Операция "Прыжок веры"

Текущий день — США, Миннесота       Ветер нес с собой призрак музыки, разрушительный шепот в бесшумной ночи. В лесах было жутко тихо; хищнику было, где разгуляться. Обнаженные скалы венчали пологий склон холма. Это была идеальная огневая позиция. Глаз снова поправил прицел, его движения были медленными и тихими.       Современный дом лучше назвать шале, чем хижиной, полированное дерево и роскошные окна, которые делали работу Глаза намного проще. Снаружи никого не было, но он насчитал как минимум трех человек внутри. Он знал, что их должно было быть пять, но только четверо из них были мишенями. Холодный ветер трепал листья на земле, некоторые прилипали к его лицу. Он и пальцем не пошевельнул, чтобы убрать их. Он хотел, чтобы у него был камуфляж получше, чем довольно громоздкая зимняя куртка, в которую он был одет, но, по крайней мере, он не дрожал от холода, проведя так много времени на земле, смотря сквозь прицел своей винтовки.       Судя по тому, что он видел, все его цели собрались в одной комнате. Глаз щелкнул тепловым прицелом, сосредоточил все внимание на своих целях и сделал глубокий вдох. Первый выстрел был чистым и безупречным, разбил окно и отвлек их от цели. Первый парень упал замертво до того, как остальные успели понять, что произошло. Второй выстрел пронзил грудь следующего, когда он пытался спрятаться, а затем споткнулся и повалился на пол. Теперь его оставшаяся цель была полностью осведомлена о происходящем и исчезла из поля зрения. Глаз рассчитал возможный путь движения и стал ждать. Внешние стены было бы нелегко пробить с этого расстояния, и он предпочел не тратить пули впустую. Он ждал.       Через парадную дверь вышел не один, а два парня. Первый упал брызгая кровью из сквозной раны, пуля прошла через его лоб. Последний оставшийся отступил назад, решив, что это намного безопаснее, чем оставаться на виду у неизвестного стрелка. Глаз мог только представить себе его панику, но он не испытывал угрызений совести. Ему было поручено убить их всех, и он сделает это. Это был неотъемлемый риск в подобного рода работе, они должны знать, что есть последствия.       После ожидания, которое Глаз счёл достаточно долгим, стало ясно, что последний уцелевший не выйдет в ближайшее время. Глаз должен пойти туда, чтобы закончить работу. Он встал со смиренным вздохом; Глаз недолюбливал ближний бой. Он вынул пистолет из кобуры, зная, что тот лучше подходит для перестрелки на близком расстоянии, чем снайперская винтовка. Придерживаясь теней и углов, он подошел к дому, главная дверь все еще была приоткрыта и дергалась от порывов ветра. В такие моменты Глаз жалел об отсутствии страховочного снаряжения, чтобы подняться на крышу и удивить врага сверху. Его единственными точками входа были главная дверь или одно из окон. Он выбрал главную дверь.       Внутри дома было также пусто, как и снаружи. Музыка, доносящаяся из гостиной, затрудняла осознание того, что тут есть кто-то другой. Быстро осмотрев местность, Глаз двинулся вперед. Тела его жертв лежали на полу, их кровь смешивалась в уже застывшей луже на ковре. Один из них разбил журнальный столик, маленькие осколки стекла хрустели под ногами с каждым его шагом.       Заложник прятался за диваном, дрожа от страха, но без шума. Едва заметное движение краем глаза было предупреждением, которое он получил до того, как оставшийся человек появился из-за барной стойки, целясь в него. Глаз увернулся и выстрелил из собственного пистолета. К счастью, его рефлексы были хорошими, а меткость — еще лучше. Пуля пролетела опасно близко к его уху, но мужчина издал булькающий звук, кровь вылилась из его рта и сбежала по груди, прежде чем он упал замертво. Миссия выполнена. Ну, в основном…       Достав свой телефон из кармана куртки, Глаз отправил простое текстовое сообщение своему знакомому, человеку по имени Шрайк. «Дело сделано.»       Ему не пришлось долго ждать ответа от них. «Доставьте груз сюда.»       Сообщение пришло с ссылкой на карту, указывая в качестве пункта доставки склад на окраине города.       Ну, Глаз надеялся, что груз будет сговорчивым. В противном случае ему придется потерять сознание, прежде чем оказаться там. Он подошел к заложнику и грубо дёрнул его вверх. Молодой человек дрожал и издавал отчаянные звуки, умоляя о том, чего Глаз не мог. — Следуй за мной, мы прогуляемся.       Заложник энергично кивнул и Глаз почувствовал жалость к бедняге. Он выглядел таким молодым и испуганным, и, хотя Глаз и не причинит ему вреда, он доставлял его тому, кто это сделает. Он стиснул зубы. Эмпатия была чем-то, чего он не мог себе позволить в этой работе, если хотел не только добиться успеха, но и выжить. Молодой и напуганный или нет, он нужен был Шрайк. Глаз не имел ни малейшего представления о том, что могли сделать с парнем, но он не задавал вопросов. Вопросы опасны — скользкая дорожка, чтобы действовать не в зависимости от образа, а исходя из данных ответов.       Он бросил последний взгляд на дом перед отъездом, таща за собой заложника. Обратный путь к главной дороге был длинным и извилистым, не более чем просёлочная дорога. Отсутствие света, за исключением убывающей луны, усложнило путешествие. Зоркие глаза Тимура не спасли его от спотыкания об отбившиеся камни. По крайней мере, это было намного безопаснее, чем идти через лес, как он это делал, когда шел сюда ещё на заре. Дойдя до главной дороги, он убедился, что машина ждала его там, где он её и припарковал. Автомобиль был компактным, изношенным, тусклого серебристого цвета; совершенно непримечательная машина, которую можно увидеть где угодно.       Поместив парня в багажник, Глаз почувствовал себя стереотипным злодеем из кино, который крутит усы и безумно смеется, но это был самый безопасный способ перевезти ценный груз, чтобы никто его не видел. Человек хныкал, пытаясь умолять, и Глазу пришлось притвориться, что это не повлияло на него ни в малейшей степени. Раньше он никогда не обращался с заложниками с таким пренебрежением, но в конце концов, это и не было нормальной работой.       В эти часы дороги были пустынны. Люди обычно уже были в своих домах, а ближайший город не был достаточно важен, чтобы постоянно обеспечивать высокий уровень движения транспорта. Глазу это нравилось, не о ком волноваться, только он и дорога. И, может быть, случайное животное, которое пронесется перед ним. Солнце полностью исчезло, остались лишь слабые намеки на сердитую красную черту на горизонте, небо быстро приобрело темный цвет чернил. До места назначения оставалось около часа езды. Часа вполне хватит, чтобы побыть наедине со своими мыслями. Глаз надеялся, что этого теста будет достаточно, чтобы его приняли в организацию. Как бы он ни был терпелив, Глаз хотел завершить эту миссию как можно скорее. Притворяться кем-то, кем он не был, было утомительно. Он хотел снять напряжение, но ему не с кем было устроить спарринг, а драки в барах — это то, чего он не делал, даже когда был пьян и зол. Глаз вздохнул. По крайней мере, у него были основания полагать, что операция до сих пор проходила гладко.       Место встречи находилось на краю города, заброшенный склад, рядом с фабрикой, которая давно закрылась. Идеальное место для засады или проведения операции сомнительной законности. Ему это не нравилось, но выбора не было.       Глаз припарковал машину перед воротами. Чтобы вытащить заложника из багажника, потребовалось приложить некоторое усилие, поскольку мужчина успел осмотреться вокруг и отказывался двигаться добровольно. Несмотря на приглушенные всхлипы протеста, Глаз тащил его силой. Ему не пришлось стучать в дверь более одного раза, так как она сразу открылась, являя женщину в фартуке мясника. Это должен был быть таинственный Шрайк, с которым он раньше общался только по телефону. — Только посмотрите, что притащил наш котик!       Шрайк впустила их и закрыла за ними дверь. Она напоминала Глазу Твитч, по крайней мере, физически. С точки зрения характера, он подозревал, что они не могут быть ещё более разными. — Оставь его на стуле, дорогуша. Ему назначен приём у доктора.       Она смеялась над своей шуткой, пока Глаз усаживал заложника в указанное кресло. Он зафиксировал испуганного и сопротивляющегося парня наручниками, прикрепленными к ножкам и ручкам кресла. Как только он защелкнул первый наручник, заложник начал плакать, крупная дрожь от рыданий, которые заставили Глаза усомниться на мгновение, прежде чем защелкнуть второй вокруг его лодыжки. Все в этой ситуации было паршиво. Даже если заложник также был террористом, оставлять его на растерзание не казалось Глазу особо этичным, но теперь он не мог колебаться. Неправильный ход, и он будет прикован наручниками к этому же креслу. — Ты хорошо справился, русский, — сказала она с ухмылкой, надев латексные перчатки, как это сделал бы хирург, — Ты устроил там погром или предпочитаешь работать аккуратно?       Глаз пожал плечами. — Я разбил окно. Трупы тоже оставили немного крови. — Посмотрите на него, он все-таки говорящий! — Шрайк едва обращала на него внимание, когда говорила, выбирая нож из обширной коллекции лезвий, скальпелей и других острых орудий, которые она разложила на ящике, — В эту среду встреча, босс хочет увидеться с тобой лицом к лицу. Восемь вечера, в доме, который вы недавно брали штурмом. А теперь у меня свидание с мальчиком Джонни.       Ее улыбка показала все ее идеальные зубы, это производило эффект тревожности, особенно в сочетании с затемненными глазами и защитными очками, которые она надела. На самом деле, Глазу было жалко заложника, Джонни. Шрайк не выглядела так, как будто у нее была хоть капля сострадания или сочувствия к ее жертве. Нет, она вся была одним радостным предвкушением, едва спрятанным под маской, и острыми лезвиями. Глаз ушел в тишине, точно так же, как он и пришел, тяжесть всех невысказанных слов лежала на его плечах. Даже быть в первой группе реагирования было лучше, чем это. Он понятия не имел, как Бандит выдержал так долго под прикрытием и его рассудок более или менее остался в целости и сохранности. Уважение к Бандиту возросло так же, как и его опасения по поводу того, что его ждет впереди.       Снаружи ночь была спокойной, обманчиво мирной. Однако Глаз знал, какие опасности таятся в тени в этом отдаленном месте. Глаз запрыгнул в машину, но не спешил уезжать, положив руки на руль и глядя на темные очертания склада. Вечер среды должен был быть через два дня. Как раз вовремя для его запланированной встречи с Капканом. Боже, как он скучал по знакомому и дружелюбному лицу. Глаз вздохнул. Ему следовало ехать домой и спать, если тесную квартиру, где он жил последние недели, можно назвать домом. Он даже не знал, что его ждет. А дом его родителей во Владивостоке на данный момент был просто размытым воспоминанием.       Когда Глаз приехал, в квартире было темно и холодно, как будто безмолвное предложение тихого приема. Но эти стены не принесли ни капли утешения. Он с тоской смотрел на пустой мольберт, но, как заманчиво ему это не казалось, ему нужно было спать, его тело умоляло об этом.       В спальне была прекрасная двуспальная кровать, единственная хорошая особенность в остальном безвкусной комнаты. Он разделся до своих боксеров, оставив одежду разбросанной по полу, и плюхнулся на кровать. Глаз устал и заснул почти сразу, как только его голова коснулась подушки, но спал он крепко. Ночь мучила кошмарами, где он доставлял заложника к Шрайк, только человек, которого он достал из багажника, был Капканом, с шоком и болью в глазах, смотрящий на Тимура. Две недели назад — Англия, Херефорд       Кисть плавно скользила по холсту, синий и зеленый смешивались в новый уникальный оттенок, который прекрасно контрастировал с коричневыми мотивами, перекрещивающимися на холсте. Картина ещё не была закончена, он чувствовал это. Требовался ещё один, особый, штрих.       Глаз все ещё не был уверен, будет ли результат стоить усилий, но рисовать абстрактные идеи всегда было его азартной игрой. Или, как однажды сказал Фьюз, это случайные пятна цвета, которые иногда красиво сочетаются. Это был один из лучших комплиментов, который узбек когда-либо делал по отношению к его творчеству.       Кстати, вспомнишь лучик — вот и солнце, Глаз мог слышать, как он спорит с Капканом о том, кто съел всю оставшуюся халву за ночь. Оба были справедливо рассержены обвинениями, и, хотя эта идея еще не пришла им в голову, Глаз был уверен, что они оба невиновны, и виновником был никто иной, как Тачанка. Всё-таки, это было бы не в первый раз. Как бы забавно ни было слышать, как они спорят, он подумывал сказать им, и, возможно, тогда они перестанут спорить, и Глаз снова сможет сосредоточиться на своей картине. Пока он размышлял над этим вариантом, Эш просунула голову в приоткрытую дверь, свистя, чтобы привлечь их внимание. — Никто ещё не проинформировал вас? Срочное собрание в десять, заканчивайте этот сыр-бор и вперед!       Спор прекратился, хотя, судя по грозному взгляду, который Фьюз бросил на Капкана, проблема была далеко не решена. Они следовали за Эш, как наказанные дети, пока Глаз осторожно убирал краски и кисти, следя за тем, чтобы все было чисто, прежде чем он побежал за ними. Капкан шел впереди него, положив руки в карманы и, казалось бы, спокойно. Однако Глаз мог видеть, что он был напряжен, почти готов к бою. Капкан часто напоминал животное в клетке, пытаясь заставить себя выглядеть меньше, чем он есть, и в то же время был готов сражаться. Иногда казалось, что Капкан ожидал нападения в любой момент. Глаз не раз представлял себе, каково это — увидеть охотника по-настоящему расслабленным. Однако, так как он никогда не находил повода или смелости предложить Капкану массаж, знание должно было остаться вне его досягаемости.       Комната для совещаний на первом этаже была своего рода школьным кабинетом. По крайней мере, такое впечатление оно производило на людей с первого взгляда. Белая доска и пара экранов на одной стене, с рядами стульев на противоположном конце. Тачанка ждал их там, разговаривая с Монтаньей, но вскоре он оставил француза, чтобы присоединиться к остальной части спецназа. В то время как все дружили друг с другом, команды по-прежнему, как правило, были вместе большую часть времени. Спецназ был крепко сплоченной группой, которая обычно держалась особняком, в большей степени, чем любая другая команда. Даже Финка, самая молодая и самая общительная из них, села рядом с Фьюзом, который не терял времени, чтобы пожаловаться на пропавшую халву, пока Капкан защищался от клеветы. Она разделила раздраженный взгляд с Глазом.       Человек, известный как Гарри, правая рука Six, вошел в комнату и выключил свет, а затем снова, включил, подавая сигнал Six. Все стоявшие поспешили присесть, бормотание, разговоры и сплетни быстро угасли. Несмотря на то, что она сама не была бойцом, Six имела влиятельный внешний вид, который вызывал уважение. Она вошла в комнату, казалось бы, из ниоткуда, загружая изображение карты Соединенных Штатов на огромный экран позади нее. — У нас есть подспудная ситуация, с которой нужно разобраться осторожно, — Никаких пустых любезностей, просто, эффективно, прямо к делу. Это было тем, чем восхищались Глаз и остальные спецназовцы, — У нас есть информация о ячейке Белой Маски, созданной на американской территории недалеко от канадской границы, которая набирает новых членов. Наша информация ограничена, но мы знаем, что они планируют новую атаку, даже большую, чем та, которая ведёт к реактивации Rainbow.       Глаз нахмурился, услышав это, ужасы осады Бартлетта всплыли в его памяти даже сейчас, после довольно длительного времени. Тихое бормотание среди оперативников быстро нарастало, пока Six не подняла руку, чтобы заставить их остановиться. Это сработало, так как все замолчали, как пристыженные дети. — Характер и масштабы их планов пока неизвестны, но мы знаем, что они ищут снайпера. Поэтому Глаз будет внедрен, с вымышленной личностью, которая позволит ему завоевать их доверие, — Гробовая тишина накрыла комнату, все глаза внезапно уставились на Тимура. Он не будет спорить с Six, он будет выполнять свою работу, как и всегда, но он был удивлен этому решению. Их экспертом по тайным операциям был Бандит, а не он. Six продолжила, прежде чем кто-либо мог перебить, глядя на него, — Ты не пойдешь один. В качестве поддержки и наблюдателя будет действовать Капкан. Мы обсудим вашу историю позже, в моем офисе.       После этого Six продолжила обзор тренировок, но Глаз не обращал на это особого внимания, все ещё обдумывая свою новую миссию. Глаз раньше уже ходил на миссии один, все они это делали; однако, работа под прикрытием — совсем другое дело. Он надеялся, что Six знает, что делает.       Кабинет Six лучше всего можно было описать одним словом — строгий. На стенах было несколько фотографий в рамках, безупречный стол и стулья выглядели вырванными из какого-то журнала, а закрытые шкафы говорили о скрытых секретах и конфиденциальной информации, которую мало кто имел честь видеть. Все вместе, чтобы создать впечатление, что вас там не приветствовали, только терпели. Единственным человеком, который казался здесь непринужденным, кроме самой Six, был Гарри. Как всегда, он сидел на углу стола, возясь со стопкой папок, которые носил с собой. Они, казалось, были его постоянным атрибутом. — Джентльмены, — Six указала на стулья перед ее столом, и Глаз и Капкан повиновались ее молчаливому приказу, — Вы должны знать, что я выбрала вас обоих не только для ваших способностей, но и потому, что вы единственные, кто имеет активные связи с Братством.       Неловкое молчание заполнило комнату. Глаз не знал, как реагировать или что говорить, и, что важнее всего, как сформулировать множество вопросов, возникающих у него в голове. Он взглянул на Капкана, чтобы увидеть, как он реагирует на это заявление. Охотник выглядел напряженным и неподвижным как статуя, в то время как Six терпеливо ждала, пока они что-нибудь скажут. Гарри продолжал писать в одном из отчетов, не обращая внимания на ситуацию. — Братство? — безразлично спросил Глаз, не обращая внимания на нарастающую панику и бешеный ритм сердца в его груди. — Да, Орден ассасинов. — Six выглядела спокойной и сдержанной, не особо склонной к убийствам. Глаз осмелился исключить, что она работает на тамплиеров, но это все ещё возможно, полагал он, — У меня сложилось впечатление, что вы знаете историю вашей семьи, мистер Глазков.       Капкан безжалостно засмеялся. — Он, очевидно, не… — Нет, я знаю, я знаю это, очень хорошо знаю, — прервал его Глаз, раздраженный снисходительным тоном охотника. Конечно, Глаз знал, его родители никогда не молчали об этом, он узнал о своем наследии с самого детства. Он учился лгать и скрывать эту часть своей жизни.       Он чувствовал на себе взгляд Капкана, удивленный и расчётливый. Сюрприз, очевидно, был обоюдным, поскольку Глаз никогда бы не заподозрил, что Капкан также является частью Братства. Учитывая прошлый опыт, это имело смысл, те боевые приёмы, которые он использовал для ближнего боя, были смутно знакомы. Возможно, именно поэтому Глаз научился им с относительной лёгкостью, когда они устраивали спарринг. — Вопрос здесь не в том, знаем ли мы о Братстве, а в том, насколько хорошо тебе известно об этом, — Вопрос Капкана был смутно обвиняющим, но Six выглядела слегка удивленной. — Уильям Майлс и Гэвин Бэнкс, очевидно, не единственные лидеры, — она ​​достала одно из колец и положила его на стол. Капкан сначала выхватил его, тщательно осмотрел, а затем передал Глазу, его хмурый взгляд постепенно смягчался. Глаз, конечно, сразу это увидел. Он узнал символ, такую ​​же стилизованную букву А, как и ту, которую он увидел в детстве на ожерелье своей матери. Не очень большой сюрприз на данный момент, хотя он никогда бы в своей жизни не подумал о Six, как о ком-то из Братства, она была слишком крупным политиком по сравнению с обычными его членами. Six протянула руку, и он вернул кольцо. — Будь то члены Братства, операторы Rainbow или и те, и другие, эта информация очень конфиденциальна: мы считаем, что Белые Маски финансируются Орденом Тамплиеров. Большинство их атак были в некотором роде нападением на ассасинов и наши проекты. Мы знаем, что рекрутер в ячейке, куда вы попадете — это некто по имени Шрайк, и что они находятся в контакте с высокопоставленным лицом из Abstergo Industries. Найдите всё, что только можете и регулярно докладывайте своему наблюдателю. И самое главное, не попадитесь.       Впечатляющая речь и тревожная информация, но Глаз до сих пор не думал, что его предстоящая миссия — хорошая идея. — Какова моя роль в операции? — спросил Капкан, его голос все ещё был полон подавленного гнева. — Вы наблюдаете за прогрессом Глаза, отправляете мне отчёты обо всем, что он узнает, и по-прежнему должны быть готовы действовать в случае, если ваше вмешательство необходимо. Капкан кивнул, но Six заметила его кислое выражение лица, — Есть ли у вас какие-либо возражения? — Одна из причин, по которой мы выбрали вас двоих, заключается в том, что мы знаем, что вы хорошо работаете вместе, — добавил Гарри, — вы продемонстрировали это во время операции в Нью-Мексико. Но если вы предпочитаете другого партнёра…? — Все в порядке. Мне просто не нравится, когда меня обманывают, — проворчал Капкан, — но я понимаю логику, стоящую за этим. — Хитрость всегда была ключом к нашему выживанию, — ответила Six, — И мне нужно было убедиться в верности каждого, прежде чем действовать. Многое зависит от того, как мы действуем и какую информацию мы раскрываем.       Остальная часть встречи была гораздо менее склонна к проблемам мирового масштаба, она состояла в основном из того, что Гарри и он обсуждали личность, которую Глаз должен будет использовать в течение нескольких следующих недель: Руслан Идрисов, бывший военный с обидой на мир. Немного основанный на нем, довольно легко запомнить, и, прежде всего, все необходимые поддельные документы. Единственная часть, над которой Глазу нужно было поработать, — воплотить его характер правдоподобно, от этого зависела вся операция.