Шоколад

      Питер сдерживал слёзы всю дорогу, но они всё равно против воли бежали по щекам, а горький комок в горле начинал душить. Ему было страшно. Взгляд разгневанных алых глаз альфы привёл его в ужас. Здравый разум кричал бежать, но в этот момент Питером управляли лишь инстинкты омеги, который настоятельно советовал остаться на месте и подчиниться. Питер так и сделал, ведь бежать ему, собственно, было некуда.       Старк был груб, он так крепко сжал тонкое запястье Питера, что сомнения о том, что там останутся синяки, в миг развеялись. А Питер не осмелился настойчиво просить отпустить его.       Когда альфа запихнул его в машину и захлопнул за ним дверь, к которой Питер тут же прижался, содрогаясь всем телом от беззвучного рыдания и страха. Когда же Старк через некоторое время сел на соседнее место, Питер невольно затаил дыхание, боясь даже взгляд поднять на альфу. Но тот лишь скомандовал Хэппи ехать обратно в особняк, а потом умолк, так больше ничего и не сказав.       А говорить ему, собственно, и не нужно было. Питер всеми фибрами души ощущал давящую ауру ярости со стороны его альфы. И омеге внутри было неважно, направлена эта злость на него или нет, Питер всё равно чувствовал себя виноватым, ведь альфа и словом не обмолвился о том, что это не из-за него. А для омеги это могло значить лишь одно — это он во всём виноват.       Всю дорогу Питер пытался уговорить себя, что он не сделал ничего дурного. Он ведь просто поговорил с другим альфой, не заигрывал с ним и ничего не рассказывал ему о Старке, но омега внутри отказывался этому верить. Ближе к дому, под неспадаемым давлением феромонов альфы, он фактически находился на грани паники и лишь остатки здравого разума не давали ему сорваться.       Машина остановилась, и сердце Питера испуганно сжалось в ожидании того, что будет дальше.       — Вы довольно рано, сэр, — услышал он голос Джарвиса, который открыл дверь Старку. — Что-то случилось?       — Пеппер ещё здесь? — вместо ответа спросил зло мужчина.       — Да, мисс Поттс только завершила дела и собиралась уходить, — дворецкий даже не успел закончить, а Старк уже не слушал его. Он, сделав несколько шагов от машины, ждал, когда же Питер с помощью Хэппи выйдет на дрожащих ногах.       — Пошли, — коротко скомандовал Старк, кивнув в сторону особняка и первым направился туда быстрым шагом. Питер послушно последовал за ним, еле сдерживая рвущееся наружу рыдание.       Почему альфа так зол на него? Что он такого сделал? И почему ему так плохо от этого? Питер задавался этими вопросами и всё ярче ощущал подходящий приступ паники. Нет, он должен держаться, он должен быть сильным.       Яркий свет в огромной прихожей неприятно ударил по привыкшим к темноте глазам, и Питер тут же опустил взгляд в пол. Так даже лучше, он просто тихо пройдет в свою комнату, где может рыдать столько, сколько захочется, не сдерживая себя. Но стоило ему только шаг сделать в сторону лестницы, как крепкая рука схватила его за шиворот и дёрнула на себя.       — Я ещё не закончил, — услышал он над самым ухом сказанные со всей холодностью слова, от которых по телу Питера прошла неприятная дрожь страха, и в голове возникла мысль, что он должен показать свою покорность перед альфой, свою преданностью ему, встав на колени или хотя бы просто открыть шею.       Но Питер не сделал этого. Он устал следовать своим инстинктам, слушать беспомощную омегу внутри себя. Да, он слабее альфы, но он не слабак.       — Прошу вас, отпустите меня, — стараясь сдерживать дрожь в голосе, произнёс Питер, но ответ он получить не успел, так как в этот момент раздались приближающееся цоканье каблуков.       — Что случилось? — взволнованно спросила Пеппер, с изумлением и непониманием смотря на развернувшуюся перед ней сцену. Но, заметив покрасневшие от слёз глаза Питера и его дрожащие губы, она тут же перевела взгляд на своего босса, посмотрев на него со всей строгостью. — Тони, что ты делаешь?       — Что я делаю? — переспросил Старк всё тем же ровным голосом, отдающим сталью, и усмехнулся. — Лучше спроси об этом омегу. Не прошло и часа на этом чёртовом банкете, как он уже строил глазки какому-то альфе.       — Мы просто разговаривали, — осмелился вставить Питер, но Тони бросил на него лишь один взгляд, которого хватило, чтобы он вновь опустил глаза в пол.       — Я же просила вас не разделяться, — устало выдохнула Пеппер.       — Нам что и ссать ходить вместе надо было? — усмехнувшись, спросил Старк. Он уже шутил, но злость, судя по его напряжённым мышцам, ещё не прошла. И Питер по-прежнему чувствовал сильное давление его ауры.       За такую «шутку» Пеппер одарила его долгим взглядом, после чего вдруг спросила:       — Ты приревновал его?       Неожиданно повисла тишина, и на мгновение феромоны Старка исчезли. Питер даже не успел начать радоваться, что всё миновало, как давящая аура ярости вновь ударила по нему с новой силой. И в этот раз что-то в нём сломалось.       — Что ты?.. — процедил сквозь зубы Тони, но не успел закончить. Неожиданно что-то рядом с ним упало, и он с изумлением осознал, что это был омега: он, упав на колени, скрутился на полу, дрожа всем телом.       — Простите, — раздался тихий шёпотом с громким всхлипом. — Простите, простите, простите, проститепроститепроститепростите.       Питер рыдал, вздрагивая всем телом при каждом всхлипе, и молил прощения, сам не зная за что. Он вообще ничего не соображал, но почему-то ощущал острую потребность извиниться.       Тони и Пеппер просто стояли, шокированные поведением омеги, который продолжал извиняться, хотя слова перестали быть узнаваемы из-за громкого рыдания и слёз, которыми он давился. Первой в себя пришла Пеппер и тут же стала набирать номер доктора Беннера, тот ответил почти сразу же, и она тут же попросила его приехать как можно скорее, и, после утвердительного ответа, бросилась к Питеру, пытаясь его успокоить, но тот словно не слышал её.       Тони же по-прежнему просто стоял с широко открытыми глазами, смотря на рыдающего омегу. У него было странное ощущение, словно он знает, что должен сделать, чтобы успокоить его, но он не мог и пальцем пошевелить. Он смотрел на Питера, но перед глазами стоял образ рыдающей матери, умоляющий отца прекратить давить на неё, но тот не слушал её, и продолжал что-то кричать, невнятное и далёкое, скрытое памятью.       «Ты не лучше», — эта фраза отрезвила Тони, как пощёчина, и он вновь опустил взгляд на Питера.       Он — омега, его омега, которого он не может ненавидеть в силу природы, и не может любить в силу своего поганого характера. Этот омега, что искусил его; этот омега, что сейчас страдает из-за него; этот омега, что носит его ребёнка.       Тони не мог любить этого омегу, но альфа даже не задавался об этом вопросом, он страдал от того, в каком состоянии находилась его пара, и его совсем не волновало, что думал об этом сам Старк. А Тони просто устал бороться. Ему просто нужно хоть несколько минут покоя, когда его разум не будет бороться с инстинктами, которые постоянно будут пытаться взять вверх.       Он устал. Он просто устал.       Пеппер, перестав пытаться успокоить Питера, с изумлением следила за тем, как Тони с ничего невыражающим лицом подошёл к омеге и, склонившись, без особого труда поднял его. Юноша тут же прижался к нему, вдыхая родной запах, но по-прежнему не переставая всхлипывать и периодически слабым голосом повторяя «простите».       — Когда приедет Беннер? — спросил Тони у Пеппер, не оборачиваясь.       — Сможет лишь через полчаса, — немного помедлив, ответила Поттс.       Старк кивнул и, больше ничего не сказав, пошёл на второй этаж, аккуратно держа на руках омегу. Пеппер проводила их долгим и всё таким же удивлённым взглядом.       Неужели Старк, наконец, принял Питера? Неужели благодаря его срыву он понял, что был слишком груб и несправедлив с ним? Может ли это значить, что есть ещё шанс?..       Пеппер задавалась этими вопросами всё время, пока Старк был в комнате Питера. Несколько раз она заглянула туда и была поражена увиденным: Тони, обнимая омегу, что всё ещё периодически всхлипывал, успокаивал его, что-то шепча ему одними губами, но его взгляд ничего не выражал.       Как и обещал, через полчаса приехал доктор Беннер, частный доктор Старка, добродушный и немного рассеянный, но один из лучших в своей профессии. Когда он вошёл в комнату Питера, Тони тут же встал, аккуратно, даже с какой-то нежностью, уложив омегу на постель, и молча вышел.       Обследование прошло быстро, и в конечном итоге Беннер подтвердил догадки Пеппер, о том, что у Питера случился срыв.       — Тони стоит быть с ним помягче, — с доброй улыбкой заключил Беннер, говоря шёпотом, так как Питер мирно спал за дверью. — У беременных омег очень неустойчив эмоциональный фон, и в этот период они во многом зависят от своего альфы, так что, если он будет воздействовать на свою пару феромонами, у них может случиться срыв. Я пришлю тебе успокоительные, ему следует какое-то время пропить их, а вообще лучше спросить у гинеколога, у которого он наблюдается, что ему попринимать, чтоб гормоны так не бурлили, — и он снова улыбнулся, записывая что-то в свой потрёпанный блокнот, чтобы не забыть.       — Спасибо тебе, Брюс, ты как всегда выручил, — с немного усталой улыбкой поблагодарила доктора Пеппер.       — О, в этот раз, я почти ничего не сделал. Когда ты позвонила и сообщила, что у омеги срыв, я тут же приготовил успокоительное, но оно совсем не пригодилось. Старк точно справился с ролью альфы, — заявил он и, заметив скептическую усмешку на лице Поттс, тут же прибавил с улыбкой: — по крайне мере, на этот раз, — и, немного подумав, вдруг со всей серьёзностью сказал: — Ты не ругай его сильно, ему сейчас тоже нелегко. Такое часто бывает, когда встречаются истинные. Знаешь ли, порою они уже состоят в отношениях с другими или, как в этом случае, недолюбливают по какой-либо причине противоположный пол. Так что, когда они встречают друг друга, внутри них начинает происходить борьба между ими самими и их, так скажем, вторыми натурами. Одна часть их отторгает своего истинного, пытаясь руководствоваться логикой и принципами, а вторая — просто любит. И из-за этого «просто любит» им очень тяжело разобраться, где заканчиваются чувства их «второй натуры» и начинаются их собственные. И, если рассматривать нашу ситуацию, Питер кое-как ещё принимает омегу в себе, то Тони отчаянно пытается сопротивляться желаниям альфы просто из принципа. Поэтому он так груб с Питером, поэтому он отталкивает его от себя, но при этом не может не ревновать к другим.       Брюс умолк, снова что-то помечая в блокноте, а Пеппер просто не знала, что ответить на его слова, ведь она впервые взглянула на всё с другой стороны. Да, Тони не прав, его поступки по отношению к Питеру сложно оправдать, но и ему не легко. Боже, а ведь она наивно считала, что лучше всех на свете понимает великого Тони Старка! Что ж, пожалуй, она глубоко ошиблась.       — А знаешь, — вдруг нарушил тишину Брюс, — может, мне стоит и ему прописать успокоительные? Хотя, я уверен, он не будет их принимать, — заметил он, нахмурившись.       — Да, ты прав, — с лёгкой улыбкой согласилась Пеппер. — И спасибо тебе ещё раз. За всё.       Брюс лишь кивнул с рассеянной улыбкой на губах и, закинув потёртую сумку на плечо, неспеша пошёл прочь, сунув руки в карман серого, из-за нечастых стирок, халата, который, как показалось Поттс, он забыл вывернуть. Пеппер проводила его взглядом, а, когда он скрылся из виду, тяжело вздохнула и бросила взгляд на дверь, ведущую в комнату Питера.       Можно ли надеяться, что всё в конечном итоге обернётся в лучшую сторону?