Джек Фрост и мисс Разенграффе

      Сегодня я проснулась пораньше, ведь именно сегодня я начну проходить практику у самого мистера Фроста. Мне всегда казалось, что он замечательный человек. Ещё бы! Он столько сложных и запутанных преступлений раскрыл, притом, что он ещё очень молод. Ему всего двадцать восемь лет. Мне двадцать три, а я ещё даже настоящий пистолет в руках ни разу не держала. Он самый настоящий Шерлок Холмс нашего времени.       Я надела прямую чёрную юбку-карандаш чуть выше колен, светло-голубую блузку, которая очень подходила к моим глазам. Волосы заплела в тугую французскую косу. На ноги — черные замшевые туфли-лодочки на невысоком каблуке.       От волнения у меня тряслись ноги в коленях, несколько прядей уже выбились из косы. Так, спокойно, глубоко дышать и не беспокоиться. Мистер Фрост должен ведь понять меня.       Я постучала в дверь с табличкой «Джексон Оверланд Фрост», затем аккуратно открыла дверь. Мистер Фрост сидел в кресле спиной к двери. Как мне показалось, он смотрел в окно.       — Кого опять сюда принесло? — недовольно спросил он.       — Мистер Фрост, я — Эльза Разенграффе. Здравствуйте, — дрожащим от волнения и страха голосом ответила я.       — А, моя практикантка, — он закачал головой, — проходи. Твой стол напротив моего.       Он сказал это, не повернувшись ко мне лицом. Джексон Фрост являлся всегда для меня невероятно авторитетным человеком. Я читала абсолютно все статьи во всех газетах о нём, первая узнавала новости его карьеры, часто смотрела немногочисленные интервью с его участием. Мне нравилась его манера общения. Он всегда знал что ответить, и делал это очень остроумно и продуманно. А его голос был настолько приятным, что я была готова слушать и слушать его. А теперь я услышала его в живую.       Я повесила свою сумку на спинку стула. В этот момент мистер Фрост встал, взял стопку папок со своего стола и переложил их на мой стол.       — Вот, выбери себе что-нибудь. Для меня там нет совсем ничего интересного. Всё слишком приторно и избито, — так же холодно говорил он.       Так, что здесь? Вандализм, хулиганство, убийство из пистолета и… три самоубийства? Почему так много для нашего-то маленького городка? Я отложила все папки, кроме трёх о самоубийствах. В это время мистер Фрост сел обратно в своё кресло и начал что-то читать на компьютере.       Я пролистала сначала одно дело, затем второе, третье… вроде бы ничего необычного, люди совершенно разные, разного возраста. Их не объединяет абсолютно ничего. Один мужчина, тридцать четыре года, семнадцатилетняя девушка и двадцатилетний парень. Первый — повесился. При себе не оставил никакой записки. Позже выяснилось, что он злоупотреблял алкоголем, был арестован за наркотики и имел просто непомерных размеров долги. С этим всё понятно. Девушка сбросилась с крыши. Доказано, что сбросилась сама. В руке была найдена записка со словами: «Я тебя любила». Было выяснено, что ей изменил парень. Последний — вскрыл вены у себя дома. Записки при себе не было, но на зеркале в ванной было написано красной помадой: «Я был всем для всех, а мне никто не помог». Видимо, не помогли парню. Хм, и откуда дома у парня красная помада, ведь, как выяснилось, он жил один.       На первый взгляд всех ничего не объединяло. Кроме одного. Это-то и заметила я, да и вообще заметила бы любая девушка. На первом мужчине была красная рубашка. На парне — шорты. А вот на девушке была сущая мелочь — красный браслет.       — Мистер Фрост, — позвала я его, — вы заметили, что на мужчине была красная рубашка… — мистер Фрост перебил меня.       — … на парне красные шорты. Да, я проверил эту деталь первым делом, ведь для нашего города самоубийств действительно много, но, сколько я не всматривался в фотографию девушки — на ней нет ничего красного.       — Мистер Фрост, а Вы ошибаетесь.       Я встала со своего места, взяла с собой документ со сведениями о девушке и подошла к нему.       — Вот, смотрите, её рука наполовину закрыта джинсовой курткой, но если приглядеться, то с тыльной стороны руки можно заметить красный браслет на этой девушке. Мистер Фрост внимательно всмотрелся в то место, на которое я указала, и, действительно, там можно было рассмотреть браслет.       — Как ты его там рассмотрела? — заинтересовано спросил он.       — Мама хотела, чтобы я стала модельером, поэтому я немного разбираюсь в этом, а то, что такой яркий цвет, как красный, совершенно не подходит пастельным тонам, в которые она была одета, знает совершенно любая девушка. Кроме того, если взглянуть на маленькую, не подходящую к образу деталь верх ногами — она становиться очень заметной.       — Хм, интересно. Кстати, лучше бы стала модельером. Не женское это дело, — сказал мистер Фрост, набирая чей-то номер в телефоне.       — Нет разницы, мужское или женское дело, если ты делаешь это на благо общества, — ответила я.       — Ну, моё дело предупредить. Сейчас мы пойдём с тобой в морг. А потом я посмотрю на твои навыке в стрельбе. Не сомневаюсь, что стрелять ты умеешь, но я хочу убедиться…       — Я не умею стрелять. Я даже пистолет в руках ни разу не держала.       — Что? Ты серьёзно? Как тебя только приняли? Ладно, я тебя научу.       Он снова отвлёкся на телефон, что-то нажал, а затем приложил его к уху.       — Иккинг, я берусь за все три самоубийства.       Я отчётливо слышала, что отвечал ему, по всей видимости, Иккинг Хэддок.       — Что!? Ты? За такой пустяк? Тем более доказано же, что всё это действительно самоубийства, просто родственники никак не поверят.       Я в это время просто ещё раз прочитывала основные страницы дел.       — А мы с мисс Разенграффе уверены, что нет.       — О, вижу, блондиночка на тебя хорошо влияет.       — Просто она заметила мелочь, которой не заметил я. Всё, до связи.       Мистер Фрост положил телефон в карман.       — Бери все три папки, мы идём знакомиться с ними лично, — он сделал паузу, — не смешная шутка, да?       — Мистер Фрост, подождите. Мужчина погиб третьего ноября прошлого года, девушка двадцать третьего декабря прошлого года и парень одиннадцатого февраля этого года.       — Ну, и что? По-моему просто случайно выбранные даты… хотя, нет. Периодичность в пятьдесят дней. Пятьдесят дней до моего самоубийства?       — Вы читали книгу?       — Нет, это для девочек-подростков, никак не для меня.       — А зря. Но вообще, речь не об этом сейчас. Сегодня двадцать восьмое марта, это значит, что второго апреля будет пятьдесят дней после последнего «самоубийства». И если в этот день снова кого-то убьют, и спишут всё это на суицид, наши предположения будут верными.       — Теперь понятно, почему Иккинг сказал, что ты умнее любого следователя нашего города.       — Он, правда, так сказал? — на моём лице засияла улыбка.       — Да, но это не делает тебя лучшей. Ты стрелять не умеешь, — с усмешкой сказал он.       — Но Вы меня ведь научите.       — Обещал — научу. Но сначала, знакомиться с жертвами.       После этих слов мистер Фрост вышел из кабинета, и я направилась за ним. Вообще я не боюсь трупов, но капелька брезгливости есть ведь у каждой девушки, и мне кажется, что мистер Фрост заметил не один мой удивлённый взгляд на себе, когда он осматривал один из трёх трупов. Он делал это так невозмутимо, как будто он каждый день это делает. Хотя, наверное, так и есть. Он не раз звал меня посмотреть на ту или иную деталь, например грязные ногти или синяки на руках, но каждый раз я отказывалась.       Когда мы выходили из этого ужасного места, мистер Фрост сказал мне:       — Тебе нужно избавиться от чрезмерной брезгливости, иначе, даже со всем твоими умом и смекалкой, не стать тебе хорошим детективом.       Я качнула головой в знак согласия.       — Сегодня уже поздно, поэтому стрелять будем учиться завтра, сразу же, как придёшь. Это необходимое умение для самозащиты.       — До завтра, мистер Фрост, — сказала я уходя, но ответного прощания так и не услышала.