— Эли?! — раздается удивленный голос Кристиана.
Пару секунд он колеблется, удерживая в руке небольшой медицинский металлический поднос, в котором я улавливаю несколько баночек с прозрачными жидкостями и пару запечатанных бинтов, а на плече у него свисает толстая лямка от небольшого черного рюкзака.
Я продолжаю ошарашенно глядеть на него, боясь сказать что-нибудь или шелохнуться в его сторону. Не понимаю его взгляд, он удивлен, зол или ненавидит меня?!
Руки с оружием обессиленно падают вниз, когда одним быстрым движением руки он с грохотом кидает поднос на соседнюю кушетку и решительно бросается в мою сторону, принимаясь с нежностью сжимать мое лицо в теплых ладонях. Пару секунд, и его губы накрывают мои, с жадностью поглощая поцелуи, которых он был лишен все эти часы, недели, месяцы. И даже года.
Не знаю, сколько проходит времени, но он продолжает с жадностью целовать мои губы, шею, глаза, щеки и даже мочку уха, словно пытаясь загладить вину за все, что я пережила, зацеловать все раны, которые успели проделать дыры в моей душе за столь короткий срок. В животе раздается приятное волнение, и я прикрываю веки, наслаждаясь каждой напряженной секундой, проведенной с ним в этом опасном здании.
Я не сразу соображаю, что происходит, поэтому обвиваю его шею руками, когда он слегка отстраняется от меня, чтобы мягко заглянуть в глаза. Изучающий взгляд до боли родных глаз быстро скользит по моему лицу, словно пытаясь осознать, что я здесь, теперь я рядом, а не где-то там на задворках его сознания.
— В последнее время мне казалось, что тебя и не существовало вовсе. Как будто ты осталась только в моих воспоминаниях, — тихо произносят его губы, будто в подтверждение моих мыслей. — Но те страшные фото с розыском на каждом шагу возвращали меня в еще более жестокую реальность, чем та, где тебя не существовало.
Пару минут мы молча стоим, крепко обнимая друг друга. Я обвиваю его спину, лбом прижимаясь к груди, а он плавно поглаживает мой затылок, медленно запуская руку в волосы. Его горячее дыхание обжигает мою шею, а я отчетливо ощущаю легкое пощипывание в глазах от прибывающих слез, и лишь сильнее зажмуриваю веки.
— Прости… — шепот невольно срывается с моих губ, и я пытаюсь остановить их предательскую дрожь, продолжающуюся в моем голосе. — Я не…
— Отец умирает, Эли, — твердо произносит Кристиан, меняясь в голосе.
Я ошарашенно выпучиваю глаза, прикрывая лицо ладонью, и когда пытаюсь что-то сказать в ответ, он лишь подтверждает мои худшие опасения.
— Адриан добился чего хотел, — коротко сообщает наследник.
— Он сядет? — спрашиваю первое, что приходит в голову.
Кристиан раздраженно выдыхает, направляя взгляд голубых глаз в потолок, некоторое время игнорируя мой неуместный вопрос.
— А самое страшное, — его голос срывается на заговорщический шепот, — я ничего не предпринял, чтобы этого не произошло. Не знаю, наверное, я худший сын в истории человечества, но единственное, о чем я переживаю сейчас — как мама, бабушка и Шарлотта отреагируют на это.
Меня передергивает, когда я резко вспоминаю о том, для чего нахожусь здесь и сейчас.
— Беатрис! — выкрикиваю я, как ужаленная, следуя в небольшое внутреннее помещение с лекарствами.
— Беатрис? Ты ее знаешь? — удивленно проговаривает Кристиан, следуя за мной.
— Да, она должна родить с минуты на минуту, и мне срочно нужны… — тараторю я, бегло рассматривая содержимое белых шкафов.
Пару минут мне на глаза попадаются лишь обыкновенные жаропонижающие таблетки, и я раздраженно выдыхаю, нервно отбрасывая пилюли и баночки с прозрачными жидкостями.
— Черт, я совсем забыл про них… — подавленно говорит принц, подходя ближе к шкафчикам с медикаментами. — Что именно тебе нужно? Я перелопатил здесь практически все.
Следующие несколько минут мы ищем нужные препараты, указанные доктором, прихватывая еще пару упаковок ваты, антисептиков и прочей мелочевки, которая явно не будет лишней. Все необходимое мы аккуратно складываем в рюкзак Кристиана, который он решительно отдает мне.
— Обещай не пропадать надолго, — оглядываюсь я, когда мы практически доходим до выхода из медпункта. Мои руки нервно теребят лямки рюкзака, пока я улавливаю его мимолетную улыбку.
Он коротко кивает, обхватывая ручку двери, но в этот момент останавливается, и взгляд знакомых голубых глаз начинает тревожно скользить по моему лицу.
— Тео не видела?
— Видела, когда он искал Изабеллу по всему дворцу, — сообщаю я. — Он рассказал, как уже отвел девочек с отбора, госпожу Оберг, твою маму и бабушку в какое-то безопасное место.
Кристиан отстраненно кивает то ли моим словам, то ли собственным мыслям и медленно открывает дверь, удерживая в руке оружие, добытое где-то на территории дворца. Чтобы покинуть первый этаж Врокдорфа, у нас уходит около десяти минут. Пару раз приходится прятаться в укрытии, чтобы не нарваться на разъяренных людей, а возле лестницы я чудом не падаю на осколки от разбитого окна. Особняк превратился в какое-то необъяснимое месиво булыжников, крови, разбросанной и испорченной мебели, разбитых окон, посуды и абсолютной анархии, где при одном только взгляде бывалая роскошь дворца испаряется и кажется совершенно неуместной.
Как только мы с грохотом закрываем массивную дверь, соединяющую особняк королевской семьи и особняк для слуг — выдыхаем, еще некоторое время пытаясь восстановить дыхание. Но оба понимаем, что сейчас не самое лучшее время для отдыха: король умирает, а через этаж выше рождается новая жизнь, сквозь мучения молодой герцогини.
Некоторое время мы идем до парадной лестницы, молча взявшись за руки. Кристиан наклоняется и осторожно прикасается горячими губами к моему лбу, большим пальцем поглаживая по щеке. Я пытаюсь изобразить ободряющую улыбку, но выходит что-то вроде тревожной усмешки. Он дожидается, пока я поднимусь по лестнице и быстрым шагом скрывается в просторных коридорах первого этажа.
Зачем ему бинт и обезболивающее, если король с минуты на минуту умрет?!.. Неужели нужна помощь кому-то из приближенных… герцогу Виборгу?.. ведь сам Кристиан далеко не похож на раненого человека…
Я нервно комкаю лямку на рюкзаке, а второй рукой по-прежнему удерживаю черный корпус прохладного пистолета. Как только нога вступает в просторы второго этажа, мой слух улавливает приближенные нотки знакомого голоса в сочетании с приглушенными шагами нескольких человек.
До меня сразу же доходит, кому принадлежит этот голос.
Я срываюсь вперед, торопливо шагая на каждую новую ступеньку, ведущую на третий этаж, стараясь не споткнуться. Каждый мой суетливый шаг эхом отзывается в бесконечном пространстве особняка Шак, а я молю бога о том, чтобы Адриан не услышал и не увидел меня. Крепко цепляясь за прохладную белоснежную балюстраду, я не рассчитываю торопливый шаг и спотыкаюсь об очередную ступеньку, больно ударяясь коленями об каменные ступени, хоть и прикрытые красной ковровой дорожкой, но она едва ли смягчает мое падение.
— Черт… — бубню я, когда осознаю, что оружие тут же скатывается вниз по ступеням лестницы, громко приземляясь об твердую поверхность.
Как только я встаю на ноги, оттряхивая ладони, тут же разворачиваюсь назад, чтобы осознать масштабы ускользнувшего пистолета и сколько драгоценного времени я потрачу, пока буду его поднимать.
— Не это ищешь? — раздается привычная ухмылка Адриана. Он поднимает оружие у своих ног, одним пальцем цепляя его за спусковую скобу. Пару секунд я наблюдаю, как пистолет в его руке болтается из стороны в сторону и нервно сглатываю, улавливая на краях его белоснежной футболки свежие кровавые отметины.
Черт с ним, обойдусь как-нибудь и без оружия.
Не тратя ни единой секунды на размышления, я быстро разворачиваюсь, цепляюсь за балюстраду и бегу наверх, не оглядываясь назад. Снизу доносится парочка грязных ругательств и приближающиеся шаги, от которых у меня замирает сердце. Прибегая на третий этаж, я некоторое время колеблюсь, не зная куда податься налево или направо, но улавливая справа знакомые нотки женского голоса, который час назад уже успел серьезно напугать меня до седых волос — выбираю первый вариант.
Передо мной расстилается длинный узкий коридор, по обыкновению усыпанный различными портретами, скульптурами и бюстами правящих монархов Дании, вперемешку с крупными комнатными растениями. Проходит пару минут, прежде чем я понимаю, что бегу в совершенно другое крыло дворца, потому как герцогини находятся в противоположной стороне.
— Так и будешь бегать от меня? — раздается позади надменный голос Адриана. Он говорит совершенно спокойно, без прерывистого дыхания, когда я уже несколько минут глотаю ртом воздух, пытаясь восстановить сбитое дыхание. — Ты свободна, Лилибет. Я не удерживаю тебя уже пару недель, не заметила?
Его голос еще несколько секунд разносится эхом по всему коридору, и я замираю на месте, крепче стискивая лямки рюкзака. Его шаги уже давно прекращают раздаваться позади, поэтому я медленно разворачиваюсь на пятках, гадая, что же он предпримет на этот раз.
Мои глаза мгновенно зацепляются за его красную отметину на бицепсе. Яркое кровавое пятно тут же привлекает внимание, значительно отличаясь на фоне белоснежной футболки, кровь совсем свежая, но уже не стекает вниз большими алыми каплями, постепенно сворачиваясь.
— Ты удерживал меня в штаб-квартире, — констатирую я хриплым голосом и тут же прочищаю горло, продолжая оглядывать его руку.
Между нами остается расстояние в десять шагов, но мы продолжаем оставаться на месте, глядя прямо друг другу в глаза. Его две свинцовые тучи изучающе оглядывают меня, задерживая взгляд на рюкзаке. Проходит пару минут, он неприлично долго рассматривает мою шею, и я инстинктивно касаюсь ее, полагая, что на коже остались следы несостоявшегося удушения.
— Ты в любой момент могла сбежать, — вдруг раздается его голос в тот момент, когда я уже и не надеюсь на ответ. — Квартира находится на первом этаже, тебе не составило бы труда свалить через окно.
Я наблюдаю, как он делает первый шаг в мою сторону и нервно сглатываю, продолжая гордо приподнимать подбородок вверх.
— Вопрос: почему ты не убегала, Элизабет?
Второй шаг.
— Я не… я просто знала, что ты рано или поздно найдешь меня и будет еще хуже, — сглатывая, произношу я, наблюдая за его пыльной обувью.
Третий шаг.
— Неправильный ответ, — он машет головой в подтверждение своих слов с ехидной улыбкой на лице, продолжая удерживать мой пистолет за рукоятку. — Ты оставалась со мной даже тогда, когда я раскрыл тайну твоего рождения. Даже тогда, когда я отвез тебя к матери в больницу. Почему?
Четвертый шаг.
Мое тело — одна сплошная натянутая пружина, которая напрягается с каждой секундой, проведенной в этом чертовом коридоре. Я понимаю, что, если сдвинусь с места — ничего не изменится. Но, с другой стороны, меня жутко злят его слова отчасти потому, что он задерживает меня по понятным только ему причинам, и отчасти потому, что он, скорее всего, прав.
Я могла сбежать от него в любой момент, но не делала этого. Почему?
Пятый шаг в мою сторону.
Я трусиха.
Никто не готовил меня к таким испытаниям. Никто не предупреждал, что я могу быть затянута в политические интриги. Никто не говорил мне, что я могу по уши втрескаться в одного из королевских кузенов. Никто не предупреждал меня, что в двадцать лет я потеряю мать, обретя при этом биологического отца. Никто не рассказывал мне о том, каким ублюдком окажется наш славный король и что спустя несколько месяцев после начала отбора я лично наставлю на него оружие.
Мама всегда говорила мне, что своим страхам нужно смотреть прямо в глаза, и именно поэтому с замиранием сердца я решительно шагаю вперед, практически вплотную сталкиваясь с Адрианом. Мне приходится слегка задрать голову вверх, чтобы взглянуть в его глаза цвета грозовых туч. Пару секунд он недоуменно пялится в мою сторону, вопросительно изгибая бровь, видимо, совсем не ожидая от меня подобного поступка.
— Ты убийца, Адриан, — решительно заявляю я ему в лицо.
— Надо же, ты впервые назвала меня по имени, — низким голосом произносит он, и уголок его губ слегка приподнимается.
— Ты убийца, но не совсем плохой человек, каким хочешь казаться, — продолжаю я, намертво вперив в него твердый взгляд. — Да, у тебя было трудное детство, но ведь ты такой не один! Ты не задумывался о том, почему Кристиан и я никогда не думали об убийстве своих обидчиков? Почему, когда ты привез меня в тюрьму, я не набросилась на отчима с оружием, угрожая лишить его жизни?
— Меня уже поздно перевоспитывать, Лилибет, — хрипловатым голосом проговаривает он, склоняя голову на бок. Его изучающий взгляд продолжает скользить по моему лицу. — Я жил этой мыслью двенадцать лет и не мог от нее отвязаться по щелчку пальцев.
— Ты жил лишь этой мыслью, а что будет дальше, ты думал? — спрашиваю я, окидывая его лицо хмурым взглядом. — Фредерик испортил тебе детство, а ты испортил себе жизнь.
Он расплывается в какой-то отстраненной улыбке, на мгновение опуская взгляд.
— Он тебе еще может пригодиться, — Адриан протягивает мне оружие, которого я лишилась на лестнице. Пару секунд разглядывая его протянутую руку, я решительно обхватываю металлическую рукоять пистолета, согретую его теплыми ладонями.
— Меня ждут, — тихо проговариваю я, смущенно опуская взгляд в пол.
Парень отходит в сторону, уступая мне обратную дорогу. Я бросаю на него последний многозначительный взгляд, граничащий с жалостью, и быстрым шагом удаляюсь в сторону лестницы, нервно стискивая лямку рюкзака.
— Лилибет! — неожиданно восклицает он.
Я останавливаю ход, интуитивно оглядываясь назад. Когда он ловит мой взгляд, на его лице мелькает двусмысленная улыбка.
— Я не убивал Фредерика, — звучит его уверенный голос, отзывающийся эхом в длинном узком коридоре.
Мои брови угрюмо сходятся на переносице, и я отворачиваюсь в сторону лестницы, пытаясь разобраться с тем, что только что услышала. Но когда оглядываюсь обратно, чтобы возразить ему в ответ — его уже нет на прежнем месте. Мельком оглядывая коридор, я прихожу к выводу о том, что он быстро пронырнул в какой-нибудь знакомый только ему потайной ход.
Но зачем ему об этом говорить? Тем более мне.
Вдалеке раздаются прерывистые женские крики, и я мигом бросаюсь на помощь к рожающей герцогине, мысленно коря себя за столь поздний приход. Наверное, они уже подумали, что я бросила их, парализованная страхом родов и нечеловеческими криками.
Пока я бегу в сторону спальни, в моей голове проносится единственная мысль, которая никак не может уложиться, ведь я провела с ним достаточное количество времени, чтобы не ошибиться.
Адриан сказал правду.
***
— Его нет уже больше часа, — раздается взволнованный голос Марты. Девушка на протяжении нескольких минут нервно теребит пальцы, сидя на кровати.
— Значит, долго не может найти Ее Высочество, — подытоживает Ника, наворачивая уже двадцатый круг вокруг овального обеденного стола. Она взволнованно закусывает нижнюю губу, время от времени проводя рукой по волосам, искоса поглядывая на Матильду и Луизу.
— Тео хороший мальчик, — тихо проговаривает королева-мать, поглядывая в сторону участниц. — Вы бы присмотрелись к нему после окончания отбора.
— Мама! — нервно одергивает свекровь королева Матильда, осушая уже пятый стакан с прохладной водой.
Марта, Тильда и Амели пускают смущенные взгляды в сторону Луизы, а Ника и вовсе не обращает внимание на пустые разговоры, мысленно продолжая разрабатывать план спасения своего возлюбленного.
— Что я такого сказала? — удивляется королева-мать, пуская недоуменный взгляд в сторону невестки. — Не будем же мы все время смотреть в одну точку и думать о плохом? Надо как-то развеять обстановку.
— Я переживаю за Кристиана, — раздается дрожащий голос Матильды. Бледными пальцами рук она крепко сжимает прозрачный стакан, разглядывая на дне остатки воды. — После Шарлотты я не… я не выдержу, если…
— Дорогая моя, не стоит так переживать, — мягко отзывается Луиза, слегка похлопывая свою невестку по спине. Королева прикрывает лицо руками, выплескивая наружу накопившиеся эмоции. — Мы ничего не сможем изменить, такова судьба жен королей. В любом случае, если мы выйдем отсюда — нам не жить.
— Кристиан справится, — убедительно произносит Каролайн Оберг, пытаясь подбадривающе улыбнуться. — Он же будущий король, и я больше чем уверена, что он знает, как действовать в подобных ситуациях.
Матильда поспешно вытирает слезы с влажных щек, кивая собственным мыслям.
— Вы правы, — соглашается она. — В конце концов, после всех выходок Фредерика, стоило ожидать что-то подобное. И, признаться честно, я мысленно готовилась к этому дню.
— Но куда делись все слуги? — недоуменно спрашивает Тильда.
— Думаю, тот факт, что эта спланированная акция — стало понятно уже всем, — сообщает королева-мать, по-прежнему поглаживая невестку по спине. — Милые мои, наш персонал нас ненавидит. И держатся они здесь только из-за высокого жалования, которого с лихвой хватает, чтобы в любой момент оплатить страховку в больнице после визитов к Фредерику.
Девушки удивленно переглядываются друг с другом, а Ника вдруг останавливает свой ход, заинтересованно поглядывая в сторону королевы.
— Вы хотите сказать, что король… то есть, Его Величество поднимает руку на… слуг? — удивленно спрашивает Амели, подаваясь вперед.
— Поднимает – мягко сказано, — тут же отзывается королева Матильда.
— И не только на персонал, — сообщает Луиза, косясь в сторону невестки.
— Но это же….
— Ужасно, знаю, — горько проговаривает королева-мать, кивая собственным словам. — Фредерик с самого детства был жестоким по отношению к другим детям, персоналу, животным… Я по сей день гадаю, что стало тому причиной. А сколько раз я собственноручно оттаскивала его от младших сестёр — не перечесть. Александра, мать Изабеллы, до сих пор всякий раз старается избегать встречи с ним, каждый раз прикрываясь забитым графиком.
— Первое время мне казалось, что она специально вышла замуж за шведского герцога, — с полуулыбкой признается Матильда, подавляя смешок.
— Вот видишь, — мягко произносит Луиза, заглядывая невестке в глаза. — Стоит лишь сменить тему и волнение как рукой снимает.
В коридоре раздается скрип двери и через пару секунд в проеме спальни появляется запыхавшийся Теодор с оружием в руке. Все присутствующие в комнате резко подскакивают, в ожидании хоть каких-нибудь вестей.
— Плохие новости, на дворец напали повстанцы во главе с Адрианом, — быстро сообщает он, протирая губы тыльной стороной ладони. — Хорошая новость, герцогиня Роган вот-вот родит.
В помещении раздаются удивленные вздохи женщин. Королева-мать тут же хватается за сердце, и без того слабое, пытаясь заглотнуть побольше воздуха, не в силах поверить в то, что сотворил ее внук. Матильда мгновенно подскакивает к ней, двумя руками стараясь удержать ее на ногах.
— Как Адриан? — раздается горький голос Луизы. — Не может быть… это… это какая-то ошибка…
— Мама? — восклицает королева, пытаясь достучаться до свекрови. — Все в порядке? Мама?!
Безвольное тело королевы-матери тут же падает на руки Матильде, ей на помощь мгновенно подбегает молодой герцог с Каролайн, Мартой и Тильдой. Они аккуратно укладывают женщину на кровать, пытаясь вернуть ее в сознание.
— Ваше Величество? Вы меня слышите? Ваше Величество! — обеспокоенно повторяет наставница отбора.
— Кто-нибудь, принесите аптечку! — кричит Матильда в воздух.
— Я принесу! — на лету восклицает Марта, убегая на кухню.
Пользуясь всеобщей суматохой, Ника и Амели, заранее договорившись, незаметно пробегают в коридор и, слегка прикрывая дверь убежища, поднимаются вверх по лестнице, направляясь в самую гущу событий.
— Куда мы пойдем? — шепотом спрашивает Амели, словно боясь, что их рассекретят.
— Сначала найдем Ричарда, — твердо заявляет Ника, прислушиваясь к внешним звукам.
— Что?! — удивленно отскакивает Амели. — Но как же Кристиан? Он ведь важнее!
— Твой Кристиан — принц, ему в любом случае кто-то поможет, — раздраженно проговаривает Ника, не оглядываясь в сторону девушки. — Помнишь, какой дорогой мы сюда пришли?
***
Я слишком учащенно дышу, горло пересохло, в икрах ощущается неприятное покалывание, а в легких заканчивается кислород. Я продолжаю бежать вперед, даже когда улавливаю отдаленные выстрелы с улицы, вперемешку с сиренами полицейских машин. Даже когда слышу пронзительные, нечеловеческие крики людей, которые смешиваются с механическим мужским голосом из рупора.
Открывая дверь спальни, я очень надеюсь, что не ошиблась и в скором времени хоть чем-нибудь помогу молодой герцогине. Но как только моя нога вступает в просторы королевских покоев — я цепенею от ужаса. Беатрис сидит на коленях, крепко обнимая Изабеллу и ревет навзрыд. Нет, не просто плачет, у нее настоящая истерика. Лицо девушки полноценное месиво из слез, пота, бордовых пятен, рассредоточенных по всей коже, и красных глаз с лопнувшими капиллярами.
— Где тебя черти носят?! — с раздражением на лице накидывается на меня старшая герцогиня.
— Что… — я нервно сглатываю, стараясь собраться с мыслями, — что случилось?
— Что случилось?! — с раздражением переспрашивает Изабелла, кивая на свою родственницу. Пару секунд карие глаза окидывают мое тело каким-то нервным взглядом, и тут я ловлю себя на мысли, что за все время нашего знакомства еще не видела герцогиню Норрланд такой встревоженной. — У Беатрис истерика, она рожает в первый раз и совсем не планировала делать это в стенах дворца во время бунта! Мы не знаем, что нужно делать в таких ситуациях…
— Тебя не было больше часа! — продолжает наседать женщина, удерживая руки на талии, если на ее тучном теле вообще возможно отыскать талию.
— Мама! — одергивает роженица, сквозь слезы.
Я бросаюсь к девушкам, больно ударяясь коленями об ледяной паркет, и принимаюсь раскладывать из рюкзака все, что только отыскала. Роженица тут же дергается, хватается за живот и зажмуривая глаза, готовится к очередной схватке.
— Вот опять, — стонет девушка, начиная громко и часто дышать через рот.
— Ты отдаешь себе отчет в том, что могло произойти с нами за это время?! — никак не угомонится Ингрид. Она делает пару шагов вперед и встает позади меня.
Я делаю вдох, выдох, продолжая раскладывать медицинские принадлежности.
— Ты хоть представляешь, что я могла уже лежать без сознания, если бы не Изабель? — ее крик над моим ухом становится последней каплей, и я резко поднимаюсь на ноги, пока рюкзак с грохотом летит в сторону.
— Хватит! — раздраженно кричу я в воздух. — За этот час меня пару раз чуть не задушили и не прибили какие-то сумасшедшие, но я все равно пробралась в этот чертов медпункт, ради вашей дочери, с которой, между прочим, даже и не знакома толком, как и с вами! — я твердо смотрю ей в глаза, ощущая, как злость молниеносно проникает в каждую клеточку тела. — И вы не имеете права разговаривать со мной в подобном тоне даже являясь титулованной особой, ведь я не ваша служанка, которая за ваши деньги беспрекословно будет терпеть неуместные упреки! — меня начинает трясти от внезапно свалившейся несправедливости в лице старшей герцогини, и против воли я крепко сжимаю кулаки так, что всем своим нутром ощущаю, как отросшие ногти болезненно вонзаются в кожу. — Поэтому если вы хотите, чтобы я прямо сейчас помогла вашей дочери — советую закрыть свой рот и не мешать! А еще, если вы не хотите, чтобы сюда ворвались разъяренные повстанцы, то для начала советую надежно закрыть дверь.
Ингрид инстинктивно пятится назад с оскорбленным лицом, граничащим со злостью. Еще некоторое время она растерянно смотрит в мою сторону, разглядывая клокочущую злость в моем лице. Не удивительно, наверное, ей так не дерзила даже собственная дочь, но мне совершенно плевать на эту мерзкую тетку. Прямо сейчас я полностью сосредотачиваюсь на ее дочери, которая в перерывах между болезненными схватками, полностью увлечена моей пламенной речью. Ее серые глаза, которые являются точными копиями Адриана и Фредерика, пару секунд удивленно бегают по моему лицу.
Изабелла направляет на меня восхищенный взгляд в сочетании с ободряющей улыбкой и едва заметно приподнимает большой палец вверх. В этот момент роженица вновь скручивается от боли, вставая на четвереньки, и я тут же бросаюсь к ней, тревожно расставляя медицинские принадлежности. Мысль, которая приходит ко мне в голову — вызывает неприятные мурашки по всему телу.
Хорошо, я принесла медикаменты, а дальше что? Я ведь даже не знаю, как ей помочь.
— Элизабет? — откуда-то сверху раздается знакомый голос доктора. Он прокашливается и вновь повторяет мое имя, когда я не реагирую несколько секунд.
Я поднимаю голову на источник звука и обнаруживаю вертикально стоящий телефон на прикроватной тумбочке. На большом экране мелькает прерывистое изображение мужчины средних лет в белоснежном медицинском костюме, который тревожно поправляет белый колпак на голове, прикрывающий седину.
Нервно сглатываю, когда осознаю, что доктор и еще несколько врачей вокруг, судя по приглушенным женским голосам, стали невольными свидетелями моего срыва.
— Элизабет, дорогая, очень хорошо, что ты вовремя подоспела, — продолжает он после неловкого молчания. — Я вижу, что ты принесла много всего, что может пригодиться, ты молодец. Ваше Высочество, какой интервал между схватками?
— Схватки длятся практически минуту! — отвечает Изабелла, пытаясь перекричать стоны роженицы. Беатрис продолжает крепко цепляться за руку герцогини пока та смотрит в телефон с секундомером. — Интервал между ними две минуты.
— Хорошо. Ваше Высочество, появились ли у вас потуги? — напряженный голос доктора Вальтера раздается по всему помещению.
— Я… да, кажется, я начинаю хотеть…
— Элизабет! — внезапно перебивает мужчина роженицу, обращаясь ко мне. Я нервно вздрагиваю, когда он называет мое имя. — Прошу тебя, несколько раз помой и обработай руки, вы вместе с герцогиней Норрланд прямо сейчас будете принимать роды.
