Да, я кошак, и что же?!

Что-то теплое и безумно вкусное льется мне в рот, проходит по языку и вливается прямо в горло, чтобы потом попасть непосредственно в урчащий желудок. Урр. Урчу я вместе с ним, не отпуская источник этой божественной пищи. В ответ на это рядом раздаются точно такие же звуки. Это отзываются два моих братика и сестренка. Но они не спешат отбирать у меня мамин сосок. У них есть свои. То есть мамины. То есть свои мамины. Миу, совсем запуталась: у мамы сосков достаточно на нас всех. Вот! Ах, как же вкусно! Но, кажется, мой животик переполнен и в него больше не влезает. Но может мама этого не заметит? Заметила. И аккуратно отстранила меня от соска, а затем и моих братиков. Сестренка оторвалась сама. Глупенькая. Разве можно самой оторваться от такой божественной пищи как молоко нашей мамы? Миу, что-то спать хочетьс… Когда я вновь открыла глаза, мой нос упирался во что-то мягкое и пушистое. Я попыталась пошевелиться, но быстро обнаружила какую-то преграду. — Миу! — возмущенно провозгласил один из братиков, которого я толкнула. Да, именно он прижимался к моему боку. С другого бока был второй братик, а моя мордочка упиралась в бок сестренки. — Мя! — Больно же! Братик не оценил, что его разбудили, и больно цапнул меня за хвост. Нельзя же так, братик! У тебя ведь уже зубки прорезались. Когда молоко пьешь, ты же не кусаешься! С этими мыслями я заехала передней лапой по наглой серой морде. Братик не оценил. Он кинулся ко мне и попытался повалить. Завязалась шуточная борьба, в которую совсем скоро вмешался второй братик, разбуженный нашей возней. Лишь сестренка, взглянув на нас одним глазком, снова принялась спать. Глупенькая. Бороться ведь так весело! Все хорошее когда-нибудь заканчивается. У нас всех выросли зубики, и мама больше не кормит нас молоком! Лучше бы эти зубики никогда не росли, ня! Теперь мы охотимся на мышей. Мыши тоже вкусные, но с молоком ни в какое сравнение не идут. И шерстка у них противная. А избежать ее не получается. А еще кишки. Брр. Их-то я не ем, но даже смотреть на них противно бывает. Мама и братики с сестренкой их тоже не едят. Мы чистоплотный вид, вот. Не то что всякие. А ведь еще и падальщики есть. Они вообще тухлое мясо едят. Я даже сначала не поверила, пока сама не убедилась. Близко к ним нас мама не пускала, но издали тоже было хорошо видно как несколько огромных — раза в полтора крупнее мамы — существ с вытянутыми мордами и мощными челюстями чуть ли не подрались из-за несвежего трупа антилопы. Она там давно лежала, померла от болезни. Никто ее не ел. За несколько дней в нашем климате от трупа стало заметно пованивать. Я даже опасалась, что от нее всякие болезни пойдут, но пришли эти и съели. Фу быть такими! Хотя, если бы не они, антилопа бы до сих пор воняла. Но все равно они мерзкие! Но вернемся к насущному. Ловле мышей! Есть в этом занятии и светлые стороны. Это очень интересно! В первые разы у меня не получалось поймать мышь, она обнаруживала меня заранее и быстро убегала в свою дырку в земле, откуда ее было не достать, однако я не отчаивалась. Хотя мои братики и сестренка тоже не могли поймать мышь, у мамы это с легкостью получалось. Даже несмотря на ее размер. «И у меня обязательно получится» — решила я, и упорно тренировалась. Наблюдая за мамой, я училась правильно подкрадываться к мыши, а затем правильно атаковать. Последнее уже самостоятельно. Мама могла просто пришибить мышь лапой, мне до этого было очень далеко. Мне, чтобы справиться с мышью, приходилось повозиться. Но главное тут было именно подкрасться. И постепенно у меня начало это получаться. Далеко не каждый раз, но теперь мышей я ловлю. Правда не всегда у меня получается их убить, но если мышь сбегает, мне на помощь приходят братики и сестренка. У сестренки здорово получается добивать мышей, не то что у меня. Помимо мышей мы питаемся кроличьим мясом. Их мама ловит. Самой ей мышами питаться не с руки — слишком большая — так что иногда она нас оставляет и уходит на охоту. Но возвращается всегда быстро и с добычей. Кроликов тут много. Нас она на такую охоту пока не берет — кролики заметно крупнее нас — но ведь мы быстро растем. Настанет пора, и мы тоже будем охотиться на кроликов. Это наверно намного интереснее, чем охота за мышами. Но молока все равно жаль. Я говорила, что все хорошее заканчивается? Чушь! Я тогда не понимала, о чем говорю. Сейчас мне стыдно за те мысли. Ведь недавно… Недавно все хорошее действительно закончилось. В мой мир пришла катастрофа. Но обо всем по порядку. Ничего не предвещало беды. Стоял обычный солнечный день. Мы с мамой сытно перекусили недавно добытым кроликом. С нашим участием добытым! Пусть мы всего лишь сидели в сторонке и не мешали. Но ведь не мешать в таком деле тоже надо уметь. Ладно-ладно, почти не надо. Охота на кроликов оказалась заметно проще охоты на мышей. Мы уже достаточно подросли, и скоро мама разрешит нам попробовать самим. Так я тогда думала. Наивный котенок. Реальность оказалась куда жестче и суровее. После обильного обеда захотелось пить, поэтому мы дружно отправились на водопой. Маму, несмотря на ее небольшие, по сравнению со многими местными обитателями размеры, боялись и уважали. Нам никто не мешал. Водопой тоже был безопасен. Вода в небольшом ключе была свежа и прохладна. Возможно, в другой местности этот ключ дал бы начало ручейку, или даже небольшой речке, но только не в нашем климате. Вода просто слишком быстро испарялась или впитывалась в почву. Лишь небольшое озерце, которое уместнее было бы назвать лужей, окружало родник. Возможно, не будь неподалеку крупной реки, этот родник давно бы выпили до дна стада травоядных, но, к счастью, река была. Или к сожалению. Потому что именно там нас поджидала Смерть. Это были две иссиня-черные твари, больше всего внешне походившие на падальщиков. Размер, вытянутая морда, мощные челюсти — все походило на них. Но были и существенные отличия. Если падальщики были трусливы и не опасны, то от одного взгляда на «этих» у меня начинали трястись поджилки. Не только у меня, кстати, братики и сестренка тоже все затряслись, а у нашей мамы шерсть встала дыбом. Только потом я поняла, что в «этих» нас так сильно напугало. Это были глаза. Глаза безжалостных убийц. Если мы и все встреченные нам ранее существа убивали лишь ради пропитания, то «этим» важна была лишь смерть ради смерти. Они поджидали нас на пути к логову. Твари не возникли внезапно. Мама их заметила заранее, но бежать, имея «на руках» не шибко расторопных нас, не стала. Может быть, вообще не стала бы. Это была ее территория, и она должна была ее защищать. Так что, мы может и не виноваты в том, что случилось. Хотя кого я обманываю? Не будь нас, мама бы сбежала, когда поняла, что не справляется. Уж точно не стала бы делать «это». Или нет? Неважно уже. Важно лишь то, что случилось в итоге. Твари, кинулись на нас, лишь только увидели. Обе сразу. Но одна чуть вырвалась вперед, за что и поплатились. Мощнейший удар лапой смел ее в сторону, но, к нашему удивлению, не убил. Глубокая рана на ее теле пузырилась какой-то белесой жижей, заживая на глазах. Это было… мерзко. Мерзко и пугающе. Вторая тварь, тем временем, сошлась с мамой в схватке. Мама была быстрее и сильнее. На твари то и дело появлялись неглубокие раны от когтей, однако они тут же затягивались. Мама почему-то не пускала в ход свое главное оружие — зубы, поэтому ситуация была патовая. Тварь не могла достать маму, мама не могла ее убить. Так могло продолжаться до тех пор, пока у одной из сторон не кончатся силы или не появится подкрепление. И второе произошло. К сожалению, не у нас. Вторая тварь, чуть прихрамывая — рана, разворотившая ей плечо, зажила пока не полностью — вновь пошла в атаку. На нас, беззащитных котят! «Этой» было все равно кого убивать. Я даже не поняла сначала, как все произошло. Тварь оказалась возле нас в мгновение. А в следующее мгновение на землю со стуком упала ее откушенная голова. Я даже испугаться не успела! Мама, уничтожив опасность для нас, поспешила вернуться к оставшейся твари. Больше не церемонясь, она мгновенно расправилась с противником вырвав ему глотку. Не оторванная голова, но этого хватило. Победа была за нами. Радостно пища мы бросились к маме. И тут же застыли. Мама внезапно затряслась всем телом и из ее рта пошла белая пена. Такая же, как из ран тварей. — Миу, — жалобно мяукали братики и сестренка. — Миу, — так же жалобно и жалко мяукала я. Было очень страшно смотреть на такую маму. — Рр-ха! — издала мама последний звук и осела на траву, больше не шевелясь. Не знаю, кто первый кинулся к ней, но через мгновенье мы все были у ее тела. Уже бездыханного тела. Мамы больше не было.