Выживание ради мечты

      Скрип двери. Я открыла глаза, и они моментально заслезились. В них будто бы насыпали горку песка.       Этой ночью так и не смогла уснуть. Лишь некое ощущения сна. Любой звук, будь то гроза, ветерок, скрип — я моментально вставала и готовилась к бою. Почему именно к бою, хрен знает. Просто боюсь. Если Митч с такой лёгкостью пошёл с ножом на ЭйДжея с Клем, что ему стоит прибить меня спящую? Вот именно, ничего. А ещё и Луис… Я переживала за него, не знала, что он думает, что чувствует, что делает прямо сейчас. И главное — винит ли меня в произошедшем?       — Джу, не спишь?       Я попыталась выйти из своего личного тумана в голове, проморгаться и прислушаться к голосу, а то никак не могла его расслышать, понять, кому принадлежит. Парочка моргании, протирание глаз. И я разглядела силуэт передо мной — этой был Тен, который держал ручки вместе перед собой, в его собственной манере или по привычке.       — Привет, Тен. Да нет, так и не получилось уснуть нормально. А ты? — голос был слишком хриплым. Нужно попить.       — Также. Да и непривычно спать не у себя.       — А где ты спал? — я встала с дивана и сделала пару шагов чисто на рефлексе к ведру с водой, мальчик пошёл за мной.       — Вай так переживала за Клем и ЭйДжея, что решила переночевать у них. А я не хотел быть один в комнате, так что присоединился. Сон не шёл, и с Элвином мы просто рисовали, пока девочки болтали о чём-то своём.       Отпив воды и немного прокашлявшись, чтобы вернуть свой привычный голос, я обратила внимание на руки Тена, которые были в следах от разноцветных мелков.       — И что нарисовали?       — ЭйДжей нарисовал Клем и себя и попытался написать «Не расстраивайся!», я же… — он посмотрел в пол. — Нарисовал то, что Броди и Марлон хотели больше всего — оказаться на пляже и в парке аттракционов.       Я приняла одобрительное выражение лица. Парк аттракционов… А я ведь там ни разу не была. Ну, точнее была ещё слишком маленькой, чтобы кататься, поэтому надеялась поскорее повзрослеть.       — А можно мне посмотреть? — интересно мне стало посмотреть, как такой парк воображает в своей голове Тен, но он как-то слишком грустно и шумно вздохнул.       — Не могу, я оставил их на могилах, на похоронах…       Сначала я особо не уловила смысл его слов, но затем до меня так дошло, что сразу же почувствовала слабость и присела вновь на диван.       — Похороны? Они уже были?       — Ага, — только и ответил мальчик и присел рядом. Он хотел успокаивающе положить руку на плечо, но в последний момент дёрнул рукой обратно. Тоже не знал, как ко всему относиться.       — Чёрт… — прошипела я.       Таки я немного да и спала, но так мало, что просто не могла не только встать, но вообще осознать, где я сейчас нахожусь.       — А почему меня не позвали? Не только же из-за того, что я спала, верно?       Мальчик сначала не хотел явно отвечать, чтобы не обидеть, но потом еле кивнул, а затем объяснил:       — Луис очень просил проследить, чтобы ты не ходила. Слишком убедительно даже.       — Хм… — только вырвалось у меня. И почему он так просил? Не уж что он таки думает, что в смерти Марлона есть и моя вина?       — На самом деле, на похоронах было всё очень плохо.       — На то и похороны.       — Нет, не в этом дело, — я посмотрела на Теннесси, ожидая его объяснении. — Клем и ЭйДжей тоже пришли.       — Ой… — только и вырвалось у меня. — Вай их позвала?       — Ага. ЭйДжей даже извинился. Искренне, как мне кажется, но никто не поверил. Всё только и кричали друг на друга.       Уголки моих губ опустились вниз, хотя, казалось, куда ниже. На самые худшие новости я привыкла обычно не обращать внимания, так как меня особо не касается, а смерти в нашем мире — дело обычное. Можно погрустить чуть-чуть и идти дальше, а то раз и ты сам будешь убит.       — И чем закончилось? — поинтересовалась я. Тут Тен уже начал ёрзать. Думал, говорить мне или нет, но потом замер и выпалил:       — Сейчас идёт голосование: оставить их или прогнать.       Каждое его слово заставляло все мои мышцы напрячься всё сильнее и сильнее. Ещё бы чуть-чуть — и я просто бы сжалась в один кокон.       — А ты почему здесь?       — Уже проголосовал. Остальное решится уже без меня.       — А я? Про меня что-то говорили?       — Нет. Голосование касается только ЭйДжея и Клементины.       Я с шумом выдохнула, немного расслабила тело, но не мозги — стала рассуждать вслух:       — Если голосования про меня нет, значит я остаюсь.       — Да… — соглашался со мной мальчик.       — А отсюда следует, что я — всё ещё член вашей группы.       — Ага.       — А значит, я могу голосовать тоже! — и я резко встала и уже направилась к дверям, хоть и не знала, где сейчас проходило «чрезвычайное собрание», но догадаться было легко.       — Джул, не думаю, что это хорошая идея, — встал с дивана мальчик, но что бы он не сказал, это не испортит моего стремления поучаствовать в голосовании.       — И почему же? — спросила я его уже будучи на пороге.       — Если тебя не хотели видеть на похоронах, то на голосовании, скорее всего, тоже не будут рады.       — Плевать. Раз я — своя, то и тоже должна участвовать.       И я выбежала из комнаты и побежала по ступеням лестницы, пока моя инициатива не пропала. Дверь в кабинет Марлона была приоткрытой, и я её чуть бы не со всей дури не снесла. Дверь хлопнула об стену, и все жители уставились на меня, запыхавшуюся, во все глаза.       — А ты какого хуя тут делаешь? — сразу же бросил мне Митч сквозь зубы.       — Голосовать пришла. Успела, да?       Через глаза смотрящих можно было прочувствовать их эмоции и мысли на этот счёт, но больше всего меня интересовал Луис. Он выражал глазами своё явное недовольство. Только не могу понять, причина во мне или в самом голосовании.       — А ты думаешь, кому-то твоё мнение вообще важно? — Митч вновь обратил на себя внимание.       — А я думала, что с вами навсегда. Разве не так?       Тишина. Как я и думала. Все были из тех, кто сначала делают, а потом думают. Хотя у них есть оправдание — живя здесь, ты можешь забыть о такой простой вещи, как думать и мыслить рационально, взвешивая все плюсы и минусы, не идти на поводу эмоции. Даже я стала о таком забывать, хотя тут нахожусь почти пару недель.       — Да в любом случае, твой голос ни на что не влияет… — грустно добавила Вай, которая сидела за столом Марлона. — Пять против трёх.       — Ну… Тогда думаю, что мне стоит высказать своё мнение. А там можно и проголосовать заново, вы не находите? — все замерли будто бы восковые фигуры, ожидая моего мнения. — Знаю, что принимать незнакомцев — это на свой страх и риск, уж поверьте мне. Да, Клем и ЭйДжей не успели особо тут ни с кем прижиться, как и я собственно, но я уже сделала о них некоторые выводы.       Я попыталась в голове подобрать нужные слова, чтобы точно убедить того или иного человека. Думаю, я догадываюсь, что Вай и Тен точно проголосовали, чтобы ребята остались. А вот кто третий — загадка, но всё же стоит повлиять на всех. Сначала я хотела начать с меньшего из зол — Руби, но поняла, что по поводу медицины к Клем не стоит обращаться. Или стоит? Хрен его знает. Думаю, что тут не особо то нужно врать или как-то приукрашивать. Тогда я посмотрела на Аасима:       — Апокалипсис идёт уже, мать вашу, 8 лет. Думаю, что Клем не то, что бы мальчика, а саму себя не смогла бы прокормить, если бы не была опытна в охоте, следопытстве, ориентировании в незнакомой местности.       Парень довольно кивнул. Может, он был третий?       Теперь мой взгляд пал на Омара:       — Да вы и сами видели и её, и мальчика. Оба не страдают физически. Не дистрофичны и не полненькие. Они умеют грамотно и экономно распределять ресурсы.       Теперь на очереди Митч с Вилли.       — А ещё у неё есть стержень. Она может за себя постоять, быть жёсткой и доброй одновременно. Справедливой, точнее. Она может рассуждать здраво и не предъявлять что-то из-за пустяка.       Не знаю, зачем я так говорила. Может, хотела новенькую защитить от нападков со стороны мальчишек?       Ладно, остался последний. Тот, на которого я просто смотреть не могла, больно. Тот, который по-любому проголосует против. Тот, внутри которого есть, как мне казалось, хоть какой-то здравый рассудок, он должен был прислушаться к нему и ко мне. Луис.       — Она всего лишь хотела защитить себя и парня. Согласна, что убивать не стоило, но так получилось. А с другой стороны, вы же все видели, что он хотел стрелять. Он целился и в Клементину, и в меня. А мальчик просто нас защитил, он слишком мал, чтобы что-то на такую тему думать в глобальном плане. И вообще, у меня появились догадки… Если Клем права, а я считаю её таковой, то кажется, я знаю, о какой группе идёт речь… — я не стала упоминать, что кажется, знаю близняшек, а то с расспросами нападут. — И если это они, то нам бы всем рано или поздно пришёл каюк. А если и не они — то зачем кого-то забирать в плен? Только для рабства. И опять, нас здесь спасли они, а не тот же Марлон…       Я говорила так быстро, боясь сказать что-то лишнее, что воздуха стало не хватать, а предложения с последующим оканчивались как-то оборванными. Но так надо. Меньше знают, крепче спят.       — Хм… — Митч вновь в агрессивной манере обратился ко мне. — А если ты всё-таки знаешь, о ком говорила Клем, то почему мы не можем решить, что ты с ними и просто тут шпионишь, а?       Подростки немного зашушукались. Вай встала из-за стола и хотела уже что-то сказать, но я показала рукой, что не стоит. Я и сама могла за себя постоять.       — А мне кажется, что тут всё немного не в тему. Вы же верили Марлону. Так он меня проверил и поверил.       — Ага, и это стоило ему жизнью… — словно бы плюнул в мою сторону брюнет, стреляя молниями из своих глаз. Луис позади него заметно напрягся. — Если бы ты не появилась на горизонте, то всё было бы хорошо.       — Ты хочешь сказать, что теперь и мне тут не рады?       — Да!       Я надеялась до последнего, что кто-то хоть немного, но заступится за меня, но все молчали. И эта тишина стала той самой иголочкой, лопнувшей мой огромный такой пузырь терпения. Обычно в таких ситуациях я максимум могу наорать, а тут почувствовала некую решительность и спокойствие.       — Тогда я ухожу с ними. Счастливо оставаться! — совершенно сухо бросила я и поспешила выйти их комнаты, пока не наговорила чего-то лишнего.       Когда я уже хотела сделать шаг по ступенькам вниз, меня за руку схватили и с достаточной такой силы потянули в сторону дальней комнаты по коридору, туда, где я ещё не была. И это меня пугало.       А ещё меня сильнее пугало, что меня тащил туда Луис, лицо которого просто горело от ощутимой даже мне злобы. Сердце ушло в пятки, и из-за этого не стала сопротивляться. Просто позволила ему открыть с грохотом дверь, которая была «спрятана» между комодом и старым креслом, и завести туда, в абсолютно пустую комнату.       Оказавшись внутри, я почувствовала, что меня уже никто не держал. Я развернулась, Луис закрыл за собой уже дверь и прижался к ней спиной, громко дыша.       — Какого хрена ты творишь, Джули?! — кричал он и поднял на меня свои горящие изнутри нездоровым огнём глаза.       — А что? Тебе будто бы есть дело? — я скрестила руки на груди и отвернулась, лишь бы не видеть его лица.       — Мне — есть. Не знаю, что тебе там в голову взбрело, но не стоит таких слов пускать на ветер… — теперь его голос стал тише, но тут уже я повысила тон:       — А я и не пускаю. Прямо сейчас соберусь и уйду вместе с ними, и больше не увидите меня никогда! И вообще, ты там не возражал, когда я спросила, рады меня видеть или нет!       Затем вновь ощутила, как что-то покрепче стальных наручников, сжали кисти моих рук и несильный удар затылком о что-то твёрдое. Это Лу прижал меня к стене, а руки сгрёб, чтобы… Чтобы что?       — Я и так потерял своего лучшего друга… Не хочу и тебя потерять… — прошептал он немного дрожащим голосом.       Я осмелилась посмотреть в его глаза. В них читалось свежая боль, еле сдерживаемая ярость и яркое желание чего-то. От этого мне стало дурно.       Точно такие же глаза я видела и у Джорджа, когда он только начал «портиться». Тогда я просто кивала головой и слушалась ему во всём, но тут я точно не была намерена терпеть подобное и как-то давать этому развитие, поэтому лишь чуть бы не прошипела:       — Руки. Убрал. От меня.       Парень посмотрел на них, как крепко он меня держал, а затем с криком «Блять!» выпустил меня из хватки, резко развернулся и вышел из комнаты. Я тут же сползла по стене вниз, растирая кисти рук и судорожно вдыхая, надеясь хоть так прогнать все эмоции от внезапного воспоминания.       Я хотела выйти минут через пять-десять-двадцать, я не знала, но после хлопка двери были слышны скрипучие звуки. Будто бы кто-то тащил по деревянному полу что-то тяжёлое. Я моментально подлетела к двери и начала толкать. Не поддавалась.       — Какого хуя?! — крикнула я и стала пытаться выбить дверь ногой, но та попросту не поддавалась.       Тот странный звук была звуком перетаскивания мебели. Луис меня тут запер!       — Луис, мать твою! Выпусти меня, сейчас же! — кричала я во всю глотку, но звуков за дверью больше никаких не было.       Тогда я стала глазами ещё раз разглядывать комнату в надежде найти хоть что-нибудь, что поможет выбраться отсюда. Но всё тщетно, даже окно заколочено намертво.       Я уже чуть бы не пала в отчаяние, но опять послышались звуки шагов за дверью. Видимо, голосование закончилось. Тогда я вновь начала кричать и стучать кулаками в дверь:       — Прекратите это дерьмо! Откройте!       Но никто так и не подошёл. И вновь тишина. Тогда я подбежала к окну и стала пытаться пальцами хотя бы немного расшевелить доски. Нет, прыгать со второго этажа в никуда я не была намерена, просто нужно оценить обстановку.       Спустя несколько минут моих мучений и сломанных ногтей, я смогла сделать себе некую дырочку. Моя голова, конечно, не пролезет, но чтобы осмотреть дворик не так уж много и нужно. И я стала подглядывать на улицу одним глазком.       Как всегда, не все присутствовали на площадке. Вилли — на посту, Тен сидел за столом, а вот у ворот стояла маленькая группа. Клем, ЭйДжей, Вай и Луис. Их выпроваживали.       Я хотела что-то сделать ещё, но просто не могла. Хотелось побежать за ними, присоединиться, помахать всем ручкой, но я тут, взаперти.       Скрипнули ворота и спины моих знакомых исчезли из вида. Я же вновь позволила себе сесть у стены и уйти в свои мысли. Очень тёмные мысли.       Не могу понять, почему меня держат. Сами же дали понять, что тут нельзя мне не высказывать своё мнение, не участвовать в важных событиях общества. Просто иди приноси пользу и ешь с нами, всё. А на хрен мне такое общество? Чисто ради безопасных стен? Спасибо, обойдусь. В обществе нелюдимых ты всё равно будто один, но в клетке. Как я сейчас в этой комнате.       — Луис…       Я прошептала его имя, и слёзы потекли из глаз. Столько боли в нём. Во мне. В нас. Я так надеялась, что мы справимся вместе, ведь так поступают в нормальных отношениях. Я только стала забывать о бывшем, но тут — ба-бац и здрасьте. И вновь вернулся страх. Страх того, что я — просто игрушка, увеселительный инструмент. Как то же пианино для Лу, стоит и никому не мешает, а он просто иногда приходит, играет музыку и поёт, наверняка, песни, после чего вновь оставляет на непонятное никому время.       В голове начали мелькать воспоминания, живыми картинками передо мной стали расхаживать и Луис, и Джордж. Они не были друг на друга похожи, но что-то их явно объединяло. Или кто-то. А именно — я.       Может, бывший был прав? Может, проблемы все из-за меня и моих действии вкупе с неправильно подобранными словами? Всё же у ребят было прекрасно, пока я не заявилась на горизонте.       Я стала себя морально ругать, карать и наказывать себя, доведя ситуацию чуть бы не до истерики с тихим рёвом, но тут опять послышались звуки таскания мебели за дверью. Я рукавом бомбера быстро стёрла слёзы и приняла наиболее отрешённый вид.       Я не видела кто зашёл, зато отчётливо услышала, кому голос принадлежал.       — Джул, ты как тут?       — А вам то что, Руби? — сухо, даже слишком. Отлично.       Но рыженькая не отшатнулась от такого тона, а лишь сама присела ко мне на пол и начала разглядывать профиль моего лица.       — Ты же понимаешь, что вас с Луисом было прекрасно слышно?       — Ага…       Тишина. Она думала, что сказать, чтобы разговорить. Но в чём, блять, смысл? Зачем вновь притворяться дружелюбной, если все себя показали ещё на голосовании? Зачем изображать всё так, что будто бы ничего и не было? А меня никто не хотел спросить? Что я чувствую, к примеру?       — Джул, ты прости меня… Я просто… Я хотела что-то сказать, но боялась. Боялась, что и надо мной будут смеяться, как в первый день, когда тут оказалась…       Эти слова были простыми, но смогли достучаться до сдохнувшей совсем недавно совести, и я повернулась к медичке.       — Можешь ничего больше не говорить. Я поняла, о чём ты, — и я положила руку на её плечо, она широко улыбнулась.       Пусть я сейчас вновь сделала шаг к дружбе, но ничего при этом не чувствовала. Ни злости, ярости, ни понимания или сочувствия. Просто ничего. Либо я уже сумела себя довести до такой точки невозврата, либо сказывалась бессонная ночь.       А затем Руби поднялась и протянула мне руку:       — Пошли. Тут столько пыли, что у меня голова уже начала болеть без свежего воздуха.       Я взяла её за руку, позволила помочь мне встать. Молча. Никаких отголосков в голове на такие действия. Непонятно, делаю я сейчас всё правильно или нет. Ну, раз я тут уже не заперта, то могу и убежать. И когда это сделать? Прямо сейчас? Ночью? И вообще — стоит ли убегать?       С такими сомнениями я выскочила на улицу и громко вдохнула воздух. Да, пыли в той комнате и действительно было многовато.       — Вот так-то лучше, не правда ли? — Руби вновь хотела меня занять разговором о простом, но я просто хотела и дальше наслаждаться немного приоткрывшейся дверью на свободу. — Ладно, я поняла, что тебе стоит побыть одной, но только прислушайся, пожалуйста, ко мне, — она взяла меня мягко за локоть, чтобы я посмотрела на её лицо. Оно было серьёзным, без капли угрозы. — Луис очень эмоционален. Настолько, что сам не знает, что нужно сделать, чтобы усмирить свой пыл. Так что дай просто ему время и потом поговори с ним. Если сам не захочет, конечно же…       И девушка удалилась. Я же прилегла на ступеньки крыльца и стала смотреть в облачное небо. От тепла солнечных лучей и бесчувственного состояния я почувствовала себя некой лужицей, которая просто растеклась по старой древесине. Картинка начала плыть, а веки начали непослушно опускаться.       И только я расслабилась и была готова уснуть прямо так, как услышала какие-то возгласы. Я привстала. Вай и Луис вернулись. Но было что-то не так. Тогда поспешила подойти к остальным. Вай что-то пыталась лихорадочно объяснить ребятам, пока Луис просто стоял в растерянности, держась за правую руку. На пальто была кровь.       «Только бы не укус!»       Я, не слушая никого и ничего, подошла к парню, хотела осмотреть рану, но тут встала между нами Руби.       — Джул, поможешь мне с ним?       — Ага, — машинально ответила я. Хотя, я бы и так помогла. Только бы дали понять, что произошло. И кажется, на моём лице застыл тот самый немой вопрос, на который медичка тут же ответила.       — Это выстрел, не переживай. А теперь, идите за мной.       Руби повела меня и Луиса в его с Марлоном комнату.       — Джу, осмотри пока его, я сейчас приду с бинтами, — и она упорхала, оставляя нас одних в неловкой тишине.       — Сними пальто и дай осмотреть руку, — как можно безэмоционально приказала я, и парень послушался.       Выстрел, на первый взгляд, прошёл по касательной, но ткань его уже дырявой зелёной кофты мешал мне посмотреть, поэтому я пальцами стала растягивать ткань под сдерживаемое ещё шипение парня, который не отрывал своего взгляда от пола.       Да, я была права. По касательной.       — И как он? — я так внимательно осматривала рану, что не заметила возвращение Руби с перекисью и бинтами.       — Повезло, рана несерьёзная, но возможно придётся зашивать, но это будет видно только после промывки, — констатировала я всё также сухим тоном.       — Хорошо. Помоги мне… — начала рыженькая, но Лу её перебил.       — Не нужна её помощь, ты и сама отлично справишься, — парень так и не поднимал глаз и сказал это с какой-то отрешённостью, будто бы он уже полностью оценил ситуацию и сделал для себя какие-то выводы. Но эти слова серьёзно так ранили меня, будто резал без ножа. От ощущений я сжала кулаки да так сильно, что острые остатки после заколоченных намертво окон ногтей так чуть бы не резали тонкую кожу ладоней. А ведь он, пусть и на эмоциях, говорил, что я — единственное, что у него осталось. Идиотка, что поверила. Нельзя. Надо выбросить всё из головы.       — Хорошо, ты можешь идти тогда, — сказала Руби. Дважды повторять мне не нужно было.       Я выбежала на улицу. Вечерний ветерок немного отрезвил моё сознание от негатива. Проходя более менее спокойно, чтобы не обратить случайно внимание на себя находящихся тут жителей, я взглянула на место, где я должна была изначально ночевать неделю. И где Луис меня случайно пнул, а дальше всё пошло и поехало само собой, будто какой-то клубок нитей: дёрнул раз и покатилось всё куда-то.       Луис…Если бы не ты, то я бы уже тут не находилась. Я бы уже была далеко отсюда, наверное. Никогда не причинила бы кому-то вред и боль, и никто бы не причинил боли мне… Вот зачем я вообще сюда ринулась интересоваться жителями этой Академии?       «Это можно исправить. Тебя тут никто не держит. Даже слова Луиса, что не хочет тебя потерять, не могут этого изменить!»       Мой разум начал говорить мне тёмные вещи. Да, своим уходом я сделаю вновь больно ему, но ведь время очень скоротечно, он сможет забыть меня, вернуться в иной ритм жизни.       «Этого не будет, так что — решай!»       Я стала взвешивать все за и против. И приняла решение.       Эгоистичное, но всё-таки решение. Я ухожу отсюда. Сегодня ночью. А лучше — прямо сейчас, при всех, чтобы все видели, что у них на одну «проблему» меньше.       И я ускоренным шагом пошла в сторону административного корпуса.       Как только за мной скрипнула равнодушно дверь музыкального кабинета, то стала искать глазами свои вещи. Нашла свой рюкзак. Я стала вслух говорить, чего тут не хватало:       — Одежда, пистолет, аптечка, спальный мешок…       И тут до меня дошло, что все свои вещи нужно просить у ребят. Ну уж нет. Гордость у меня ещё есть. Да, с некоторыми у меня сложились достаточно хорошие отношения. Но что в итоге? Я для них никто и ничто. И нахер мне всё это?       Я стала чуть бы не вприпрыжку бродить по комнате в надежде хоть как-то привести свои мысли в порядок. И ногой чуть бы не наступила на сложенный и немного помятый листок на полу. Я трясущимися от эмоции руками развернула его. Это был рисунок Тена, который мне подарили пару дней назад. Как он там сказал? Любит воплощать на рисунке желания людей? Да, я хотела найти своё место, и казалось, что нашла. Но нет. От этого глаза начали предательски слезиться. Вот только не сейчас. Хоть я и была одна в комнате и никто не мог за мной подсмотреть, но ударяться в слёзы не хотела. Нужно держать себя в руках.       — Твою мать! — в моей голове промелькнула конечная мысль, которая просто убило всё моё желание что-либо делать, даже мыслить адекватно. И дело не только в сонливости.       В любом случае, всё уже произошло. Ничего не поделать. А вот с проблемой желания поспать ещё можно всё исправить. Правда, после сегодняшнего, я не хочу лежать на диване, да и вообще быть в этой комнате. Слишком много воспоминаний о нём.       Тогда я подошла к предмету, с которого мы и начинали сближаться — пианино. Музыканты уж слишком наивны и чаще делают всё, исходя из своих чересчур поглощающих эмоции. Ну, мне так говорили, а я не верила. Идиотка!       Мне стало жарко, а пол так и манил своей прохладой, поэтому я присела на пол, спиной упираясь в одну из ножек инструмента. Дерево неприятно заскрипело, но мне было всё равно. Грохнется и прибьёт насмерть — так тому и быть, мне действительно нечего терять.       Как голова коснулась шершавого пола, и я закрыла глаза, то видела лишь какие-то красные блики, танцующие с темнотой сознания. Это я забыла погасить свечи. Похер, не хочу никуда вставать.       И вскоре темнота поглотила и красные оттенки в моей голове.