Худшие враги — из бывших друзей: бьют по твоим слабостям, им одним ведомым, по наиболее уязвимому месту.
***
Сегодня последний день лета. Неделю назад я узнала, что Они приезжают обратно. Ну спасибо, высшие силы! Мне не хочется ни плакать, ни веселиться. Просто ничего не хочется. Ну, а что может хотеться девушке, знающей, что скоро её жизнь перевернётся с ног на голову? В таких случаях, герои любовных сериалов что-то предпринимают, но мне этого совсем не хочется. Мне ничего не хочется. Хотя нет, всё-таки кое-что хочется. Хочется больше ничего не делать. Я совсем одна. Есть друзья, но, наверное, они мне вовсе не друзья. Друзья — это люди, которые поддерживают тебя, ради которых хочется жить. Но мне не хочит я жить. Я мертвец, увязший в прошлом. Кто я? Маленькая трусиха и пай-девочка или девушка, которая испортила кому-то жизнь? Ни первое, ни второе. Потому что я — мертвец. Жаль, что у меня нет пистолета. Жаль, что у меня нет лезвия. Жаль, что у меня нет парня, которого я люблю. Жаль, что я лишилась настоящего друга. Жаль, что я такая слабая. Мне искренне жаль тебя, рыжеволосая девочка! С друзьями я не виделась практически все летние каникулы. Диана уехала с тётей куда-то в деревню, Лиана — вместе с родителями на море, а мальчики всё лето бухали на пару с девушками лёгкого поведения. У всех свои дела, значит, у меня тоже. Когда подруги были здесь, а парни уже отошли от похмелья, то они всей бандой звали меня гулять, но я постоянно отказывалась, ссылаясь на то, что у меня много дел по дому. В какой-то степени это была правда. Но вот уже последние восемь дней я ничего не делаю, кроме того, как лежу на кровати и смотрю в потолок. Книги уже давно прочитаны, а письма все перечитаны, так что делать нечего. А если они меня убьют? Ну так, случайно. Ударят по виску, и я того… умру. Ну нет, не такие же они и изверги! Ну да, ну да. Единственное, что меня радовало за эти три месяца — не надо было ходить в школу. На этом все плюсы заканчивались. Эта ночь была самой длинной и ужасной в моей жизни. Всё мои мысли вертелись вокруг них. Как только я засыпала — мне сразу снился тот самый кошмар, где я их вижу. Они такие все там красивые и… взрослые, что ли. Я закрыла глаза и попыталась заснуть, понимая, что из завтрашнего дня ничего хорошего не выйдет…***
А дальше мне рассказывать-то и не хочется, слишком противно и больно. Но только я вам немного напомню, что сейчас, думая о своём прошлом, я смотрю в те светло-голубые красивые глаза. Только не он. Нет, пожалуйста, пусть это будет кто угодно: Фэш, Захарра, но только не он. Сердце разрывается от сильной обиды. Как он мог так подло со мной поступить? Зачем он играет с моими чувствами? Знает же, гад, что я люблю его. Эта привязанность к нему делаете меня ещё слабее, чем обычно. Мне снова хочется в его безумных глазах увидеть что-то похожее на нежность. Но я знаю: это существо не способно испывать какие-либо чувства. Это чудовище, и ещё раз, чудовище. Его хищная улыбка не даёт мне покоя. Как можно улыбаться, причиняя другим боль? Я никогда этого не пойму, да мне и не надо это понимать. Всё, что он сегодня делал — всего лишь план, чтобы меня обезвредить. У него красные глаза, интересно, от чего? Что принимал Алекс, после того, как поцеловал меня? Сейчас его точно нельзя злить — убьёт. — Ух ты, а я и не думал, что здесь будет так много крыс! Захи, иди сюда! — Захарра вышла из-за ближайшего дерева. Драгоций как всегда прекрасна: все тот же ровный лоб, широкие скулы, два куцых хвостика. Конечно, она изменилась: стала ещё хуже и невыносимее. Откуда я знаю? Глаза женщины всегда выдают её. Замужем она, или свободная. Счастлива или нет. Но девушку выдаёт её безумный взгляд. А в моих же глазах можно увидеть только пустоту. Она подошла ко мне и взглянула на меня своими карими глазами. Я никогда не видела человека, от которого исходило столько ненависти, как от сестры Фэша. — Когда я тебя увидела в школе, то подумала, что ты изменилась, — я начала чувствовать, что страх заполнил всё тело. Руки задражали — я понимала: сейчас произойдёт что-то ужасное. — да, ты отрастила волосы и стала, более менее, похожа на девушку. Но внутренне ты отсталась такой же слабачкой! Темноволосая схватила меня за волосы и залепила такую пощёчину, что у меня подкосились ноги. Я должна быть сильной и не поддаваться на их провокации. Поэтому я плюнула этой мрази в лицо. Какого хрена она меня бьёт? — Soll ich dich töten? [Хочешь, чтобы я убила тебя? (нем.)] — Не хочу, сука! — я сама не поняла, как эти слова вылетели из моего рта. А вот теперь точно мне придётся не сладко. Все пооткрывали рты. Никто никогда не смел оскорбить саму Захарру Драгоций. Зато посмела я, наконец-то решилась на этот поступок. Сзади подошёл её брат. Я не видела его лица, но поняла, что он наверняка очень злой. Да, он был очень злым, и поэтому, поднял и со всей силы швырнул меня в сторону. Все молчали. Молчала и я, корчясь от боли. Давно же меня никто не швырял по сторонам. Меня вообще никто не швырял по сторонам, чёрт возьми! Слава Богу, что я упала на траву, не ударившись головой об камень. Вот тогда бы я стала тупой, такой же, как он, Алекс. А может, мы бы и друзьями стали заново? Скорее всего, что нет, этого больше никогда не произойдёт. Мне больше не надо об этом думать. Мы теперь враги — раз и навсегда. И больше ничто нас не сможет померить. Нужно просто смириться. Всё моё лицо в земле. Нога неприятно пульсирует и отдаёт жар. Я переворачиваюсь на спину, и как только я не потеряла сознание при падении? В глазах снова всё поплыло — слишком уж много произошло за этот день. Но главное — это давно желанный поцелуй. Я несколько раз откашливаюсь и приподнимаю голову, а перед глазами всё также звёздочки. Может, я все-таки ударилась головой об камень? — За что? — спрашиваю я у Фэша, который стоит ближе всех ко мне. Он сложил руки на груди и отвёл взгляд сторону, туда, где стоял его лучший друг — Алекс. Потом медленно подходит ко мне и смотрит в мне в глаза, как будто искренне сожалея о содеяном. Как много бы я отдала за этот взгляд, который не похож на те остальные, виденные мной. Злые, надменные, недовольные — все эти взгляды принадлежат тому Фэшу, которого я привыкла видеть, но этот… — Надеюсь, теперь мы квиты. И снова взгляд его стал злым. Как, черт побери, можно быстро меня свои эмоции? Как?! Мои веки потяжелели, как будто налились свинцом и всепоглащающем чувством горя и печали. То ли это солнце так проживает мои веки, то ли кто-то сверху вылил на меня горячий сплав железа и никеля. А может, это просто мои слезы так разъедают их? Всё остановилось. Я не слышу криков своих врагов, не чувствую запаха осенней травы. Даже тело как будто онемело. А потом всё погружается в темноту. Возможно, я просто умираю. Медленно и безболезненно.***
Я почувствовала небывалый прилив сил и лёгкое чувство свободы. Как будто внутри меня расцвёл цветок — его темно-оранжевые лепестки наполняются энергией, и мне становится так хорошо, как никогда. Яркие и тёплые лучи солнца ласкают моё полуобнаженное тело. Я стаю в купальнике на берегу морю, мои ступни увязли в белом песке, а нос вздыхает приятный сладковатый запах. Так пахнет только Рай. А потом этот сладковатый запах сменяется на резкий, но тем не менее, тоже приятный запах спирта. Открываю глаза. Надо мной нависло круглое, слегка смешное лицо Мишки, у него в руках ватка, которая поднесена к моему носу. Так это было всего лишь видение? И никакого моря здесь нет? Я огорчённо промычала, не скрывая сожаления. Ну блин, почему все хорошо происходит со всеми, но только не со мной? Ну почему?! — Всё в порядке? — спросил Мишка и убрал ватку себе в карман. — Ну и напугала же ты нас! Голова сильно болит? — Нет, — вру, чтобы он сильно не волновался. — Всё хорошо, но… где мы? Я лежала на грязном спальнике, от которого за километр воняет спиртным. Теперь и от меня будет пахнуть тем же! Пипец! Я села и огляделась. Вокруг лежали какие-то непонятные бумажки, их было тысячи, но главное, что мы не находились в доме или каком-нибудь сарае, потому что на полу валялись зелёные листья, да сами «стены» были сделаны из сухих веток. — Мы находимся в нашей, так сказать, штаб-квартире. Это шалаш, который мы сами сделали. В основном, у нас здесь обсуждаются планы, стратегии. — На квартиру не очень похоже, но небольшую комнату вполне напоминает. — Я улыбнулась и пригладила растрёпанные волосы рукой. Всё тело невыносимо ныло, да, хорошо Драгоций приложил. Мне нужно взглянуть в зеркало, чтобы удостовериться, что с лицом у меня всё в порядке, а то мало ли, синяк или царапина. Я попросила у парня зеркало, но, к сожалению, у него с собой его не оказалось. Но тут меня осенило: у меня же с собой был школьный рюкзак, где, наверное, лежит зеркальце, если, конечно, я его не выкладывала. Но где мой рюкзак? Я его не видела с тех пор, как кинула на землю во время поцелуя. Нет, мне нельзя терять рюкзак, там же ещё и деньги были и еда. — Слушай, Миш, а ты случайно не видел мой рюкзак? Ну, такой голубой с брелком-зайчиком. Если я его потеряла, то бабушка меня убьёт! — я всхлипнула. Так всегда бывает, когда я что-то теряю. Парень качает головой, встаёт и выходит из шалаша. Интересно, а где сейчас те парни, друзья Мишки, и Маар с Дианой. Мой телефон зазвонил так громко, что я чуть не встала на ноги и не убежала, подумав, что это могут быть Они. Но нет, это всего лишь телефон. Я беру трубку и как всегда включаю на громкий режив, чтобы лучше слышать. — Какого чёрта мне звонила твоя бабушка? Она мне все мозги проела о том, что ты не берёшь трубку уже час! А ещё сказала, что ты сегодня ночуешь у меня, может, объяснишь? — не сказала ни привета, ничего. Сразу решила вопросы задавать, видимо настроение у неё сегодня не очень. Возможно, это связано с бандой. — Диан, послушай, тут такое дело, сегодня мне предложили сходить на свидание, вот я и сказала бабушке, что проведу вечер и ночь у тебя дома. Ну вот, как-то так. — пришлось соврать подруге. Пока не время рассказывать про то, что я пережила сегодня, да и тем более, это не телефонный разговор. — Ух ты, круто! И кто же он? — Неважно, ты его не знаешь. Но я надеюсь, что ты соврала моей бабушке. — я молю, чтобы Диана не подвела. Если она сказала бабушке, что последний раз меня видела ещё в школе, мне серьёзно попадёт и придётся всё рассказывать. А мне нельзя домой ещё потому, что у меня сейчас ужасный вид. Я же вся грязная и растрепанная! Да ещё и кто тому же я вся побитая, что не мало важно. Ну что я скажу бабушке, если она увидит меня в таком виде? — Да, мне пришлось это сделать, чтобы прикрыть твою задницу. Если в следующий раз будешь всем так врать, то не забудь меня предупредить! Если тебе нечего сказать в опровдание — тогда пока. — Пока! Я просмотрела все вызовы и чуть не вскрикнула от отчаяния. Ну надо же, бабушка звонила мне целых двадцать восемь раз! Ладно, завтра позвоню, когда домой возвращаться буду. Но завтра же вторник! Я вздохнула. Уроки я сегодня уже точно не собираюсь делать. — Ты тут? — раздался голос снаружи. Не знаю, как я теперь буду жить. Мне очень страшно, я боюсь. Всё внутри меня умерло — не осталось ничего живого. А может, это даже к лучшему — будет не так больно осознавать, во что привратился твой друг, с которым ты знаком с самого детства. — Почему не отвечаешь? — в шалаш зашёл Серёжа, а под глазом у него красовался огромный синяк. Даже жалко его стало. Я свернулась клубом, защищая себя от неведомой силы, обхватила ноги руками и положила на них голову, смотря туда, где Ему место, в пустоту. Мне осталось совсем немного до психиатрической больницы, и оставшееся время я хочу провести одна, в одиночестве, где в воспоминаниях буду только я и мой бывший друг, мой любимый бывший друг. Это безумие, самоубийство — любить своего врага, но что поделаешь, если у него такие красивые глаза и улыбка? Они сводят меня с ума, я морально умираю, каждый день растворяясь в своём прошлом. Оно даёт мне силы, радость, стремление, но забирает самое главное, что только может быть — жизнь. Воспоминания высасывают из меня жизнь, делая дряхлым непонятным существом, которому на всё наплевать. И вправду, мне всё по барабану: где я, с кем я, главное — у меня есть они, мои дорогие воспоминания, с которыми я никогда не расстанусь. — Эй, медведь, иди сюда, здесь твоей девчонке плохо! — но я не обращаю внимания на этот крик. Я впала в какое-то непонятное состояние, известное только мне. Василиса умирает, разваливается по кусочкам и впадает в транс, где её никто не побеспокоит, где её никто не достанет. — Что-о? — в шалах вбежали Мишка и его второй друг, с которым, увы, я так и не успела познакомиться. Я всё вижу, я всё слышу и понимаю, но как через огромное облако тумана. Пожалуйста, только не трогайте меня, не причиняйте мне вред своим вмешательство, мне хорошо, мне очень хорошо, поэтому отстаньте от меня все. Меня трясут за плечи, зовут по имени, но я как психически не здоровая смотрю сквозь них и вижу себя семилетнюю на скамейке, держащую в руках жвачку «Hubba Bubba». А рядом сидит Алекс, нет, Лёшка, мой Лёшка. Мы держимся за руки и смотрим на последнее мгновение дня, когда небо окрашивается в малиновый цвет, солнце удаляется за горизонт и появляются они — предвестники ночи — Звезды и Луна. Я прихожу в реальность, когда на мою разгорячённую кожу выливается вода — холодная, злая, как ледяные горы Антарктиды. Начинаю плакать, как маленький пятилетний ребёнок, которому не купили игрушку. Легко жить фантазиями и мечтами, куда сложнее — настоящем. Пора похоронить своё прошлое, а вместе с ним и Его, того, кого я раньше называла другом, а в будущем мечтала называть — парнем. Мечты. Они разбились в одно мгновение. Как хрупкая ваза, которую любила твоя мама. Как корабль, потерпевший катастрофу. Как моя маленькая никчёмная жизнь. Не время плакать, я сильная, я справлюсь. Всегда твержу себе одно и то же, но это меня не успокаивает. Я не сильная, я — слабая. Никогда не верь даже себе, твоё сердце может обмануть тебя, направить на другую тропу, и тогда ты пойдёшь по другой, извилистой дороге, натворишь много бед и упустишь счастье, предназначенное только тебе… — Да что случилось-то? — спросил парень, тот самый, что хотел кинуть в меня камень. Но ведь ничего серьёзного не случилось, и я плачу так, ради удовольствия. — Не видешь, человеку плохо, — шикнул на него Мишка. — Я не вижу здесь человека, которому плохо. Вы все радуетесь, а значит, вам хорошо. — говорю я и мысленно радуюсь, что хоть с кем-то можно пообщаться. — А как де ты? — А я не человек, я — мертвец. Не живу — существую. Очень скоро меня не станет, и я хочу, чтобы вы выполнили мою небольшую просьбу. Скажите Алексу, что это он убил Василису Огневу. Я вдыхаю. Надеюсь, они выполнят мою просьбу. А даже если и нет — он сам поймёт, что виноват в моей смерти, ещё как поймёт. Смотрю на мальчиков и улыбаюсь. Они так похожи на меня. У них есть близкие, друзья, но они всё равно чувствуют себя одинокими. Мы одинокие души, и этого никак не заменить. Мы должны держаться все вместе, чтобы выиграть эту войну, которую начали не сами. Но знаете, эти взгляды мне очень знакомы. У них у всех они очень похожи, только у Мишки ещё более жалобный, чем у остальных. Почему же, смотря на своих нынешних друзей, я не вижу в них столько боли и отчаяния, как у этих парней? Ведь мы все одинаковые — жертвы Алекса и его банды, но… они какие-то другие. Не очень-то они похожи на загнанных щенков, которые полностью отчаялись и потеряли надежду на нормальную жизнь. Я их не понимаю. А что если… Нет, Василиса, нет, этоги не может быть!!! — Василиса, а помнишь, ты искала свой рюкзак? Он нашёлся, его Серёга забрал и отнёс сюда. Вон он! — Миша указал пальцем в сторону. Я киваю и встаю на ноги. Как хорошо быть среди таких же людей, как и я. Одинокие души. Красиво звучит. Вчетвером мы и горы свернём, да что там! Мы сможем победить их, они ещё поплатятся за то, что начали эту войну. — Стойте, я же совершенно забыла представиться. Меня зовут Василиса Огнева. — Да-да, мы всё о тебе знаем. Что ты ученица 11 «А», живёшь с бабушкой, в прошлом подруга Рознева. — проговорил незнакомый мне парень. Я стояла с открыта ртом. Неужели они все обо мне знают? Даже о кличке им известно. — Тебя здесь все знают. Ты даже в своём роде звезда, ну конечно, у нас, у крыс. Многие считают, что это причастна к тому, что Алекс стал настоящим извергом, но мы им не верим. Мы верим в тебя, верим то, что у нас с твоей помощью получится отомстить за всё. Но действительно эта месть так нужна нам? Не проще ли забыть всё и начать жизнь заново? Не знаю. Наверное нет. Не проще. Я хочу проучить Их, Его. Но как я отомщу Алексу, если всё ещё люблю? Мне будет больно смотреть, как он мучается. Зато ему никого не жалко. Я хочу пить. Но в своём рюкзаке не нахожу воды. Во рту сухо и неприятно. Прошу воды у мальчиков, но они отвечают, что у них нет её. — Зато у нас вот что есть. — в руках у одного из парней находится стеклянная бутылка с чем-то прозрачным, похожим на воду. Водка. Да, это самое то, что сейчас нужно. Если мне не понравилось пиво, так может, водка придётся по вкусу? Я улыбаюсь и киваю несколько раз. Я хочу расслабиться и немного побуянить. Хоть раз в жизни я могу себе это позволить. Серёжа разливает нам её в одноразовые пластиковые стаканчики. Как только очередь доходит до меня, я принюхиваюсь и от удовольствия закатываю глаза. Всегда любила запах водки, хоть и не пила её. Особенно мне нравилось, когда я болела и бабушка натирала ею всё мою тело, лишь тогда я могла по-настоящему ощутить этот приятный запах. Миша достал из пакета пару ломтиков хлеба для того, чтобы им закусить. — Водку нужно пить залпом. — получал на Серёжа. — После первой рюмки категорически нельзя ничем закусывать. А вот после того, как вы выпили вторую — можно понюхать хлеб, но не есть его. И только после третьей — трапезной — закусывают хлебом. Поэтому пить водку — целая наука! Я следую его указаниям. Залпом опустошаю первую рюмку. Во рту стоит горечь, и хочется что-нибудь взять в рот, чтобы её устранить. Но этого делать нельзя. После второй — мне становится намного лучше, пропала тревога, я расслабилась. А после того, как я выпила третью рюмку и закусила хлебом, мой разум стал улетучиваться. Стало весело, мир заиграл новыми красками. Это был мой первый раз, когда я напилась. И я рада, что этот первый раз случился здесь, в шалаше и в компании отличных ребят. Оказывается, что у каждого из парней есть отметины на теле, оставленные ими. У Серёжи — шрам на брови, у Мишки — глубокие, свежие раны на запястьях, там, где находятся вены. Наверное, Витя (а именно так звали третьего парня) пострадал меньше всех, потому что он отделался пару сломанными пальцами. Ну, а у меня есть он — крест. Это ещё раз доказывает то, что мы очень схожи между собой. Убогие и брошенные, одинокие души. Я весь вечер рассказываю парням про свою ужасную жизнь: от ухода отца из дома до приезда сюда обратно. Они очень внимательно слушали меня, даже несмотря на то, что такие же пьяные, как и я. Я рассказала буквально всё, но только умолчала о нашем одном тайном месте. Пусть это место принадлежит только нам, и никто о нём не узнает, даже ты, дорогой читатель! А мы все пьём и пьём, не жалея себя. Желудок уже сворачивается в трубочку, но нам на это наплевать. Нам хорошо и весело! Мы с Витей уже перестали пить, а Серёга и Мишка продолжают подливать в рюмку водку. — Знаете, а я сегодня целовалась! — заплетающем голосом говорю я. В голове всё смешалось в одну большую кучу. — Врешь! — кричит Витька и откусывает кусок хлеба. — С кем ты могла вообще целоваться, а, Белка? — С кем-кем, конечно, с Алексом! А он классно целуется. — я провела подушачками пальцев по мокрым губам и загадочно улыбнулась. Пусть он и не искренне это сделал, но я всё-таки с ним целовалась. По-настоящему! — Правда, после этого меня кто-то ударил по башке чем-то тяжёлым и я отключилась. Мы захохотали вчетвером. Стало как-то жарко и мне захотелось расстегнуть школьную рубашку, но потом я отбросила эту идею далеко-далеко, где рождаются звёзды. — А мне сегодня вены резали, — начинает Миша, показывая при этом свои красные открови запястья, которые он успел за этот вечер показать нам раз двадцать. — Это было пипец как больно! Похоже, Драгоций даже проткнула стеклом мне вену. И как видете, я ещё жив и не истёк кровью, феноменально! — парень взмахнул рукой. Мне было невероятно легко. Я здесь, живая и здоровая. Здесь нет Алекса и никого из его друзей. Здесь спокойно, именно тут я чувствую себя куда спокойнее и в безопасности, чем дома. Уменя нет семьи, но есть друзья. Друзья, с которыми я хочу провести свои последние дни и удостовериться в том, что эта лайф в кайф. Мы жевали хлеб и запивали его лимонадом. И нам не надо никаких изысканных блюд, мы простые люди, которые получают удовольствие от общения. Мы много разговаривали в тот вечер. Но меня тянуло на улицу, на поиски приключений. Я чувствовала тогда себя такой спелой и сильной, что хотела пойти искать Алекса. Я выговорить ему всё: что я ненавижу, что я не боюсь его и… люблю. Но в Рознева, наверное, есть девушка, которую он любит. Я нужна ему всего лишь для того, чтобы поиграться со мной. И он не отпустит меня, пока не наиграется. Про Захарру я вообще молчу. Для неё я маленькое жалкое существо, которое можно бить и оскорблять, и за это ничего не будет. Я так хочу рассказать обо всём бабушке, поделиться с ней своим горем. Она не поймёт и сразу пойдёт в полицию. К сожалению, она так устроена, что не станет искать причину где-то глубже, а сразу пойдёт в полию. Но мне нужен человек, родственная душа, которая во всём меня поддержит. Лиана с Дианой, конечно, не плохие подруги, но они не совсем понимают меня, хотя мы и находимся в одной. Мы разные. А я хочу познакомиться с девочкой, такой как и я. Но кому нужна маленькая тупая девочка? Все хотят только избавится от меня, включая и близких. Они самыми первыми отказались от меня. Я не замечаю, как выхожу на улицу и вдыхаю ночной запах. Мне всегда нравилось гулять вечером, особенно тогда, когда стемнеет. Ты остаёшься со всеми своими секретами наедине со звездами и луной. Я люблю ночь, а ещё больше люблю тебя, Алекс. Кто сказал, что врагов любить нельзя? А я буду любить своего врага, он самый лучший, что есть у меня. Я буду каждый день, приходя из школы, молить Бога о том, чтобы Алекс был сегодня в хорошем настроении и не бил меня, в то время, как он будет придумывать всё новые и новые идеи для того, чтобы убить меня… Я иду и шатаюсь из стороны в сторону. Не знаю, куда направляюсь, но мне хочется случайно встретить Его. Иду вдоль речки, ступая белыми кроссовками в лужи грязи. Помню, как меня здесь топила Захарра. Многое изменилось с того времени, и моё отношение к ним тоже. То, что они делали раньше — цветочки. Они начали новую игру, в которой главные участники мы, крысы. Я не пойму, что им сделали Мишка, Серёга и Витька? Почему они настолько сильно боятся их, что при их появлении, у них дрожат ноги? Про меня-то всё ясно, я просто испортила им жизнь, но я же была всего лишь ребёнком! У меня в голове были одни книжки да игры! Я просто ударила Фэша ногой в ребро, просто столкнула Алекса с камня. Я не предательница, я просто хотела в первом не ударить в грязь лицом, во втором — отомстить за с в ою подруга. Я-то отомстила, но сейчас сама мучаюсь. Лиана до гроба должна мне быть благодарна, потому что ради неё я разрушила свою жизнь. Ночь сегодня совсем тёплая. То ли потому что ветра нет, то ли потому что я совсем пьяная и не чувствую холода. — Где ты, Лёша? — шепчу я ветру. — Я здесь! — отвечает мне звонкий мальчишеский голос. — Иди за мной! Я поворачиваюсь и вижу мальчика из своих снов. Того, кто постоянно снился мне в кошмарах и убивал там собаку. Но нет, он не сердится, а наоборот — улыбается. Значит, это тот Лёшка из прошлого, который угощал меня сладостями и мороженым. Тот Лёшка, с которым я провела своё детство. Тот Лёшка, который любил меня. Он машет мне рукой и улыбается своей белоснежной улыбкой. Я подхожу к нему и беру за тёплую руку, он ведёт меня в неизвестном направление. Лёшка что-то тихо бубнит себе под нос и странно морщит нос, так же как тогда, пять лет назад. Я не сдерживаюсь и плачу, потому что вижу, как этот мальчик привёл меня к нашему тайному месту. Вглядываюсь в каждую березу, в каждый кустик, напоминавший мне о былых временах. Я не была здесь с тех пор, как мы поссорились. Всё осталось по-прежнему. Только цветов уже нет — отцвели. Две одинокие берёзы напоминают мне нас. Мы были так близки, а сейчас… Сейчас всё по-другому. Скорее всего, этот мальчик мне просто привиделся. Больше не буду напиваться в хлам. Мне и так по горло хватает этих воспоминаний. Я только ими и живу. Покончу со всем раз и навсегда. Достаю из кармана брюк свой подарок на девятилетие — маленькую самодельную подделку из спичек. Десяток спичек приклеены друг к другу и создают фигурку человека. Я всегда носила её при себе. Но настал тот момент, когда я сломаю её. Раз… Два… Три… Я кидаю подарок на землю и настаю сверху. Слышу противный хруст. Так уничтожено моё первое воспоминание. — Прости, — говорю я мальчику, который всё ещё стоит рядом со мной. — Но это не ты, Лёшка давно умер. И я настую ещё раз на фигурку, не переставая плакать. Оковы прошлого перестали меня душить, и я вздохнула полной грудью. А потом ещё раз и ещё. Раз за разом я чувствовала себя всё лучше. Первое воспоминание умерло, осталось ещё семь…