Шоколад

      Дальше для Питера всё стало происходить слишком быстро. Да, он сам пришёл сюда, он сам выпустил свои феромоны (пусть и понятия не имел, как у него это получилось) и, конечно, тем самым сам соблазнил Старка, но он совершенно не был готов к тому, что последовало дальше. Это было очевидно, у происходящего просто не могло быть другого конца, и всё же Питер был до ужаса напуган.       Мисс Поттс, по просьбе Старка, вышла, не задумываясь, бросив на Питера нечитаемый взгляд. Паркер не знал, был ли этот взгляд наполнен ненавистью, презрением и отвращением или же жалостью и сочувствием? Он не успел этого понять потому, что как только дверь вновь закрылась, Старк тут же, схватив его за плечи, прильнул к шее, вдыхая запах омеги и несильно покусывая кожу. Питер замер, не понимая, как ему на это реагировать. Возможно, это должно было быть приятным и, наверно, если бы это всё не происходило так быстро и настойчиво, это было бы таковым, но сейчас Питер мог испытывать лишь страх и желание оттолкнуть альфу от себя.       Но он ничего не сделал.       — Мистер Старк? — с надеждой в голосе позвал Питер, пытаясь отвлечь мужчину от своей шеи и плеч, а главное — от толстовки, которую он уже начал с него стаскивать. — Может, мы немного поговорим?       Питер прекрасно понимал, как это по-идиотски и наивно звучит, никто сначала не искушает, а потом предлагает просто мило побеседовать. Однако надежда умирает последней.       И она умерла.       — Мне не интересен разговор с тобой, омега, — с холодной улыбкой ответил Старк, выпрямившись, и, развернув Питера, толкнул его к креслу, начиная скидывать пиджак. — Развлеки меня чем-нибудь другим, — его глаза снова вспыхнули алым, а плечи сами собой расправились, выпячивая грудь. Он словно пытался впечатлить омегу, показать, какой он сильный альфа. И, чёрт возьми, у него это прекрасно получалось, если вслушаться в довольный визг омеги внутри Питера.       Но вместе с ней кричал и сам Питер. От ужаса.       — П-просто, мне н-надо кое-что вам сказать, — промямлил он, неловко поправляя толстовку, которую с него всё же не успели снять, и попутно начиная отступать, стараясь держать расстояние между ним и альфой.       — Скажешь потом, — с раздражением огрызнулся Тони, в два шага сократив между ними расстояние, — если, конечно, сможешь ещё говорить, — с хищной улыбкой прибавил он, наконец, сбросив с омеги так раздражающую его одежду.       Конечно, это было не обязательно, учитывая, что он собирался просто трахнуть этого парнишку и отправить домой, выслав в догонку какой-нибудь утешительный подарок, но сейчас ему хотелось иметь чуть больше доступа к его коже и манящему запаху.       Питер не успел начать радоваться, что на нём оставили футболку, как чужие руки потянулись к его ремню, и вот тут ему пришлось прикусить губу и сжать руки в кулак, чтобы не попытаться защититься. И ему ничего не оставалось, как просто наблюдать со слезами на глазах, как его ремень был расстёгнут и слишком широкие джинсы сами собой спали к его ногам.       Глаза альфы снова вспыхнули алым, когда Питер в последний раз попытался защитить себя от его взгляда, до упора натянув старую футболку.       — Надеюсь, что ты всё же старше, чем кажешься, — с усмешкой на лице проговорил Старк. — Не хочу брать на себя ещё один грех, —прибавил он, вновь пряча ухмылку в шее омеги.       Питер ничего на это не ответил, а от очередных ласк невольно попытался сбежать, отступив на шаг назад, но его нога упёрлась в край кресла, и он, не удержавшись, рухнул в него, негромко ойкнув. Старк на это лишь покачал головой.       — Ты даже неуклюжий, как ребёнок, — проговорил он, вновь сокращая между ними расстояние до минимума.       Питер снова промолчал. Даже если он что-то хотел ответить, то просто не мог, потому что всё его тело замерло, а взгляд приковали к себе неспешные движения чужих рук, что уже начали расстёгивать ремень брюк Старка. Волна паники вновь пробежала по телу Питера, но взгляд от рук он не отвёл.       Сейчас был хороший момент. Вот прямо сейчас он ещё мог сорваться с места и трусливо броситься бежать, пусть даже Старк перекрывал ему путь к выходу, но элемент неожиданности дал бы Питеру огромное преимущество. Но Питер заставил себя остаться. Он прикрыл на мгновение глаза, напомнив себе, почему он так поступил и почему он всё ещё здесь сидит полуголый перед Тони Старком, который хочет его трахнуть.       Правильно, тётя Мэй. Всё ради неё.       Ради неё.       Питер резко распахнул глаза и тут же, дрожащими руками стянув с себя боксёры, развернулся и встал на кресло коленями, оперевшись локтями в спинку. Лучше немного проявить инициативу, пока Старк не решил заставить его делать минет или не трахнул лицом к лицу, ведь Питер сомневался, что сможет сдержать слёзы, которые и так уже рвались наружу.       — О, — Старк точно сейчас улыбался, — любишь так?       Голос мужчины заметно понизился, и Питер слышал, как его дыхание стало тяжелее. Кажется, вид покорно ждущей его омеги не на шутку возбуждал его. И от осознания этого Питера чуть не тошнило. Зато омега внутри явно был счастлив.       — Ну что ж, так даже проще, — с этими словами Старк положил руку на плечо Питера и заставил того слегка отодвинуться назад. — Только расставь ноги шире.       Питер, стараясь не думать о том, как это унизительно, раздвинул ноги шире, и — о, боже! — нет! Он тут же ощутил, как что-то твёрдое и горячее было приставлено к его кольцу мышц, из которого сочилось немного смазки. Его охватила такая паника, что он тут же попытался вырваться, но твёрдая рука, по-прежнему покоившаяся на его плече, железной хваткой заставила его оставаться на месте.       — Тише, — в голосе Старка слышалась усмешка, — я тебя не порву.       Питер очень, очень в этом сомневался! Потому что, чёрт возьми, это его первый раз, а в него хотят засунуть огромный член альфы без подготовки!       Когда, как казалось, огромная головка стала растягивать его кольцо мышц, Питер зубами вцепился в свой указательный палец, крепко зажмурив глаза. Когда член уже был почти на половину в нём, он мысленно заставлял себя успокоиться и расслабиться. Это должно быть ему приятно, ведь он омега, а Старк — альфа. К тому же, они были парой, пусть один из них об этом и не знал, разве они не должны идеально подходить друг к другу во всём?       Когда Старк начал двигаться в нём, постепенно наращивая темп, Питер понял, что это наглая ложь. Ему было больно. Безумно больно.       Перед глазами всё помутнело от слёз. Во рту ощущался привкус крови (наверно, он прокусил кожу на пальце). А повсюду был запах кофе, такой приятный и отвратительный в тот же час.       И всё та же боль, которая с каждым толчком становилась всё сильнее.       Всхлипывать было непозволительно, дышать стало трудно из-за насморка, чему Питер был даже немного рад, ведь теперь он не мог ощущать запаха альфы.       Старк так и не убрал свою руку с плеча Питера, удерживая его, заставляя подчиняться себе. И Питеру казалось, что эта рука весила тонну — не меньше. Она была такой тяжёлой и горячей, а ещё очень сильной, словно железные оковы.       Казалось бы прошла целая вечность прежде, чем мужчина начал ускоряться, что могло свидетельствовать лишь о близком конце. Но почему-то теперь Питеру стало ещё больнее, хотя казалось, что он уже даже смирился с тем, что это невыносимо для него. И очень скоро он понял причину своей очередной боли — с каждым толчком в него входило что-то значительно шире члена Старка, и это что-то стремительно увеличивалось.       Это был узел.       Осознав это Питер чуть в голос не зарыдал. Он был уверен, что этот шар у основания члена альфы ещё увеличится в размерах, и если Старк повяжет его, то он точно порвётся, что бы там не говорили о том, что любой омега может принять узел. Во-первых, Питер вообще сомневался, что его организм ещё не полностью перестроился под новый пол, а во-вторых, у него даже течки сейчас нет, чтобы было достаточно смазки для безболезненного проникновения узла альфы!       Старк вновь ускорился, и в этот раз Питер не смог сдержать болезненного всхлипа, но, к счастью, мужчина вряд ли услышал его, занятый лишь своим удовлетворением. И тогда, когда узел стал размером с апельсин, всё резко прекратилось. Старк замер, и Питер ощутил, как что-то тёплое стало разливаться у него внутри.       Старк, повязав его, кончил.       — Чёрт, — выругался мужчина, и в его голосе слышалось раздражение смешанное с досадой. И Питер впервые был с ним согласен, вот только выразиться ему хотелось погромче.       Боль была невыносимой.       Питер фактически лёг на спинку дивана, впиваясь ногтями в дорогую кожу и из последних сил сдерживая рыдание. Да, он сам пошёл на это, сам предложил себя Старку, но, боже, неужели за такой грех ему в наказание эта безумная боль? И ему ничего не оставалось делать, как просто лежать, кусая и без того измученные губы, и мысленно просить прощение у Мэй, дяди Бена и родителей, а ещё терпеть, терпеть и терпеть.       Он не знал, что сейчас делал Старк. В принципе, Питера это волновало меньше всего, хотя он не смог отделаться от чувства покинутого, когда рука исчезла с его плеча.       Вскоре узел начал постепенно спадать, и через несколько ужасно долгих минут Старк беспрепятственно смог выйти из Питера. Тот тут же обессиленно обмяк в кресле, вздрагивая от беззвучного рыдания. Питер не видел, что делал альфа, но, судя по звукам, было ясно, что он вновь надевает пиджак и с особым раздражением поправляет одежду.       Старк зол из-за того, что они были повязаны? Что ж, если это так, то Питер даже капельку рад, ведь тогда они оба не получили удовольствия от этого секса.       Питер медленно прикрыл глаза. Что ж, вот и всё. Он сделал это. Переступил через себя, отвернувшись от принципов и морали, которой учила его Мэй. Он согрешил. И поплатился за это болью. Он пал. Но это был ещё не конец.       Как низко он ещё сможет пасть ради Мэй?       — Эй, — вдруг окликнул его Старк, нарушив гробовую тишину в кабинете, — давай, собирайся, — скомандовал он с раздражением. — И не забудь принять таблетки.       Удивительно, но Питеру даже не было обидно слышать такие слова. Сначала он ощутил некоторое раздражение, хотелось возмутиться, что его здесь фактически изнасиловали, а потом ещё так грубо выпроваживают. Но лишь одно холодное замечание самому себе «ты сам виноват», и вся злость сразу спала.       Он это заслужил. Он сам сделал этот шаг в бездну. И он продолжает падать.       — Нет, — тихим, но уверенным голосом ответил Питер, позволяя слезам бежать по своим горячим щекам. — Я не буду пить таблетки.       Старк ответил не сразу. Кажется, он совсем не ожидал сопротивления со стороны омеги.       — И как это понимать? — в его голосе была слышна сталь, а воздух стал тяжёлым от нарастающей злости альфы.       — Я не буду покупать противозачаточные и пить их, — повторил Питер, открывая глаза и медленно разворачиваясь лицом к мужчине.       Это было ужасно. Это было отвратительно. И Питер ненавидел себя в этот момент всей душой, но уже не мог остановиться. Сейчас он лично втаптывал в грязь свои идеалы, до крови кусал губы, но играл последнюю мразь. И он готов быть подлецом ещё тысячу раз, если это спасёт жизнь его последнему родному человеку.       «Всё ради Мэй», — повторил он в мыслях и вновь поднял взгляд на Старка. Он совсем не готов, но у него нет другого выбора, как идти до конца.       — Мистер Старк, надеюсь, теперь вы меня выслушаете.