Врагов я забрасываю цветами — в гробу. Сальвадор Дали
***
Воздух сегодня сырой и холодный. Небо серое, а земля мокрая после дождя. Погода передаёт моё настроение — такое же ужасное и отвратительное. Жизнь — дерьмо. Ничего не радует. И вот я сижу в кабинете физики. Ходят легенды, что в этом кабинете водятся рыжие здоровенные тараканы, но я их ещё не видела. При каждом звуке открывающейся двери я вздрагиваю и смотрю туда, откуда доносится звук. Я так хочу избежать встречи с ними! Если где-то рядом слышится шум, я вскакиваю и собираюсь дать деру. Привычки ещё остались, от них не избавиться. Мне никогда от них не избавиться. Очень сложно отпустить все, что случилось. Все обиды, издевательства, насмешки, маленькие победы, они — всё останется в моем сердце, я никогда не смогу забыть их. Последние пять минут до звонка я погружена в свои мысли. Учительница стоит у доски и объясняет новую тему. Тут дверь резко открывается, и заходит наше Золотое трио. Вы, наверное, поняли, о ком я. Алексей Рознев, Фэшиар Драгоций и Захарра Драгоций — гнилое Золотое трио. Страх заполнил каждую клеточку тела, хотя я понимала, что во время урока они не посмеют мне ничего сделать. — Извините за опоздание, можно пройти? — сказала Драгоций, как всегда с усмешкой. Мне хотелось подойти к ней и вырвать все волосы, но я боялась. Боялась, как и обычно. — Можно! — крикнула физичка, отвлекая меня от мыслей. Алексей и Фэшиар сели сзади меня, когда в классе было много других свободных мест. Ко мне подошла это наглая куцехвостая дура. — Можно я сяду с тобой? — не давая раскрыть мне рта, она нагло садится на свободное место рядом со мной. Как жалко, что Лиана сегодня не придёт! Я начинаю погружаться в воспоминания, в самую печальную страницу своей жизни. Бегу, проваливаюсь ногами в грязь. Ещё чуть-чуть и меня догонят, что будет самым ужасным. Жарко, хочется пить... Мои преследовали не отстают от меня. Бросает то в жар, то в холод; но им плевать, они ищут себе игрушку, с которой можно поиграть, а потом, когда надоест — выбросить. Воняет протухшей рыбой, но мне плевать. Я продолжаю бежать все дальше и дальше. Распущенные волосы лезут в лицо. Резко поворачиваю направо и бегу уже совсем в другую сторону. Заброшенный детский садик. Быстро перелезаю через забор и оказываюсь на его территории. Надеюсь, что это будет моим спасением. Поворачиваю голову. Она совсем близко. Приходится бежать еще быстрее, все тело ноет, а ноги перестают слушаться. В голове отдаётся голос: «Василиса, давай, эта тварь не должна тебя догнать!» Хочу забежать в здание, но перед входом в него спотыкаюсь и падаю на живот, больно ударившись головой. Ко мне тут же подбегает эта тварь, за ней - остальные. — А мы уже думали, что зря за тобой бежали. Какая же ты все-таки жалкая, — она плюнула мне в лицо. Я не могу этого выдержать. Собираю все силы и встаю. Я накидываюсь на Драгоций и что есть силы бью ей по роже. Моя маленькая победа, но все же победа! Захарра орёт какие-то оскорбления, но мне плевать. Я бью, бью и бью, пока её нос не превращается в кровавое месиво. Рознев и Драгоций стоят как вкопаные и не двигаются. Они явно не ожидали от меня таких действий. Мне совсем не страшно - наоборот, в жилах кипит адреналин. Наконец-то один из них опомнился и полез помогать куцехвостой. Одним движением Рознев хватает меня за кофту и отбрасывает на землю. Я больно ударяюсь ногой об дерево. — Как, ты, мелкая мразь, посмела на меня напасть? — она схватила меня за волосы и поволокла меня куда-то. Теперь мне стало по-настоящему страшно. Страх сковал все моё тело. Остались только мы вдвоём. Василиса и Захарра. Ангел и Бес. Добро и Зло. — Пришли! — я осмотрелась, мы были недалеко от детского сада. Воспользовавшись моментов, монстр схватил меня за волосы и ткнул лицом в компостную кучу. Чувствую во рту неприятный вкус гнили. Что-то из двух: либо меня сейчас вырвет, либо я сейчас задохнусь от нехватки кислорода. Фу — у, в рот попала картофельная кожура. В лицо колится солома. Слышу смех, нездоровый смех. Так смеётся только психически нездоровый человек. Мне становится все хуже, ко рту подступает рвота. Меня снова хватают за волосы и отбрасывают куда — то в сторону. Но где же были мои друзья? У меня их попросту нет, хотя я все преуменьшаю. У меня есть друг — Маар, но у него своя, отдельная история. Нас очень много что связывает, а самое главное — когда — то мы входили в Орден Дружбы. Я лежу на холодной земле и хватаю воздух ртом. Не могу пошевелиться, как будто всё тело парализовано. Ко мне походит она и наносит свой коронный удар — подпрыгивая, бьёт в ребра. Много говорили об этом ударе, но ни разу я его не получала, зато Маар испытал эту боль несколько раз. Слышу, как трещат ребра. Выплевываю кровь на траву. Каждая часть тела болит, и я не могу пошевелиться. Я вижу, как они уходят, и сразу на душе становится легче. Драгоций бросила на меня свой холодный взгляд и удалилась. Я вижу её последний раз за пять лет. Из глаз льются слезы. Я хочу крикнуть и позвать помощь, но не могу. Так и остаюсь лежать до позднего вечера. Лежу и думаю о смерти. Хорошо, если я умру. Бабушка сможет накопить денег и улететь на юг греть свои косточки, ей будет только легче, она не будет столько впахивать на работе, чтобы прокормить меня. Интересно, каково это - умереть? Наверное, за тобой приходит смерть в чёрном плаще и с косой в руках. Вам покажется это смешным, но мне тогда было не до шуток. Я из тех, кого называют крысами. Крысы — это люди, которым приходится бегать от них. Нам приходится очень тяжко: нас бьют, топят в реке, оскорбляют, ненавидят. Обычно крысами становятся те, кто не угодил им. Если ты одет не как они, ты сразу становишься крысой. Все называют нас крысами, а мне нравится ласково — крысята. Я всегда хотела собрать всех крысят вместе и руководить ими. Мы бы смогли отстоять свои права, нам не пришло бы бегать по канавам и прятаться. А я до сих пор хочу быть руководителем крыс. Они называют себя Золотым трио, но как по мне, так они гнилое трио. Я боюсь их, кроме страха я не чувствую больше никаких эмоций. Только страх заполнил моё сердце. Я уже не способна так же жить, как раньше. Раньше я радовалась жизни, мне нравилось жить. А сейчас хочу сдохнуть, как хотела сдохнуть там, около компостной кучи пять лет назад. В чем смысл жизни, если тебя все так ненавидят, если ты геморрой и заноза в заднице своей бабушки? Я не могу так жить. Смысла нет, так же, как нет в нашем мире справедливости. Почему некоторые становятся вожаками, а кто — то должен быть крысой? Потому что побеждает сильнейший. Но как можно быть сильным, если тебя ломают пополам? Ломают, как самую дешёвую игрушку. Вспоминаю, но не замечаю насмешки Драгоциев и подзатыльники Рознева. А мне плевать. Училка что — то у меня спрашивает, но я пропускаю все мимо ушей. Вспоминаю счастливые минуты с Лешкой. Лёша, где ты? Где ты, мой дорогой друг! Прошу тебя, вернись и больше не уходи. Это не ты, это внутри сидящий монстр. — Василиса, с тобой все хорошо? — спрашивает у меня учительница. Я покачала головой и сказала: — Нет, в моей груди больше нет пташки, она больше не поёт, она умерла. Физичка как — то странно посмотрела на меня, но промолчала. Ну и слава Богу! Я повернула голову вправо, где сидела эта противная немка. Она особо не изменилась, разве что только лицо стало более женственным, а то раньше она была похожа больше на пацана в каблуках, да и не она одна. Рознев точно так же не изменился, разве что кроме характера: у него он стал ещё хуже. Это я узнала вчера после линейки. А вот Драгоций… Да он просто мечта каждой девчонки! Темно — каштановые волосы, вьющиеся на концах; ангельские голубые глаза и, самое главное, у него теперь белые зубы! Раньше, в детстве они были гнилые, а теперь белоснежные. — Что смотришь, крысиная морда? Завидно, что я такая красивая? — она засмеялась, и её смех подхватили все остальные. Хорошо, что учительница на минуту ушла к директору и сейчас придёт. — Господи, да чему тут завидовать? Мужским мышцам? Я тебе никогда, слышишь, Гитлер на каблуках, никогда не буду завидовать! Резкая боль в голове, и я лежу на полу. Захарра хватает меня за волосы, при этом ругаясь на немецком. — Dumme Ratten, Ihr Platz auf dem Mülleimer [тупые крысы, Ваше место на мусорном баке (нем.)] . Shund, Ratte! — Сама ты Шунд! — говорю и пытаюсь вырваться от её железной хватки. Она тащит меня к двери. Цепляюсь за рядом стоящую парту, но из — за страха руки потные, поэтому хорошо удержаться не получается. Оказываюсь около двери. Драгоций открывает её и выталкивает меня за дверь. Челюсть очень сильно болит, но тем не менее встать могу. Встаю и иду в туалет. Повернулся кран, полилась спасительная холодненькая водичка. Умылась и посмотрела в зеркало. Бледное лицо, мешки под глазами, потухший взгляд. Почему же я такая страшная? Сажусь на подоконник и снова растворяюсь в своих счастливых воспоминаниях. Закат. В этот раз я уже не убегаю, а бегу на встречу к своему лучшему другу. Взбираюсь на холм — наше тайное место, о котором никто кроме нас не знают. Улыбаюсь. Сажусь рядом с Лешкой на плед. Хорошо! — Зачем звал? — он поворачивается ко мне лицом, и я смотрю в его светло — голубые глаза. Не говоря ни слова, он приближается ко мне и своими губами дотрагивается до моих губ. Так быстро и неожиданно! Мне двенадцать лет и я уже целовалась! — Василиса, а ты знаешь, я люблю тебя. — говорит он мне. Какой ты дурак, Рознев, я тоже люблю тебя! Люблю уже очень давно. — Лёша, я тоже люблю тебя! А давай, когда мы вырастем, поженимся? Как взрослые будем жить вместе? — он ничего не ответил. Мы молча сидели, пока я не выдержала и не ушла. Я сунула руку в карман джинсов и вытащила оттуда листочек. «Милая белка я знаю что ты любишь меня. Ты мне очень нравишся ты красивая за это я тебя и люблю. Вместе навсегда, Твой Лёшка» Я сидела весь вечер и обнимала эту записку. Как я была счастлива тогда. Я никого не замечаю. Мне плевать, что звонок на второй урок уже давно прозвенел. Плевать, что ко мне походят люди и спрашивают, что со мной. Я молчу. Просто сижу с закрытыми глазами и улыбаюсь сама себе. Белка… Мне нравилось, когда он так называл меня. Это моё второе имя. Ко мне подходит учительница, но я этого не вижу. Она трясёт моё плечо, и я открываю глаза. Нет, нет, зачем вы это сделали? Мне было так хорошо, меня это успокаивает. Вокруг нас собралась огромная толпа, среди них я увидела свою лучшую подругу — Диану. Вид у неё обеспокоенный. Всё смотрят на меня, и становится не по себе. Снова закрываю глаза и погружаюсь в свой мир, где нет этих ужасных Драгоциев, где мы с Лешкой только вдвоём. Там всегда тепло, летают бабочки, и зла совершенно нет. Мы правим этим миром и радуемся, ведь мы король и королева. — Василиса, тебе плохо? Может, вызвать скорую? — Со мной все хорошо, за исключением одного — в мой груди умерла пташка, — все это я говорю с закрытыми глазами. Учительница делает жест, чтобы ученики ушли. Остались только мы вдвоём. Я и учительница по географии. Она начинает втирать мне всякую дичь: мол, тебе плохо и нужно идти домой. У меня ничего не болит. Болит только душа. — Ну все, ты мне надоела, идёшь домой! До дома тебя отведет Рознев, вдруг ты ещё по дороге потеряешь сознание. Классуха, ты че, сдурела? Ладно просто отправить домой, так ты ещё хочешь, чтобы меня до него довёл кто? Правильно, мой лучший враг. Офигенно! Конечно, спорить с ней нельзя, нужно только повиноваться. Внутри меня горит огонь, но снаружи у меня все так же закрыты глаза. Хочется ответить училке грубо, но я продолжаю улыбаться. Географичка хватает меня за руку и выводит из туалета. Мы идём в направлении кабинета истории. — Виктор Валентинович, можно мне забрать Рознева? — Да, конечно, забирайте. — он встаёт идёт к нам. Классная руководительница закрывает дверь и говорит моему врагу: — Лёшенька, здесь Огневой плохо, надо отвести её домой. Справишься? — он сначала смотрит на меня, потом на классную и в итоге говорит: — Да, Ирина Михайловна, конечно справлюсь. Можете не волноваться. — Вот и славно, тогда я пойду на урок, а то 11 класс без меня с ума сейчас сойдёт. — она уходит, а мы продолжаем стоять на одном месте. Вот — вот учительница подойдёт к кабинету и скроется в нем. Когда это случается, я бегу, не разбирая дороги. И у поворота к раздевалке Рознев меня ловит и тащит обратно в туалет. Я пытаюсь сопротивляться, но у него силы как у быка. Заходим в туалет, он открывает кран и суёт моё лицо под горячую струю воды. Лицо обожгло как огнём. Ещё минуты две враг держит моё лицо под струёй воды, но потом, сжалясь, отпускает. В нос попала вода, и поэтому вся носоглотка болит. Лицо жжёт. — Лёша, зачем ты это делаешь? Зачем причиняешь мне боль? — Здесь больше нет того старого Лёши, здесь есть только Алекс. Слышишь? Меня зовут Алекс. Зачем же я делаю это? Да потому что я псих, ненормальный человек! Мне нравится смотреть, как людям больно, мне приносит это удовольствие. Вы — крысы, вас не жалко! — Алекс уходит и оставляет меня одну.***
До конца недели я не хожу в школу. Бабушка спрашивала, что со мной, но я говорила, что просто заболела. Свое красное лицо я пыталась прятать от бабушки, у неё и так плохое здоровье и её нельзя волновать. Два раза ко мне приходили Диана и Маар, Лиана болела. — Ну, рассказывай! — говорит Диана и сгорает от нетерпения. — Да придурок этот Алекс! Короче, после линейки он меня чуть не задушил, а вчера сунул моё лицо под горячую струю воды, представляете! — Алекс… Алекс. Этот идиот придумал себе новое имя? — спросил Маар. Я вздохнула и рассказала всю историю в подробностях. Минут пять мы молча сидели и обдумывали обо всем, что я сказала. Кусаю губу от волнения. Лучше нам до конца учебного года вообще не выходить из дома. Мне страшно выходить из дома, мне страшно жить на этом свете. Я сломалась пополам. Меня сломали. Спустя неловко паузы Маар говорит: — Значит, он признался, что псих. Странно, я думал, что Рознев настолько тупой и не соображает вообще... ошибался. Больше всего меня беспокоит куцехвостая. Ни с того ни с сего напала на тебя. — Она напала на меня, потому что я оскорбила её при всех, назвав Гитлером на каблуках, — Диана прыснула. Так и надо этой Драгоций, а то всех бесит своей наглостью! В понедельник я снова пошла в школу. Слава Богу, лицо уже не болело. Все семь уроков прошли без происшествий. Мы втроём пытались держаться там, где много народа. На седьмом уроке учительница по русскому языку и литературе задержала нас. Мы долго разговаривали о предстоящей конференции. От школы должны были пойти трое, и эти трое мы — Я, Маар и Диана. Выходя из кабинета, мы увидели сзади нас нашу троицу. — Вот черт! Разбегаемся! Я видела, как Диана побежала прямо, а Маар вверх, на третий этаж. Ну и пофиг, побегу вниз, может удастся выйти из главного выхода. Перепрыгиваю сразу через пять ступенек. Тут же оказываюсь на первом этаже. Так, выйти не получится, так как там стоит много народу, попросту не успею. Бегу прямо, поворачиваю направо и бегу вниз, в подвал, где хранятся школьные мётла и грабли. Там темно и ничего не видно. Наступаю на чью-то ногу и отскакиваю в сторону. Хочу закричать, но тут же мой рот затыкают рукой. Вот чёрт!