Трудный отец

Данте здорово ударился коленом о стенку ванной и застонал. Совсем неохотно приоткрылись веки и тут же закрылись. Не для того он своё дело открывал, чтобы просыпаться с первыми лучами солнца как какая-нибудь травница. Ещё и от боли. Широко зевнув, Данте сел и размял шею, лениво оглядывая ванную комнату, не видавшую ремонта с того самого момента, как это здание было построено. Кровь-то он оттёр, а выглядеть от этого лучше она не стала. Хорошо хоть, сама ванная новенькая, большая. Потому как кантовался в ней Данте с подушкой уже не первую ночь, а постоянно сгибать ноги во сне приятного мало. Вергилий действительно устроил своё скромное семейство кактусовых прямо на диванах первого этажа. И точно ведь не сказать: это он хотел брату насолить или настолько не любил гостей. Впрочем, Данте имел титанический запас терпения после недавнего «отпуска». Не мог он поругаться с братом, а потому предпочёл жить в ванной, поражаясь самому себе. Никогда прежде он не мог похвастаться такой уступчивостью, а тут одно-единственное событие перевернуло его представление об адекватном поведении. Снова широченно зевнув, Данте потянулся и почесал подбородок, решив, что неплохо было бы умыться. А может, даже побриться. И зубы почистить, да. Раз в неделю-то можно. Он вальяжно выбрался из ванной и споткнулся об выброшенное во сне одеяло. Что ему снилось, что он его за бортик сбросил? Пнув досадившую с утра пораньше вещь, Данте подошёл к раковине и посмотрел на себя в зеркало. Видок помятый, однако… Лёгким движением зачесав волосы назад пятернёй, Данте подмигнул сам себе. Всё-таки он хорош в любом виде! Только стоило ему потянуться руками к вентилям на кране, как он почувствовал, что палец увяз в чём-то… затягивающем. Опустив взгляд, Данте увидел крошечные зелёные клыки. — Вергилий! — во всю недюжинную силу своих лёгких заорал он. — Твои чёртовы друзья на меня напали! Палец его оказался в тисках Венериной мухоловки, с комфортом расположившейся прямо в раковине. Освободиться труда не составило никакого: растение было мягким и, возможно, даже гораздо более миролюбивым в сравнении со своим хозяином. Который, конечно же, на зов не явился. — Ты её трогал? — раздельно проговорил Вергилий, неслышно толкнув дверь. А нет, явился. — Да не трогал я её, она сама! Но конфликт уже исчерпан, — Данте хохотнул и продемонстрировал брату большой палец. — Я воспользуюсь твоей ванной. — Она отравится, — безнадёжным голосом констатировал Вергилий, подходя к красивому, блестящему растению. Пока брат в порыве чувств снова не развязал с ним драку, Данте выскочил из комнаты и сразу напоролся на заросли диких колючих роз. Хорошо вечно запакованному в одежду Вергилию, а он ещё с юношества привык то без рубашки щеголять, то без штанов. Сейчас же на нём не было ни того, ни другого. Одни совсем не спасающие трусы. Хоть не крапиву в доме развели — уже радость. Но как же неприятно впивались в кожу эти чёртовы крошечные шипы! — Ненавижу шиповник, — продрался-таки через почти двухметровые заросли Данте, бубня себе под нос. Его контора теперь больше напоминала не то лабораторию конченного ботаника, не то логово флориста-маньяка. Скромная оранжерея расползлась в каждую комнату. На первом этаже даже сквозь половицы пробивались одуванчики. Одуванчики! Этот дьявольский сорняк Вергилий как-то особенно берёг, а почему — Данте не мог вообразить. Его памятные инструменты переехали одни демоны знают, куда, а на их месте развелись розовые кусты. Несчастный мусорный бак у входа в ванную и вовсе теперь одиноко ютился на улице. Словно в насмешку, барная стойка стала рассадником лилий, и одна особо наглая чихнула в ничего не подозревающего Данте пыльцой, от которой он отмывался с дикими ругательствами. Не то чтобы у него возникала необходимость в алкоголе, но теперь и слоняться из угла в угол никакой возможности не оставалось. Там уколют, тут в пыльце измажут. Некоторые семена одуванчиков уже могли внезапно обнаружиться в самых конфиденциальных местах. И нигде не было от этого спасения. Приняв душ на втором этаже, Данте чуть не наступил в широкую низкую бочку с лотосами и решил, что пора навестить Неро и Кирие. Немедленно. А то они уже некоторое время не виделись, вдруг пацан обзавёлся спиногрызом. В агентстве Данте больше не чувствовал себя в безопасности. Мало того, что всюду росли эти пакостные создания, так ещё и за любой сломанный стебелёк или оторванный бутон можно было нехило так получить по шее. Наскоро просушив волосы полотенцем, он оделся во что-то чистое — кажется, эту одежду он выделил Вергилию — и собрался проскочить мимо брата как ниндзя. Однако Лютик оказался против такой затеи. Завидев Данте в одежде хозяина, кот какое-то время не мог сообразить, что именно его настораживает. Фигура та же, запах тот же, волосы… Радостно скакнув на Данте, Лютик забрался по его бедру и спине на плечо. Пожалуй, только Неро замечал, как для животного важно различать близнецов и что он иногда их всё же путает. Снимать кота с себя пришлось крайне осторожно, чтобы не создавать лишнего шума. Чуткий Вергилий в любой момент мог решить, что ему и наедине с цветами прекрасно, а Данте в конторе явно лишний. Лютик так и не мяукал, но издавал другие, не менее раздражающие шипящие звуки. — Несносный зверь, — тихонько сказал Данте, сняв наконец с себя вцепившегося кота. Он понимал, что Лютик снова начнёт гоняться за ним, если не переключить его внимание. Пчёлы, прилетевшие с наступлением весны, подошли идеально. Около особо интересующего полосатых насекомых куста Данте и посадил кота, тут же принявшего позу «охотник в засаде» и забывшего о более крупной своей жертве. Оставалось только улизнуть из агентства. — Подожди, — Вергилий внезапно материализовался прямо за его спиной, чуть ли не заикаться заставив. — Возьми с собой. Данте осторожно повернулся к брату. В руках тот держал небольшой горшочек с каким-то очень ярким, обильно цветущим кустом. Или не кустом… Маленькие бутоны возвышались на тонких длинных ветвях, словно Вергилий в чьём-то саду просто срезал кусок дерева и выращивал именно его. Впрочем, Данте понятия не имел, как растут цветы и предпочёл бы и дальше оставаться в неведении. — Что это? — осторожно уточнил он, принимая горшок. — Это для женщины Неро, — Вергилий улыбался, глядя на цветок. — Э-э-э, мне не кажется, что все девушки любят цветы, — хохотнул Данте, но как только улыбка сошла с лица его брата, поспешил добавить: — Но Кирие особенная девушка, ей понравится. Пулей вылетев из здания, Данте обнаружил, что и на улице цветы виднелись всюду. В клумбах, цвели деревья, продавцы так и зазывали к своим столам с бутонами всех мыслимых и немыслимых цветов. От их обилия глаз уже дёргался. Единственное хорошее, о чём Данте мог думать в такой ситуации — отсутствие у него аллергии.

***

— Цветы? — Неро возился под своим фургоном, пока Нико с Кирие наверху обсуждали принесённый Данте не то куст, не то дерево, не то веник. — Не просто цветы, а грёбаные джунгли! У меня не дом, а тропический лес. Помимо тараканов и мышей теперь есть ещё оборзевший брат и его не менее наглый кот. И пчёлы. Как же они жужжат… — Данте откинулся назад в той куче хлама, на которой сидел и шумно выдохнул. Жаловаться было для него непривычным делом, но как правило, в жизни творилось что-то такое, после чего нормальный человек мог и с ума сойти, а тут всего-то ботанический сад. Неро не отзывался, продолжая копаться в своем железе. — Ты меня слушал? — устало спросил Данте. — Слушал, — раздражённо отозвался племянник и вылез из-под машины, чтобы посмотреть на горе-родственничка. — И знаешь, что я скажу? — М-м? — заинтересованно приподнял светлые брови дядя. — Ты выглядишь счастливым, — Неро усмехнулся и начал расходиться туманом. — Какого?.. — Данте почти поднялся, как весь мир на его глазах рассыпался, а он увидел перед собой влажные, яркие глаза. Ошарашенный, он сел. Вергилий отвернулся от него и, глядя в стену, спокойно сказал: — Ты проспал двое суток. — Сколько? — ещё не отошедший ото сна Данте еле-еле соображал, что же ему снилось и как много из этого правда. — Два дня и две ночи. Без видимых причин. — Кажется, мне просто приснился кошмар, — Данте сел, задев брата плечом. Размяв шею, он повернулся к нему. Вергилий выглядел собранным, но поджатые губы выдавали его беспокойство. Никогда же гад не скажет вслух ни одного доброго слова. Данте улыбнулся своим мыслям. В детстве они постоянно ссорились и дрались, но иногда… Они смотрели на звёзды, которые могли видеть только дома, вдали от шума города. И тогда, ночами, они разговаривали до утра о глупостях и придумывали свои миры. Вергилий не был плохим братом. Когда мама ругала их за то, что они ночевали не в своих кроватях, Вергилий неизменно говорил, что это он утащил за собой Данте смотреть на звёзды. — Ты уже решил, какие цветы хочешь выращивать? — спросил Данте, когда наконец понял, что все зелёные ужасы были только сном. — Ничего особенного, — Вергилий пожал плечами. — Обычные цветы, как те, что были у нас дома. — Отлично, тогда я знаю, у кого можно попросить… э-э… рассаду или как там это называется. Точно! Ты посади чего съедобного, а? — у Данте глаза заблестели от довольства своей гениальностью. — Скажем… Помидоры на пиццу. — Твои желания низменны, а сам ты безнадёжен, — Вергилий смотрел на него, как на идиота, но беззлобно. — Так у кого можно взять отростки? Это было бы весьма кстати, так как денег всё ещё нет. — У Кирие, — во весь рот оскалился Данте. — Кто это? — уже предчувствуя неладное, осторожно спросил его брат. — Девушка Неро, — весело отозвался Данте.