Плохая примета — хороший знак

      — Я вспомнил, — сказал Тони.       Питер покосился на него исподтишка, будто воришка, пойманный с поличным.       — Что именно?       — Ты пытался спасти меня.       — А… это.       Изо всех сил поджав губы, Питер пытался сдержать непрошеную эмоцию. Естественно, надолго его не хватило — он попытался что-то сказать и тут же расхохотался, запрокинув голову.       — Случилось что-то ещё, да?       — Ну… — отдышавшись, Питер прислонился к стене, подхихикивая через два слова. — Вы уверены, что хотите знать?       — Я слишком заинтригован, чтобы просто забыть об этом, — Тони на всякий случай присел на кресло. — Итак, что произошло после того, как ты поймал меня?       — Вас шатало, — Питер потёр губы костяшками пальцев, с трудом собирая мысли в кучу. — Вы бегали по клеточкам… а потом пытались подраться... с моим пальцем.       — Чего?       — Я был слишком шокирован, чтобы реагировать адекватно, так что просто смотрел. Вы встали на дыбы. Подрались с моим пальцем и укусили меня за запястье. От неожиданности я выронил вас вместе со всем, что было в руках, так что напоследок вы ещё и украли мой карандаш. Я решил, что мне это приснилось. Или всё было галлюцинацией. Как вариант.       Тони прикрыл лицо ладонью, пристыженно глядя сквозь растопыренные пальцы.       — Ты ведь шутишь, правда?       — Ваше поведение нанесло мне психическую травму, — хихикнул Питер. — Представьте, в каком шоке я был, когда ещё и свалился с отравлением.       — Тебе просто невероятно повезло, что ты не умер, Питер, — Тони попытался переключиться на деловой тон и вернуть себе презентабельный вид, но идиотская картина с участием его альтер-эго снова и снова вставала перед глазами. Зачем ему понадобился карандаш?       — Я вас не виню, мистер Старк. В конце концов, за свои страдания я получил суперспособности. Кстати, хотел спросить… вы говорили, что обращаетесь с одеждой, но что происходит, когда на вас костюм?       — В нём есть специальный зазор, — Тони с удовольствием переключился на менее неловкую тему, отворачиваясь к своему рабочему столу. — В Марке я обращался всего однажды. Джарвису пришлось взять управление на себя.       — Джарвису?       — Это предшественник Пятницы. До твоего появления я довольно долго жил как нормальный человек. Моя нестабильность тесно связана с эмоциональным состоянием, поэтому, если ты прекратишь влипать в неприятности, у меня тоже убавится проблем.       — Это значит, вы переживали… переживаете за меня?       — А ты не догадался?       — Сказать по правде, мне казалось, что вы просто разочарованы, — Питер уткнулся взглядом в пол. — Я не справлялся с возложенными на меня обязанностями и…       — Так, послушай-ка меня. Я дал тебе костюм, чтобы ты мог заниматься супергеройской деятельностью с меньшим риском для себя и окружающих. Это тебя ни к чему не обязывало ни тогда, ни сейчас. Ты что же, решил, что теперь должен оправдывать ожидания?       Судя по несколько растерянному виду, да, именно так Питер и думал всё это время.       — Иди сюда, — Тони со вздохом протянул руку и дождался, когда Питер приблизится. — Даже если ты вдруг решишь всё бросить, это будет нормально, Питер. Никто не обязан рисковать жизнью ради других, только потому, что каким-то чудом выиграл в генетическую лотерею. Я помню твоё кредо, но отказ вмешиваться не делает тебя хуже. Более того, иногда невмешательство — лучший вариант. Уж поверь мне, человеку, чьи инициативы не раз проваливались по всем фронтам.       Питер кивнул, мягко сжимая его ладонь в ответ.       — Увы, но спокойная жизнь — не для нас с вами. Мы… слишком похожи.       Тони вздохнул, но не стал переубеждать Питера. Просто молча обнял, с удовольствием прижимаясь щекой к мягким вихрам на макушке.       — О большем я не мог и мечтать.       — Скажи на милость, что это было?       Невиннейшее лицо. Взгляд из-под пушистых ресниц — очень непонимающий, честный-пречестный.       — О чём вы, Мистер Старк?       И стоит такой: без футболки, разгорячённый, уставший. Кожа в мурашках. Интересно, это реакция на оценивающий взгляд или действительно прохладно?       — Вот об этом, — усмехнулся Тони, указывая, собственно, на Питера. — Ты полуголый, ты после душа, ты офигел.       Питер посмотрел исподтишка, и в его сложном взгляде мелькнуло явное, твёрдое чувство. Вполне осознанное желание. Тони видел такие взгляды — тысячи их.       Но сейчас...       Ладно. Отлично. Он хочет поиграть? Не на того нарвался.       А может, как раз наоборот — на того. Потому что в этих играх Тони был так же хорош, как в самообмане, а уж в высшем искусстве наебательства себя ему не было равных.       — Ты. Провоцируешь. Меня, — мурлыкнул Тони, откладывая планшет. — Самым наглым образом. Даже теперь. Когда знаешь, что…       — Что? — с интересом спросил Питер.       После эпизода в больничном крыле какие-либо упрёки были ему как об стенку горох.       Тони потребовался целый месяц реабилитации — так что у Питера хватило времени, чтобы попривыкнуть к новым взаимодействиям и освоиться. И он привык, и адаптировался, и сел на шею.       Теперь он не упускал возможности проявить характер, то не давая Тони лишний раз рисковать, то, вот, самым наглым образом отвлекая от работы.       — Когда знаешь, насколько мне непросто сдерживаться.       — Я просто решил заглянуть к вам после тренировки, что такого? — как ни в чём не бывало откликнулся Питер. Стоило напоминания: полуобнажённый, выработавшийся, безрассудно красивый и с бесятами во взгляде. — Как дела с сывороткой?       — Брюс дал мне первую дозу, — Тони указал на лежащий возле чашки с кофе шприц, который так и не осмелился использовать. — Он сказал, что она очень ослабленная. Нужно проверить, как мой организм отреагирует на новый состав.       С Питера мгновенно слетела игривость.       — Какие могут быть последствия?       — Не знаю. Может быть, я обращусь и никогда не вернусь в прежний вид, — Тони мстительно потянулся за шприцом. Питер в один прыжок оказался рядом и ни капельки не бережно сжал его запястье.       — Если это настолько опасно, может… всё-таки не стоит рисковать?       — Неужели тебя не устраивает паук-изобретатель в качестве кумира?       — Мистер Старк.       Тони загляделся на маячившие перед глазами кубики красивого пресса. Питер уже не дурачился — держал крепко, смотрел в душу. Видимо, пытался понять, какова доля шутки в сказанном. У него не получалось — Тони был слишком хорош в подобных вещах и держал планку до самого конца, пока самому не надоело.       — Ничего страшного не случится, — фыркнул он. — Я пошутил.       Питер разжал пальцы, позволяя взять шприц. И тотчас покраснел до кончиков ушей.       — Странно думать, что вы будете колоть себе лекарство из моей крови… — смущённо пробухтел он.       — Наши отношения вряд ли могут стать ещё страннее, — согласно кивнул Тони, снимая колпачок.       Питер пристально наблюдал за его отработанными до автоматизма движениями заядлого наркомана и потирал локоть. Он нервничал — Тони уже легко распознавал все варианты неловких жестов беспокойства. Это был уровень «где-то на семёрочку».       Поршень влетел в упор, сыворотка закончилась. Тони так же равнодушно вытянул иглу из вены, закрыл колпачок. Небольшая капля навернулась в месте прокола, и Питер вздрогнул, явно вспомнив что-то неприятное. Тони хотел было успокаивающе растрепать волнистые волосы, но сделал шаг и...       Ловкий Питер успел подхватить его в полупадении. Голова закружилась, мысли распались на слова, затем на буквы и на какие-то незнакомые закорючки. Тони застонал, но не от боли — от ощущения беспомощности. Новый состав сыворотки перестраивал его организм ужасающе быстро.       Кажется, Питер позвал его. Потом Пятницу — Тони всё это время держался за его плечо и мог слышать панику в голосе, но почти не понимал слов.       Всё прекратилось так же внезапно. Голова перестала кружиться, по телу пробежалась последняя волна дрожи и мурашек. Тони мотнул головой, вернул себе равновесие и посмотрел в красивые, широко раскрытые глаза.       — Очень странное чувство, — шепнул он.       Питер легко подался навстречу. Или его попросту сорвало на адреналине. Тони не искал объяснений, он просто хотел его. Прямо здесь. Прямо сейчас.       — Мистер Старк? — прервала Пятница. — Мне следует отменить запрос?       — Всё в полном порядке, — ответил Тони, с трудом оторвавшись от горячих приоткрытых губ. — Отменяй.       Пятница понятливо испарилась.       Тони проследил за своим пальцем, медленно скользнувшим по нижней губе Питера. Пацан после лёгкого испуга дышал скомканно, заполошно. Несмотря на собственное возбуждение, любые проявления интереса он всё ещё воспринимал недоверчиво, так что приходилось работать не только с вопросом неопытности. При этом Тони не давал ему слишком много свободы — Питеру требовалось время, чтобы понять свои желания, он слишком привык действовать впопыхах и спонтанно.       Они оба нуждались в таких паузах.       — Если вы опять пошутили, я… — с ноткой обиды пробормотал Питер. — Я скормлю вас Наташе.       Тони расхохотался и танцевально поменялся с ним местами. Теперь Питер был прижат задницей к панели, которая обычно использовалась как свалка первостепенно важной ерунды.       — Чёрные вдовы едят тех, с кем у них был секс, — томно протянул Тони. — Ей меня в постель не затащить.       — Почему? — наконец, Питер совсем успокоился и тоже включился в игру. Ладони медленно, с неуловимой деликатностью обвили шею Тони и пригладили жестковатые волосы на затылке.       — Я предпочитаю особей своего вида.       Тони вздёрнул его наверх, вынуждая сесть на панель. Но Питер не повалился — он крепко держался за его шею, вися практически всем весом и жарко дыша в ухо. Гибкий, мягкий, приветливо-податливый. Просто потрясающий.       Сложно вспомнить хоть раз, когда Тони так быстро заводился и избавлялся от ограничителей. Их было предостаточно с того самого дня, как они встретились впервые. Сколько раз ему приходилось себя останавливать — не сосчитать.       Раз за разом: не думать, не представлять, не касаться слишком интимно. Теперь всё это было разрешено. Гладить Питера, кусать Питера, царапать его спину и бока, постепенно разжигая в податливом теле острую страсть. Страсть, способную попросту сжечь человека живьём — Тони помнил такую. Очень похожу на ту, что раз за разом подталкивала его к пропасти и попыткам покончить со всем раз и навсегда.       Сейчас он был рад, что не поддался фатализму и не совершил главную ошибку — за один такой поцелуй, злой, жадный и несдержанный, он был готов и душу продать.       В какой-то момент Питер обвил ногами его бёдра, недвусмысленно предлагая себя — всего целиком — и это было чересчур для одного вечера.       — Что ты творишь…       — Я. Провоцирую. Вас, — по слогам выдал Питер. Он задыхался после поцелуев, и вообще. — Можно?       И вот как ему запретишь?       Когда-то Тони назвал Питера своей Самой Большой Ошибкой. Ему не впервой пересматривать взгляды — эй, несколько лет назад они с братом правили империей оружия массового поражения и несли смерть, а сегодня ратовали за мир во всём мире и пропагандировали жизнь. Ну, Арнольд пропагандировал. Тони иногда срывался на старые фетиши и пробовал утопиться в виски.       Иногда он просто плыл по течению.       Например, сейчас. Только не по течению, а по волнам удовольствия, вбирая взглядом безупречный изгиб тела. Питер парил над ним, держась за нити паутины, влипшие в потолок, его лицо искажалось в самом красивом страдании на свете. Длинные изящные руки удерживали почти весь вес, но Тони мог регулировать давление, опуская Питера за бёдра и одновременно толкаясь глубже.       Когда он менял положение, Питер стонал, выпуская паутину из рук. Обваливался, напрягал ноги и снова приподнимался, вытягиваясь во всю длину. Член слегка покачивался в такт движениям. В качестве поощрения, Тони поглаживал его ладонью.       Такие прикосновения делали взгляд Питера совсем дурным, отчаянным, жаждущим. Изумительным.       Мелкие капли пота ползли по падуге рёбер. Волосы липли ко лбу, губы хватали воздух, всё тело двигалось спонтанно, но правильно и идеально. Казалось бы, зрелище не могло стать лучше и прекраснее, но Питер выстонал «Тони», и рассудок ожидаемо сделал ручкой, не в силах переварить сочетание настолько зашкаливающе желанных вещей.       Тони прекрасно знал, что называть его по имени Питер умудрялся только совсем теряя голову — либо от страха, либо от запредельного удовольствия, так что легко угадал подступающий оргазм и ускорил движения рукой, доводя его в считанные мгновения. Жаркая пульсация потянула Тони следом — в быстрый взлёт к седьмому небу.       В своих метаниях он почти забыл, что имел дело с пацаном, который когда-то шагнул с крыши, железобетонно веря в то, что паутина выдержит этот полёт, и с ним ничего не случится. С пацаном, который мог вынести аварийную дверь одной рукой, откинуть аэромост другой, между делом снять кошку с дерева, и, пока первое и второе летит к земле, отобрать щит у Капитана Америки. И всё это — даже не успев испугаться.       С пацаном, который вместе с паучьими способностями наверняка заполучил ещё и безумие Старков, всех вместе, с какого-то-там-хрен-пойми-поколения — иначе просто не назвать.       И которого при определённых условиях вполне можно было назвать извращенцем, бесстрашным и достаточно дерзким, чтобы просить о дикостях.       — Пожалуйста? — шепнул Питер, отдышавшись и перекатившись вбок.       Тони вздохнул и подпустил к себе горячую волну. Уже через секунду он чувствовал Питера совсем по-другому — колебаниями, манящим теплом, лёгкой влажностью и живым биением. А потом ещё и дрожью — несколько стыдливой дрожью удовольствия, которое Тони было недоступно хотя бы потому, что даже будучи наполовину пауком, он никогда не испытывал к восьмилапым сексуального интереса. И не только потому, что самки часто жрут самцов.       У Питера определённо были странные вкусы, но Тони не осуждал — ему тоже нравилось.       Он начал путешествие по обнажённому телу, легко предугадывая желания. Питер сходил с ума, когда он ползал по нему вот так, задевая только волоски на коже и исследуя всё подряд. Особенно ярко он реагировал, если Тони добирался до местечек, которые человеческой рукой было не разбудить.       Например, Питера вполне можно было развести на второй раунд, прогулявшись по зоне вокруг сосков, которая на обычные ласки реагировала совсем иначе.       — М...       Пожалуй, Тони наслаждался своей безраздельной властью. Одного факта, что Питеру сносит голову от обоих его ипостасей, хватало, чтобы он получал не меньше удовольствия. А ведь ему даже не приходилось стараться — Питер был достаточно помешанным, чтобы одно наличие паука на теле приводило его в нездоровый восторг.       Больше всего Тони нравилось тусоваться в районе шеи, где жизнь ощущалась особенно ярко — возле челюсти он мог буквально купаться во всех её проявлениях.       Сделав парочку петлявых кругов, Тони обратился так, чтобы лечь поперёк — и буквально прилип к Питеру, тихо посмеиваясь. Потому что Питер выглядел потерянным и расслабленным до невозможности, и что у него творилось в голове в такие моменты — настоящая загадка.       — Ты сам попросил.       Какое-то время Питер безмятежно глядел в потолок.       — Я чувствую себя психом, потому что мне слишком сильно нравится всё это.       — Никто не узнает, — загадочно прищурившись, улыбнулся Тони. — Это представление только для тебя, Человек-паук.       — А кто тогда вы?       — Паук-человек?       — Железный. Железный паук-человек.       — Звучит как полная хрень, так что, извини, я оставлю погоняло от репортёров.       Питер рассмеялся, со свойственной ему нежностью запуская руку в волосы Тони.       — Согласен, в нашей жизни и так переизбыток пауков на квадратный сантиметр.       — Ну почему же. Я бы завёл питомца. Какого-нибудь миленького тарантула. Правда, зная твои специфические фетиши, я буду ревновать, поэтому... нет.       — Мистер Старк.       — Не-а. Никаких паучьих любовников. Ты понял? Я не шучу.       — Давайте так: никаких любовников вообще, — на щеках Питера расползлось по розовому пятну. — Не то, чтобы… я собирался их заводить, но будет честно решить раз и навсегда.       — Договорились, — ещё немного насладившись лаской, Тони нехотя отлип и поднялся, накидывая на бёдра брошенное за ненадобностью полотенце. — А знаешь, что ещё следует обсудить?       — М?       — Как я должен объяснить моему брату, что мы теперь вместе и лапать тебя у меня на виду — хреновая затея?..       Питер трагично помолчал.       — А это точно необходимо?       — Абсолютно. Но не волнуйся, — Тони состроил лицо ответственного, и, что немаловажно, взрослого человека. — Я найду способ преподнести всё максимально мягко и доступно. И даже без угроз.       — Я люблю Питера.       — Чего?       Арнольд дёрнул бровью и выжидательно наклонил голову, всем видом предлагая уточнить это официальное заявление.       — Любовь — это такое светлое чувство, объединяющее людей. Чаще всего возникает между представителями противоположного пола, но иногда…       — Тони, — Арнольд выставил ладонь — этот дурацкий жест они делили на двоих, в отличие от, например, привычки облизывать губы. — Ты действительно думал, что я не заметил? Я в курсе, что ты от него без ума, поясни за продолжение.       — Нихрена ты не понял. Я сплю с Питером. Я его укусил, я сделал его супергероем, я затащил его в постель. И я ревную, так что если ты ещё раз его тронешь, то останешься без руки.       — Жуть какая, — Арнольд ожидаемо не был впечатлён. Совсем. — А если я заберу твоего золотого мальчика на стажировку в СИ и сделаю из него ведущего…       — Давай без этого, окей? — подхватив оставленную на столе бутылку, Тони плеснул брату виски в стакан. — Напомнить тебе, как мы делили Пеппер?       Арнольд хмыкнул.       Конечно, он помнил — иногда, примерно в одном случае из ста, им нравилось одно и то же. Как правило, эти редчайшие случаи выпадали на людей. Так и случилось с Пеппер, которая слишком долго играла роль няньки Тони, не на шутку увлечённая его инженерной деятельностью. Природа не отсыпала Арнольду способностей к естественным наукам, так что он долго и старательно лез из кожи вон, чтобы переключить на себя её внимание. В ход шло всё, включая плюшевых медведей. Видя этот откровенный интерес, Тони отступил, несмотря на то, что Пеппер нравилась и ему тоже. В конце концов, они могли бы стать врагами, но понимали, что разрушить жизнь не только друг другу, но и сотням, а то и тысячам ни в чём не повинных людей из-за соперничества — не выход. И да, Тони был героем до мозга костей.       — Не злись, — принюхавшись к алкоголю с видом короля, готового испить отравленный напиток, Арнольд беззлобно усмехнулся. — Я говорю лишь о том, что он лишил тебя покоя. Покой, как мы знаем, важнейшая вещь в твоей жизни.       — А ещё он дал мне надежду на нормальное существование.       — Это как?       — Его кровь стабилизирует моё состояние. Прямо сейчас, — Тони манерно повёл рукой. — Мы синтезировали новую сыворотку.       — Новое лекарство?       — Да.       — В таком случае… у меня больше нет вопросов. Жизнь твоя. И паук тоже твой.       — Вот уж спасибо.       Они свели бокалы с тихим звоном и одновременно глотнули виски.       Какое-то время в зале для совещаний стояла тишина, нарушаемая лишь дыханием и шелестом одежды. Было спокойно и комфортно — Тони не мог даже припомнить, когда в последний раз, находясь с братом наедине, ощущал лишь покой. Общение с Питером влияло на него сильнее, чем он мог подумать. А главное — сугубо положительно влияло. Во всех смыслах.       — Но, знаешь, тебе бы не помешало дозировать его присутствие. Выглядишь просто отвратительно, чудовищно счастливым.       — Непривычно?       Арнольд тепло сощурился.       — Меня почти тошнит от твоей ауры влюблённого по уши простофили. Ты Тони Старк, а не девица на выгуле после свадьбы. Либо соберись, либо сиди дома и не отсвечивай, понял?       — Извини, — Тони кашлянул, свёл брови и вдруг заговорил голосом диктора восьмидесятых. — Если вдруг где-то случится беда, я не смогу остаться в стороне!       Арнольд закатил глаза.       — В любом случае, будь осторожен. Это не самый простой союз. Не светитесь перед прессой.       — Обещать не могу, но постараюсь.       Ещё немного насладившись редкой доверительной атмосферой и допив виски, Арнольд поставил стакан на стол.       — Мне пора, — поднявшись, он важно поправил пиджак. — Я рад за тебя.       Тони расслабленно кивнул.       — Спасибо. Ты его заметил. Частично то, что случилось — твоя заслуга.       — А для чего ещё нужны братья, если не находить друг другу подружек?       — О, господи, всё, вали уже.       Самодовольно фыркнув, Арнольд побрёл к выходу.       — А знаешь, что самое интересное? — спросил он, прежде чем шагнуть за порог.       — Что? — Тони потянулся было убрать со стола второй стакан, но замер в неудобном положении, обнаружив, что другая его рука очень крепко, «прилипла» к столу. Настолько крепко, что, попробуй он сейчас сделать шаг, стол бы сдвинулся вместе с ним.       — Ты отлично выглядишь. Подкачаться успел?       Арнольд испарился, не дожидаясь ответа. Тони с третьей попытки отцепил руку от стола и завороженно уставился на свои пальцы. После чего сжал руку в кулак и счастливо усмехнулся.       Паучье чутьё молчало.