Balance

Выгнув ступню, парень опустил ногу с края кровати, плотно прижимаясь пальцами к паркету. Хруст, раздавшийся в каждом пальце, в тишине комнаты казался оглушающим. За правой ногой последовала левая, повторяя движение, пока каждый палец на ноге не издал громкий удовлетворяющий хруст. Поворот правой щиколоткой — щёлк. Поворот левой щиколоткой — щёлк. Обе ступни ровно прижаты к поверхности пола, и только потом он приподнялся на кончиках пальцев, щё-ё-ёлк! Молодой человек потянулся и, довольно выдохнув, с идеально прямой спиной сел на кровать. Он повернул голову в одну сторону — раздался хруст в шее, затем повернул в другую. Звук, сопровождавший эти действия, невероятно громко раздавался в его голове. Гибкий юноша плавным движением от плеча приподнял над головой вначале одну руку, а затем повторил то же самое с другой. Положение рук прежнее — поверх головы, вращение влево и вправо — и снова раздался хруст. Юноша выпрямился, рассматривая своё тело в зеркале, расположенном напротив его кровати. Он рассматривал отражение своей подтянутой и мускулистой фигуры, медленно приподнимаясь на носочки. Идеально держа осанку, двадцатилетний парень сделал несколько шагов к зеркалу, любуясь, как под кожей играют рельефно-очерченные мускулы. Одетый только в боксеры, он мог без труда видеть все изгибы изящного, пластичного тела. Юноша вскинул напряжённую руку в сторону зеркала, а пальцы мягко легли в идеальную танцевальную позу. Другая рука слегка приподнята, образовывая позицию, пригодную для вращения, а правая нога плавно отставлена назад. Согнув колени, молодой человек оттолкнулся и начал вращение: один поворот, потом второй, третий. Сгибая колено, он плавно поднял ногу, идеально поднимаясь на кончиках пальцев; руки, находясь на уровне груди, при вращении легко и свободно образовывали круг. Три оборота — и композиция завершена, руки подняты над головой, а работающая нога резко ушла под наклон девяносто градусов, отставив другую, приняв позу Attitude*, чтобы совершить ещё два оборота. Он немного присел для вращения с правой ноги, вытянутой назад под острым, точным углом от подъёма свода стопы. Луи Томлинсон остановил взгляд на зеркале, улыбаясь своей завершённой позе, и мимоходом смахнул выступивший от напряжения пот со лба. Удовлетворённый началом разминкой, Луи отошёл от зеркала к станку, который он разместил у себя в спальне. Слегка опираясь на него рукой, парень продолжил разминку. Луи сделал несколько pliés, relevé, tendu, rond de jambe**. Он выполнял developeé: пальцы скользили по босой ноге, и она вытянулась так, что Луи уже в который раз убедился в своей гибкости, когда услышал грохот в гостиной. Опорная нога немного сместилась, из-за чего он был вынужден закончить упражнение раньше, чем надо. — Да блин, Зейн! — крикнул Луи, отправившись в гостиную, где на диване благополучно развалился его сосед по квартире. На полу валялся торшер, ставшей причиной грохота. — Свали, — простонал полусонный парень. — Вы, мистер, — несмотря на это продолжил Луи, — прервали моё упражнение и поэтому в полной мере заслуживаете наказания. — Ты издеваешься? — проскулил Зейн, подкладывая подушку под лицо. — Конечно же нет, дорогой. — Лучше ложись спать. — Совершенство не знает сна, — Луи вытащил подушку из-под лица Зейна, чем вызывал его искреннее недовольство. — Да и у тебя пары через несколько часов, так что если не хочешь, чтобы я тебя убил, просыпайся. — Но я совсем не спал, — сонные глаза Зейна приоткрылись, оглядывая комнату затуманенным взглядом. — И кто виноват? — Луи не сдержался и начал двигать пальцами ноги в такт биению сердца. Ведь если он разговаривал с Зейном, то это вовсе не значило, что он не может продолжить разминку дальше. — Виновата Ронда, девушка такая, — начал Зейн, а Луи закрыл свои уши. — Бла-бла-бла, Мне не надо знать. Если я не узнаю, у тебя не будет проблем, — пропел Луи, заглушая то, что ему хотел сказать Зейн, пьяно рассмеявшийся хриплым голосом. — Ты что, моя мамочка, что ли? — пошутил парень, качая головой. В конце концов, он был младше танцора всего на один год. — Вообще-то она была толстенькой, так что... — начал Зейн, но Луи, зажав ему рот, не дал договорить. — Я, может, и не твоя мама, но старший здесь явно не ты. Я всё ещё чувствую ответственность за твои дикие поступки, и давай закроем эту тему, — властно произнёс Луи. — Но ты первый начал учить жизни, Огненные пальцы*. Луи одарил соседа взглядом, которым можно было и уничтожить, однако прозвище напомнило ему о том, что пора бы продолжить упражнения. Предложив напоследок студенту-соседу принять душ и позавтракать, танцор скрылся в своей комнате, чтобы закончить прерванную разминку. К концу его великолепного battement*, с Луи чуть ли не семь раз сошёл пот от усердия, и, закончив упражнения, он счастливый и довольный рухнул на кровать. Танцы дали ему столько адреналина, даже обычная разминка. Стоит ему только подумать о программе, которую он сегодня выполнит в студии, как его сердце начинает биться чуть ли не в два раза быстрее. Направляясь в ванную и с легкостью переводя дыхание, чем мог похвастаться только опытный танцор, Луи быстро принял душ. Но даже там он не смог воздержаться от relevé, поднимаясь на носочки. Ополоснувшись и обернув вокруг бёдер полотенце, Луи вернулся в свою комнату. Быстро взглянув на часы, он понял, что ему самое время собираться в студию. Открывая ящики комода, танцор уже знал, что наденет сегодня. Выудив из ящика непрозрачные лосины и чёрные спортивные штаны, Луи оглядел комнату в поисках нужной вещи. Плотно облегающая серая рубашка нашлась на перекладине кровати. Он схватил её, одновременно обуваясь в белые кеды Toms, прихватил любимый белый вязаный свитер и направился в гостиную. Зейн очень тихо включил телевизор. Выглядел он получше, и Луи предположил, что парень прислушался к его совету. — Я сделал несколько тостов и для тебя, если ты вдруг захочешь, — предложил Зейн, откусывая намазанный джемом кусочек. Конечно же, как только Луи зашёл на кухню, он сразу заметил тарелку с тонкими аппетитными ломтиками. Удивительно, но она до сих пор была тёплой. Луи взял тост и надкусил его. Несмотря на свои закидоны, Зейн был отличным соседом. — Всё, я ухожу, — с набитым ртом произнёс Луи. — Спасибо за заботу, приятель. — Всегда пожалуйста, Огненные Пальцы. Схватив сумку с нужными вещами, Луи вышел из квартиры. Наконец, дожевав тост и теперь насвистывая мелодию из «Лебединого озера»*, Луи зашёл в лифт, невольно оказываясь в углу. Натянув шапку, он посмотрелся в зеркальные стены лифта. Конечно, он соответствовал шаблону «Как должен выглядеть танцор», но он должен следить за своей внешностью, чтобы выглядеть идеально, верно? Студия от их дома находилась недалеко –это главное, чем он руководствовался, когда подбирал квартиру. Сперва закрепиться в танцевальной компании, заработать на жизнь, а потом и обустроиться. Повесив сумку на плечо, Луи вышел из здания. С его безупречной осанкой ему бы позировать для художников. Сегодня был самый обычный день, и Луи как обычно шёл по улицам Лондона, обходя прохожих, как вдруг ему показалось, что он услышал свист от компании молодых людей, но он не стал обращать внимание на бездельников. Да и Луи сомневался, ему ли это свистели. Утро было безоблачное, с мягким ранним солнечным светом, и удивительно тёплое для осенней Англии. Луи улыбнулся: день обещал быть хорошим, он это чувствовал. Юноша замедлил шаг, наслаждаясь лучами солнца, пробиравшимися даже через свитер. Если бы солнце грело чуть сильнее, верхняя одежда и вовсе бы не потребовалась. Луи бросил взгляд на часы, думая, есть ли у него немного времени, чтобы выпить что-нибудь. Он не должен появляться в студии раньше семи — установленного балетмейстером срока. Заметив, что времени меньше, чем он ожидал, парень оставил желание выпить чай и прибавил шаг. Луи даже с закрытыми глазами всегда мог определить, что приближается к студии. Звуки скейта, катившегося по брусчатке из скейт-парка рядом с театром, сигнализировали ему об этом. Ругательства из-за неудавшегося трюка, дружеская болтовня, шум колёс по бетону — всё достигло ушей Луи, и он закатил глаза. Особенно громкое «Черт!» заставило Луи фыркнуть. Он видел в этом определённую иронию: самая нецивилизованная молодежь города тусовалась как раз напротив его танцевальной компании — полностью противоположной публики. Тем не менее, катание на скейте казалось чем-то интересным, на что хотелось обратить внимание, и Луи признавал это. Он окинул взглядом нескольких скейтеров, посвящавших занятиям на скейте больше времени, чем занятиям в школе. Луи бы подумал, что они психи, если бы у него самого не было хобби, которому он уделял всё своё время. Молодой человек со скейтом в руках стоял на высшей точке рампы*, спиной к Луи. Кудрявые волосы выбивались из-под шапки, а брюки рискованно свисали, намереваясь слететь с его узких бедер. Этот парень был похож на панка-скейтера, такого, какими их представлял Луи. Томлинсон остановился, чтобы посмотреть на провал парня. В конце концов, не так уж много таланта нужно иметь, чтобы увлекаться таким. Луи скрестил руки на груди, а парень поставил доску и приготовился скатиться. Юноша вскочил на скейтборд и буквально поплыл к другой стороне рампы, увеличивая скорость. Он завис в воздухе, удивляя Луи тем, что он всё ещё остаётся на доске, и даже повернулся, чтобы разогнаться на обратном пути ещё больше. Когда же он достиг вершины, Луи в шоке уставился на то, как парень схватился одной рукой за рамп, а другой держал скейт. Темноволосый парнишка практически сделал стойку на руках, и когда это получилось, доска вернулась под его ноги, и он спокойно докатился до середины рампы. Несколько парней одобрительно кивнули, а кудрявый резко остановился прямо перед ними, протягивая руку. Луи пару раз моргнул. Он никогда не видел, чтобы кто-нибудь выполнял такой трюк. Да что уж говорить, он не видел, чтобы хоть кто-нибудь продержался на доске больше минуты! Поэтому-то, оказывается, талант всё же нужен и в катании. Жаль, что только Луи и те несколько парней были свидетелями этого. Пожав плечами, Луи переступил порог театра и оказался рядом с раздевалками. Он глубоко вздохнул, наслаждаясь приятным, знакомым запахом этого места, и кинул сумку под скамейку. Другие танцоры прибывали, вынуждая Луи волноваться или улыбаться, когда он смотрел на них в зеркало. Обернувшись, он мог прочитать на некоторых лицах явные признаки страха и даже зависти. Луи тоже знал причину: он хоть и был новеньким в их компании, зато быстро приобрёл некое уважение со стороны преподавателей своим талантом и преданностью делу. Луи очень талантлив, и остальные знали это. Вынув обувь из сумки, танцор сел на стул перед большим зеркалом. Скинув кеды, Томлинсон наклонился, чтобы надеть мягкие пуанты. Сгибая и натягивая носки несколько раз, растягивая мышцы, он поднялся. Юноша быстро оглядел комнату, замечая, что все остальные на разных этапах переодевания. Ничто не изменилось в их доме, чему Луи обрадовался. Другие делали pliés в довольно тесной для этого комнате. Считая себя подготовленным, танцор ушёл в зал, где встречаются все танцоры. Луи прошёл в коридор, где застал танцовщиц, чьи приветствия были достаточно искренними. Многие краснели, когда он им подмигивал или по-настоящему улыбался. Луи старался не обращать внимания на их реакцию относительно своей персоны: вероятно, это было только потому, что он новенький. Пройдя в зал, он обратил внимание, что его коллеги в данный момент делали растяжку. Он пытался отыскать среди этой компании тренера, которая тоже должна была разогреваться, но её не было. В углу, выполняя замечательную растяжку, находился Мариус Станимир. Лицо Луи засияло при виде своего любимого учителя. Мариус всегда особо выделял Луи, он относился к нему с глубоким уважением. Этот наставник Луи путешествовал по всему миру и считался одним из самых лучших танцоров своего времени. Если судить по его преподаванию, он был просто удивительным. Карие глаза Мариуса поймали взгляд Луи, и пожилой человек тепло ему улыбнулся. Парень приветливо помахал ему и присоединился к компании разогревающихся; повторив все упражнения, Луи почувствовал, что готов. Он легко сел на шпагат и потянулся к обеим ногам, ощущая, как приятно растягиваются спинные мышцы. Спустя несколько растяжек Мадам Доминика вошла в комнату, взмахнув руками. Все танцоры встали, делая реверанс и поклонившись с уважением. Следом за ней зашёл концертмейстер, но его уже так не приветствовали. — Доброе утро, труппа, — величественно поздоровалась она, и все ответили ей слаженным хором. Здесь никто и никогда не бездельничал; Мадам Доминика похлопала в ладоши, намекая, чтобы все танцоры подошли к станку и начали выполнять упражнения. Луи подошёл к одному из них и встал вместе с двумя танцорами на одной стороне и с четырьмя — на противоположной. Трель фортепиано возвестила о начале разминки. Когда он танцевал, казалось, что время проходит быстрее, чем обычно. Луи был в своей стихии, наслаждаясь теплом, пробегающим по его телу и максимально разрабатывая мышцы. Он всегда выше всех поднимал ноги, у него были самые сильные пальцы и самое глубокое плие. Луи просто обожал балет, и он не был виноват в идеальном выполнении упражнений, пока все думали, что он просто хвастается. Честно говоря, когда он танцевал, их мнение заботило его меньше всего. После длительной разминки и быстрого обсуждения с мистером Сплитом графика на конец этого года, Мариус выпроводил танцоров в другую комнату, что крайне обрадовало Луи. Поскольку здесь было гораздо лучше  — широкие панели и замечательный вид из окна. Здесь было больше комнат для солистов и главных танцоров, но комната с большими окнами была предназначена только для мужчин, что радовало Луи. Во время привычных упражнений, которые они начали с распределения групп на оценки три и четыре, Луи, как обычно, обратил внимание на людей на улице. Скейт-парк был открыт, и Луи был бы очень огорчён, узнав, что тот отличный скейтер неожиданно ушёл на занятия. Но к его удивлению, он заметил долговязую фигуру парня, которого он видел с утра. Кто-то определённо прогуливал школу. Группу, в которой был Луи, вызвали, и он безупречно исполнил все в нужной последовательности, получив лёгкий кивок от Мариуса. Луи засиял от гордости, озираясь, чтобы посмотреть, насколько повезло остальным танцорам. Они не были слишком далеки от результата Луи, но им не хватало либо дотянутого носка, либо достаточно прямой осанки. Их отпускали и приглашали других танцоров. Луи вернулся к окну, чтобы посмотреть на скейтера. Парень сидел на перилах рампы, рассеяно болтая ногами. Он был один в парке и, вероятно, просто отдыхал. Луи приподнял голову. Он запутался: почему же этот кудрявый мальчишка так основательно захватил его внимание? Неожиданно парень повернул голову к зданию театра, и Луи моментально отвернулся, подозревая, что его разоблачили. Он отошёл от окна, переодевая изрядно пропотевшие тренировочные брюки, и подошёл к другим танцорам, обсуждавшим типы лосин. «А люди ещё задаются вопросом, откуда же пришли стереотипы о танцорах», — ухмыльнувшись, подумал Луи. Он расположился на своём месте, пока Мариус не показал жестом, чтобы все подошли и разучивали новые упражнения. Пока у них не было серьёзных шоу, и они, не торопясь, выполняли всё до обеда. Как обычно, большинство танцовщиц ушло на перерыв, и Луи, переобувшись, направился в свой любимый кафетерий, перекусить супом и салатом «Pret a Manger». Проходя мимо скейт-парка, Луи заглянул туда, где последний раз видел парня. Не то чтобы это его так уж интересовало, просто он хотел убедиться, что панк не прогуливает школу. К большому сожалению Луи, скейт-парк был пуст. В конце концов, может быть, парня всё-таки поймали. Одна тарелка супа Italian Wedding, и чуть позже отличный салат. Луи вернулся в студию, чтобы побольше поработать с Мариусом один на один. Наставник любезно предложил позаниматься с ним отдельно, несмотря на то, что Луи является основным кандидатом, по крайней мере, пока не было программ, и не подошли выборы. С некоторыми танцорами распрощались в течение дня, а некоторых разместили в массовку. Эта часть дня была самой долгожданной для Луи. Комбинации и упражнения, приготовленные для него Мариусом, были одни из его самых любимых. После внесения в программу новых элементов или обучения новым шагам, бывший танцор направился к фортепиано, чтобы сыграть для Луи: специально приглашённые аккомпаниаторы играли только для больших групп. Пальцы Мариуса двигались так же умело, как и ноги Луи, создавая музыку, окрыляющую танцора. Парень танцевал, преодолевая некоторые трудности, работая над своим изяществом. Улыбка не сходила с его лица на протяжении всего урока, когда он грациозно прыгал и кружился, полный силы и красоты. Луи идеально смотрелся в этом танцевальном зале. И всё же, когда Мариус показывал шаги, Луи не мог не сравнить совершенство пожилого человека с его собственными танцами. Ему нужно развиваться, он был уверен в этом. После того, как всех остальных распустили, осталось двое. Луи не возражал о дне, полностью посвящённом танцам: это то, что действительно нужно было для обучения, то, чего бы хотел Луи. Высшее образование и общение отходили на второй план, когда им овладевало желание стать лучшим. Наконец, Мариус попросил Луи остановиться. — На этот раз мои пальцы были медленнее твоих ног, Луи, — пошутил мужчина, хрустнув пальцами и поморщился. Танцор улыбнулся, вытирая пот со лба тыльной стороной ладони. Он давно сбросил одежду, оставаясь только в лосинах и пуантах, и теперь, запыхавшись, смотрел на своего наставника. — Тогда, завтра в это же время? — уточнил Луи. Мужчина кивнул в ответ, собирая свои вещи. — Спасибо, — добавил Луи и, когда Мариус обернулся, выразил своё уважение и признание поклоном. — Знаешь, ты напоминаешь мне меня, — поделился вдруг Мариус, когда оба танцора направились к раздевалке. — Вы говорили мне, — язвительно заметил Луи, засовывая оставшуюся одежду под мышку. — Есть какие-то идеи насчёт того, что будет на шоу? — с надеждой спросил Луи, надеясь сблизиться с преподавателем; может быть, он скажет эту секретную информацию. Мариус усмехнулся. — Да, но я тебе не скажу. Тебе уже пора, на улице стемнело. Луи преувеличено вздохнул. Не получилось узнать. — До завтра! — голубоглазый танцор махнул рукой на прощание и зашёл в раздевалку, чтобы захватить с собой белый джемпер. Он стянул колготки с потного тела, кидая их в сумку, переобулся в кеды, напоминая себе, что надо бы прихватить обезболивающее для таких долгих тренировок. Когда Луи выпрямился, он с удивлением заметил бумажку, торчащую из-за зеркала, около стола. Он сорвал её и прочёл: «Подлиза», а потом со злостью разорвал её. Танцоры иногда бывают очень злыми. Луи поспешно собрал свои вещи и, натянув шапку, вышел. Он выскочил из здания, раздраженно хлопнув дверью, заметил, что на улице и вправду стемнело. Он ненавидел ходить домой ночью. Не то чтобы он боялся, нет. Ладно, может, совсем немного, но только потому, что навыки танцора не помогут ему в драке. Он шел быстро, и когда уже повернул в сторону дома, и даже когда он зашёл в квартиру, в тишине был явственно слышен стук колёс скейта. ____________________________________________________