***
Жара потихоньку оставляла город, уходя вместе с солнцем. Морозы «кусались» и щипали открытые тела парней, которые ютились в скейт-парке. Лидер группы, долговязый брюнет с окрашенными в разные цвета кончиками волос, наклонился к другим участникам заговора. Оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что парни одни в парке, они прижались друг к другу. Дыхание превращалось в клубы пара, сливаясь в центре круга. — Все знают наши планы на ночь? Крушить всё, что любят эти ублюдки, — прошипел окрашенный парень, указывая на инструменты, что они взяли с собой. — Зачем? — нерешительно спросил мягкий голос, чтобы их никто не услышал. — Что?! — ответили ему, и все сразу посмотрели на обладателя того голоса. — Что они сделали тебе? — робкий блондин, который говорил, кинул взгляд на пустующий театр. Он закусил губу, когда вновь повернулся к зловещей банде. — Мы просто расставим все точки. Город любит балет, да? Художественное выражение и вся фигня. Ну, так, а что мы делаем не так? Мы художественно выражаем себя, а в итоге заканчиваем жизнь, как Мэтт*, — парень провёл рукой по волосам, убеждённый своей речью. — Мы заставим понять их, что они ошибаются, потому то, чем занимаемся мы, так же прекрасно, как и театр. — Разрушая идеально построенное здание, — вздохнул блондин. — Заткнись, — прошептал кто-то, сидящий рядом с блондином. — Лучше слушай своего друга, — предупредил парень, — или свали. Я надеюсь, что ты уже знаешь о последствиях. — Дрожь прошла в группе, накаляя обстановку. Карие глаза парня уставились в голубые глаза блондина в безмолвном споре. Блондин первый нарушил зрительный контакт, покорно кивнув головой. — У кого-нибудь ещё есть вопросы? — Могу я взять дубину? — спросил кудрявый парень, вызывая смех у остальных. — И многое другое, что у нас есть. Вперёд! С оружием почти всех видов и краской всех цветов радуги, парни отправились к театру. Чудак предоставил им вход в узкий коридор с другой стороны здания, куда они и ворвались. Это старое здание, в котором не было системы безопасности. Этот прокол позволил парням распоряжаться всем. На стенах были нарисованы непристойные картины, все зеркала были разбиты молотками и кувалдами, а окна были разбиты палками и лопатами. У них не было времени, чтобы основательно разрушить здание: ещё несколько дел было запланировано на сегодня. Тем не менее, ущерб будет дорогостоящим. Все это, может быть, заменят и перекрасят, но всё равно это будет стоить и деньги, и время, что, несомненно, имело значение для парней. Пронзительный вой сирен полицейских машин значительно сократил время для вандализма. Крики «Чрезвычайная ситуация! Быстрее!» эхом раздавались по всему зданию, от чего парням пришлось выбегать через окна и сломанные двери. Победоносные возгласы противостояли крикам сирен, показывая, что парни уже выбежали из здания. Отставший, сидя в раздевалке и разбираясь, он смотрел на большое зеркало, которое было обрамлено огнём. На столе валялись брошюрки, журналы с закладками, на которых что-то написано чьими-то каракулями. Брошюры других балетов были аккуратно размещены под зеркалом, будто напоминая парню, который сидел там, о каких-то мечтаниях. Рёв полицейской машины заставил парня принять быстрое решение. Дубинка быстро ударила по зеркалу, а осколки от него разлетелись в разные стороны. Они валялись на полу, образовывая паутинку. Парень убежал. Но в спешке шапка, которую он носил с утра, слетела с его головы, показывая кудри. Она осталась лежать на полу. Теперь она была уликой.***
— Боже мой! — Услышал Луи чей-то крик ещё около своего дома, хотя он явно был с другого конца улицы, где-то около студии. Он встал раньше, даже не увидев Зейна, и сразу отправился в театр. Это было живое утро, которое прибавляло темп жизни. Сейчас, услышав крик, Луи побежал вниз по улице, к театру. Всё было подозрительным: птицы не пели, стука колёс скейта тоже не было, никто рядом не разговаривал. Достигнув назначенного пункта, Луи понял, почему. Театр, его любимый театр, был развалиной. На земле валялись осколки стекол, а изнутри всё было разрушено. Оскорбляющий рисунок был на траве. Слово «педики» было написано на всю входную дверь. Художественно, конечно, но всё равно очень обидно. Ком в горле Луи рос с каждой секундой, а на глаза наворачивались слёзы. Это всё шутка, сон… Мариус был в стороне и общался с полицейскими, поэтому Луи подошёл к мадам. Она материлась на русском и ходила из стороны в сторону, освещаемая утренним светом. — Что случилось, мадам? — тихо спросил Луи, подняв взгляд на разрушенное здание. — Вандалы, чёртовы вандалы, — выпалила она, а Луи печально покачал головой. — Насколько плохо? — Здание можно восстановить, — начала она, увидев, как другие танцоры приближались к зданию. Она видела испуг на их лицах. — Но на это потребуется время. Мы будем продолжать то, что запланировано, — её сила была действительно легендарной, Луи заметил это. Не было никакой возможности танцевать там. Но не важно, разрушена студия или нет, он всегда будет придерживаться этой компании. Казалось, что многие из его коллег смирились, хотя были вопли скорби и гневные крики, нарушающие тишину здания. — Вы можете идти домой, — сказала мадам Доминика после того, как некоторые из самых эмоциональных успокоились. — Вы можете остаться и танцевать, так как несколько залов были спасены. Я подозреваю, что некоторым из вас потребуется какое-то время для восстановления. Я также хочу спросить вас о желании остаться в нашей компании. Мы бы поняли, если бы вы решили продолжить свои занятия где-нибудь в другом месте, когда у нас трудные времена. Перешёптывания прошли вдоль группы танцоров. Они наклонились, чтобы обсудить этот вопрос. Как и ожидалось, большинство из них направились на парковку и автобусную остановку. Луи, а также несколько других танцоров, ходили вокруг здания, поправляя сумки на их плечах и пиная осколки на земле. Мадам улыбнулась. — Пойдёмте со мной, — сказала она. Приведя их ко входу, где, к счастью, не было злословий (хотя дверь была начисто выбита); небольшая группа зашла внутрь. Инстинктивно Луи отошёл от группы, так как там, в основном, были девушки, и пошёл в мужскую раздевалку. Его сердце ёкнуло, когда он увидел все повреждения. Стулья опрокинуты, вазы разбиты и, что ещё хуже, пара пуант была полностью разорвана. Не дав страху просочиться в сознание, Луи смахнул осколки с афиш и каталогов. Когда он тщательно вытряхнул их, один всё-таки врезался в ладонь. Вздрогнув, Луи опрокинул все свои вещи на пол, а затем, немного подождав, присел на корточки и поднял их, кое-что заметив. Навязчиво знакомая шапочка лежала под стулом, определённо оставленная на месте преступления. Луи поднял её вместе со своими вещами, положив улику на кресло и приготовившись к исследованию с явной опаской. Да, он видел эту шапочку прежде. Она принадлежит тому скейтеру-панку, что впечатлил его прошлым утром. Он знал совсем немного об этом парне, не считая его выступления на рампе; однако, так или иначе, он чувствовал какую-то связь. А теперь парень был уголовником. Необъяснимая вина засела у Луи в голове, когда он дотронулся пальцами до этой шапки. Если бы он сказал кому-нибудь о странном звуке колёс скейтборда вчера, то смог бы кто-нибудь предотвратить весь этот разгром? Стал бы парень планировать и разрушать такое любимое здание? Если бы у Луи был шанс предотвратить это… Двадцатилетний юноша содрогнулся при этой мысли. Используя кресло как поддержку, Луи надел пуанты. Он молился, чтобы никакого стекла не было там, дабы не повредить кожу. То, что было отчаянием, сменилось яростью, при виде закалённых лиц товарищей по группе. Этот парень, поломавший будущее своим чёртовым вандализмом, заслуживает наказания! — Я нашёл это, — объявил Луи, отдав шапку в руки Мариуса. — Полицейские, вероятно, смогут изъять волосы для установления личности или ещё что-нибудь, верно? Пожилой человек кивнул, прежде чем выскользнуть из комнаты к оставшимся полицейским. Вспышки мести загорались у Луи, когда он слышал разговоры коллег об изрубленных станках и разрисованных студиях. Некоторое из служебных комнат было спасено: несколько рабочих роялей, однако остальные были разрисованы. К счастью, «внутренности» большинства были спасены. Целенаправленно или нет, но аккорды для разминки были начаты, чему Луи, безусловно, был рад. День прошёл как в тумане. Копы иногда вытаскивали мадам Доминику на допросы. В какой-то момент она указала на Луи, и усатый мужчина одобрительно кивнул. Томлинсон неуклюже помахал рукой и вернулся к повторению батмана. На обед небольшая группа решила заказать еду сюда, не уверенные, что смогли бы справиться с шоком второй раз за день, приближаясь к разрушенному зданию. Они разделили пиццу между заботящимися о своём здоровье танцорами, которые расположились в студии для практики. Они болтали о чём угодно, но только не о произошедшем сегодня. Точнее, этой ночью. Однако в один момент они позволили себе пессимистически сомневаться в том, что шоу не состоится. Мариус наклонился вперёд, чтобы с нежной улыбкой внести свою лепту в этот разговор: — Шоу будет. Я обещаю вам всем здесь сидящим, что ваша преданность компании не будет забыта, — пояснил он. Мариус выдержал взгляд Луи: — Всё будет исправлено. Это преступление будет раскрыто. Как и было обещано, Мариус занимался с Луи один на один (их студия была одной из тех, что удалось спасти), пока остальная часть группы занималась с Мадам. Он нетерпеливо желал начать танцевать, но Мариус преподал ему хороший урок в сдерживании себя. На пианино были выгравированы нецензурные слова, но это не мешало сесть мужчине и начать играть для танцора. Луи оставил все свои эмоции, подавляющие его целый день: гнев, тревога, грусть, печаль, страх. Они сработали достаточно хорошо, потому что кровь в его венах работала, как топливное масло. Хоть это и была обычная разминка, но вся одежда Луи пропиталась потом. Его кровь качалась как насосом под темп пианино и шаг за шагом текла, как река энергии. Он прыгал в такт музыке, а угроза изнеможения, по поводу случившегося со зданием, сохранялась у него в мыслях целый день. Луи прыгнул выше, потянулся дальше и вложил всю свою душу в каждое движение. Когда последняя мелодия подошла к концу, дыхание Луи окончательно сбилось, хотя раньше такого не было. Он закончил своё вращение и встал в финальную позу, как только был сыгран последний аккорд. Взглянув сначала в зеркало, чтобы посмотреть на свои недостатки, а затем и на Мариуса, Луи тяжело вздохнул. Задержав позу немного дольше, он не нашёл ни одного изъяна, который следовало бы откорректировать. Комната находилась в молчании после последнего сыгранного аккорда, лишь прерываясь тяжелым дыханием Луи. Проведя рукой по лбу, парень, наконец, вышел из позы. — Изумительно, — мягко похвалил Мариус. Что-то щёлкнуло внутри Луи, и он, не сдержавшись, подлетел к мужчине, которому он безусловно доверял. Эмоции взяли верх над ним. Заранее зная, как это выглядело непрофессионально, Луи прижался к Мариусу, утыкаясь носом в тёплую шею. Как бы ни старался молодой танцор, но он не мог остановить хлынувшие слёзы, которые были неким оплакиванием разрушенного здания. Руки Мариуса надёжно обхватили Луи. — Почему? Почему именно мы? — бормотал Луи между рыданиями, заставляя Мариуса прижимать его ближе к себе. Танцы — это жизнь Луи, это его всё. Тогда всё было в порядке и вроде как жизнь молодого человека налаживалась, но теперь… И для чего это было сделано? Ради одной ночи веселья, разбивания стёкол и разрушения всего здания? Разумеется, всё наладится. Деньги заменят всё, что было сломано, но разве они заменят это чувство защищенности? В театре Луи всегда чувствовал себя в безопасности, как дома. Но теперь… Мог ли он прийти сюда, зная, что подростки, напротив театра, не задумают что-нибудь еще хуже? Луи притянул своего наставника ближе, стараясь заглушить свои непристойные всхлипы. — Простите, — слабо пробормотал он, заглушив приближающийся истерический смех. — Не стоит, — предупредил Мариус. — Этот театр для меня как ребенок, поэтому даже не извиняйся за свои эмоции. Я все понимаю. Луи отстранился, вытирая покрасневшие глаза. Он посмотрел на Мариуса, который предложил ему платок. Бледная улыбка была на его лице, когда он вытер слёзы. — Это останется между нами? — спросил парень, хотя прекрасно знал ответ. — Конечно, Луи. Он напоследок обнял мужчину и отправился на середину зала, когда человек в форме зашёл к ним. — У нас есть информация о подозреваемом, — угрюмо заявил он, заставляя Луи выпрямиться. — Некий... Гарри Стайлс был арестован. Теперь ждём информацию от него. — Спасибо, — сказал Мариус, поклонившись полицейскому. Гарри Стайлс, — подумал Луи, сделав открытую позу. Значит, имя парня, которого он ненавидел всем сердцем — Гарри Стайлс. ____________________________ * — Ну, в конце фика, надеюсь, поймете, кого он имеет ввиду. ____________________________ Переводчик просит прощения за то, что глава была слишком долго. Я понимаю, что эта история достаточно… интересна всем вам, дорогие читатели, поэтому я стараюсь передать это всё так, как вижу я сама. В общем, спасибо, что не забываете и ждёте главы :)