ногах она подошла ближе к картине и, насколько позволял впереди находящийся камин, притронулась к позолоченной раме и словам, выгравированным на ней, пытаясь понять, есть ли здесь опечатка. Безуспешно. Там и правда красивым готическим шрифтом была написана её фамилия. Это вызывало непонимание, удивление и лёгкий страх. Так ещё и очень знакомое лицо мальчишки мешало пониманию происходящего. Кажется, все поняли, кто перед ними изображён. По крайней мере отчасти. Ребята будто бы дар речи потеряли, все до единого. В комнате также отсутствовал ещё один. Если внимательно осмотреть всех и вспомнить, сколько примерно должно быть, легко заметить пропажу. Было бы проще если бы виновник волнения многих оказался рядом. Можно было бы сравнить, найти что-то общее, сделав точный вывод. Агнесс пыталась связаться с пропажей, но сколько бы не звала, ответа не следовало. Есть ещё один более лёгкий способ, однако доступен он лишь Даласу. Та самая своеобразная нить судьбы, так скажем. Учитывая тот факт, что подобное уже выходит за рамки, человеку оно не доступно. Отвести взгляда от картины Элисон не могла долго. Пока остальные переключились на другие предметы, потихоньку изучая помещение, девушка так и продолжила стоять столбом, таращась на надпись. В голове всё никак не хотело укладываться. Сложно было понять, что именно она сейчас чувствует. Вроде бы и шок, а вроде бы и радость. Злость проскальзывает вместе с печалью. Интересно, что случится, если всё окажется правдой?       «Нету того, кто бы мог подтвердить…»

«Элисон.»

      — Ох… Эм… Да? Чара был обеспокоен. С тех пор как они стали ближе, оставить без внимания состояние… Возлюбленной он не мог. Свои негативные эмоции она будто бы делит с ним. От её подавленного состояния плохо становится и самому Чаре. Это происходит само собой, поделать ничего он не может. Что стоит сказать? Каким образом поддержать? Подобные этому моменты были когда-то давно, но успели позабыться. Чара мало кого поддерживал кроме своих приёмных родителей, может иногда и Фриска. Но к каждому человеку нужен свой подход, поддержка также отличается от… Скажем так, статуса человека. Друг, брат, любимый человек — ко всем разный подход.       — Всё нормально, просто… — Элисон хмурится, стоит опять оглядеть огромный портрет. — Слишком много впечатлений… Слишком. Пальцы касаются рамки с причудливыми узорами, постепенно приближаясь к надписи и проводя по ним.       — Но… Если честно, меня расстраивает одна мысль. Стоит осознать сколько мы уже знакомы, как становится больно. Он знал, возможно знал о моей фамилии или догадался по внешности, но ничего не сказал… Знала ли ты что-нибудь об этом? Также как Чара и Элисон, остальные резко уделяют внимание Агнесс. Чувствуя на себе столько взглядов, раздражение лишь возрастает.       — Насчёт фамилии? Знала. Волнение тревожит сердце и создаёт болезненный ком в животе.       — Не стоит так заострять внимание на этой фамилии, её ведь многие семьи носят… — Однако, стоит опять присмотреться к мальчишке на картине, сомнения лишь возрастают. — И внешность… Она… Редкая, но… Я не знаю.       — Слабое оправдание, — с этими словами Чара отвёл обескураженную Гаст подальше от группового портрета, придерживая ту за плечи.       — Чара, иди в жопу, пожалуйста, — произнесла Агнесс, размяв лоб пальцами.       — Тут несколько дверей, все ведут в разные коридоры. Нужно подумать, куда сначала, — сказал Фриск, оглядывая друзей.       — Можно разделиться, я уверен, что здание не маленькое. Будем ходить толпой — вовек всё не обойдём, — Адам задумчиво почесал затылок.       — Идея неплохая, учитывая тот факт, что нас не могут видеть, — Чара ещё раз оглядел помещение. Всё это уже надоело. Нынешняя ситуация в какой-то степени напоминает о старом прошлом, которое парень старательно забросал землёй. Не иметь возможности касаться тех кого любишь, быть незаметным…       «Отвратительно.» Из мыслей его вырывает Элисон, чьи плечи забывшись он сжал. Коснувшись кончиками пальцев его кисти и вопросительно посмотрев, девушка тем самым вернула Чару на землю. А это, в свою очередь, тронуло сердце, заставив лёгкий румянец выступить на щеках.       — Всё нормально? — она произносит слова шепотом, чтобы другие не услышали. Чара же шепчет в ответ короткое «да», вызывая удовлетворённую улыбку.       — КХМ. Уголки губ слегка подрагивают, стоит своим кашлем Агнесс указать на нежности в неподходящий момент. Мешать отчасти не хотелось, ведь она понимает большое значение таких трепетных моментов у пар, но зависть порой бывает сильнее. Словно скользкая змея задержится на шее, начав душить до тех пор, пока не сделаешь что-нибудь для её успокоения. Неожиданный крик ужаса разрывает былое полуспокойствие в клочья. По тембру можно было легко догадаться, что кричал ребёнок. Ужасающий звук, от которого кровь стынет в жилах даже у смельчаков, сопровождался чуть слышным грохотом. Скорее всего что-то или кто-то упало, причём с не маленького расстояния. Молодые люди застыли на несколько секунд, прислушиваясь к окружению. И вот, когда всё стихло, они всей гурьбой понеслись по коридорам, туда, где что-то произошло. Спустя несколько длинных коридоров, развилок и поворотов, друзья оказались в части длинного коридора, на правой стороне. Если приглядеться, то можно заметить ещё один с левой. Они заканчивались в середине, откуда вниз вела лестница. И как раз в этой середине, если приглядеться, можно заметить силуэт. Отсутствие физической оболочки дало ребятам хоть какое-то преимущество, благодаря которому можно было приблизиться достаточно близко и понять, что перед ними стоит довольно молодая девушка. Голубоглазая, даже какая-то бледная особа. Длинные, прямые белокурые волосы. Одета она была в соответствующий наряд её века. Элисон не сразу приметила детали одежды, которая обычно соответствует горничным. Лицо её было чистым: не единого шрама, даже следов всеми ненавистных прыщей не наблюдалось. Худенькая, маленькая, точно подросток. Красивая, идеальная. И почему-то сразу сложилось мнение, что подобные ей люди на самом деле представляют из себя нечто ужасное.       «Она здесь работает, получается, » — Гаст навернула вокруг неё круг, ещё раз внимательно осмотрев.       — И почему же тебя до сих пор терпят? — она обращалась к тому, кто лежал в конце лестницы. Полный презрения и отвращения взгляд был направлен вниз, также как и остальные. На багровом ковре, скрючившись, валялся какой-то мальчишка. Длинные волосы распластались по полу, тельце немного била дрожь. Он закрыл голову руками, надеясь уберечь её от удара, но оставив без защиты другие немаловажные участки своего тела. Часть лица была скрыта рукавами белой рубашки, открывая вид на нос, рот и подбородок. Губы не дрожали и не поджимались, дорожек от слёз также не было. Ребёнок не плакал, он просто… Был зол, в бешенстве. Худые пальчики впились в белоснежные волосы так, будто их обладатель хотел вырвать все до единого.       — Слабый, жалкий, — девушка опустила ножку на одну ступеньку, чуть-чуть приподнимая длинное платье, чтобы не запнуться. — Ты ничего из себя не представляешь, даже собственные родители не возлагают на тебя надежд и считают ни… Она не договаривает. Приседает и накрывает голову руками, пряча лицо, уклоняясь от, как после выяснилось, блюдца, которое запустили в неё со всей силы. Прекрасное личико перекосил гнев, сменившийся на страх перед тем, кто был намного, намного сильнее неё.       — Ты чего творишь?! — блондинка взвизгивает и поднимается на ноги, сжимая руки в кулаки. — Если бы ты попала мне в голову?!       — Это я должна спросить, что ТЫ творишь? Что себе позволяешь? Первой на цоканье каблуков оборачивается Элисон, затем Фриск, Чара, Адам и наконец Агнесс… И все до единого удивлены появлению этой женщины. Её особенность, за которую зацепились все — полная схожесть с Дебби от и до, вот только длинные волосы и мощное телосложение выделялось и тем самым отличало от неё. Вместо женского платья на ней была надета мужская одежда, а волосы заплетены в ленивую косу. Взглянешь на неё ещё раз, начнёт складываться ощущение, что гнев дамы не дошёл до пика, иначе бы пол под её мощными шагами начал рушится. Белокурая девица с каждым шагом своего противника медленно отступала назад, собравшись бежать, да вот только была поймана и схвачена за кудри, которые, казалось, ей были готовы вырвать.       — Если спишь с хозяином дома, это не значит, что тебе позволено здесь всё. Ты не имеешь никакого права вредить его сыну! Её швыряют на лестницу со всей силы. Молодая девушка не успела ухватиться за перила лестницы или то, что могло бы помочь удержать равновесие. Точно также как и ранее скинутый ею ребёнок, она покатилась по ступеням, пытаясь прикрыть руками всё что возможно, а докатившись пыталась найти в себе силы встать и убежать. Посмотрела на мальчишку, который пришёл в себя и отполз от неё от греха подальше. Она пыталась дотянуться до его ноги, ухватить и подтащить к себе, но кисть в ту же секунду была вдавлена каблуком в пол под громкие крики.       — Убери ногу, убери ногу!.. Стоило этой женщине перевести взгляд на мальчишку, как он сразу встал на ноги, слегка пошатываясь и держась рукой за голову. Стоящая перед ним особа смотрела на всё с раздражением, злостью. Можно было даже прочесть желание стереть всё к чертям, но ребёнок… Он вообще не выражал страха перед ней. Сделал шаг вперёд, затем ещё один и ещё… А дойдя, робко взял за руку, лишь бы удержаться на ногах. Его ладонь сжали достаточно сильно, однако юнец воздержался от недовольного бурчания по этому поводу.       — Её срок работы в этом доме? — она провела рукой по длинным, белоснежным локонам, на секунду закрутив один из них на палец.       — Два дня.       — Чтож… — женщина сделала шаг назад и внимательно осмотрела отпечаток от каблука на бледной коже. — С этого дня ноги твоей в этом доме не будет. Даже если ты думаешь о том, что хозяин решится оставить тебя, скажу сразу… Твоя надежда напрасна. Таких как ты — море. Лежащая на полу девушка глядела на этих двоих с большим недоумением. Её вдруг начал волновать один вопрос: Почему эта слуга так легко рассказывает о любовных связях отца этого ребёнка? Ей совсем его не жаль? Или он не считает подобное чем-то выходящим за рамки? Странные, оба такие… Странные. Девица ещё раз нарушает повисшую в воздухе тишину своим визгом, когда её хватают за шкирку и выбрасывают в таком потрёпанном виде на улицу, прямо под проливной дождь. В двери барабанят и кричат где-то минут пять, после чего слышны лишь удаляющиеся шаги в перемешку с проклятиями разной степени.       — Головокружение? — женщина оставалась возле дверей до тех пор, пока всё совсем не стихло. Она повернула голову тогда, когда уловила тихий стук от каблучков за спиной.       — Уже лучше. Глаза мальчишки округляются, стоит ему увидеть как главная горничная его дома оседает на пол, прижимается спиной к холодным дверям, начав рыться в своих волосах рукой, тем самым пытаясь… Успокоить себя, как-то так?       — В-вы чего?.. — мальчишка растерян, и это хорошо отражается на лице, голосе. Он немного подрагивает в начале, но возвращается в норму ближе к концу.       — Тебе надо было звать меня сразу.       —… — белобрысый присел на колени перед ней, даже несмотря на повреждения. Положил на них ручки, чуть опустив голову и поджав губы. — Это было… Неожиданно, я не успел правильно отреагировать… За этой короткой, но интересной сценой наблюдали пять пар глаз, удивляясь, поражаясь и даже вдохновляясь поступком женщины. Никто не вымолвил ни слова, продолжая наблюдать со стороны, хотя всё интересное уже закончилось.       — Вам она никого не напоминает? Или я один такой? — подал голос Адам. Агнесс была мрачнее тучи. С появлением этой особы, с её большой схожестью во внешности со старшей сестрой, в голове стали появляться довольно неприятные мысли насчёт Даласа. Если он выбрал Дебби только из-за того, что она сильно похожа на эту женщину, тобиш видя в ней совсем другого человека, она…       —… Порву…       — Что? — Элисон удивлённо взглянула на рядом стоящую Агнесс. Такая внезапная вспышка агрессии по отношению к чему-то ставила в тупик.       — Неважно… Забудь об этом, просто забудь…       — Она кажется намного больше той девчонки, — выдвинул Чара, постояв возле ребёнка и женщины минут так пять. — Та, из нашего времени выглядит как скелет, а эту… Мне кажется, или её хрен ветром сдуешь?       — Закрой рот, козлина! — Элисон придержала Агнесс за плечи, боясь отпустить. Стоило поймать взгляд открытых глаз второго Дриммура, прочитав в них некий укор и мольбу, Агнесс свела брови к переносице и вовсе отвернулась от всех. Стоило девушке зашевелиться и все, кроме Агнесс, посмотрели на неё. Рука потянулась к белокурой макушке, после чего легла на неё.       — У меня всё время возникает чувство… — чёлка открывала вид только на один глаз цвета неба. Чтобы она меньше мешалась, женщина убрала её мальчику за уши. — чувство, что таких девок специально нанимают, чтобы покончить с вами, потому как у самих сил… Не хватит.       — Словно ножом ударила, — Чара, как никто другой, решил высказать своё мнение.       — Знают, что вы больны и… — она погладила его по голове.       — Мисс Элен, — худые ручки берут её руку в плен. — Давайте не будем об этом? Я и так всё знаю.       — Как скажите, господин Далас… — женщина чуть склонила голову, закрывая глаза.       — Болен? Его в этом доме убить пытаются? — тихо спросила Элисон, уставившись в одну точку. Видимо, проблемы с родителями — это семейное.       — Видимо… — Адам хотел ещё что-то сказать, но в последнюю секунду передумал. Тем временем мальчик, хромая на ногу отправился в коридор, находящийся справа, но женщина тут же подхватила его на руки, не обращая внимания на тихие возражения. Через пару мгновений в холле воцарилась тишина. И она буквально сводит с ума уже… Элисон присела на корточки, зарывшись руками в растрёпанные волосы. Слишком много впечатлений. Слишком… Много. «Голова раскалывается…» — пытаясь успокоится, она закрыла глаза, руки скользнули чуть ниже, закрыв уши. Кроме бурного процесса крови внутри ничего не ощущает и не слышит. Желание поскорее всё закончить, вернуться домой, стало ещё более сильным, Гаст нуждалась в этом. Происходящее давит, вызывая неприятное ощущение внизу живота, которое постепенно становилось тугим узлом. С одной стороны хорошо, что она обнаружила в одном из своих друзей собственного предка, который постоянно был рядом, но его прошлое как тяжёлый груз свалилось сверху, так Элисон ещё полностью не отошла от того, что увидела в прошлом подруги. Как прикажите всё это переварить? Из груди почти вырывается крик, когда чужая рука приобнимает её за плечи, наклоняя в сторону и облокачивая на себя. Пока Элисон старалась утихомирить свои чувства, Чара расшугал остальных и, полностью убедившись в том, что зал был пуст, присел рядом на корточки. Не хочется, чтобы кто-то смотрел на его проявление нежности. Не хочется, чтобы кто-то видел её в таком состоянии. С одной стороны у старшего Дриммура это получилось, а с другой… «Выкинь пока эти мысли из головы. ЭЛИСОН, УМОЛЯЮ, ВЫКИНЬ. ГОРМОНЫ, УСПОКОЙТЕСЬ. БЛИН, НАКОНЕЦ!» Пока Элисон молчала, плотно прижав сжавшие в кулачки руки к груди, изо всех сил стараясь скрыть румянец и свои мысли насчёт дальнейшего развития событий уже в спокойное время, дома, у Чары, скажем так, какой-то неизвестный переключатель щёлкнул в голове. Потянувшись рукой к голове, парень притянул Гаст к себе. Пальцы зарылись в белоснежные кудри, вызвав целый табун мурашек. Что он с ней делает?.. У Элисон внезапно заканчивается воздух, а пополнить его запасы не удалось, стоило Дриммуру уткнутся носом в её волосы, вдыхая запах мяты. Ребята, наблюдавшие за данной картиной, даже с интересом делали это, хотя из двоих недовольна была Агнесс, которая и вовсе скрылась в коридорах. Стоило лишь понять, что эти двое слишком увлеклись зрелищем, стоило одной грустной мысли посетить голову — девушка решила уединится с собой в пустых коридорах. Смотреть на эту пару и думать о том что, похоже, ей пора прекратить мечтать… Ужасно раздражало. Фриск, до этого задумчиво наблюдавший за романтической сценой, обернулся к одиноко стоявшей девушке. Агнесс грустно, но в тоже время зло, смотрела себе под ноги, расхаживая взад-вперёд. Чёлка прикрывала глаза цвета бесценного рубина, но парень был уверен, что они сейчас испускают молнии, правда он не понимал почему. Она выглядела так одиноко в мрачном, тёмном коридоре, что Дриимуру захотелось её утешить, обнять. Но он сразу отогнал от себя эти неподобающие мысли.       — Агнесс, идём? — к сожалению, предложение вышло скорее вопросительным, чем повествовательным. Фриск и сам не понял, отчего в нём проснулась неуверенность.       — Я тут постою, — буркнула Картер. Адам сочувственно поглядел на сестру и похлопал Фриск по плечу, мол идём. Принц вопросительно глянул на друга, но всё-таки пошёл за ним к парочке.       — Сейчас не лучшее время для свидания, так что отошли! — весело проговорил Адам и похлопал по головам друзей. Оба произнесли что-то нечленораздельное, но быстро встали. Элисон похлопала себя по пунцовым щекам, вспоминая где они и куда им надо. Чара оставался снаружи спокойным, но внутри он орал как девчонка, и только лёгкий румянец выдавал его возбуждение.       — А где Агнесс? — поинтересовалась блондинка.       — Она решила постоять там. Не волнуйтесь, всё хорошо и она нас слышит, — Картер поднял руки в примирительном жесте.— Нам нужно решить, что делать дальше. Я предлагаю разделиться и обойти, хотя бы, часть особняка. Может мы найдём выход.       — А если кто-то потеряется? — Чара сложил руки на груди.       — Кричите. Нас всё равно никто не слышит. Так, Элисон пойдет в левую сторону, — парень начал показывать направление руками. — Чара спустится вниз по лестнице. Агнесс и я направится направо. А Фриск пойдёт за горничной и Даласом. Все положительно кивнули кроме Фриска. Он настолько погрузился в раздумья, что услышал только своё направление из всего диалога. Отчего Агнесс отдалилась от них и почему ему от этого настолько неприятно? Только ли это из-за того, что они попали в прошлое? Так много вопросов и так мало ответов. Не успел он полностью выйти из своих мыслей как хлопок по спине привёл в чувства. От удивления парень аж глаза открыл и посмотрел на виновника. К удивлению, это была Агнесс, смотрящая на него округлёнными от чего-то глазами. Уже не такая хмурая, уже не такая недовольная. На лице играла маска безразличия смешанного с каким-то пофигизмом.       — Мы уже расходимся, не забывайся.       — Кхм… — Фриск неловко кашлянул в кулак и потихоньку прикрыл глаза, нахмурив брови. — Да, я понял… Удивление на этом не закончилось. Её рука продолжала лежать на лопатке Фриска, помаленьку грея место. Оба, кажется, не знали что и сказать. У Картер было три варианта: 1) Сказать что-нибудь так, как ей этого хочется; 2) Сказать то, что следует говорить другу; 3) Просто промолчать. И третий вариант оказался очень выгодным, пусть и оставил неприятный осадок. В чужом взгляде Агнесс пыталась прочитать хотя бы малюсенькую надежду на то, чтобы она сказала хоть что-то, но эмоции Фриска были ей непонятны и расценены совсем не так. На молчание было потрачено две минуты после чего девушка медленно подошла к брату и повела в нужную сторону, по привычке положив руку тому на лопатку. Парень в удивлении устремил взгляд к уходящим родственникам. Действие Агнесс было ему не понятно. Да, хлопок был заслуженным, но почему она продолжала стоять рядом и не отняла руку? Место, где была её рука, от удара покалывало, и по телу пробежали мурашки, тепло медленно уходило после девичьей руки. Фриск качнул головой, понимая что снова задумался и направился своей дорогой. Его мысли не покидало безымоцианальное лицо подруги. Чувства чувствами, а дела решать надо бы побыстрее. Пока шла эта немая сцена, Чара успел передать удачи Гаст, спустившись на свою часть. И всё же… Что от них требуется? Как можно скоропостижно отсюда уйти? Неужели опять просматривать часть истории от и до, при этом ожидая того момента когда фрагмент сменится на другой? Слишком долго, слишком мучительно. Так хочется оказаться дома… По возвращению Чара обещал взять себя в руки, дойти до дома и лечь на кровать, желательно проспав два дня максимум.       «Как же она давит…» Сон в перемешку с усталостью — самое ужасное, что может быть на этом свете.

***

Гаст медленно шла по длинному коридору. После осознания факта родства с внутренним демоном подруги, девушку начало интересовать абсолютно всё. По пути она встречала тумбы с канделябрами, отбрасывающие тёплый и приятный свет, огромные семейные и одиночные портреты, парадные и камерные, новые и старые. На них она видела белокурых людей, с внутренним ликованием осознавая, что они её предки. Везде их лица были серьёзными, ни тени улыбки.       «Тяжело, наверное, жить в подобной семье» — подумала девушка, остановившись напротив одной из картин. На ней было изображено всё семейство. Снова в каких-то вычурных костюмах и платьях, с холодными, словно айсберги, голубыми глазами. На секунду девушка вспомнила всю свою жизнь. Чем-то они с Даласом похожи. Вот только родители любили Элисон, правда оба ушли из жизни очень рано, оставив девушку на попечение отчима. После этого и началась бесконечная чёрная полоса. Единственным белым пятнышком был её брат, но он был так далеко. Учился. А потом и Дриимуру, Картеры… Блондинка и не заметила, как на глаза навернулись слёзы, и одна уже стекала к подбородку. Элисон быстро стёрла её тыльной стороной ладони и ей же протёрла влажные глаза. После этого нахмурилась и уверенно взглянула в лица на картине, как бы бросая вызов тем, кто там изображён. Гаст круто развернулась на пятках и направилась дальше, заглядывая в попадающие ей на пути двери и понимая, что там ничего нет, кроме никому не нужной рухляди.       Я не одна! От осознания этого в груди приятно закололо и потеплело, а по лицу расползлась счастливая улыбка. После всех этих приключений они обязательно вернутся домой и отдохнут примерно месяц или два.

***

       — Здесь расходимся. Будь осторожна.       — Нам всем повезло потерять физическую оболочку, — Агнесс потёрла руками глаза и устало вздохнула. — Скорее бы всё это закончилось…       — Да, скорее бы… — поддержал Адам и взглянул на потолок, затем опустил голову и вздохнул. — Ещё раз, будь осторожна.       — Конечно. На этом разговор был окончен, брат и сестра разошлись в разные стороны. Правда Адам, сделав всего два шага вперёд, остановился и обернулся, посмотрев сестре в спину. Глаза были до невозможности тяжёлыми, коридор начинал плыть как и удаляющийся силуэт Агнесс.       » Как же хочется вернуться… Ещё немного, я лягу здесь, на полу. Хватит ли у меня вообще сил исследовать хотя бы одну из комнат?..»

***

Девушка уверенной походкой с мальчиком на руках шла по тёмному коридору. Она прекрасно знала куда направляется, поэтому не смотрела на мимо проносящиеся двери. Фриск спокойно следовал за ними, запоминая дорогу назад. Под стук чужих каблуков парень задумался над данной ситуацией. Почему они начали это путешествие во времени? Что или кто этому поспособствовал? Когда они выберутся от сюда? Множество вопросов разрывали голову Дриммура, отчего тот нахмурился. Хотелось вернутся домой, лечь в кровать и долго не вставать. Но это не единственное, что беспокоило Принца. Отрешённое поведение его близкой подруги смущало и нервировало. Фриск и сам не заметил, как начал подбирать варианты, что её расстроило. Тем временем служанка остановилась напротив одной из дверей, вытащила ключ из левого кармана и отперла замок. Комната встретила путников облаками пыли, выцветшей тканью мебели, паутиной по углам, старыми картинами, прикрытыми дырявыми простынями, и сломанными стульями, стоявшими по углам. Хлам образовывал полукруг, тем самым обеспечивая небольшое пространство для нескольких людей. Девушка быстро проскользнула в комнату и, оглядевшись, приметила небольшое кресло, по которому тут же несколько раз провела ладонью, поднимая пыль в воздух. Горничная опустила мальчика на предмет мебели и, отряхнув руки, осмотрелась. Приметив несколько деревяшек (видимо, бывшие ножки от стульев), она подняла их и отнесла к противоположном углу, где и положила.       — Что ты делаешь? — удивлённо глянул на слугу Далас.       — Расчищаю пространство, Господин, — ответила та, тут же звонко чихнув. — Да тут, кажется, с прошлого века ни души! Тихо ругнувшись, Элен взяла новую вещь и перенесла её в другое место. Перешагнув порог помещения, Фриск начал рассматривать предметы вокруг. На стене висела полуприкрытая картина. Можно было увидеть мужчину в деловом костюме с моноклем на носу и, присущи и этой семье, белыми волосами, зализанными на бок. Казалось что тугой воротник скоро задушит его, уж очень он сдавил его пухлую шею. Возле него стоял белокурый мальчик лет десяти с важным видом. Из-за висевшей на портрете простыне половину лица мальчика нельзя было увидеть. Почему-то Принц долго всматривался в лицо пацана. Было чувство, что ледяной взгляд его голубых глаз смотрит прямо в душу, разъедая изнутри. Сбросив наваждение, Дриммур махнул головой и посмотрел на хлопочущую девушку и молодого господина.       — Что сказал доктор? — белоснежную простынь аккуратно сложили, оставив на пыльной тумбочке. — Если память мне не лжёт, он сегодня был здесь.       — Был… — Далас бросает это как-то слишком тихо, сцепляя руки в замок на коленях. Элен молчит, покорно ждёт пока её юный господин соберётся с силами и продолжит. И Фриск ждёт, стоя возле дверного проёма. Всматривается в мальчишку, стараясь увидеть в нём нынешнего демона подруги. Такой же бледный, но без своих странных рогов, в одежде и с голубыми глазами. О себе он не рассказывал другим особо, но поведал причину смерти Элисон, тогда, в комнате. На занятиях они как раз затронули эту тему. Скорее всего процесс старения после смерти прекращается и, кажется, тело демона останавливается на том возрасте, на котором жизнь бывшего человека и прервалась. Даже если Далас болен, он проживёт достаточно, не погибнув будучи ребёнком. Вот только что заставит его умереть таким способом… Неужели в дальнейшем Далас попадёт в совсем безвыходное положение?       — Говорит, что я умираю, — он спокойно вываливает на женщину данный факт. В голосе не слышны нотки злости, обиды или чего-то ещё. Он спокоен, как и его обладатель. — Медленно умираю.       — И… У человечества нет лекарства от этой болезни?       — Боюсь что оно появится, когда нас всех уже не будет на этом свете.       «Что?..» Окружение вдруг исказилось, двое перед ним стали расплываться а затем и вовсе исчезли, и что самое ужасное — пол под ногами вдруг начал по маленьким кусочкам рушиться, создавая пустоту и вызывая животный страх упасть в никуда и пропасть.

***

В более приподнятом настроении Элисон быстро шагала по коридору и точно также проверяла попадавшиеся на пути комнаты. Одна и та же картина, если честно, действовала на нервы. В этой комнате, например, можно было бы сделать игровую для детей. Мальчик выглядел… Ещё совсем маленьким. Подобная комната пришлась бы ему по вкусу, наверное. Или по крайней мере его братьям. А вон в той придётся переделывать всё-всё. Покрасить стены в более приятные тона, заставить мебелью кремового цвета… В голове вырисовывалась прекрасная картина, пока боковое зрение не уловило движение в комнате, мимо которой Гаст успешно прошла, стоило поддаться воображению. В этом месте, казалось, не было ни единой души, если судить по той сцене с «правосудием» над девушкой в главном зале. На шум бы сбежались хозяева, будь те дома. Но тут… Даже прислуга отсутствует. И это странно. Родителей нет, прислуги, кроме одной, тоже нет. Кругом одна пыль да никому ненужный хлам. Мальчика…       «Неужели оставили умирать в одиночестве?..» И снова ушла не совсем туда. Развернувшись, Элисон со всей скорости рванула обратно, к той самой комнате, совсем позабыв о том, что стоило бы не издавать столь громких звуков. Вдруг не званный гость убежит, не дав узнать свою личность? А хотя, к черту! Чем быстрее — тем лучше! Вцепившись в ручку двери, та распахнула её. Непонятная боль пронзила грудную сразу же. Этот самый гость одарил девушку мимолётным взглядом, отнял возможность произнести хоть одно слово, с размаху заставив дверь закрыться и внезапно рассыпаться в пух и прах, напугав.       — Что происходит?! — Элисон не стала сдерживать крик. Пусть её услышит хоть кто-нибудь!

***

Фриск приоткрыл глаза и тут же зажмурил их от яркого света. Спустя несколько секунд он повторил попытку и принял сидячее положение. Парень снова оказался в бесконечном белом пространстве. В памяти всплыл размытый силует высокого монстра с летающими вокруг него руками, с дырой в ладонях.       » Кажется я засыпаю…» Фриск поднялся на ноги и тут же услышал чьё-то дыхание. В сердце поселилась тревога, а зрачки уменьшились в размере. Шатен оглянулся и в далее увидел лежащего человека. Аккуратно, чтобы не издать ни звука, он направился к нему. Когда оставалось несколько метров, парень узнал в существе Элисон, которая была без сознания.       — Элисон. Элисон! — Дриммур присел перед подругой и начал трясти ту за плечо. В конечном итоге действия помогли, и девушка открыла глаза.       — Ух, где мы?.. И где остальные? — Элисон села по турецки и потёрла пальцами виски.       — Я точно не знаю, но…! Неожиданно друзья услышали детский смех, стук и крики. Они тут же направились к источнику шума, но наткнулись на что-то больно напоминающее экран. Тот висел в воздухе и показывал жестокую игру детей. Братья Даласа смеялись и бросали камни в своего брата, крича нечленораздельные звуки, напоминавшие гогот гусей. Далас лишь прикрывал голову руками, пока на землю падали хрустальные, солёные капли. Дальше находился ещё один экран, затем ещё, ещё… Где-то были кричащие родители и заплаканный мальчик, где-то снова его братья, а где-то прислуга и снова, и снова издевательства над ребёнком. Куча ужасных воспоминаний. Путь отчаяния. Дриммур и Гаст шли вперёд, иногда поглядывая на ужасные изображения. От криков, смеха и плача трещала голова, а гнев бурлил где-то в груди. Элисон гневно поглядывала на сюжеты, приводящие к жестокой расправе, и только и могла, что фыркать и произносить тихо: «Монстры». Принц провёл рукой по одному из экранов. На ощупь они напоминали стекло, но от этого «стекла» несло холодом и болью. Парень тут же отдёрнул руку и потёр её другой. Прошло некоторое время, сюжет изменился. Теперь Далас не плакал, а просто постоянно смотрел в землю, прикусывая губы, иногда до капель крови. Говорят, человек ко всему привыкает, но к боли привыкнуть нельзя. Маленький мальчик разрушил этот стереотип, к сожалению. Он навсегда закрылся в себе. Окружающие добились своего, но не полностью. Мальчишка продолжал жить, расти. По мере взросления детские издевательства прекратились, старшие братья даже… Вполне нормально говорили с младшим, но нотки презрения по сей день были слышны, в особенности хорошо себя проявляли в моменты внезапного ухудшения состояния Даласа. Болезнь не уходила, постепенно отнимала жизнь, не давала о себе забыть. В голове крутился всего один вопрос: Почему так происходит? Неужели в этой семье не принято иметь больных детей, кого-то слабого? Старшие братья Даласа здоровы: у них вполне здоровый цвет кожи, румяные щёки, нет никаких смертельных болезней, эти ребята подают надежды, они могут за себя постоять, они… Всем нравятся. Окружающие люди готовы носить их на руках, а Далас… О нём практически ничего неизвестно. Люди знают лишь о том, что самый младший из детей данной семьи живёт с детства в отдельном особняке, всего с одной единственной прислугой, являвшейся верным другом и утешением. Об их попытках загнобить его люди не знали, не догадывались. Пошел всего только один слушок. Многие считали что этот ребёнок был от другого мужчины, что жена решила развлечься с кем-нибудь на стороне, позабыв о супружеском долге. Была и версия с главой семьи. Может этот ребёнок принадлежит какой-нибудь разгульной девке? Мистер Гаст мог сжалиться над ребенком, который потерял родную мать, решив взять под свое крыло. Всё-таки он — его порождение. Люди с удовольствием обсасывали слухи.

***

Просмотр прервался на одиноко стоящем юноше. А открыв глаза, Элисон вдруг осознала, что потеряла сознание. Но не она одна была в замешательстве после пробуждения, физиономия Принца об этом тоже говорила.       — Элисон! Та вздрогнула от внезапного крика, нарушившего тишину. Кричал не Фриск, а Чара, поспешно приближающийся к ним, и не один. За ним следовали не менее взволнованные Картеры. Глазами Дриммур быстро пробежался по девушке, стоило наконец достичь ту. Осмотрел внимательно, старался приметить какие-то раны, но та была полностью здорова. После осмотра спокойствие хоть на сей раз дало о себе знать.       — Все живы? — взгляд Агнесс застревал то на Фриске, который также внимательно осматривал ту, так и на Элисон, чьего взгляда тоже не удалось избежать. Все живы, все здоровы. Хотя бы это путешествие во времени оставило их в живых.       — А вы… видели…       — Мы видели, — ответил за всех Адам. — Всё видели.       — Только зачем надо было нас разделяться, я не пойму? — тут уже в разговор вмешалась Картер младшая.       — Известно лишь этому любителю кидать прохожих в далёкое прошлое… — Элисон старалась успокоить старшего Дриммура лёгкими поглаживаниями по руке. Стоило Картерам переключиться на Фриска, Чара наклонился к Элисон и стал шептать:       — Как себя чувствуешь? Округлённые глаза не заставили себя ждать. В кровной связи между этим демоном-нудистом и Гаст сомнений уже не было, а раз он её родственник, пусть и такой далёкий, наблюдать за его страданиями ей, должно быть, невыносимо. Та нахмурилась, прикрыв глаза и опустив голову вниз.       — Честно… Если честно, отвратительно…       — Мы уже близки к концу, — и вот опять этот взгляд. — Всего лишь предчувствие, не более.       — Ребят, посмотрите туда… Только сейчас внимание была перекинуто на окружение. Довольно просторная спальня, окрашенная в тёмные тона. На двухспальной кровати был полный беспорядок: одеяло тёмно-алого цвета, чем-то напоминающее вино, было помятым, белоснежные подушки крупного размера были разбросаны по комнате. Одна из них стала жертвой чьих-то сильных эмоций, её буквально разорвали и выпотрошили. Неподалёку стоял письменный стол, почти что чистый, не считая сломанного стула на нём. На полу — перья, порванная одежда в перемешку с золотыми вешалками.       —… Возле шкафа… Там находился человек, расположившейся на холодном полу, облокотившись на открытый шкаф, сидевший к ним спиной. Элисон сразу к нему рванула, позабыв об остальных. Никто её не стал останавливать. Присев на корточки, та стала рассматривать бледное лицо. Далас сильно повзрослел, но не изменился, только взгляд его сейчас полностью пуст. Складывалось ощущение, что жизнь покинула это тело, однако эту мысль опровергло чужое дыхание. Рука потянулась к лицу, пытаясь провести по щеке. Юноша будто почувствовал чьё-то невидимое прикосновение, но лишь моргнул и молча оглядел комнату.       «Что здесь произошло? Что довело тебя до такого состояния?..» Рядом лежал листок, впитавший в себя несколько капель чего-то мокрого. Элисон попыталась взять его в руки, но бумага прошла сквозь, благо текст на ней был виден. Пока глазами та пробегалась по строчкам, остальные ожидали её реакции. Выражение лица постепенно менялось, ближе к концу на нём отобразился настоящий ужас. Посмотрев на измотанного Даласа, затем на ребят, Элисон произнесла:       —… Элен убили…       — «Убили»?.. Как это… убили? Она… Не погибла?..       —… Её убили, — Далас оставался в сидячем положении, обхватив голову руками, стараясь скрыться от этого мира. — Эту женщину убил его собственный брат…       — Что?.. Почему?       — Этот человек не рассказал о причине, по которой с ней так поступили, но выдвинул одну догадку — возможно она узнала о том, чего ей знать не следовало. Она… Вы ведь в тот раз тоже подумали, что такая женщина не станет молчать? Ответить не позволили. Далас внезапно поднялся на ноги, только сделал два шага и вновь рухнул, заставив Элисон машинально подбежать к тому и попытаться помочь встать, хотя касаться его она никак не могла. В ту же секунду его начал мучить кашель до тех пор, пока тот не стал харкать кровью.       — Чем он болен?! — закричала Элисон, не сдаваясь и пытаясь коснуться парня.       — Думаю рак, — Адам рухнул рядом на колени, пытаясь помочь. Сам же и забыл, что сейчас они в роли бесполезных призраков. — Наверное… Наверное лёгкие поражены…       — Неужели он прямо сейчас умрёт?!       — Я не знаю! Это… Это всего лишь воспоминание, прошлое…       — Он не от болезни умрёт… — Элисон взглянула покрасневшими глазами на подругу. Это единственное, что она произнесла. Они обе знают, от чего наступит смерть, но это не успокаивает. Приступ кашля прекратился спустя несколько минут, столько же Далас стоял на четвереньках, медленно приходя в себя, глядя на кровавое пятно перед лицом. Впрочем… Это уже не так важно. Под чужие взгляды родственник Гаст, шатаясь, дошёл до стола и ухватился за края, другой рукой выдвинув небольшой ящичек.       — Сегодня у него жена должна родить ребёнка… Будет ли он присутствовать там… «Причём здесь рождение ребёнка?» Нехорошее предчувствие. Что он задумал? Неужели в качестве мести решил навредить жене, новорождённому? За этим придётся лишь наблюдать, если всё будет так, как думает Элисон.

***

Прошло несколько часов, солнце скрылось за горизонтом. Парень сидел на кровати, покачиваясь взад-вперёд и вцепившись в волосы. Он выглядел потерянным и сломленным. Что-то беспрерывно шепча, Далас смотрел в пустоту. В уголке рта запеклась капля крови. Щёки мокро блестели. В какой-то момент он поднял голову, посмотрел в окно и, громко вздохнув, встал с кровати. Молодой господин снова подошёл к столу, к открытому ящику. Что-то достав и поправив одежду, он направился к выходу. За ним последовали безмолвные призраки со своими догадками. Путь был не близкий, пришлось идти в совершенно другой особняк. Возле него сновали туда-сюда счастливые слуги. Новый наследник — прекрасный повод для радости. Всё были так заняты, что не заметили дядю новорождённого, который уже зашёл в счастливый дом. Бледным призраком он шёл по коридорам и лестницам, добираясь до нужной двери. Весь путь чувство страха, словно скользкая змея, обвилась вокруг шеи, не давая покоя ни на секунду. То, о чём он сейчас думал, то, чего желал — просто ужасно, Далас это понимает, осознаёт, но ничего не может поделать с той болью, которая жаждет получить взамен потерянной жизни другую, тем самым усыпив себя на некоторое время, а дальше… А дальше, со временем, она притупится сама собой. Натянув улыбку, пусть и кривую, Далас осторожно постучал в деревянное изделие. Ему тут же открыл молодой отец, который улыбался и был растрёпан, но при виде брата тут же напрягся. Первый вопрос, который возник в голове: «Что ты здесь делаешь?» Хантер меньше всего ожидал увидеть самого младшего из братьев, его совсем не ждали здесь. Вместо Даласа должен был прийти Тейер, так где он?       — Чем обязаны, дорогой брат? — поинтересовался молодой мужчина, улыбаясь младшему брату также криво, натянуто и фальшиво.       — Хотел передать свои поздравления лично, — с лихорадочно блестящими глазами, ответил гость, нервно отдёрнув рукав рубашки. — Письму бы не удалось передать все мои чувства, к сожалению… Повисла секундная тишина. Старший брат удивлённо приоткрыл рот.       — М-мне очень приятно, что ты разделяешь наше счастье, но не думал, что здоровье позволит тебе прийти сюда. Как ты смог добраться досюда?       — С каждым днём мне становится всё хуже, — мужчина нахмурился, свёл светлые брови к переносице, но улыбку с лица не убрал. — Думаю что смерть не за горами, и… Наверное, это прозвучит грубо, но… Я могу взглянуть на первенца? Это… Моё последнее желание. Хозяин дома не почувствовал подвоха и спокойно открыл дверь пошире для того, чтобы родственник зашёл. Они стояли в небольшой комнате с картинами и растениями в горшках. В противоположной стене находилась дверь в спальню, откуда слышался детский плач и и успокаивающий голос женщины. Юный отец направился к двери, улыбка слезла с лица Даласа, как старая штукатурка со стены. Он чуть расслабил рукав и почувствовал в ладони холодную рукоять. Дверь открыли, на кровати сидела молодая мать со светлыми волосами и зелёными глазами, она тут же взглянула на дверь и улыбнулась мужу. Измученная, но радостная особа. Взгляд сразу метнулся на её руки, которые были пусты. Спустя секунду Далас приметил недалеко стоящую кроватку с младенцем. Спокойствие матери словно передалось новорожденному. Он кричал недавно, но сейчас лишь издавал непонятные звуки, водя глазами по потолку, шевеля ручками и ножками. Далас на секунду стал сомневаться в своём решение, но затем… Секунда, и… Хозяин дома покачнулся, изо рта заструилась кровь, стекая по подбородку на синею жилетку. Он с удивлением осознал, что становится холодно из-за неконтролируемой дрожи в теле. Хотел крикнуть слугам, чтобы подбросили дров в камин, но изо рта вышел лишь хрип. Опустив глаза, молодой отец увидел, как одежда постепенно окрашивается в алый цвет, как и кафель под ногами, но само оружие убийства видно не было. Должно быть, оно было довольно-таки маленьким. За первым ударом последовало ещё несколько, чтобы окончательно умертвить Хантера, отняв возможность растянуть свои последние минуты. Бездыханное тело рухнуло под истошный крик молодой супруги, который подхватил и сам младенец. Гаста младшего внезапно начало мутить от своих же действий, но, подавив это, он ринулся к женщине. Та успела вскочить с кровати, намериваясь добраться до своего ребёнка, при этом крича, что есть сил. Голова закружилась, а в глазах потемнело. Её внезапно впечатали в пол, как раз возле колыбельной ребёнка, сомкнув руки на худой шее. Покрасневшими глазами, полными слёз и страха, та смотрела на своего будущего убийцу. Старалась кричать, звала на помощь, но голос с каждой секундной становился всё тише, тише… Пока совсем не пропал. Чужие очи глядели на неё также, но помимо ужаса от происходящего была ненависть. Её постоянно подкрепляли окружающие люди, с самого детства, а сегодня, после того письма, она достигла своего пика. Собственные мысли до такой степени заставили забыться, что Далас не сразу осознал лежащее под собой бездыханное тело. Только сейчас до ушей дошёл плач младенца, нарушив тишину, созданную лишь для себя. Очнувшись, Гаст младший сразу же стал лихорадочно оглядываться на дверь, переводя взгляд на колыбельную. Стоило огромной тени нависнуть над малышом, он сразу обратил на неё внимание и замолк. Голубые, заплаканные детские глазки смотрели прямо на своего дядю, испачканного чуть ли не с головы до ног алой кровью собственного отца. Молчание Даласа ошеломило.       «Почему он вдруг прекратил кричать?» — единственная мысль, возникшая в голове, среди всего беспорядка. Посторонние зрители затаили дыхание, молча наблюдая за всей картиной. Элисон чувствовала себя отвратительно. Ей было до безумия страшно, словно она была тем ребёнком, над которым навис её потомок. Ужас можно было прочесть и в глазах других, даже тот, кого меньше всего можно было удивить, напугать или заставить рыдать, сейчас хмуро наблюдал за этим. На глаза наворачивались непрошенные слёзы, горло царапал ком, который с каждой секундой стремился перерасти в истерический плач. Вся комната пропахла кровью и страхом, отчего сильно мутило. Ноги подкашивались, желудок предательски скрутился, как огромная пружина, а взгляд затуманился.       «Лишь бы не упасть, » — подумала девушка, прикрывая рот. Глазами она случайно заглянула в лицо мёртвой женщины. Широко распахнутые глаза полны страха, рот приоткрылся в немом крике, на шее синели свежие синяки. Но не это зацепило взгляд Элисон. А то, на кого она была похожа. Разум начал складывать поверх жертвы призрак прошлого, того, кого детская психика решила удалить из воспоминаний. Сердце заныло, поэтому Гаст молча уставилась на мыски ботинок, прикусив губу и пытаясь не заплакать.       — Брат… Незваный гость, к большому сожалению, прибыл поздно. Вместо счастливой, семейной сцены, он видит грязную и окровавленную картину, чьим автором стал его младший брат, стоявший недалеко от двух трупов, держащий младенца в своих запачканных руках. Тейера одарили лишь холодным взглядом, не сказав ни слова. Мужчина не двигался, боялся сделать лишних движений которые, скорее всего, могут понести за собой смерть новорождённого племянника. Боялся сказать что-то не так, старался чательно подбирать слова.       — Далас, отдай мне ребёнка… — капли пота скатывались по лицу, падали на пол и растворялись в крови, успевшей подойти к его ногам, в том числе и к двери. — Он тебе ничего не сделал. Я знаю, за что поплатился наш старший брат, но прошу, оставь дитя, оно ни в чём не…       — С ним… Я не собирался ничего делать, — лазурные глаза с необъяснимой печалью смотрели на дитя. Стоило заметить крошечную капельку крови на румяной щеке, как её сразу постарались стереть. Худые пальцы, в попытке избавится от этого недоразумения лишь усугубили всё, размазав кровь. — Сможешь забрать его в том случае, если пообещаешь, что не позовёшь сюда ещё кого-нибудь, дав мне уйти. Остальные задумались, глядя на среднего. Худощавый мужчина, весь потрёпанный и выглядевший не лучше больного Даласа. Такие же лазурные, уставшие глаза, снежно-белый цвет волос, заплетённых в небольшой хвостик. Ещё один мучитель младшего брата, однако встаёт вопрос, почему он до сих пор стоит здесь, живой и здоровый? Разве Тейер не участвовал в избиении родного брата?       — Тебя я трогать не стану, угомонись… — ближе к концу голос понизился, а сам Далас рухнул на одно колено, выронив кинжал и ухватившись за ребёнка двумя руками. Прижал к себе, запачкав то, во что было окутано дитя. Тейер и сам испугался, сделав несколько шагов навстречу, вытягивая руки. Стоило Даласу посмотреть на него, он замер. Приступ дал о себе знать не в подходящий момент. Пачкать кровью младенца в руках ещё больше не хотелось, кашель пришлось сдерживать.       — Позволь… Глаза сами собой округлились, стоило протянуть дрожащие руки и получить свёрток сразу, не падая на колени ради этой цели. И всё же, не смотря на то, что цель была достигнута, мужчина рухнул на колени перед братом, прижимая к груди плачущего малыша.       — Куда ты собрался бежать, Далас?.. — в уголках глаз потихоньку скапливались слёзы. Мужчине не положено рыдать, но кто их сейчас видит?       — Я благодарен тебе за то письмо, — письмо? Элисон посмотрела сначала на Чару, затем на Агнесс и остальных. То письмо, повествующее об убийстве… — если бы не оно, так бы и искал причину, по которой и она решила меня покинуть так… Внезапно. О, она бы не сделала этого, не будь на то веской причины…       —… Куда ты собрался бежать?.. — Тейера как будто не слышали, или просто не хотели слышать. Далас на него даже не смотрел, глядел куда-то в сторону мёртвым взглядом.       —… Я благодарен за то, что тогда ты одумался, протянув мне руку помощи, хотя недавно забрасывал камнями, чтобы не пасть в глазах старшего… Благодарен за то, что ты пытался помочь Элен в тот момент… Ты совершал ошибки, одумался, смог исправить их… — табун мурашек прошёлся по всему телу. Мужчина не ожидал, что брат удостоит его ещё одним своим взглядом, сохранившим каплю жизни…

— Мою так просто не исправишь.

Тейер закричал, рухнув на пол пятой точкой, при этом чуть не выронив из рук ребёнка. Кинжал был подобран и почти вонзён в чужую плоть. Среднему брату сама судьба решила выделить несколько минут чтобы доползти до двери, вставая и вновь падая на колени до тех пор, пока дверь не была достигнута. Но чего он меньше всего ожидал, так это того, что ему позволят сбежать, захлопнув дверь перед носом! Гаст машинально оглянулся когда встал на ноги и перешагнул порог комнаты с малышом на руках. Думал, что его схватят за одежду, за волосы или с размаху швырнут в спину кинжал, но никак не то, что младший просто возьмёт и захлопнет дверь. Он так и стоял перед входом, не веря происходящему.       — Что ты собрался делать, Далас?! В ответ лишь тишина. По ту сторону мужчина лбом прижат к запертой двери, оставляя кровавые отпечатки ладоней на ней. Стискивает зубы, жмурится и изо всех сил желает в сею же минуту оглохнуть.       — ЧТО ТЫ СОБРАЛСЯ ДЕЛАТЬ?!       — МОЮ ТАК ЛЕГКО НЕ ИСПРАВИШЬ! — Тейер обнимает рыдающее дитя покрепче, вздрагивает, когда с той стороны Далас награждает дверь ударом. — МОЮ ИСПРАВИТЬ НЕЛЬЗЯ, ЭТО НЕВОЗМОЖНО, НЕВОЗМОЖНО, Я ТЕБЕ ГОВОРЮ! Ты меня слышишь?.. В голове что-то щёлкает. Заветный переключатель моментально расставляет всё по полочкам: и молчание Даласа на один и тот же вопрос, и удачная попытка напугать, чтобы средний из братьев сбежал с племянником…        —Ты себя на тот свет отправить собрался?.. — Тейер не убегает, наоборот приближается к запертой двери, дёргая за ручку одной рукой. — ТЫ СОБРАЛСЯ ВОТ ТАК ВОТ СБЕЖАТЬ?!       — Я НЕ ЖЕЛАЮ ПОГИБАТЬ ОТ РУК ЭТИХ ЛЮДЕЙ! МОЙ ПОСТУПОК НИКАК НЕЛЬЗЯ ИСКУПИТЬ, ЕГО ТАК ПРОСТО НЕ ВЫЧЕРКНЕШЬ ИЗ ПАМЯТИ! МЕНЯ ЗДЕСЬ!.. Меня здесь… меня здесь…

«Дал?..»

«Далас!..»

«ДАЛАС!»

Тот не знает куда деть ребёнка чтобы попытаться выбить дверь. Здесь, сейчас, за ней слышен треск, сквозь щели проникает запах чего-то горелого, пока по ту сторону, расхаживая с канделябром в руках, Далас подносит маленькие огоньки к постели, тумбочкам, к телам, ко всему, что может загореться.       — Меня губит собственная болезнь… Не желаю погибать от неё, не желаю погибать от рук других людей… Я сам буду себя судить.       — ДАЛАС, ОТКРОЙ ДВЕРЬ, ОТКРОЙ ДВЕРЬ, ПРОШУ! ПРОШУ ТЕБЯ! Истошный крик брата заставил что-то внутри себя треснуть. Всё вдруг стихло, чей-то раздражённый голос прервал внезапно образовавшуюся тишину, привлекая к себе внимание. Дверь в пылающую комнату отварилась сама собой. Молодой мужчина, охваченный огнём, лежал на полу, кричал и катался по нему, пока рядом с извивающимся в агонии существом стоял ещё один, настоящий.

«Как мне это всё надоело… Пора заканчивать.»

Щелчок пальцами

И наступает темнота.