Крики чаек на берегу

      На следующий день погода стояла просто чудесная. С чистого небосвода ярко светило солнце, дул лёгкий ветерок. Неподалёку от дома в небе сновало множество жаворонков. Настоящая идиллия, к которой было легко привыкнуть и впитывать её кожей, подставляя лицо ласковым лучам.       Том глубоко вдыхал чистый ароматный воздух и любовался цветущей наперстянкой и карликовым боярышником, привычно направляясь к спуску позади дома. Когда он пришёл на то место, где накануне встретил девушку, она уже была там. Сидела на пледе и неторопливо заплетала высокую косу, смотря далеко вперёд, туда, где небо встречалось с морем. Рядом с ней стояла большая плетёная корзина, накрытая льняной салфеткой. Поверх салфетки страницами вниз лежала открытая книга. "Немного солнца в холодной воде" Франсуазы Саган. Занятный выбор.       — Знаешь, я не был уверен, что найду тебя здесь, — с улыбкой признался он вместо приветствия.       Затянув конец косы резинкой, она подняла на него взгляд и усмехнулась.       — Именно поэтому и пришёл с самого утра?        Парировать Хигстону было нечем. Весело рассмеявшись, он опустился на плед рядом с ней. Невольно скользнув взглядом по обнажённым до середины бедра стройным ногам, он сделал глубокий вздох. Серо-голубое платье свободного кроя очень шло Черри. Особенно когда девушка не придавала значения задравшемуся подолу, позволяя ногам загореть.       — Ты как будто знала, когда я приду, — с притворной подозрительностью прищурился Том.       Пожав плечами, Черри загадочно улыбнулась, не став отводить лукавого взгляда зелёных глаз.       — Ты уже завтракал? — неожиданно задала она вопрос через пару минут тишины, установившийся между ними.       — Выпил кофе.       — Отлично, — оживившись, она потянулась к корзине и с видимым усилием переставила её поближе к ним с края пледа. — Я испекла яблочный пирог с корицей, сделала сэндвичи, канапе с оливками, сыром и помидорами, травяной чай, — замявшись на секунду, она будто бы смутилась чему-то. Но почти сразу же справилась с собой. — Ну, и фрукты.       Когда большая часть завтрака, собранного Черри, была съедена, она налила себе ещё чаю из термоса и повернулась к Тому. Задумчиво наблюдая за тем, как он с явным удовольствием уплетает яблочный пирог, она сохраняла в памяти эти минуты, наполненные светом и умиротворением.       — Завтра в соседнем городке будет большая ярмарка, — придерживая одной рукой край платья, а в другой держа чашку, она села по-турецки и бросила на Тома косой взгляд. — Поедешь со мной?       Вопрос застал Хигстона врасплох. Представив себе, сколько там будет людей, он хмуро свёл брови. За то время, что провёл на побережье, он успел оценить преимущество возможности быть неузнанным. Это оказалось именно тем, чего ему так не хватало. А там, куда звала его Черри, мог оказаться кто-нибудь, кто нарушит идиллию отпуска.       Опустив голову, он с сожалением пожал плечами.       — Черри, я не знаю.       — Что ты не знаешь? — девушку этот ответ не устроил. Однако она не видела смысла открыто выражать свои эмоции. Сделав глоток чая, она почти равнодушно заметила: — Том, ты либо соглашаешься, либо нет. Всё просто.       — Я не видел у твоего дома машину.       Ещё не решивший согласиться или нет на поездку, он ловко попытался направить разговор в нужное ему русло. Черри заметила это и понимающе улыбнулась, но не заострила внимания.       — Мы поедем на велосипедах. Возьмём палатку, пару спальников и заночуем где-нибудь в верещатнике между городами.       — Там нет отеля? — вскинул бровь Хигстон.       — Давно ты спал в палатке? — насмешливо ответила вопросом на вопрос девушка.       Она смерила его взглядом, в котором открытым текстом читалось всё, что она думает о неприспособленности жителей большого города к простым радостям жизни.       С одной стороны он был бы не против, если бы тот городок оказался бы такой же глушью. С другой, спать в вересковой пустоши для него было слишком. Вот только было одно "но". Стерпеть насмешливый, полный превосходства, взгляд кошачьих глаз для него оказалось выше сил. Это был вызов, и он его принял.              Ярмарка в соседнем городе стала для Хигстона событием, которое запоминается надолго. Не раз он бывал на ярмарках в больших городах. Практически каждый раз они представляли собой забитую торговыми палатками площадь с большой проходимостью туристами и броским, но дешёвым антуражем. Он не был из тех, кто считает каждый пенни, но редко когда покупал что-то в подобных местах, зная о завышенной в несколько раз цене и о посредственном качестве. Поэтому оказался приятно удивлён увиденным в маленьком городке на побережье Ирландского моря.       Вместо центральной площади веселье проходило на просторном лугу. Торговцы приезжали сюда кто с трейлерами, кто с палатками. И те, и другие предпочитали жить там же, где продавали свои товары. Чего только не было на этой ярмарке. Изумлённый разнообразием товаров и количеством прилавков, Хигстон первые полчаса просто следовал за Черри. Позднее он узнал, что на подобные ярмарки четыре-шесть раз в год съезжаются торговцы с трёх сотен километров вокруг. В какой-то мере это было местным праздником, и только благодаря девушке ему выпала возможность приобщиться к нему.              Сидя в проходе палатки, Том смотрел на пляшущее пламя костра и прокручивал в голове события прошедшего дня. Удивительно, насколько разными могут быть насыщенные дни. В период рекламных компаний в поддержку того или иного проекта у него порой был безумный график. Он летал в десятки городов. Видел сотни глаз, наполненных обожанием. Всем им он белозубо улыбался, терпеливо раздавал автографы, позировал для фото, дурачился на камеру. Но не испытывал при этом и десятой доли чувств, в которых купался последние несколько дней. Это было время, украденное для него, но с грустью он понимал, что это не было его жизнью. В той, что была его, вряд ли нашлась бы такая, как Черри.       Сейчас она тихо сидела рядом и потягивала вино со специями из небольшого термоса, запасливо прихваченного с собой. Казалось, у неё всегда находилось именно то, что нужно в тот или иной момент. Он всё ещё удивлялся, когда она умело ставила палатку или очищала место для разведения костра так, будто каждую неделю ходила в туристические маршруты. Она была полна тайн, но ни одна из них не несла в себе опасности. Это пьянило, так как он прекрасно понимал, какой редкостью в сумасшедшем веке было найти такого человека.       — Если бы не ты, я бы никогда не увидел всего этого, — его полные благодарности слова нарушили молчание.       Кто-то из его окружения в Лондоне польщённо улыбнулся бы, кто-то задрал нос до потолка от чувства своей значимости. Девушка же просто пожала плечами и передала ему термос. С неизменным спокойствием она философски заметила:       — Не это, так другое.       — Спасибо, Черри, — Том упорно не желал принимать её умиротворения, так похожего на безразличие.       — Не за что, — беспечно отозвалась она и светло улыбнулась. — Обращайся.       Через пару минут молчания, Хигстон снова не выдержал и осторожно поинтересовался, повернув к Черри голову:       — Почему ты продала свои товары торговцу? — прищурившись, он пытался разгадать этот сложный ребус. Пламя от костра отражалось в его серо-зелёных глазах. — Могла бы приезжать сюда сама. Поставила бы небольшой прилавок.       — Торговля – это не моё, — резко, почти грубо отозвалась девушка. Но через пару секунд со смущённой улыбкой пояснила: — мне нравится собирать травы, варить, растирать, резать. Нравится удовлетворение от результата, и то, что это кому-то помогает. Но находиться в этом шуме, расхваливать и выбивать фунты, — она выразительно фыркнула, — не люблю этого.       Когда вино закончилось, Том с сожалением закрыл опустевший термос и аккуратно отложил его в угол палатки к рюкзаку.       — У тебя, случайно нет с собой ещё? — посмеиваясь, спросил он, не надеясь на положительный ответ.       Но Черри удивила его.       — Совершенно случайно есть ещё фляга со скотчем.       — Ты серьёзно? — шокировано приоткрыл рот Том.       — Совершенно, — кивнула позабавленная его реакцией она. — Что тебя так удивляет? Я добавляю его в чай. Отлично согревает. Майские ночи на побережье бывают холодными.       Не сразу она сообразила, насколько двусмысленно прозвучали слова. Почти ничем не прикрытый намёк, случайно сорвавшийся с губ.       Хигстон не стал дожидаться, когда она пойдёт на попятную. Повернувшись, он потянулся к ней и прошептал у самых губ:       — Я знаю другой способ согреться.       Коснувшись мягких губ своими, он с пару мгновений помедлил, давая Черри возможность отстраниться и остановить его. Но когда вместо этого она приоткрыла их, он задохнулся от пьянящей смеси облегчения и восторга. Мягко, почти бережно обнимая тонкую талию, опуская ладонь на хрупкую шею, он притянул её ближе, позволяя себе большее.              Открыв глаза, Хигстон сначала не понял, где находится. Без единой мысли в голове он смотрел на купол палатки, охваченный непривычным ощущением правильности происходящего здесь и сейчас. Момент беззаботного счастья – вот чем были эти крупицы времени. Потом он вспомнил прошедшую ночь, и на губах сама собой появилась довольная улыбка. Прикрыв глаза, он упивался воспоминаниями о том, как Черри чувствительно подрагивала и плавно выгибалась в его руках, когда он покрывал её тело поцелуями. Сладкие стоны отдалённым эхом проносились в голове, на что только что проснувшийся организм реагировал однозначно. Эта девушка с ума его сводила, и при этом не пыталась даже очаровать. Самая нежная из ведьм. Удивительная и отзывчивая.       Однако сейчас её не было рядом. Приподнявшись, опираясь на локти, Том посмотрел через расстёгнутый вход в палатку, в который проникали золотисто-розовые утренние лучи солнца. В этом волшебном свете, завёрнутая во второй плед, Черри сидела у обрыва и любовалась морем. От одного взгляда на неё Тома охватил трепет, словно мальчишку, впервые оставшегося наедине с симпатичной девушкой. Усмехаясь метаморфозам, произошедшим с ним рядом с Черри, Хигстон чувствовал себя пьяным от чувств, переполняющих его.       Полнейшее умиротворение, охватившее его, было чище, честнее и слаще любых ощущений и чувств, испытанных за долгое, очень долгое, время. Оно дарило даже не уверенность и надежду, а знание – всё будет в порядке. Всё будет правильно и своевременно.       И только крики чаек на берегу, и шум ласкового прибоя нарушали тишину удивительного утра. Утра, наполненного лёгкостью и нежностью.