Лёгкие шаги

      - Раз – два – три – четыре! – громко отсчитывает Каменаши Казуя. – В другую сторону! – дает он указание, и вся труппа начинает делать круговые вращения головой в другую сторону. – Не халтурим! – строго говорит он и делает движения вместе со всеми. Просторную студию заливает солнечный свет. Отражаясь от зеркальной стены, лучи скачут по танцорам. Их лица серьезны, мышцы напряжены, каждый из них со вниманием следит за хореографом и слушает его указания. Пот катится по спине и шее. Стараясь наклонится ещё глубже, танцоры касаются пола. Каменаши обводит взглядом зал и замечает ошибки каждого из подопечных, но и видит их усердие.       - И ещё раз! – велит он, показывая движение. Спина его прогибается назад, длинная чёлка рассыпается легкой волной по ушам, а резинка, так не вовремя лопнувшая, позволяет длинным волосам волной пролететь в воздухе и едва не коснуться пола. Каменаши замирает на миг, а затем закрывает глаза, прогибается и обхватывает ладонями щиколотки. Ученики, глядя на учителя, стараются повторить упражнения, так же, как и Каме, стоя на коленях. Казуя задумывается на мгновение, мысленно невольно покидая репетиционный зал.       - Участник номер 37, Ямашита Томохиса! – объявила ведущая, и зал дружно зааплодировал.       Казуя заметил, как волнуется его друг. Ещё бы! Ведь сегодня финал самого важного в этом году конкурса! Финалисты получат стипендию на обучение в самой престижной танцевальной школе Токио – такой шанс выпадает один на миллион. Ямашита сидел рядом с Каме, поджав губы и стиснув кулаки. Он даже не расслышал, как назвали его имя, и лишь дружеский толчок в плечо и широкая улыбка лучшего друга заставили его очнуться.       - Иди, Томо! Тебя объявили! – улыбнулся Казуя и похлопал Ямашиту по спине. – Ты справишься! Не волнуйся!       - Угу, - кивнул паренёк, хотя в ушах стоял шум, а ноги были ватными. Он сделал глоток воды из протянутой тренером бутылки и глубоко вдыхает, а затем медленно выдыхает.       Сегодня он должен был выиграть несмотря ни на что! Даже второе место его не устраивало. Томохиса приложил столько усилий: почти всё свободное время он проводил в студии, отрабатывая движения одно за другим, одно за другим с утра до вечера. Наколенники не спасали от травм, ноги и руки периодически сводило судорогой от напряжения. Ямашита даже учебу забросил, а родители, наблюдая за стараниями сына, закрывали глаза на то, что оценки заметно снизились. Томо видел, как родители каждый месяц приходят к классному руководителю, извиняются и просят немного подождать, пока не закончится конкурс. Томохисе было стыдно за это, и он старался как можно меньше доставлять им проблем.       - Эй! Ты слушаешь меня? – Ямашита открыл глаза и увидел перед собой Казую, обиженно надувшего перепачканные кетчупом губы. Им нельзя было есть хот-доги, бургеры и прочие вредные продукты, но они делали это тайком, прячась на школьной пожарной лестнице на большой перемене.       - Прости, задремал, - виновато глянул на Каме друг и потер глаза.       - Ничего, - вздохнул Казуя. – Это пустяки… Но вот то, что ты доводишь себя… Ничем хорошим не кончится…       - Но я не могу по-другому, - в который раз объяснял Ямашита. – Танцы – это моя жизнь… Моя мечта… Не могу я без них. Понимаешь?       - Ммм… - задумчиво протянул Каме. – Наверное…       - Это – как воздухом дышать… - Томо встал и широко расставил руки в стороны. – Это как полет для птицы… Если я не смогу летать, что со мной будет?       - Участник номер 37, Ямашита Томохиса! – повторила ведущая, и Томо в последний раз обернулся, чтобы взглянуть на Казую. Тот ослепительно улыбался и ободряюще махал другу. Каме обязательно пойдёт учиться в эту школу в следующем году, даже если не сможет занять призовое место. Томохиса слышал, что не так давно умершая бабушка оставила любимому внуку приличное наследство на обучение, а у Ямашиты таких денег не было. Если Казуя серьезно займётся танцами, они не смогут видеться так же часто, как и сейчас… Да и следующей весной они заканчивали среднюю школу. Ямашита натянуто улыбнулся другу и вышел на сцену. Больше всего на свете он не хотел расставаться с Казуей.       Первое, что увидел Томо, выйдя на сцену, - заполненный публикой зал. Десятки глаз были направлены на него, десятки зрителей следили за каждым его движением. Взглядом он отыскал родителей. Они пришли сегодня, чтобы поддержать его. Прожекторы слепили его, но вот свет стал приглушенным. Ямашита последний раз глянул за кулисы и встретился взглядом с Каменаши. Этого взгляда было достаточно, чтобы почувствовать себя немного увереннее, чтобы заставить себя не оплошать перед дорогим человеком. Ямашита принял исходную позицию и изящно вытянул руку в сторону.       Музыка звучала в его сердце, музыка доносилась из оркестровой ямы, где небольшой оркестр исполнял для парня музыку. Он двигался плавно и изящно, словно мелькающая в воде рыба; расправлял крылья, будто вольная птица. И оступился… Забыл одно из движений, но всё же продолжил. Он – артист, и должен был довести свое выступление до конца. Смог бы он занять первое место после такого? Определенно нет, но слабая надежда еще теплилась в груди. Завершая своё выступление, он плавно опустился на сцену и устремил взгляд вверх, в скрытое от глаз небо, умоляя судьбу предоставить ему шанс. Зал аплодировал ему, и с интересом ожидал следующего участника.       - Ты молодец! – обнял его Казуя, когда Пи оказался за кулисами. Томохиса дрожал с головы до пят, а слезы катились по щекам. – Что такое? – встревоженно шепнул Каме и увел друга в сторону, чтобы никто не заметил его состояния. – Что случилось? – спросил Казуя снова. – Что-то болит? Ты что-то потянул себе? Ушибся?       Томохиса мотнул головой и медленно опустился на корточки. Каме тут же оказался рядом и пристально посмотрел на Ямашиту.       - Я налажал, Каме, - ответил Томо, едва сдерживаясь от рыданий. – Я Налажал! Так налажал! Это конец, Каме… Точно конец…       - Хей, - ласково произнес Казуя. – Ну-ка не смей так думать! – он осторожно встряхнул друга. – Ещё ничего не потеряно. Впереди ведь еще 12 участников! Всё ещё может измениться, - улыбнулся Каме, а Томо заставил себя взглянуть на друга. – Скоро мой выход, так что мне нужно подготовиться, а ты – не вешай нос. Хорошо?       - Угу, - неуверенно отозвался Ямашита и хлюпнул носом.       - Не кисни! – велел Казуя. – Я не хочу, чтобы тебя видели зарёванным, - Томо невольно улыбнулся и, размазав слезы по щекам, поднялся на ноги и пошел за Каменаши.       Каменаши всегда был таким лёгким на подъем и беззаботным. Однако за беззаботностью всегда скрывалась серьезность. Хотя он репетировал куда меньше, чем Ямашита, а больше внимания уделял учебе, Казуя каждый день ходил в зал и допоздна растягивался у станка, делал упражнения и повторял движения десятки и сотни раз, доводя их до автоматизма. Лишь потом Каме начинал разучивать следующие па. Он не показывал своих слабостей, стиснув зубы, он шел вперед, и лишь оставшись наедине с самим с собой, он мог дать волю слезам. Однажды Пи решил заглянуть к нему в зал после репетиции, чтобы пойти домой вместе, и застал Казую сидящем на полу с опущенной головой. Он лупил себя по дрожащим ногам, что-то кричал им, а затем начинал энергично растирать голени.       «Почему вы меня не слушаетесь? – ругал он их. – Почему не можете работать, как надо!»       В тот момент Ямашита понял, что не только ему из-за этого конкурса приходится несладко. «У меня иногда ноги судорогами сводит! – не то пожаловался, не то похвастался Казуя однажды. – Так трясутся, будто боятся танцевать!»– рассмеялся Каме и потряс всем телом, изображая судорогу. Казуя всегда улыбался, скрывая боль. Томохиса устыдился тогда самого себя и, спрятавшись за дверью, сделал вид, что ничего не видел.       - Участник номер 43, Каменаши Казуя! – объявили следующего конкурсанта.       - Эх, жалко, что не 23 номер, - посетовал Каменаши. – Ну, я пошел, - подмигнул он Томо и направился к сцене, Ямашита почувствовал, как сильнее забилось его сердце.       «Если займу первое место, то всё ему расскажу! – решил Томо. – И про школу, и про свою мечту, и…», - парень поджал губы, смущаясь признаться даже самому себе.       Ямашита подошёл поближе к сцене, чтобы посмотреть на выступление друга. Он видел каждое из этих движений сотни раз, видел, с каким трудом Казуя добился такой растяжки, такой грации и лёгкости. Краем уха Томо уловил тишину, этот восторг, с которым зрители наблюдали за выступлением Каменаши, потому что сам с замиранием сердца следил за другом. Поворот, еще, и ещё, он, будто волчок, вертелся на сцене, а затем, остановившись, упал на пол, будто раненый лебедь, взглянул вверх, будто в последний раз видит небо. Движения его рук были так плавны. Тело Каменаши рассказывало зрителям не меньше, чем его лицо. Перекинув ноги через себя, он совершил неловкий кувырок, а затем обвел рукой полукруг вокруг себя, и вытянув носок, плавно лег на ногу, опустив голову и скрыв волосами лицо.       Ни единой заметной ошибки, красота и грация отточенных движений. «Я не ровня ему, - подумал тогда Ямашита, - совсем не ровня… И смел мечтать о первом месте?!» Понурив голову, он сел на стул и уставился в пол. Если он войдет хотя бы в тройку финалистов – это уже будет великое достижение. Но он не вошёл даже в тройку. Оказавшись на восьмом месте среди финалистов, Томо был на 6 мест ниже Казуи в конкурсной таблице.       - А теперь все вместе тянемся вперёд! И держимся так 30 секунд! Раз-два-три… - отсчитывает Каменаши, лежа на вытянутых руках между широко расставленными ногами.       Следующей весной они пошли в старшую школу. Каменаши поступил в ту, что была ближе к танцевальной студии, на обучение в которой он получил стипендию, заняв второе место. В какую школу поступил Ямашита, Казуя так и не узнал. Свободного времени у Каме становилось всё меньше и меньше. Дебютировав в одной из постановок, Казуя заслужил симпатию зрителей и режиссеров. Когда предложений участвовать в тех или иных постановках стало слишком много, Каменаши принял решение закончить школу экстерном. Весной второго года обучения в старшей школе, Каменаши окончательно потерял связь с Ямашитой.       - Всем спасибо! Вы хорошо потрудились! – Каменаши с улыбкой хлопает в ладоши. – Не забудьте убрать коврики за собой. Завтра я жду вас здесь же к девяти часам. И без опозданий, Наруми! – обращается он к худощавой девушке с волосами цвета серебра.       - Хорошо, Каменаши-сенсей, - щеки её заливает румянец, и с чрезмерным усердием она подхватывает эластичную ленту и коврик, и несет в кладовку к другому инвентарю.       - На сегодня всё! – объявляет Каме и направляется в раздевалку.       Это его вторая постановка, над которой он самостоятельно работает. Прошлый его спектакль, хотя и был принят весьма благосклонно, но бурных оваций и ажиотажа не вызвал. Благо, что школа имела свой небольшой театр в главном здании, так что тратиться на аренду не приходилось, а продажа билетов через интернет, помогла сократить расходы на распространителей и избежать излишних комиссий. Эта постановка - своеобразная авантюра: актеры, которые вошли в состав труппы, по большей части не- или полупрофессиональные танцоры. Каменаши разместил объявление о наборе в труппу на их официальном сайте и с разрешения администрации расклеил объявления в танцевальных школах. Разумеется, отбор прошли не все, но те 40 девушек и парней, что заинтересовали Каменаши, смогли стать частью этого спектакля.       Большая часть занятий состояла в танцах, ведь основной способ выражения мыслей и настроения героев был танец, танец в свободном стиле контемпорари. Такая постановка практически не требовала слов. Что-то среднее между балетом и драмой, она не нуждалась в длинных репликах – диалоги между персонажами проходили на уровне языка тела. Каменаши возлагал большие надежды на этот спектакль и надеялся, что эта постановка окажется удачнее предыдущей.       Переодевшись, он покинул танцевальную студию и расслабленной походкой направился к любимому кафе. Полноценный ужин после изматывающей тренировки был как нельзя кстати. На дорогах уже начали образовываться пробки, на светофорах толпились мужчины и женщины в строгих костюмах. Они перекидывались дежурными репликами между собой, кто-то отвечал на запоздалый звонок. В этой толпе офисного планктона Каме всегда чувствовал себя немного неуютно, ведь он принадлежал к совершенно другому миру. Наверное, ему не суждено носить строгие костюмы и работать в офисе с девяти до пяти, мир искусства не был так строг к Каменаши.       Пройдя пару перекрестков и свернув на узкой улочке, он направился к идзакае. Позади него шла компания мужчин, Казуя догадался по разговору и тяжелым шагам. Они шумно беседовали, обсуждали какой-то проект. «Как здорово, наверное, иметь друзей»,- подумал Каменаши. Его единственным другом всегда был Томохиса, а с началом театральной карьеры его другом стала сцена. Каменаши тряхнул головой, стараясь отогнать навязчивые мысли. «Как было бы здорово встретиться с ним вновь!» - подумал Каменаши и печально улыбнулся. Он понятия не имел, где сейчас живет Томо, чем занимается и как сейчас выглядит.       - Эй, Ямашита! Спорю об заклад, что в этом заведении не подают одэн!       - Почему ты так уверен? Мы даже меню не видели! Ты сомневаешься в моей интуиции? Она меня никогда не… - замолчал на полуслове молодой человек.       Он встретился взглядом с янтарными глазами, такими до боли знакомыми и почти напрочь забытыми.       - Эй, Ямашита! Ты чего замолчал? Язык потерял? – рассмеялся мужчина позади него.       Тот же взгляд, всё та же густая черная челка лезет в глаза. За эти почти десять лет Томо ничуть не изменился, а вот Казуя порядком похорошел. Длинные шелковистые волосы обрамляли немного округлившееся лицо, фигура стала изящной и привлекательной, красивый изгиб бровей… Ямашита сделал несколько шагов вперед и остановился. Казуя так и застыл, держась за дверную ручку. И лишь темные глаза изучали янтарные, пытаясь прочесть эмоции на лице.       - Каме… Это ты? – всё же решился спросить он.       - Привет, Томо, - улыбнулся Каменаши, обезоруживая друга детства.       Тот стоял, как в землю вросший, не зная, что и сказать, а парень с теплыми глазами продолжал смотреть на него, приковывая к себе взглядом.