Шоколад

      Питер резко вскочил со своего места, когда понял, кто вошёл в зал, и тут же осознал, как по-идиотски это выглядело. Он словно школьник, встающий из-за парты, когда учитель входит в кабинет. Боже, как это глупо!       Паркер залился краской, но садиться назад ему показалось плохим вариантом. Но что же тогда делать? Притворится, что ему резко понадобилось в туалет? А где он здесь вообще?       Волнение охватило Питера. Ему казалось, что все смотрят на него, все осуждают его, хотя это было не так, а ещё он выставил себя полным идиотом перед альфами!       Что-то внутри него недовольно возмутилось, почему он тут переживает и нервничает, когда совсем рядом его альфа, который обязательно успокоит и пожалеет его, а ещё сделает всё, чтобы он не чувствовал себя плохо. Питер даже усмехнулся про себя от таких мыслей, ведь этот альфа точно не будет жалеть его, а скорее сделает всё, чтобы он чувствовал себя ещё хуже.       Питер несмело поднял глаза на Тони Старка, и — о, боже! — он смотрел на него! Сердце ёкнуло в груди, вдруг забившись чаще, словно нервно пытаясь решить: трепетать ему от счастья или страха? И Питеру уже чертовски надоело это раздвоение личности, когда одна из них говорит ему, что вот это высоко вздёрнутая бровь альфы, говорит лишь о том, что он к нему, Питеру, испытывает неприязнь, а другая — просто счастлива, что его альфа смотрит на него.       Интересно, это как-нибудь лечится?       Но прежде, чем Питер успел ответить на этот вопрос, Тони Старк вдруг хмыкнул и быстрым шагом скрылся в кабинете. За ним тут же поспешила Пеппер Поттс, коротко улыбнувшись Паркеру. И Питер смог медленно опустился на место, не спеша выдохнув через нос.       Где-то через пять минут из кабинета вышла мисс Поттс, поблагодарив всех за то, что они пришли, и сообщив, что сейчас будет вызывать по очереди в кабинет, где с ними будут проводить беседу в течение пятнадцати минут, а пока «вы можете насладиться кофе». Всё это Питер слушал в полуха, а от кофе, предложенного той же девушкой, что привела его сюда, рассеянно отказался. Все его мысли были заняты тем, чтобы уговорить себя остаться. Ему было страшно от того, что он не знал, что ему делать, как себя вести со Старком и что говорить, ведь каждый раз, когда он что-то делал — то выставлял себя полным идиотом. А он устал быть посмешищем.       Другие, видно, тоже заметно нервничали. Ну, конечно, кроме Харли Кинера. Он выглядит, так нагло, спокойно и уверенно. И Питер в очередной раз с грустью отметил про себя, что, скорее всего, мистер Старк его и выберет. Да кто вообще посмотрит на такого неуклюжего недоомегу, когда рядом стоит прекрасный во всех смыслах настоящий омега?!       Вообще-то, Питеру, возможно, было и всё равно (если не обращать внимания на протестующего омегу внутри), на ком будет женат Тони Старк и с кем он будет создавать временную семью. Но ему нужны были деньги. Очень нужны. И как бы он не успокаивал себя, что он сможет снова пойти на работу, пахать не покладая рук, чтобы получать гроши, которые он все будет откладывать на операцию и лечение тёти, он прекрасно понимал, что это на грани невыполнимого. Ему со своим школьным образованием даже как бете было тяжело найти работу, а что уж говорить, когда теперь у него в удостоверении стоит пол «омега»?       Питер глубоко вздохнул и выдохнул через нос, пытаясь успокоить свои нервы. Краем уха он услышал, как очередной омега покинул кабинет, как кто-то перешёптывался рядом, обсуждая брошенную Старком фразу, а в голове у Питера стучало лишь одно — он просто обязан сделать всё, чтобы выбрали его.       Всё ради тёти Мэй.       — Харли Кинер, пожалуйста, пройдите со мной.       Питер резко вскинул голову, бросив взгляд на омегу, всё так же сидящего рядом с ним. Разговоры разом прекратились, и все взгляды были устремлены на Харли, который не спеша поднялся со своего места, поправил пиджак и вальяжным шагом направился к кабинету. Никто не отрывал от него взгляда, пока он не скрылся за дверью из тёмного дерева.       Прошло ещё несколько секунд прежде, чем все снова заговорили. Волнение, царившее в зале ожидания, было и до этого, но теперь в разы возросло, и Питер отлично понимал причину этому явлению — Харли Кинер главный претендент.       Питер вновь опустил голову, сжав переносицу указательным и большим пальцами. Он тоже нервничал, а его омега внутри вообще бесился от того, что его альфа сейчас находится наедине с другой омегой, которого все признают соблазнительным. Чёрт, ему действительно надо попросить у доктора Стрэнджа каких-нибудь таблеток, чтобы это, наконец, прекратилось.       Да, он всегда хотел быть омегой, но никогда не желал себе раздвоения личности!       Питер тяжело вздохнул и откинулся на спинку дивана, устремив взгляд в высокий и до боли в глазах белый потолок. Ожидание — одно из самых худших наказаний. Ты просто сидишь и можешь только волноваться, ведь сейчас от тебя ничего не зависит, но ты продолжаешь сидеть на месте, ведь вскоре тебя вызовут. Вот только когда? И что же потом? Каков будет ответ? Будет ли он стоить ожидания?       А что, если нет?..       Питер всё же согласился выпить кофе, хотя никогда его не любил, но спросить об обычном чае он постеснялся. Уже допивая вторую кружку и закусывая небольшим кусочком шоколадки, что прилагалась к нему, он вдруг осознал, что прошло уже больше пятнадцати минут, а Харли Кинер так и не вышел.       Как оказалось, заметил это не только он один. Все уже давно с беспокойством стали поглядывать на дверь, словно надеясь, что она вот-вот откроется.       Последний кусочек шоколадки прошёлся по горлу с каким-то особым трудом. Кофе стал совсем невыносимо горьким, и Питер отставил кружку, так и не допив.       Прошла ещё одна долгая минута, и вот тогда, когда волнительные перешёптывания уже были готовы перерости в открытое возмущение, дверь приоткрылась, заставив всех замолчать. Питер тут же напрягся всем телом и склонился чуть вперёд, вытягивая шею, чтобы получше разглядеть, что там происходит.       Из кабинета, неожиданно, раздался короткий смех, а потом довольно радостное прощание, и вскоре дверь приоткрылась шире, а из неё показался улыбающийся Харли Кинер. Все взгляды вновь были прикованы к нему, но он, как и всегда, не обращая на них внимания, уверенным шагом прошёл до лифта с улыбкой на лице, которой у него до этого не было.       Когда Харли Кинер исчез за дверцами лифта, все с изумлением переглянулись, не представляя, что могло бы вызвать такое счастье на лице омеги, ведь до этого все выходили из кабинета Старка, если и не в слезах, то в расстроенном или злом состоянии так точно.       Питер вновь медленно откинулся на спинку дивана, невольно начиная нервно барабанить пальцами по коленям. Что-то внутри него подсказывало ему причину радости Кинера, но он всё ещё надеялся, что это не так. К тому же омега внутри него яро отрицал это, ведь…       — Прошу прощения.       Все умолкли, как только мисс Поттс вновь появилась в дверях. Омеги явно ожидали, что она снова назовёт имя, пригласив в кабинет, но она не называла. Её вид был слегка растерянный, словно она не успела отойти от произошедшего и теперь просто не знала, что ей делать.       — Я сильно извиняюсь, — снова повторила она, виновато улыбнувшись, и обвела все лица, обращённые к ней, взглядом, задержавшись на долю секунды лишь на Питере, — решение должно было быть принятым после того, как мы бы встретились со всеми, но… — она нервно облизал губы и тут же заставила себя дружелюбно улыбнуться. — Мы очень извиняемся, что вы потратили своё время, но мистер Старк уже принял решение. Спасибо.       Сердце Питера ухнуло вниз.       Его не выбрали.       Кто-то сразу стал возмущаться, кто-то даже разрыдался, а некоторые просто встали и ушли, гордо вздёрнув подбородок, словно какой-то там Тони Старк действительно не стоил их внимания. А Питер просто не знал, как ему на это реагировать. Он был рад, что ему теперь не придётся жить с мыслью, что он продал себя и своего ребёнка. Не придётся думать, как объяснить всё тёте Мэй и Неду. Не нужно будет жить с человеком, который ненавидит таких, как он. Но вот другая его часть… Она была в ужасе, ведь это был его единственный шанс спасти Мэй.       Нет, конечно, есть множество других способов, пытался уговорить себя Питер, поднимаясь с дивана и направляясь к лифту на не двигающихся ногах. Он ведь действительно может найти работу, стоит только потерпеть ещё годик-другой, и у него будет достаточно денег для операции и лечения. Но боже, кого он обманывает?! Тётя не может столько ждать!       Питер был уверен, у кого-кого, но у Тони Старка хватило бы денег, чтобы оплатить всё это, но он выбрал не его. Они даже не дали Питеру шанса! Хотя… Действительно, кто его выберет? Никто. Кому он такой нужен? Никому. Кого он может заинтересовать?       Своего альфу.       Питер вдруг замер, так и не дойдя до лифта.       Нет, он ведь не собирается этого делать? Он ведь даже не умеет! К тому же, это так низко, и он уверен, что как раз по этой причине Тони Старк ненавидит омег. И как бы трудно не было, он никогда даже и не думал о том, чтобы делать такое. Нет, это неправильно! Это не хорошо! Так просто нельзя делать!       Но…       Тётя Мэй.       Питер с трудом подавил накатившиеся слёзы. Он хочет вновь видеть её здоровой и счастливой. Чтобы она улыбалась ему не вымученной улыбкой; чтобы мужчины снова делали ей комплименты, от которых она расцветала ещё больше; чтобы у них был дом и чтобы там пахло её выпечкой. Он хочет, чтобы всё было как раньше, и для этого ему нужно просто переступить через себя.       Руки крепко сжались сами собой, и Питер с трудом заставил их разжаться. Он слышал, как сердце бешено колотилось в груди, но он сделал один судорожный вдох, и оно поутихло. Где-то за спиной он слышал голоса: высокий взволнованный мисс Поттс и низкий лениво отвечающий — Старка.       Питер плотно стиснул зубы и, прикрыв глаза, развернулся. Он уверен, что будет сожалеть уже через пару секунд после того, как сделает это, а потом всю жизнь будет раскаиваться. Его будут ненавидеть, его будут унижать, но он обязан — обязан! — терпеть, ведь это спасёт тётю Мэй.       Он шёл, постепенно ускоряя темп своих шагов и твердя себе в голове: «Я смогу. Ради Мэй. Я смогу. Ради Мэй. Я должен. Ради Мэй. Всё — ради Мэй».       Дверь кабинета он приоткрыл не стуча. Беглым взглядом он успел заметить, что Старк, раскинувшись, сидит в кресле и усмехается чему-то, а мисс Поттс, взмахивая руками, что-то возмущённо объясняет ему. Но Питер не смотрел на неё, он в упор уставился на Старка, словно пытаясь прожечь так его взглядом.       «Это мой альфа! Он так красив! Боже, как он прекрасен!» — кричал внутри него омега, но Питер уже не пытался заткнуть его.       — Пожалуйста, дайте мне шанс, — вдруг выпалил Питер, с удивлением отметив, что его голос даже не дрогнул, и он не отвёл взгляд, когда карие глаза с некоторым изумлением посмотрели на него сквозь тёмно-синие стёкла очков.       Пеппер Поттс тоже была удивлена. Краем глаза Питер заметил, как она открыла рот, собираясь что-то сказать, но тут же его захлопнула и бросила взгляд на своего босса.       — Я прошу вас, — повторил Питер, чувствуя, как приобретает уверенность с каждым словом, — дайте мне шанс.       Удивлённое выражение лица медленно сошло с лица Старка, теперь на его губах играла усмешка, точно такая же, как и на старых обложках журналов Питера, которые он выписывал ещё в далёком детстве.       — Шанс? Ха! — усмехнулся Старк. — Малыш, я могу дать тебе сотку, чтобы ты прикупил себе барахла, — и он сделал небрежный жест рукой в сторону омеги.       Питер прикусил губу изнутри и прикрыл на мгновение глаза, стараясь никак не отреагировать на слова альфы.       — Нет, спасибо, — ответил он, стиснув зубы и вновь впившись взглядом в мужчину. — Я прошу вас не о деньгах, а о шансе.       «Ну, давай же! Пожалуйста! Работай!» — умолял Питер стараясь полностью сконцентрироваться на желании его омеги. Руки снова непроизвольно сжались в кулак, а по телу вдруг прокатилась волна жара.       Он слышал. Он чувствовал.       Его запах.       — Омега, ты начинаешь меня раздражать, — Тони поднялся со своего кресла и направился к Питеру. — О каком шансе, чёрт возьми, ты твердишь? Мисс Поттс, — он указал рукой на Пеппер, которая молча наблюдала за разворачивающейся сценой, поджав губы, — уже должна была сообщить вам, что я сделал выбор. Всё, — и, словно в знак подтверждения своего слова, он хлопнул Питера по плечу. — Пора по домам, — он даже улыбнулся, но в этой улыбке не было и капли дружелюбия.       Питер неотрывно смотрел в глаза Старка и думал о том, какой он всё же козёл, но он сам сейчас собирается поступить не лучше.       Он в последний раз прикрыл глаза, думая о том, что сейчас ещё можно всё оставить так и просто уйти, но он не может бросить тётю Мэй. Ей нужна операция, а для этого нужны деньги, а для того, чтобы их получить, ему сейчас просто нужно сконцентрироваться на этом запахе. Запахе кофе. Запахе его альфы.       — Мистер Старк, — Питер сам изумился тому, как резко изменился его голос, став более высоким, фактически мурлычущим, — уделите мне немного времени, — он томно поднял глаза, смотря на мужчину из-под ресниц и прекрасно понимая, как кокетливо это выглядит.       Так умеют только омеги.       — Пожалуйста, — добавил он, специально слегка выпячивая губы, и наклонил голову на бок, обнажая небольшой участок шеи.       Он вёл себя как те омеги, которых ненавидел Старк, и альфа бы точно сейчас выкинул любого другого за дверь, но у Питера было преимущество. Он не был этим «другим», он был истинным омегой Энтони Старка, и тот просто не мог не откликнуться на его «предложение».       Прошла лишь какая-то доля секунды прежде, чем глаза Старка загорелись похотливым желанием, ноздри стали широко раздуваться, втягивая запах омеги, а хватка на плече стала чуть крепче.       Питер уже на полпути к победе.       — Хм, — Старк усмехнулся, — может, ты действительно стоишь внимания, — его улыбка стала хищной, а глаза вспыхнули красным.       — Пеппер, оставь нас наедине.