What do you want from me?!

POV Астрид Тугой узел сжимается в животе, посылая сигналы по всему телу. Я вся на нервах. Будто схожу с ума в момент, когда всё-таки решаюсь и делаю шаг в сторону девушки. Это оказывается тяжелее, чем я могла себе представить. Застываю у стойки, хватая сумку, и в последний раз смотрю на бармена, заставляя его наконец отвернуться, отлипнуть от меня глазами. Каблуки будто стучат ещё громче, чем обычно, когда я ступаю меж столов, повторяя маршрут Зои. Некоторые посетители отвлекаются от своих дел и рассматривают меня, видимо думая, что я направляю к группе парней, что сидят в двух столах от Торстон. Но я прохожу мимо них, сворачивая за деревянную балку, и наконец останавливаюсь около стола. Ноги гудят от этих туфель, а органы внутри, кажется, меняются местами несколько раз, пока я стою вот так близко к ней, отсюда ощущая её фруктовый аромат. Мгновение девушка сидит всё также опустив голову, укрывшись в россыпи светлых волос. Но вдруг, будто почувствовав чужое присутствие, она вскидывает голову и резко поворачивает её в мою сторону, явно собираясь прогнать человека, что решил побеспокоить её. Но возмущение в голубых глазах быстро сменяется на непонимание и шок. А я лишь сильнее сжимаю свою сумку и внимательно рассматриваю её в ответ. Кажется, я не дышу в этот момент. Так и стою перед ней, выжидая. — Астрид? — девушка звучит обескураженно. Она одним движением убирает волосы от лица и выпрямляет спину, удивлённо смотрит на меня в ответ. — Ээ… да, это я, — веду себя осторожно, как бы прощупывая почву — Можно присесть? Она выглядит уставшей и взволнованной, когда вновь и вновь взглядом скользит по мне. Я тоже рассматриваю её, и по тому какие красные у неё глаза, щёки и нос, точно могу сказать, что она уже плакала. Возможно в своей машине. Одна. — Да… садись, — Зои быстро проходится ладонями по лицу, стирая влагу под глазами. Я молча сажусь напротив, всё также не отрывая глаз от девушки. Мне кажется, проходит вечность пока мы вот так молча сидим, то и дело нервно поправляя волосы, и не отлипая взглядами друг от друга. Мы не общались чуть больше месяца, но ощущение, что она так сильно изменилась. То какой у неё тяжелый и уставший взгляд, то какие тусклые волосы и бледная кожа. Её вечная улыбка тоже исчезла с лица не оставив и следа. От таких изменений мне бесконечно грустно и тяжко. Пока я развлекалась с Хэддоком, она, возможно, страдала из-за этого мудака Райана. — Что-то случилось? — мой голос тихий и скрипучий. Я пытаюсь откашляться, прочистить горло, но оно саднит лишь больше. — Будете что-нибудь заказывать? — одна из официанток появляется перед нами буквально из ниоткуда, заставляя меня вздрогнуть и перевести внимание на неё. — Воды, — говорю, когда она достаёт блокнот. — Мне тоже, — официантка недовольно кивает, проходясь по нам оценивающим взглядом и резко развернувшись уходит. — Мы расстались, — Зои говорит тихо, когда мы остаёмся вдвоём, и я вновь поворачиваю лицо к ней, в надежде поймать взгляд. Но она не смотрит на меня, отвернулась и сидит, уставившись в окно, что выходит на небольшую парковку у бара. Уже довольно темно. Несколько фонарей тускло освещают парковку, делая вид ещё более жутким и как бы напоминая о том, что это за район. — С Райаном? — спрашиваю, переключаясь, и она слегка кивает. Вижу, как она поджимает губы и смотрит вверх, явно сдерживая слёзы. Моё сердце разрывается на части от такой картины. «Он не стоит ни одной её слезы! Гребаный мудак!» — желание надрать зад Барнсу вспыхивает с новой силой. Этот сукин сын доиграется однажды! — Хочешь поговорить об этом? — осторожно спрашиваю, пытаясь засунуть нахлынувшее раздражение куда подальше, и затаив дыхание жду её ответа. Мне кажется, я просто не выдержу, если она откажет мне. Я и так на грани. Но она молчит и всё также смотрит в окно. Знаю, что тоже хороша, но я не желаю и никогда не желала ей зла. Я очень дорожу нашими общими воспоминаниями и только с теплотой думаю о нашей дружбе. И я просто идиотка раз так поступила с ней тогда. Внутри всё сжимается. Кажется, что меня буквально вывернет наизнанку прямо сейчас, настолько мне гадко. Ком в горле становится невыносимым, и я чувствую, как начинает жечь глаза. Злюсь на себя, осознавая, что просто не могу ничего с собой сделать. — Слушай, Зои, прости меня, — именно в этот момент все невыплаканные слёзы, что скопились за это время, выступают на глазах, застилая вид передо мной. Сейчас мне всё равно — потечёт ли моя тушь, раскраснеется ли лицо, я просто выдыхаю и позволяю слезам течь по щекам. Какая же я была идиотка! — Астрид, ты что…? — Зои удивленно смотрит на меня и в следующую секунду уже тянется вперёд через стол, хватая одну из моих рук и сжимая её. После этого жеста кажется, что тот огромный груз вины, который я ощущала всё гребаное время, когда видела её в школьных коридорах, когда оставалась наедине с собой, падает с плеч. Даже дышать будто легче. Зои вновь хочет, что-то сказать, но я быстро поднимаю ладонь вверх, не позволяя ей закончить. — Я поступила так ужасно тогда, я не должна была заставлять тебя делать это, говорить это, — губы дрожат также, как и руки — Прости меня, Зои. Прости! Она незамедлительно поднимается и быстро обходит стол, садится на диван возле меня, рывком прижимая к себе. Обнимаю в ответ, содрогаясь в её руках. Плачу, не сдерживая эмоций, и с трудом формулируя мысли. Не знаю, что со мной. Я не плакала так давно, и теперь, кажется, не могу остановиться. Все обиды, недосказанности, разочарование и чувство подавленности, сопровождающие меня ещё со столовой, выливаются в этот бесконечный поток слёз. Ладони Зои гладят мою спину, и она тихо шепчет: «Всё нормально» мне на ухо. Киваю, но слезы продолжают течь с новой волной, когда в голове возникает образ Хэддока, миленько болтающего с Вереск. Они веселятся и болтают. Она смотрит на него с явным желанием, а он, совершенно забыв обо мне, улыбается ей. «Может он скучает по ней?! Может он с ней сейчас?! О, боже!» — всхлипываю. — Астрид, всё хорошо! — Зои говорит, вытирая мне слёзы, когда я уже немного успокоилась и осела в её руках. Киваю, пытаясь выдавить улыбку. Вижу, что её голубые глаза тоже блестят, когда она так рассматривает моё лицо. Наверное, выгляжу, как чудовище. Господи! — Только не жалей меня! — убираю пряди от лица, что прилипли к мокрым щекам — Я не хочу, чтобы между нами были недомолвки! Хочу, чтобы ты простила! По-настоящему, а не потому что я разрыдалась! — Я давно уже простила, Астрид, — девушка пожимает плечами — Я так соскучилась, ты бы знала! Зои обнимает меня со всей силы, пряча лицо в моём плече. Чувствую, как она подрагивает и прижимается ещё ближе ко мне. Осознаю, что она тоже плачет, мягко улыбаюсь, обнимая в ответ. — Я тоже соскучилась, — говорю, а сама чуть не смеюсь, представляя, как по-идиотски мы выглядим со стороны. Плачем и обнимаемся, по очереди вытирая друг другу слёзы. Зои отстраняется и тоже улыбается, вытирая глаза. — Люблю тебя, ангел, — она использует прозвище, которым наделила меня мама, и от этого я улыбаюсь только шире. — А я тебя, — отвечаю тем же, заправляя её мягкие волосы за ухо. Мне лучше! Намного лучше, и если бы Хэддок исчез из моих мыслей, то сейчас я, наверное, была бы абсолютно счастлива. — Так что случилось у вас с Барнсом? — спрашиваю, придвигая к себе стакан воды. Зои тоже сидит со стаканом в руках, а затем откидывается и недовольно смотрит в окно. — Он просто мудак, и знаешь…- её прерывает вибрация телефона, и я абсолютно уверенная, что это у меня, тянусь к сумке. — Это мой, — девушка показывает горящий экран телефона, и я мельком читаю «мама» на нем. От мысли, что это не Хэддок, мне и спокойно, и тоскливо одновременно. Зои болтает по телефону, пока я рассматриваю маникюр, думая, что пора бы его обновить, и пытаясь не представлять, чем сейчас занят парень. — Мне нужно домой, мать злится, — Зои раздраженно закидывает телефон в сумку — Этот дебил Зед забыл спрятать свои самокрутки вчера, и мама нашла их, когда убиралась в его комнате. Из-за него у нас дома теперь комендантский час. И прямо сейчас я, видите ли, его нарушаю. Зои закатывает глаза, а я посмеиваюсь. В этой семье ничего не меняется. Как и всегда Зед косячит, а Зои бесится из-за их общего наказания. — Давай встретимся завтра? Спа, маникюр, шоппинг всё что угодно, — она отпивает воды — Как раньше! Обо всё поговорим, мм? И я, не думая, соглашаюсь. У меня всё равно нет планов на выходные, ведь кто-то тусовался со своей бывшей. А значит я свободна! К тому же теперь, когда появляется шанс провести время с Зои, я точно не упущу такой возможности. Мы вновь обнимаемся, но уже на прощание, когда выходим на улицу. Она желает мне доброй ночи, и я отвечаю тем же, улыбаясь. Всё-таки нашу дружбу не заменит ничто и никто. И я только сейчас понимаю, как же сильно мне её не хватало. Путь до дома кажется даже слишком коротким. Я вся в мыслях о нас с Зои и о завтрашнем дне. Уже прикидываю оттенок покрытия, когда на светофоре рассматриваю свои ногти. Внутри легко и весело. Моё настроение не портится даже когда я попадаю в холл дома и вижу свет из гостиной, обозначающий, что отец дома. Я лишь быстрее шевелю ногами, надеясь проскочить мимо него, оставшись незамеченной. Но его строгое «Астрид» заставляет меня застыть прямо в проёме. — Не торопись! — не могу понять его тон и делаю шаг к креслу, в котором и расположился отец — Присядь. Он глазами указывает на диван, и я молча плетусь к нему, сама поражаясь своей податливости. В свете телевизора он выглядит как-то особенно сурово. Он устало трёт глаза и закрывает объёмную папку, видимо документы. Мельком смотрю на широкий экран. Очередной футбольный матч, ничего интересного. И почему он всё ещё дома? Обычно уже в пятницу вечером он кидает своё «Хороших выходных» и сваливает. А сейчас сидит, как ни в чём не бывало. — Что это с тобой? — он удивлённо оглядывает меня, взглядом напоминая, что такое количество слёз сделало своё дело — Это из-за него? Я так и знал! Он в миг выпрямляется и откладывает стопку бумаг на журнальный столик, что прямо возле его ног. — Нет, не из-за него, — отчасти отец прав, но моя гордость просто не позволяет признать это, тем более вслух, тем более при отце. — Просто плохой день, — пожимаю плечами, нервно перебирая волосы руками. — Раньше просто плохой день не доводил тебя до слёз. Всегда помни кто ты! И не теряй достоинство перед всякими придурками! — этот разговор вмиг обретает другое настроение, и я напрягаюсь. — Он не придурок! — бросаю ему в лицо и вскакиваю. Да, пусть Иккинг и повёл себя, как засранец сегодня, но я не собираюсь выслушивать всё это. Это только наше с ним дело! И только я могу называть Хэддока придурком! — Успокойся! — отец вытягивает ноги и скрещивает руки на груди, устраиваясь поудобней и как-то насмешливо меня оглядывая — Он приходил сегодня. Ничего не могу с собой поделать и так и застываю с приоткрытым ртом возле этого дурацкого дивана. Иккинг? Приходил сюда?! — Что? — сердце глухо ударяет в груди. — Твой парень, — отец кривится, когда говорит «парень» — Был тут. — Когда? — не верю. — Где-то час назад, — отвечает и переводит синий взгляд обратно к телевизору. Я так и стою посреди гостиной, пытаясь воспринять эту информацию. Он был здесь. Хотел поговорить? Не развлекался где-то, а был тут. — Он принёс тебе кое-что, — слышу долю недовольство в голосе отца — Я поставил их там, на кухне. Иди взгляни. И я не теряя ни минуты направляюсь прямо туда, в миг пересекая комнату и оказываясь в проёме кухни. Щелчок и в секунду тёплый свет заливает светлое помещение. На столе в любимой маминой вазе стоит большой букет белых, как снег, пионов. Сердце замирает, когда я подхожу ближе и касаюсь нежных цветков. Злость и раздражение уходят на второй план, когда я смотрю на белые цветы и вспоминаю его виноватые глаза и чувственные губы, выдающие оправдания. Кажется, что с того момента, когда мы виделись в последний раз прошла вечность. Да, мне было гадко и неприятно тогда в столовой, но я просто не могу прекратить всё это. Каждый раз, когда мы вместе, когда я обнимаю его или целую, я чувствую себя так счастливо. Словами не передать. И я уже скучаю. По его шуткам, озорным глазам, широким плечам и непослушным волосам. Скучаю. Я, так чётко желающая придушить его на протяжении всего вечера, сейчас хочу прижать к себе и не отпускать. Закрыть глаза на всё и просто наслаждаться им. Полностью! Замечаю маленькую открытку среди бутонов и достаю её. «Прости» — аккуратно выведено на белой карточке. Смотрю на неё и в этот момент похоже окончательно сдаю свои позиции и, кажется, сейчас заплачу вновь. «Да что со мной такое?! Он провинился, и должен быть наказан! Я не потерплю такого отношения к себе, и никакими цветами меня не купить! Даже такими красивыми!» — делаю шаг от стола, запихивая открытку в сумку, и в последний раз смотрю на нежные цветы, когда выключаю свет. На ватных ногах плетусь к лестнице, мечтая, наконец, смыть макияж и лечь в постель, забывая обо всех тревогах и проблемах, и надеясь, что утром принять решение будет проще.