Зависть

Мелкий снег падал на серый асфальт широких улиц города, на которых царила предпраздничная суета. Близилось Рождество. Серость наступающего вечера разгоняли огни праздничных фонарей и гирлянд, украшавших витрины и окна магазинов, что расположились по обе стороны улицы. Несмолкаемые голоса, повествующие о подготовке к празднику, периодический звон дверного колокольчика, озорной смех играющих в догонялки детей, выгоняют из души любую хандру, заставляют улыбнуться даже самых угрюмых людей. Так было и для семьи Алисейн, которая собралась вместе за долгое время, отложив все дела и работу, супруги и их сын бродили по украшенным к приближающемуся празднику магазинчикам. Микуни не мог усидеть на месте от предпраздничного настроения, его отец был несказанно счастлив провести немного времени с родными, а мать заметно преобразилась, словно помолодев на несколько лет. Спустя долгое время для нее постепенно все стало налаживаться. Примерно пару месяцев назад преподавательница сына попросила увольнения, объясняя это какими-то семейными причинами, которые не особо интересовали госпожу Алисейн, главная причина ее беспокойства покидала их дом, что приносило облегчение ее истерзанному сердцу. К великому удивлению Микадо не был против, будто сам желал ухода молодой девушки, это несколько настораживало его супругу, но чувство успокоения от ее ухода заглушило все сомнения женщины. Только Микуни был расстроен, уж больно ему нравились проводимые уроки. Прошло время, грусть от расставания утихла, ревность скрылась где-то в укромном уголке души и не высовывалась, и вот семья Алисейнов счастлива, как и в прошлые времена. Прямо сейчас они шли, задорно обсуждая, что можно подарить знакомым, что лучше приготовить на праздничный стол и как украсить дом. Эти трое словно светились изнутри, невольно заражая окружающих их людей такой же жизнерадостностью. Вот только если прохожих, которые, так же как и они готовились встречать Рождество, подобное настроение семьи умиляло и заставляло улыбаться, то кое-кого она приводила в бешенство. На одной из лавочек, что стояли возле каждого магазинчика, сидел мрачнее грозовой тучи молодой парень лет двадцати, наблюдая за этой семьей, душу его раздирали на части презрение и обида. Он наблюдал за ними уже не день и не два, гораздо дольше, постоянно задавая самому себе вопросы: «Почему кому-то достается все, а кому-то ничего? Почему кому-то не нужно прилагать каких либо усилий чтобы получить желаемое? Почему на этом месте он, а не я? Почему они могут быть счастливы, а я нет?» – и спустя некоторое время, отвечая на них: «Это все только из-за денег и статуса? Ха, родившись в обеспеченной семье, не зная, что такое голод, холод и боль можно всю жизнь прожить в тепле и любви! Только благодаря состоянию и родословной они получают свое место под солнцем?!». От мыслей его отвлекло легкое подергивание рукава его куртки. – Тай-чан, мне холодно, – на парня был направлен печальный взгляд золотистых глаз худощавого темноволосого мальчика. Цуруги – лохматый и побитый ребенок, преданно таскавшийся за ним по пятам и выполняющий все поручения, он больше походил на собаку, которую подобрали на улице, чем на человека. – Пойдем домой. «Домой», какое громкое название для того клоповника в котором им приходилось проживать. А ведь тому мальчишке из знатной семьи Алисейн наверняка даже в ночных кошмарах не снилось, что можно жить в подобной халупе. Даже не жить, а существовать. Выживать в этом паршивом мирке, в котором приходиться с малых лет убивать, чтобы выжить, что бы заработать и не загнуться с голоду. А кто-то не плохо так поживает за твой счет, получая немыслимые деньги за выполняемую тобой работу: уничтожить врага, избавиться от улик, доставить товар, в то время как тебе перепадают крохи, на которые нужно умудриться прожить еще хотя бы день. И все это под благовидным предлогом, избавление человечества от опасных существ – вампиров. Порою приходится защищать богатеньких молокососов, что являются будущими «спасителями» – почтенными магами знатных кровей, или вот таких вот «золотых» мальчиков, что в дальнейшем станут ивами могущественных сервампов. Тоума Тайши – весьма талантливый маг с хорошими боевыми способностями и изворотливым умом, амбициозный молодой человек, которому не дают подняться из-за его происхождения. Он скрипнул зубами, погрузившись в свои мысли слишком глубоко, упустил из виду Алисейнов. Непрекращающееся подергивание его рукава и нудный лепет раздражали. Злобно зыркнув на источник беспокойства, он хотел ударить надоедливого мальчишку, но в последний момент передумал. Тому и так сильно досталось на последнем задании, еще раны откроются, перебинтовывай его после этого. Устало вздохнув и потерев переносицу, он встал с холодной скамейки, пошел в направлении их «дома», мальчуган направился следом, едва поспевая за широким шагом Тоумы. «Дом» встретил этих двоих промозглым сквозняком, давящими со всех сторон стенами маленькой каморки, и тусклым светом лампы. Внутри него было едва теплее, чем на улице, от того верхнюю одежду снимать не приходилось. Цуруги, преодолев большую часть комнаты несколькими маленькими шагами, добрался до стены с заклеенным газетами окном, зарывшись в куче из одеял и одежды, валявшихся на полу, прикрыл глаза, погружаясь в сон. Тоума, присев рядом с горой тряпья, из которой торчала черная макушка, прикурил, вновь погружаясь в свои мысли. Воспоминания о радостной и беззаботной семье Алисейнов с каждым днем все сильнее терзали его сознание, разъедая злобой к чужому счастью, прожигая досадой глубоко, до самого сердца, обугливая его, делая чернее черного, испепеляя на своем пути кожу, плоть, разрушая кости. Отравляя ядовитым смогом сжигаемого здравого смысла те оставшиеся крохи разума, что еще могли причислить его к людям, а не к грязи, похожей на смешение пепла с кровью, цвета гниения. Да, он гнил изнутри, нет, не физически – морально. То и дело ловил себя на мысли, что желал бы быть на месте того златовласого мальчишки – Микуни, окруженного теплом и уютом любящих родителей, снующей туда-сюда прислуги, что выполнит любой приказ. Этот беспечный ребенок даже не понимал, как ему повезло родиться в подобной семье, что ему не придется беспокоиться о будущем, какой путь бы он не выбрал, все дороги перед ним открыты. Наличие сервампов в семье давало большое преимущество в С3, к тому же знатная родословная и большой счет в банке могли обеспечить быстрое продвижение к управляющей должности, например директора японского филиала. И вот тогда Тоуме придется подчиняться именно ему, этому избалованному сопляку. Тайши даже мог представить, как этот мальчишка восседает на королевском троне, по правую сторону от него стоит охраняющий своего ива сервамп, а сам он отдает нелепые приказы с надменным выражением лица, в то время как Тоуме не остается ни чего другого, как исполнять их. Какая мерзость. Хотя один вариант избежать подобного исхода все же был – не дать ему на этот самый трон сесть. Занять место самому. Столкнуть с пьедестала, разрушить то, что ему никогда не достанется, заставить почувствовать всю ту боль, что испытал он в прошлом, и, несомненно, испытает в будущем. Опустить в туже глубину, в которой приходилось барахтаться, выживая, всем тем, кому не повезло родиться с золотой ложкой во рту. А что до любви, счастья или семейного тепла? Он их все равно никогда не узнает, а потому они были не нужны, так он решил. Тайши никогда не испытывал этих чувств, и не должен испытывать, это удел слабых и мягкотелых – цепляться за подобные понятия. Хотя одно из схожих чувств не давало парню покоя – это была жалость. Благодаря ей лет семь тому назад была спасена жизнь Цуруги. Не укради Тоума умирающего ребенка у деспотичного соседа, который срывался на маленьком сыне за собственную несостоятельность, тот был бы давно мертв. С тех пор мальчуган ходил за ним как привязанный, узнавая о жизни, о собственных способностях, он, как и Тоума оказался магом. Тайши же воспитывал его под себя, словно дрессируя собаку, чтобы та была готова в любой момент либо принести тапочки, либо разорвать врага. Тоума, пытаясь искоренить в себе это неприятное чувство, поступал так, чтобы в его действиях не было и намека на жалость ни к Цуруги, ни к окружающим, будь то союзники или враги, ни тем более к себе. Особенно к себе. Жалость разбивала на мелкие осколки способность действовать, трезво оценивать окружающую обстановку, подстраиваться под нее, а еще она мешала в достижении целей, сбивая навязчивыми копошениями в собственных закутках сознания. Собственно сейчас он и занимался самокопанием вместо того, чтобы поставить перед собой очередную цель и выполнить ее. Нужно заканчивать думать о всякой ерунде, и браться за очередное дело. Цель уже была – разрушить семью Алисейнов, а вот как это сделать еще стоило придумать. Тайши затушил окурок, потянулся к пачке сигарет за новой, но та оказалась пуста. Цокнув языком, он поднялся с насиженного места; до ближайшего магазина минут пятнадцать пешком. Прикрыв дверь с глухим щелчком, он покинул свой «дом». Выйдя из магазина и закуривая, парень не спешил возвращаться. В голове крутились шестеренки в попытке собрать идеальный план. Ему не давала покоя молодая учительница в доме Алисейнов, вернее ее внезапное увольнение. Казалось, она узнала что-то, чего знать была не должна, или же испугавшись чего-то бежала, спасаясь. Если случилось последнее то наверняка это связано с вампирами, тут, к сожалению Тайши ждет тупик, политика о неразглашении в С3 связывала руки. А если первое, значит, велика вероятность найти, что-нибудь такое что могло скомпрометировать Алисейнов, единственной загвоздкой было то, что местоположение девушки неизвестно. Стоило поискать зацепки в единственном известном месте – в поместье Алисейнов, хозяева которого к слову сейчас находились в центре города. Прислуга должна быть занята приготовлениями к предстоящему празднику. Тайши может воспользоваться суетой и своими навыками сокрытия, проникнуть в дом незамеченным. Да, так он и поступит. Добравшись до поместья, Тоума применил технику иллюзии, скрывая физический облик. Перелез через забор недалеко от черного входа, возле которого был укрыт на зиму девичий виноград, немного задел настил. «Это можно объяснить усилившимся ветром, к тому же в сумерках на черно-белой камере едва ли охранник заметит» – успокоил себя парень. От ограды до входной двери для персонала он добирался как можно аккуратнее, если его не видно, то следы, оставленные на свежем снегу, прямо кричат о том, что здесь кто-то был. Конечно мелькающая по земле тень так же могла выдать его присутствие, но плохое освещение на заднем дворе и полумгла не давали этой самой тени появиться, сложнее будет внутри поместья, где полно источников света. Ступать приходится только на небольшие прогалы каменной дорожки, не заметенные снегом, да редкие места заледенелой земли. Подойдя к двери, Тоума стал отчетливо слышать голоса персонала, ютящегося совсем рядом, нахмурился: «Не пройти, придется через окно». В нескольких метрах было подходящее, и словно в приглашающем жесте, распахнутое настежь. Осторожно заглянув вовнутрь, Тайши не увидел людей, а вместе с ними и половину комнаты. Все помещение было словно в тумане, наполненное парами и дымком, пахло одновременно сладким и пряным, жареным и кислым, а еще немного горелым. По интерьеру он понял, что это кухня. В глубине комнаты послышалось копошение, мелькнуло едва уловимое движение. Старая повариха, согнувшись крючком, стоя над противнем с печеньем с кондитерским мешком в руках, что-то недовольно бухтела под нос. В комнате больше никого не было. Тайши взобрался на подоконник, осторожно перебрался на придвинутую к стене кухонную тумбу, едва не задев рядом стоящую сковороду, спустился на каменный пол. Кухарка стояла неподалеку от двери, ведущей в коридор. «Если дверь внезапно откроется: она точно заметит, нужно ее отвлечь». Способ отвлечения внимания нашелся быстро в виде бурлящих на кухонной плите кастрюль. Прибавив огонь конфорок на максимум, он прокрался как можно ближе к двери, затаился, ожидая. Прошло несколько секунд, и кастрюли на огне начали чуть ли не подпрыгивать, все их содержимое выплескиваться и вываливаться, заливая плиту, туша огонь. Кухарка тут же хватилась за спасение своего варева. Тайши тем временем проскользнул за дверь. Его встретил пустой коридор. «Необходимо подняться на второй этаж, на первом принято размещать служебные помещения, а выше жилые». Парень быстро и бесшумно двинулся по узкому коридору в поисках лестницы. Спустя некоторое время и нескольких фокусов, которые пришлось провернуть с встречающимся на пути персоналом поместья, дабы не попасться, та успешно отыскалась. Судя по звукам на втором этаже было гораздо меньше людей. «Чтобы отыскать кабинет или спальню кого-либо из жителей поместья, придется осмотреть все комнаты» – отметил про себя Тоума, – «На осмотр всего поместья может уйти очень много времени, надеюсь, мне повезет». Ближайшая дверь вела в небольшую библиотеку, следующая за ней в комнату отдыха, две двери, напротив, в спальни для гостей. После еще нескольких неудачных попыток Тоума услышал у одной из дверей множество детских голосов. «Детская?» – сам себе задал он вопрос, входить в нее не стоило. Еще несколько нежилых комнат, затем множество спален оборудованных двухъярусными кроватями. «Какие сердобольные эти Алисейны» – скривил лицо молодой парень. Последние комнаты в крыле, тоже не принадлежали хозяевам поместья. Вернувшись к лестнице, по бокам которой раскинулись арки, ведущие в разные части дома, Тайши направился в следующее крыло. Первые три комнаты вновь оказались нежилыми, четвертая напоминала школьный класс, а вот пятая, по всей видимости, принадлежала самому младшему из Алисейнов. Довольно большая кровать для ребенка, прикроватные тумбочки с настольными лампами, рабочий стол, книжный шкаф, громоздкий комод со встроенным зеркалом, пара комнатных растений и еще одна дверь, ведущая в ванную комнату. В комнате ребенка, какую либо информацию о работавшей здесь раньше девушке вряд ли удастся найти, но книжные полки и стол проверить можно, много времени это не займет. На столе лежала шахматная доска с недоигранной партией, письменные принадлежности, школьные тетради и учебники. В ящиках стола все те же школьные книги, да тетрадки, кое-какие художественные материалы: краски, цветные мелки и карандаши, альбомы, кисти, несколько нотных тетрадей исписанных и чистых. Ничего интересного. На книжных полках множество книг самых разных тематик, все новые прочитанные от силы один раз, а некоторые так и нетронутые. Верхний ряд книг так и вовсе покрылся тонким слоем пыли, а вот нижний отличался ее отсутствием, да и в отличие от остальных полок книги находились в своеобразном беспорядке. Некоторые корешки томов выбивались из общего ряда, какие-то даже не касались полки, будучи зажатыми между двумя соседними книгами, а одна из книг и вовсе оказалась поставлена вверх ногами. Но больше всех выделялась книга в самом уголке: она была самая потертая, похоже, читали ее каждый день, а еще на корешке отсутствовало название произведения и автор. Вытащив ее парень ухмыльнулся, книга оказалась личным дневником мальчика. Из последних записей, которые Тоума прочитал, хотя скорее расшифровал потому, как почерк автора своей кривизной походил на шифр, он узнал, что младший Алисейн заметил странности в поведение отца и матери, а так же внезапное исчезновение его учительницы. Но самого главного в записях не было: причин. Поставив дневник на место, Тайши направился к двери, как вдруг услышал в коридоре голоса. Их было два, нет три. Один принадлежал мужчине, он что-то повествовал сладким и заискивающим голосом, оставшиеся два девушкам. «Эх правда не стоит», – доносились обрывки фраз. «Я настаиваю, милые леди…» – раздался приглушенный девичий смех. «Кто-то из персонала флиртует с горничными? Или это сервамп Похоти?» Дело было плохо, сервамп необычный человек, фокусы с отвлечением внимания на нем могут и не сработать. Лучшим вариантом было переждать в этой комнате, не высовывая носа. Ожидание для Тоумы казалось, будет длиться вечность, словно минуты растягивались в часы. Он поражался тому, сколько льстивых комплиментов услышал в адрес девушек и при этом вампир ни разу не повторился. Неизвестно сколько времени прошло, а голоса все не затихали, парень уже даже начал задумываться удастся ли выбраться из комнаты через окно, как вдруг болтовня прекратилась. Все трое куда-то ушли, это стало понятно по удаляющимся шагам. Путь наконец-то был свободен. Обыск дома продолжился. В четырех соседних комнатах Тайши вновь потерпел неудачу, а вот в следующей после них. «Бинго!» Наконец-то удалось отыскать кабинет Микадо Алисейна. Это оказалось просторное помещение с камином, массивным рабочим столом, двумя диванами с кофейным столиком между ними, большим количеством книжных полок и стеллажей для бумаг. На рабочем столе был ноутбук, но просмотреть его содержимое не удалось: для входа в систему необходим пароль. Документы на столе касались исключительно работы Алисейна: отчеты, акты сверки, своды по начислениям и затратам, различная первичная документация; содержимое ящиков тоже не отличалось. Однако один из них оказался с замком, открыть его удалось всего парой разогнутых скрепок, найденных на столе. После характерного щелчка ящик удалось открыть. Тайши закатил глаза: «Тоже мне защита». Но и он оказался забит ненужным для Тоумы хламом: печатями, договорами, флэшками с подписанными на них названиями банков, парой кредиток. Следующими на очереди были стеллажи для бумаг, но и те были заполнены исключительно документацией, связанной с работой хозяина кабинета. Тоума уже начинал отчаиваться. Книги на полках пролистывались по одной, в поисках тайника или чего нибудь в этом роде. И на самой верхней из полок такой тайник нашелся, только не в одной книге, а в весьма правдоподобном муляже из нескольких томов, скрывающих собой коробку. «Это у них семейное, что ли прятать все среди книг?» – Тайши стал просматривать ее содержимое. Коробка была наполовину заполнена аккуратными стопками писем, разложенных по датам. На конвертах значился адрес получателя дом Алисейнов, а вот отправителя Тайши был неизвестен. Он вытащил письмо из одного конверта. В послание мелким каллиграфическим почерком, по всей видимости, отвечая на полученное письмо, писалось, что у человека отправившего его все хорошо, со здоровьем проблем нет, а так же ему интересно узнать, не произошло ли чего нового в жизни Микадо Алисейна. В конце письма стояла дата и имя отправителя: то самое имя, которое и искал Тайши. Оно принадлежало никому иному, как молодой преподавательнице иностранных языков, которая столь странным и быстрым образом исчезла из поместья Алисейнов. Из еще пары прочитанных писем причина ее ухода так и не прояснилась, переписка была весьма вежливой и доброжелательной, повествующей о бытовой жизни, смешных моментах, которые приключались с девушкой, и сдержанными вопросами в адрес мужчины. Складывалось впечатление, что Тайши читал письма старых друзей, разделенных тысячами километров, но то было абсурдом, так как в адресе отправления значился тот же город, что и в адресе получателя. «Если они друзья, почему бы не встречаться лично или созваниваться? Зачем все эти заморочки с письмами?» Тайши просмотрел еще несколько конвертов с более ранними датами, в одном из которых обнаружил весьма занимательную информацию: девушка писала, что на обследовании ей сообщили, что у нее будет мальчик. «Она беременна?» – в голове Тоумы началась собираться картинка из кусочков, ее внезапное увольнение, скорее всего, было связано именно с ее положением. Она пыталась скрыть беременность или же ее выгнали как раз из-за этого? «Если бы ее выгнали, она не стала бы переписываться, как со старым другом, с бывшим работодателем», – отмел одно из предположений Тайши. «Значит, она скрывала свою беременность, но явно не от Микадо Алисейна, – продолжал свои размышления Тоума – от всех остальных жителей поместья?» Но тут парня от раздумий отвлек звук приближающихся шагов. Он лихорадочно закинул письма обратно в коробку, поставил ее на полку, закрыв муляжом в виде книг, отбежал к камину, скрывая собственную тень в его тени. В туже секунду в кабинет зашел светловолосый мужчина, одетый в весьма странного вида одежду: классические брюки с одной расстегнутой пуговицей, наполовину расстегнутая рубашка, плащ с разодранными полами, такой же шарф, и кажется женскими серьгами в виде сердечек. Тоума был несколько удивлен экстравагантным стилем: «Это я так понимаю сервамп Похоти? Что же наряд соответствующий». Вампир, нахмурив брови, медленно осматривал комнату, не отходя далеко от двери. «Неужели заметил мое присутствие?» – Тоума начинал волноваться. Раздался щелчок и зажегся верхний свет, сервамп закрыл за собой дверь. Медленно проходя по комнате, он продолжал ее оглядывать, что-то его явно волновало, но что он понять не мог. Дойдя до того места где находился тайник Микадо, мужчина остановился, Тайши, наблюдавший за ним, занервничал еще больше. Словно в замедленной съемке он наблюдал, как сервамп тянется к тайнику, открывает коробку и его красные глаза расширяются в удивлении. Письма, всегда разложенные в идеальном порядке, пребывали в хаосе. Сервамп Похоти вновь принялся осматривать комнату, на его лице читалась озадаченность. Он быстро прошелся взглядом по входной двери, стене со стеллажами, переметнулся на диваны, кофейный столик, затем на камин, и тут сердце Тоумы забилось сильнее, сервамп задержался на том месте, где стоял он, прищурился. «Заметил?» – подступала паника, в случае его обнаружения выкрутиться не удастся. «Нет, он не мог. Мой физический облик скрыт, а тень сливается с тенью камина!» – Тоума пытался успокоиться, задержал дыхание, чтобы точно не выдать себя. Сервамп повернул голову, осматривая стол, и вновь недоуменно посмотрел на коробку в своих руках. Следующее действие вампира заставило удивиться уже Тайши: светловолосый вынул из заднего кармана брюк еще один запечатанный конверт и положил его в коробку к остальным письмам. «Значит, он не просто решил почитать чужую переписку, а является не кем иным, как гонцом?» – мозаика в голове Тоумы потихоньку складывалась все в большую картину. Вампир замаскировал тайник, выглянул в окно. Увиденное за стеклом заставило его ретироваться из комнаты, погасив свет и хлопнув дверью. Тайши простоял несколько секунд, не двигаясь, вслушиваясь в быстрый удаляющийся звук шагов. Вздохнул с облегчением, когда понял, что сервамп ушел достаточно далеко. Но что заставило его так быстро покинуть кабинет? Тоума выглянул в окно, чтобы увидеть причину отступления: Алисейны вернулись в поместье, бодро шагая к парадным дверям, из машины у главных ворот две служанки доставали пакеты с покупками. «Черт, нужно уходить, а не то придется стоять каменным изваянием всю ночь, пока работает старший из Алисейнов» – Тайши вышел из кабинета, тихо прикрывая за собой дверь. Спуск по центральной лестнице был чреват столкновением с Алисейнами, единственный выход – это боковая лестница для персонала. Найти ее не составило труда, персонал поместья, по всей видимости, занимался приготовлениями к предстоящему празднику, что-то тасуя и разбирая в подсобных помещениях на первом этаже, проскользнуть мимо них не составило труда, отвлекать их не пришлось, они и так были заняты кто чем. Выбравшись из дома, тем же путем что и проник в поместье Тайши пробрался по заднему двору, перебрался через забор и, отойдя на достаточное расстояние от поместья Алисейнов, развеял технику сокрытия физического облика. Вздохнув с облегчением, что все прошло более-менее гладко, он облокотился на ближайшую ограду, закурил. Возвратившись в свое жилище, Тоума встретился с обеспокоенным взглядом Цуруги. – Тай-чан, все хорошо? – мальчик явно был обеспокоен столь внезапным уходом и долгим отсутствием Тоумы. – О, лучше и быть не может, – мужчина усмехнулся, настроение его явно улучшилось. – Что-то случилось? Куда ты уходил? – не унимался мальчуган. Тайши прошел вглубь комнаты, усаживаясь на потрепанный стул, стоявший у одной из стен, закурил. Как-то многовато уходит сигарет в последнее время. – Случилось кое-что весьма интересное, – мужчина стряхнул пепел прямо на пол, – мне посчастливилось получить подарок на Рождество, который я давно хотел. Лицо Цуруги вытянулось в удивлении. Он подошел поближе к мужчине, присаживаясь в позу лотоса на холодный пол, ожидая рассказа. Тоума принялся делиться своими сегодняшними открытиями и догадками, попутно доставая из кармана сотовый телефон и записывая в заметках адрес отправителя писем, которые обнаружил в кабинете Микадо Алисейна. Теперь оставалось получить доказательства своих предположений насчет интересного положения уволившейся преподавательницы. Тоума нажал кнопку сохранения и убрал телефон обратно в карман, он знал, где их искать.