Твоя маленькая ложь

— Сколько нам еще плутать по дворцу? — шепотом спрашивает Ника, когда они проходят очередной коридор первого этажа пустующего особняка Левецау, уже который год дожидающегося наследную чету. — Этот дворец, хоть и подорвали пару месяцев назад, но под ним есть надежное убежище для королевской семьи в случае непредвиденных ситуаций, — сообщает Теодор, открывая дверь в полуподвальное помещение. — В нем есть все необходимо для нахождения семьи на протяжении, как минимум, недели. — Надеюсь, мы проведем там пару часов, а не недель, — тихо выдыхает Тильда, следуя за герцогом. Юноша закрывает за собой массивную железную дверь и девушки проходят в темное помещение, встречаясь с подземельной прохладой и с затхлым запахом пыли. Пару секунд и младший герцог Виборг наощупь находит выключатель, сбрасывая с него несколько слоев густой паутины. И девушки, которые все это время держали друг друга за дрожащие пальцы – наконец, выдыхают, оглядывая все пространство вокруг благодаря яркому свету флуоресцентных ламп. Строя бункер еще в прошлом столетии, король Кристиан IX не заботился о королевской роскоши и комфорте, которые присущи основной королевской резиденции, он преследовал лишь одну цель – спасение королевской семьи. Именно поэтому план убежища выглядит как одна сплошная комната огромных размеров, разделенная на одну большую спальню, кухню с различными запасами, общий санузел и вентиляционную шахту. Теодор проводит девушкам небольшую экскурсию по всем помещениям, участницы молчаливо кивают, отстраненно рассматривая здешнюю роскошь совершенно не королевского масштаба. — Вы пока располагайтесь, а я скоро вернусь, — сообщает он на ходу. — Что? — Марта в панике бежит вслед за ним, мягко хватая его за плечо. — Ты же не… ты не оставишь нас здесь одних?.. А как же… Он в успокаивающем жесте мягко опускает руки ей на плечи, слегка сжимая их. — Не переживай, с вами здесь ничего не случится, — убедительно проговаривает он, с нежностью заглядывая ей в глаза. — Во дворце остались королева Матильда, Изабелла, королева Луиза и остальные родственники королевской семьи, они находятся в огромной опасности. Я отыщу их и приведу сюда. — А Кристиан?! — восклицает Амели, торопливо подбегая к юноше. — Ты же найдешь его? Герцог разворачивается, собираясь уходить, но добавляет в пол-оборота тихим голосом, в котором читается нескрытое волнение: — Постараюсь.

***

Интересно, сколько мне дадут за совершенный поступок и поможет ли мне как-то чистосердечное признание? Быть может, за мной уже гонится какой-нибудь отряд элитной королевской гвардии, чтобы скрутить как особо опасную преступницу? Но, судя по всепоглощающей тишине во дворце и по словам Адриана, королевская семья прямо сейчас абсолютно незащищена и чертовски уязвима. А что обо мне подумал Кристиан? Наверняка, подумал, что я выжила из ума, пристрелив его отца. Ну, конечно, так подумал любой бы на его месте. И нет мне никаких оправданий за мой поступок. Возможно, после этого случая он отдалится он меня или вовсе сведет наше общение на нет… Но это же намного лучше, чем если бы Адриан ранил бы его или того хуже — убил?... Я прихожу в себя, когда улавливаю отдаленный женский шепот, но тут же одергиваю себя. Наверняка он мне лишь кажется, ведь со всеми событиями, произошедшими со мной за столь короткий срок, я, должно быть, потихоньку схожу с ума. Мысли мгновенно возвращают меня к жесткой, отрезвляющей реальности, давая ментальную пощечину, и я не сопротивляюсь. Немного поразмыслив, сидя на широких ступенях парадной лестницы, покрытой красной дорожкой, я прихожу в двум выводам. Первое. У меня есть негласное преимущество между сторонниками короля и повстанцами — никто из них не прикоснется ко мне, ведь я по-прежнему являюсь участницей отбора с одной стороны и сторонницей Адриана в их глазах, с другой стороны. По крайней мере, не должны. Второе. Мне нужно держаться как можно подальше от первых и вторых, пока ситуация с захватом дворца не прояснится, ведь и те, и другие в любой момент могут узнать о том, что я натворила. Одни меня прикончат на месте, а вторые с силой притащат к ногам Адриана. И ту и другую ситуацию я априори не могу допустить, ведь не зря же главный предводитель повстанцев выдал мне оружие. Главной моей целью на данный момент является одно — отыскать участниц отбора, но пока я имею только дрожащие пальцы и… — Элизабет… Шепот раздается все ближе. Я резко подрываюсь с лестницы и выставляю оружие перед собой, нервно оглядываясь вокруг. Никого. В голове проносится мысль о том, сколько осталось патронов в магазине пистолета и сколько раз мне ещё удастся выстрелить, защищаясь от потенциальных врагов. Я ведь даже толком не знаю, как обращаться с оружием, и уж тем более разбирать его на части. В любом случае, просто так шмалять в воздух, если вдруг что-то привиделось — не самая лучшая затея. По крайней мере, из-за того, что привлеку к себе лишнее внимание, а, во-вторых, сама не замечу того, как патроны резко закончатся, звонко рассыпаясь у моих ног. Я испуганно оборачиваюсь на внезапно открывшуюся форточку, сносящуюся порывом осеннего ветра, она резко дергается в сторону, ударяясь об соседнее окно. Некоторое время я наблюдаю, как французские шелковые шторы нервно колышутся, извиваясь словно змея перед своей добычей и осознаю, что превращаюсь в настоящего параноика. — Эли… В этот раз голос раздается откуда-то сверху, и я направляю хмурый взгляд на второй этаж, но со ступенек лестницы никого не обнаруживаю. Находясь между первым и вторым этажом на парадной лестнице дворца, я трясу головой, убеждая себя, что потихоньку слетаю с катушек. — Эли… за… бет… Женский голос словно проникает в голову, путается в волосах и нагло лезет под ногти, растворяясь в крови. Еще несколько отчаянных минут мне кажется, что он будет преследовать меня целую вечность до тех пор, пока я не сойду с ума в специально отведенном учреждении. Словно в подтверждении моих мыслей, сознание выбрасывает меня в воспоминания о первых часах, проведенных во дворце… — И будьте снисходительны к этому воистину великолепному памятнику архитектуры, —предупреждает наставница. — Ходят слухи, что он не принимает людей, которые хотят всяческим образом навредить королевской семье или общаются с монаршими особами лишь в корыстных целях. Поговаривают, что такие люди, находясь здесь, либо с ужасом сбегают отсюда уже на следующий день, либо продолжают сходить с ума в стенах этого дворца. — Значит, слухи о принцессе Иззи – это вовсе не слухи? — удивляется Марта, с интересом подбегая чуть ближе к Каролайн. — Что за принцесса Иззи? — недоумевает Амели, пугливо оглядывая коридор. — Говорят вещам, что творятся в Амалиенборге на протяжении нескольких столетий есть паранормальное объяснение, — низким голосом сообщает Марта, поглядывая на Амели. — Примерно сто пятьдесят лет назад в очередном отборе, который проходил в этом дворце, участвовала девушка по имени Изабелла, которая через несколько часов после окончания отбора повесилась в своей комнате, когда узнала, что избранницей принца стала другая девушка. Она любила его больше жизни, поэтому предпочла лишить жизни себя, чем жить без него… Спустя некоторое время меня одолевает жутчайшая злость, я трясу головой, чтобы избавиться от воспоминаний о глупых байках и решительно поднимаюсь по лестнице на второй этаж. Нервно оглядываясь по сторонам, я лоб в лоб встречаюсь с звенящей тишиной, улавливая тихий шепот, доносящийся уже с третьего этажа. Продолжая удерживать оружие прямо перед собой, я поднимаюсь на третий этаж дворца, с каждым шагом все ближе и ближе улавливая женский голос, проходя вдоль бесконечных позолоченных дверей. Позади вновь раздается знакомый звук отворяемой форточки с пронизывающим ветром, и я резко замираю на месте, цепенея от ужаса. По ногам кубарем проносится ледяной воздух, и я всем своим нутром ощущаю, как в жилах застывает кровь, а затылок покрывается неприятными мурашками. — Помоги… Женский голос, внезапно раздающийся где-то нам мои ухом, заставляет меня резко развернуться назад, в страхе наставляя оружие на невидимого противника. — Кто здесь?! — испуганно выкрикиваю я в воздух, размахивая пистолетом в разные стороны. Если еще несколько минут назад я убеждала себя в том, что схожу с ума, то прямо сейчас могу торжественно заявить о том, что рассудок без суда и следствия покидает мое тело. Одна из дверей позади меня со скрипом медленно отворяется, и я с застывшим ужасом на лице разворачиваюсь обратно, наставляя оружие на полную женщину средних лет. Ее бледное лицо прямо сейчас — полное отображение моих собственных эмоций: страх на грани животного ужаса, вперемешку с твердой решимостью покончить с опасностью раз и навсегда. Пару минут мы продолжаем с недоумением на лице оглядывать друг друга. Тяжело дыша, я опускаю пистолет, осознавая, что эта женщина явно не собирается нападать на меня. Женские стоны боли, доносящиеся из глубины покоев, приводят меня в чувство, и против воли я заглядываю вовнутрь, после чего женщина перекрывает мне весь взор своим тучным телом. — Вы меня звали?.. — неуверенно произношу я. — Мы звали пару горничных, а не бывшую участницу отбора с оружием, — надменно проговаривает она, оглядывая меня высокомерным взглядом с ног до головы. — Дворец захвачен, половина дворцового персонала либо сбежали, либо перешли на сторону повстанцев, — сообщаю я, твердо глядя ей в глаза, ощущая, как бешеная пульсация в шее постепенно спадает. На ее лбу скапливаются несколько морщинок, покрытые прозрачным потом. Пару секунд она глядит на меня недоуменным взглядом, промачивая выступающий пот белоснежным носовым платочком. И я замечаю, как на ее тучное тело накинут массивный коричневый халат с вихревыми золотистыми узорами, сквозь который торчит белоснежная ночная сорочка. — Мама, мне больно! — раздается отчаянный крик из комнаты. Девушка стонет, начиная часто и ритмично дышать через рот, словно находясь на силовой тренировке. — Позови уже хоть кого-нибудь! — Не ной, Беатрис! — резко бросает она в сторону девушки и ее невозмутимый взгляд тут же возвращается ко мне. — Моя дочь рожает. Мы вызывали скорую еще полчаса назад, но она не может пробраться к нам, а слуг мы не может найти еще с раннего утра. — Мама-а-а, — девушка рычит от боли, учащенно дыша.  Я не вижу ее, но буквально всем нутром ощущаю, как ее тело разрывает на части. — Я… я могу привести сюда врачей или ммм… найти хотя бы кого-нибудь, кто остался из слуг, — мямлю я, пытаясь перекричать стоны девушки. — Ты меня слышала?! — тут же следует упрек от женщины. — Врачи не могут даже заехать на площадь из-за этой толпы и конвоев полиции! Кареты скорой помощи находятся за три квартала от нас! — Но что вы от меня хотите?! — взрываюсь я, бесцеремонно отталкивая женщину в бок и прохожу вовнутрь спальни, когда рев Беатрис начинает приобретать животные нотки. — Да как ты смеешь?! — раздается позади возмущенный голос тучной женщины. Я застаю роженицу в странном положении: она упирается коленями об пол, а руками держится за спинку кровати, пытаясь выгибать спину настолько, насколько это возможно в ее положении. Ее серая легкая сорочка запачкана каплями свежей крови, а влажные распущенные волосы русого оттенка прилипают ко лбу, едва застилая глаза. Девушка совершенно не обращает внимание на мое внезапное появление и еще пару минут стонет от боли, выгибая спину и неоднократно массируя поясницу. Я наблюдаю, как по внутренней стороне бедра у нее скатывается алая капелька крови, резко приземляющаяся на темный паркет. — Я… не… — стонет она, на мгновение затихая, стараясь перетерпеть боль, — прошу, помоги, — шепчет она, наконец вскидывая голову в мою сторону в перерывах между схватками. Я стою как вкопанная посреди чужих покоев с незнакомой надменной теткой и ее рожающей дочерью, застигнутая врасплох от ее нечеловеческих криков. Я понятия не имею, как в Амалиенборге оказалась рожающая девушка в самой пучине революции, но знаю одно – меня не просто так привели на третий этаж дворца, и прямо сейчас я просто обязана им хоть чем-нибудь помочь. На прикроватной тумбе раздается неожиданный звонок на телефоне с большим сенсорным экраном, женщина тут же подбегает к нему, нажимая пару кнопок. Она выставляет телефон на уровне вытянутой руки, и я предполагаю, что позвонили по видеосвязи. — Ваше Высочество? — раздается из телефона взволнованный голос мужчины средних лет, и я нервно сглатываю, всей душой надеясь, что мне послышалось. — Я Вальтер Нойманн, заведующий отделениями гинекологии и акушерства национального госпиталя. Вы меня слышите? Женщина кивает, взволнованно прикладывая носовой платок ко рту под несмолкаемые вопли ее дочери. — Отлично. К сожалению, повстанцы настроены агрессивно, мы не можем к вам пробраться уже около часа, поэтому вам нужно быть готовыми в любой момент принять роды, — с тревогой в голосе сообщает доктор. — Вы нашли подмогу? Ваше Высочество? Ингрид? Женщина бледнеет, наблюдая, как ее дочь мучается от больных схваток, сгибаясь пополам. — Мы нашли только одну из участниц отбора, — наконец отвечает женщина, наставляя камеру на меня. Я растерянно пялюсь в смартфон, наблюдая на экране телефона мужчину средних лет с короткими седыми волосами в белоснежной медицинской блузе. А где-то снизу в маленьком окошечке мелькает мое растерянное лицо с болезненной бледностью. — Эээ… хорошо, — тут же неуверенно отвечает доктор, почесывая затылок. — Элизабет, так? — я медленно киваю в ответ, удивляясь, что он узнал во мне меня. — Элизабет, дорогая, герцогиням Роган нужна твоя помощь. Мой растерянный взгляд блуждает от роженицы до ее матери, пока женщина окончательно не вручает мне телефон в руки, с прижатым к лицу платком убегая в сторону уборной. — Элизабет, ты меня слышишь? — вновь гремит голос доктора из динамика. — Я… да, слышу, — киваю я, нервно покусывая нижнюю губу. — К сожалению, Ингрид, мать Беатрис, не выносит любого вида крови, — сообщает доктор Вальтер. — Она в любой момент может потерять сознание, а это никак не поможет нашей роженице. — Доктор, сделайте уже что-нибудь! — обессиленно вопит Беатрис, хватаясь за низ живота. Некоторое время она держится за спинку кровати и, крепко зажмуриваясь, пытается перетерпеть очередную схватку. — Ваше Высочество, можете сказать какой у вас интервал между схватками? — интересуется мужчина, пользуясь моментом пока девушка затихает. — Чувствуете ли вы шевеления ребенка? — Я не знаю, не чувствую, — отвечает роженица, тяжело дыша. — Интервал четыре-пять минут, не больше. — У нас остается очень мало времени, — заключает он, глядя прямо мне в глаза сквозь экран смартфона. — Элизабет, постарайтесь вместе со старшей герцогиней отыскать чистые простыни, полотенца, ножницы, перекись водорода и налейте ледяной воды в таз, можно взять любые другие емкости. Таз с холодной водой может понадобиться для реанимации ребенка, остальные емкости оставьте пустыми. Также не будет лишним и нашатырный спирт для роженицы и ее матери. Элизабет? Ты меня услышала? Я неуверенно киваю, от страха сжимая телефон, и в эту же секунду осознаю, что ладони превратились в один сплошной влажный комок, а смартфон начинает свободно скользить в руке. — Ты слышала доктора? — раздается позади командный тон старшей герцогини Роган, вернувшейся из санузла. — Я займусь простынями и полотенцами, а ты попытайся найти во дворце остальные медицинские принадлежности. Следующие несколько минут женщина подробно объясняет мне в каком именно особняке находится медицинский пункт со всеми лекарствами. Я мысленно рисую схему дворцов, пытаясь запомнить, где, что находится, подавляя мелкую дрожь в пальцах. Прямо сейчас от меня зависит жизнь и судьба двух совершенно незнакомых мне людей. Судя по их статусу, они являются дальними родственниками Кристиану, но даже если бы они таковыми не являлись, я не уверена в том, что смогла отказать им в помощи… Пытаясь унять дрожь в пальцах, я касаюсь кожаной кобуры и вынимаю оружие, вышагивая по третьему этажу дворца. Еще пару минут я улавливаю дальние отголоски болезненных мучений Беатрис, которые продолжают отдаваться эхом в просторном коридоре. Мое сердце колотится так быстро, словно намеревается сверхурочно отработать ближайшие несколько лет жизни за пару мгновений. Учащенный пульс еще некоторое время продолжает стучать в ушах, путая мысли и стирая воспоминания о подробном рассказе герцогини Роган про расположение медпункта. На мгновение мир перед глазами слегка пошатывается, поэтому, когда я улавливаю вдали коридора сверкнувший подол белоснежного платья – не придаю этому значения. Свободной рукой облокачиваясь об прохладную стену, я прихожу в себя и собираюсь с силами, чтобы продолжить свой путь. Когда я отхожу от стены,  слышу приглушенный шум позади, заставляющий отскочить меня на пару метров вперед, но оборачиваясь, замечаю, что локтем слегка задела висящий на стене портрет незнакомого мне монарха с надменным выражением лица. Мужчина с высокомерным взглядом слегка покачивается из стороны в сторону, словно укоризненно оглядывая меня с ног до головы за столь неожиданный аттракцион. Звонкий девчачий смех в самом конце коридора заставляет меня с ужасом оглянуться на источник звука и, по закону жанра, я никого не обнаруживаю на месте. С рыком злости я бегу вперед по коридору, надеясь отыскать того шутника, который путает мне все карты, отвлекая от главного задания. А что, если эта девушка пытается указать мне верный путь?.. Я решительно бегу вперед по пустому коридору, по краям усыпанному бесконечными произведениями искусства в позолоченных рамах и неожиданно натыкаюсь на кого-то, кто значительно выше меня. Лбом утыкаясь ему в грудь с разбегу, я инстинктивно пячусь назад и вскидываю оружие перед собой, пытаясь не обращать внимание на пульсирующую боль справа. — Эй, полегче! — кричит парень, беззащитно вскидывая руки вверх. Я несколько раз моргаю, прежде чем узнать в нем лучшего друга Кристиана. Медленно опуская оружие, я продолжаю разглядывать его лицо, зеленые глаза, широкий лоб и мимические морщинки «радости» вокруг глаз, с ужасом узнавая в нем знакомые черты. И по его удивленному выражению лица мне становится понятно, что он в курсе наших родственных связей. — Я думал, что никогда уже не увижу тебя, — тихо произносит Тео. — Я… прости, мне так неловко, — мямлю я, хватаясь за лоб. — Оставь эти неловкие разговоры на потом, хорошо? — Теодор вынужденно улыбается, слегка приподнимая брови. — Ты куда и откуда? — Мне нужно в медпункт, там рожает девушка… Беатрис кажется, — сообщаю я, бегло осматривая его замыленный вид. — Доктора застряли в паре кварталов от дворца и поэтому… — Че-е-рт, Беатрис! — устало протягивает парень, проводя рукой по лицу. — Только этого еще не хватало… Знаешь, я сейчас вместе с парочкой гвардейцев ищу Изабеллу, чтобы отвести ее в безопасное место. Кстати, девушки с отбора, госпожа Оберг, королева Матильда и Луиза уже там. Через пятнадцать минут я могу прийти за тобой и герцогинями, на каком этаже у них покои? Когда я слышу, что девочки находятся в безопасном месте — облегчение плавно разливается по всему тело, но ненадолго, когда я вновь вспоминаю о рожающей герцогине. — На третьем… А-а-а где Кристиан? С ним все в порядке? — тараторю я с тревогой в голосе. — Точно не знаю, но скорее всего он вместе с Фредериком и Адрианом, — мрачно сообщает он. — Ты не видела моего…. то есть, нашего отца? На последнем слове он нервно улыбается, но всего лишь на пару секунд, а я испытываю странное и неопределенное смущение. — Нет, — мгновенно вырывается с моих губ, и я тут же меняю тему. — Беатрис родит с минуты на минуту, боюсь, что она самостоятельно не доберется. Она не может даже разогнуться от боли. Лицо младшего герцога становится мрачнее тучи и некоторое время он, нервно поджимая губы, пытается придумать новый план. — Черт, все еще даже хуже, чем я и предполагал, — задумчиво произносит он, разглядывая потолок. — Пойдем, я доведу тебя до двери, которая соединяет этот особняк и особняк Врокдорфа. Там как раз и находится медпункт. Думаю, с пушкой ты дальше справишься и без меня. Я благодарно киваю, и мы тут же следуем на первый этаж, за считанные секунды минуя парадную лестницу. Когда Тео со скрипом отворяет массивную дверь, его мрачный взгляд на мгновение останавливается на мне. — Будь осторожна. Этот особняк ближе всего к обезумевшей толпе, я слышал выстрелы, — сообщает он, окидывая меня хмурым взглядом. Я пытаюсь ободряюще улыбнуться и скрываюсь в просторах очередного особняка, не уступающего своей роскошью другим трем своим собратьям. Как только моя нога вступает за порог Врокдорфа, меня окутывает жутчайший холод, пробирающий до мурашек, и я предполагаю, что кто-то из мятежников открыл нараспашку двери, а возможно и выбил окна. Откуда-то издалека раздаются разгневанные голоса людей, а я на мгновение задерживаю дыхание, набираясь мужества сделать первый шаг в сторону медпункта. Я прохожу бесконечные гостиные, плутаю между коридорами, забредая в столовую для персонала и кухню, где по полу небрежно разбросаны столовые приборы, крышки от сковородок, дорогие чайные сервизы из фарфора и позолоченные подносы. Аккуратно обходя лужу с прозрачной жидкостью, я натыкаюсь на бренчащую крышку от кастрюли, вздрагивая от испуга. Нужно собраться и отыскать медпункт.  Вспоминая, на каком именно этаже он находится, я выхожу из кухни, миную столовую и прохожу в коридор с бесконечными дверьми по обеим сторонам, полагая, что за ними находятся комнаты для младшего дворцового персонала. С каждым шагом недовольные голоса учащаются, и я уже вполне могу разобрать слова. Крепче стискивая зубы, в правой руке я сжимаю прохладный металлический корпус пистолета и ускоряю шаг в сторону предполагаемого нахождения медицинских принадлежностей. Резкий удар под дых. Я вскрикиваю и инстинктивно пячусь назад, мгновенно складываясь пополам от боли. Тяжело дыша, я стараюсь перетерпеть неприятное ощущение, плавно разливающееся по животу, и вскидываю глаза на своего противника. Передо мной стоит незнакомый парень на голову выше меня с озлобленной ухмылкой на лице и знакомой татуировкой в виде перевернутого католического креста на шее. Он появился буквально из ниоткуда, а прямо сейчас направляет в мою сторону ствол массивного огнестрельного оружия с глушителем. Откуда-то издалека раздается пронзительный женский вопль, но мой взгляд сосредотачивается лишь на прицеле, направленном в переносицу. Не успеваю я сделать и пары движений, как он резко накидывается на меня, болезненно припечатывая к стене, и я отчетливо слышу звук падающего пистолета из моих рук. Он с силой прижимает меня к стене, одной мощной рукой хватаясь за горло. Пару мгновений, и вот я уже отчаянно борюсь за каждую частичку кислорода, молниеносно покидающего мои легкие. Все происходит слишком быстро, я даже не успеваю толком ничего сообразить, чтобы дать ему отпор. Да и возможно ли сопротивляться такому громиле, который буквально одной рукой держит меня в воздухе? Сердце продолжает отчаянно вырываться из груди, а пульс ежесекундно раздаваться в ушах, заглушая все остальные звуки вокруг. Его звериный оскал еще некоторое время мелькает у меня перед глазами, продолжая наводить животный ужас, и я уже перестаю барахтаться изо всех сил, чтобы ударить его ногами в живот и исцарапать лицо. — Джорн, оставь ее, — раздается равнодушный голос позади, когда я уже почти теряю связь с миром. — Или ты хочешь получить пулю в лоб от Адриана? Еще пару мгновений Джорн с рыком злости продолжает издеваться надо мной, но, когда замечает, что я практически отключаюсь в его руках, мигом отпускает. Мое тело безвольно сползает по стене, свободно обмякая на полу. С долгожданным глотком свежего воздуха, я постепенно прихожу в себя, ошарашенно хватаясь за горло двумя руками. — Пойдем, она того не стоит, — произносит знакомый мужской голос откуда-то сверху. Продолжая кашлять и заглатывать порцию желанного воздуха, я поднимаю затуманенный взгляд, улавливая знакомые очертания Аарона. Бывший королевский шеф-повар бросает в мою сторону стальной взгляд, вперемешку с сочувствием и жалостью, пока его напарник, со злостью харкнув на старый паркет, быстрыми шагами удаляется по коридору. — Он тебе еще пригодится, — тихо проговаривает Аарон, ногой пододвигая мой пистолет. Оружие болезненно приземляется рукояткой в икроножную мышцу, и я по инерции тут же обхватываю его прохладный черный корпус дрожащими пальцами, прижимая к груди. — Зачем тебе все это? — хрипло спрашиваю я, восстанавливая дыхание. — Фредерик не должен править, Элизабет, — хладно произносит он, протягивая мне руку помощи. — И чем раньше ты это поймешь – тем лучше будет для тебя. Он еще не знает, что я выстрелила в короля… Некоторое время я колеблюсь, с недоверием разглядывая его протянутую ладонь, но в конце концов, протягиваю свою руку в ответ, и он помогает мне встать с ледяного старинного паркета. Где-то поблизости с грохотом разбивается окно, его осколки еще пару секунд продолжают бренчать, рассыпаясь на мелкие кусочки. Мы по инерции поворачиваем головы на источник звука, и Аарон действует решительно, сразу же быстрым шагом направляясь в сторону потасовки, а я лишь провожаю его вслед, прожигая спину недоуменным взглядом. В голове туман. Проходит пару минут, прежде чем я прихожу в себя и осознаю весь ужас происходящего. Медпункт. Мне нужно найти медпункт. Первые шаги даются мне болезненно, и я складываюсь пополам, прижимая свободную руку к животу, а другой аккуратно опираюсь об стену. Третий, четвертый, пятый шаг. Этот парень серьезно спутал мои планы и подпортил не только нервную систему. Пару седых волос после этого случая мне явно обеспечены. Живот продолжает неприятно ныть, и я, морщась от боли, продолжаю свой путь, в надежде отыскать нужные медикаменты. И как только сознание вновь и вновь беспощадно возвращает меня к рожающей герцогине, выгибающейся от нечеловеческой боли, я прибавляю шаг насколько это возможно. Я продолжаю идти даже тогда, когда впереди улавливаю яростные голоса людей, вперемешку с разбитыми стеклами, грязными ругательствами и отчаянными женскими криками. Неужели они крушат всех и вся на своем пути, и им без разницы кто перед ними слуга или сам король?! Бегу изо всех сил, ощущая, как в правом боку зарождается колющая боль и параллельно мельком поглядываю в сторону дверей, в поисках нужной таблички. Пару раз мне приходится прятаться в укрытие от пробегающих мимо людей. Я не знаю кто это, повстанцы или же простые люди, отчаянно борющиеся за справедливость, или же люди короля. Мне одинаково стоит остерегаться и тех, и других, по крайней мере, ради девушки, которая вот-вот воспроизведет на свет маленького человека. И пусть даже у этого человечка в первые несколько секунд жизни уже будут припасены парочка титулов — он просто обязан родиться даже в таких жутких условиях. Наконец — о, Боже, я не верю своим глазам — мой взгляд зацепляется за небольшую табличку с красным крестом. Пару минут я терпеливо жду, пока близлежащие голоса не начнут утихать, изнывая от желания побыстрее ворваться в кабинет, забрать медикаменты и пулей вылететь из этого особняка. В этот момент чуть ли не мимо меня пробегают две полные женщины в длинных бежевых платьях, поверх которых накинуты белоснежные фартуки с темными пятнами. Одна из них пытается восстановить дыхание, чуть ли не плача на каждый новый шаг, а другая пытается ее поторапливать, остерегаясь новых нападений. Я вовремя успеваю спрятаться за угол, всем своим весом прижимаясь к холодной стене, хотя даже если бы они пробежали мимо, сомневаюсь, что обратили бы на меня хоть какое-то внимание. Собираясь с мыслями, я решительно открываю дверь медпункта и мигом забегаю в помещение, прикрывая ее с внутренней стороны. Выдыхая с облегчением, я облокачиваюсь об дверь, пытаясь восстановить сбитое дыхание, но тут же напрягаюсь как струнка гитары, крепче удерживая оружие в руке. Похоже, меня кто-то опередил. Стискивая зубы, я вытягиваю пистолет на уровне вытянутой руки, прислушиваясь к бренчащим баночкам, звук которых раздается во внутреннем помещении медпункта. Бегло окидываю взглядом небольшую комнату, в которой нахожусь: две мягкие кушетки, письменный стол, заваленный бумагами, парочка стульев, три небольших шкафа с какими-то документами. Я прихожу к выводу, что те медикаменты, которые мне необходимы, находятся именно в той внутренней комнате, в которой кроме них сейчас находится кто-то еще. Черт возьми, почему все так не вовремя?! И как только я начинаю раздумывать о том, сбежать мне или же нагло ворваться туда, угрожающе размахивая оружием, дверь со скрипом отворяется. Я с силой вжимаюсь в дверь и обхватываю пистолет обеими руками, выставляя его вперед. Сердце сжимается до микро размеров, и я перестаю дышать, когда перед собой вижу того, кого никак не ожидала здесь увидеть.