По-пацански.

Сегодня Макото Сергеевич занят как никогда раньше. Они с братками должны попасть на стрелку с внучком той подъездной ведьмы. Небось там его караулит какой-нибудь Алёша Попович, а? Нужно быть готовым ко всему! Первым делом гроза района обулся и взял свою знаменитую синенькую авоську, которую ещё с детства любил таскать с собой в магазин. Ох уж эти времена, когда батя выделял ему «на мороженко» рубля два. И он сидел на лавочке такой довольный, с мороженком и синей авоськой… Не спеша набирая номер, который записан в контактах как: «димон обыкновенный», Махан решил перекусить. Ему нужны будут силы, чтобы справиться с потенциальным богатырём, не так ли? — Даров, подсоби по старой дружбе, а? Чирик сверху, магарыч по традиции. Короч, делема такая: прижала меня куртизанка морщинистая, спасу нет. Нужно честь хаты отстоять, за Россию матушку, за подъезд родимый, за квартирку кровную, — он от переизбытка чувства патриотизма аж руку к груди прижал, — за мать, за отца, ЗА ДЕДА! 11! Дед-то мой воевал, а теперь я не смогу хату свою от злой корги защитить? Да не в жизнь! Помнишь, как мы от Калывана твой подъезд защитили? Кстати, видел его недавно, жаль мужика, на дно упал, синий весь. Понимаешь? — ….Каво? Чево?.. — Через час у моей берлоги. Чао, — сбросив, Макото покачал головой. Эх, Димон, Димон… Удивительно, но уже через пятнадцать минут к подъезду приехали пять джипов с братвой, рассредоточились по двору, оцепили подъезд, у половины налысо выбритые головы, увесиситые золотые цепи, биты, у другой половины спортивные штаны, а у кого-то просто батины треники, автоматы, в общем, все как обычно. На фоне не хватало только взрыва и эпичной музычки с индийским мотивчиком. Ханамия, с довольным выражением лица, так и выскочил из хаты в голубой «алкашке» под малиновым пиджаком. Ожидалось, что он успеет ещё и «навивающие ужас» гримасы перед зеркалом потренировать, но… Пусть и так боятся. Не мог он не отметить, что помимо него «модников» было ещё несколько. — Слишком много малиновых пиджаков на один квадратный метр… — пробурчал он себе под нос, приближаясь к подобию парковки. (никакой там парковки нет. А вот автомобили есть. Как так? Кто не понял, тот поймёт. На крайняк — Махан растолкует.) Теперь он во главе этой оравы агрессивных мужиков. Вальяжно развалившись на капоте своей «ласточки», а точнее, грифона, он стал перебрасывать из одного уголка рта в другой зубочисточку с мятным наконечником. Так ведь выглядит брутальнее, ну. Цепь на груди, шириной с руку американского любителя фастфуда, блестела под лучами весеннего солнышка. Слегка наклонив голову вправо, он увидел тех же самых бабулек на той же самой лавочке. Они слегка непонимающе покачивали своими головушками в платочках и лузгали семечки в прозрачный пакетик. Хоть какое-то уважение к чистоте двора. Такое не часто встретишь. — Ну что, бабка, где твой внучок-то? — Да где-то здеся. А где — хто ж его знает, он же у меня снайпер. И тут Махан выронил зубочисточку изо рта. — Какой снайпер-то? Прям настоящий? С этой… Как её. Винтовкой? — закружился мужик с поднятой головой, тщательно рассматривая крыши и верхние этажи домов. Но как бы он глаза не прищуривал, становясь похожим на жителя «поднебесной», как бы не всматривался — никаких снайперов не видел, — Да брось! Ты меня эдак разыграть решила, старуха! Бабулька только плечами пожала, да продолжила семечки уплетать. И тут из одного джипа вылез блатной худощавый мужчина, судя по одёжке и слоях цепей — не из бедных. — Макото Сергеич! Драстье. Чё за кипиш? Где твой богатырь, которому надо голову размозжить, а потом увезти жмурика за Ивановскую? Ой, Мариванна, и вам здрасте, — бабка кивнула в ответ, — Так вот… Чего ждём? — Да вот якобы снайпер тут завёлся. Не хочет на честную перестрелку выйти, по-мышиному крысятничает, собака. Будто в ответ на его слова в шину соседней тачки прилетел выстрел. Следом последовало отчаянное ругательство хозяина машины. — А вот это уже серьёзно… — Димон почесал «репу» и схватился за биту, –ща найдём твоего бугая, не ссы. Бабульки даже не пошевелились. Кажется, их сейчас вообще ничего кроме семечек и разговоров о проститутке из третьего подъезда не волнует. Раздался ещё один выстрел. Но теперь он пробил бутылку пива какого-то лысого качка в спортивках. И тут же какой-то глазастый мужлан из их банды стал показывать пальцем на крышу пятого подъезда. — Он там! Их там человек тридцать! Доставайте оружие! И все послушно достали оружие. У кого какое было. Кто-то от безысходности стал кидать биты, так сказать, наобум. Авось кого-нибудь да заденет. И кого-то, на удивление, действительно задевало. Чего только отчаянные русские мужики не сделают, чтобы отстоять какого-нибудь принципиального Петровича, друга мамки твоего троюродного дяди Паши. Зачем? Известно только им самим. Как бы там ни было, но разразилась битва — не на жизнь, а насмерть. Пули летели как бешеные… К счастью или к сожалению, но мимо. До тех пор, пока одна шальная пуля не угодила во всё ещё лузгающую на лавке семечки бабульку. — Оииий! — вскрикнула бабушка, схватившись за голень, замотанную в бежевый чулок. Её морщинистое лицо скорчилось от боли и непонимания. Этот вопль стал неким финальным штрихом этой кровавой бойни. — БАБУУУУЛЯЯЯЯЯ, — крикнули с крыши. Теперь точно финальным. Все побросали оружие и стали крутиться вокруг лавочки. С крыши верхних этажей ястребами слетелись «снайперы» во главе с голубоволосым пареньком. И тут же послышалось невнятное щебетание: — Да мы понарошку… — Простите нас, бабуленька… — Не вызывайте полицию… — Есть хочу… — Мы вас сейчас быстренько подлечим, ну… — Да случайно это, зуб даю! Галдёж не прекращался уже минут пять. В это время только тот загадочный паренёк и Махан действительно помогли бабушке, выковорив пулю ногтями, перебинтовав каким-то платком и вызвав скорую. Макото пожертвовал в качестве бинта свою алкашку, что для него невероятный подвиг. По приезду медиков, большая часть народа рассосалась, виновато плетясь по улице. И как только бабушку, проклинающую весь белый свет, увезли на бело-красной маршрутке, голубоволосый, вытерев пот со лба футболкой, протянул руку Сергеичу. — Фух… Спасиб, что бабулю мою в беде не бросил. Я за неё любого порву. Сам понимаешь, наверное. Махан лишь молча кивнул. — Меня, кстати, Куроко звать. — Какой-то ты щуплый для снайпера, не? — Да не. — Ну лан. И они разошлись, ни слова больше друг другу не сказав. Однако, каждый из них знал, что они ещё встретятся. Пожалуй, каждый из них будет ещё своим детям рассказывать о том, при каких нелепых обстоятельствах они познакомились. Они хотели убить друг друга, даже будучи незнакомцами, (хотя, скорее всего, это было лишь показухой для статуса. Или нет?), а что уж говорить об их «невероятных» историях, запечатлённых лишь временем и подлавочным Мацумото с пивасиком под подмышкой. Но это уже совсем другой базар.