Пролог
Я упивался своим одиночеством, пока не начал в нём тонуть.
Смотрел на людей свысока, каждого раскладывая по полочкам в своей голове, проводя многочисленные психоанализы, убеждался в их ограниченности и ненужности. При этом оставаясь один на один с монстрами, живущими глубоко под кожей, которые так и норовили выскочить наружу.
Я остался наедине с самобичеванием и поглощающей разум болезнью без какой-либо надежды на спасение прогнившей души.
Жить, словно на пороховой бочке, мне знакомо не понаслышке.
Глава 1
— Зовут Пак Чимин, 19 лет. Диагноз: приступообразно-прогредиентная шизофрения, — вкрадчиво объяснял мед-брат новому
психиатру мозгоёбу, как называл их Чимин. По его мнению, они бесполезны, и им самим требуется помощь специалистов.
Как можно пытаться помочь в борьбе с монстрами пациентам, когда своих же демонов победить не в силе. Услышав раздражающий скрип двери, Пак мысленно приготовился к выносу остатков мозга, прикрывая веки и делая глубокий вдох, дабы хоть как-то предотвратить надвигающийся приступ.
— Я знаю, что ты не спишь, — произнёс мужчина. По голосу лет 50, со слышимым акцентом. Из Тэгу, подумал Чимин. Его мозг всё ещё достаточно функционировал, чтобы распознавать подобного рода мелочи. Открыв глаза, воочию убедился, что был прав. Рядом с его кроватью стоял мужчина невысокого роста, в очках известной марки, дорогом сером костюме, с подходящим галстуком и идеально выбритым лицом. Детали. На них Чимин помешан.
Снова, усмехнулся Пак. Каждый раз он видит перед собой одну и ту же картину: «идеальных чистоплюев», пытающихся его спасти, ну, или делающих вид. Скорее второе, конечно. Все настолько одинаковые, что вызывают лишь рвотные позывы.
Ни один из них не смог даже близко подобраться к очагу возгорания его болезни. Каждый месяц к нему присылают нового психиатра, и так в течении трёх лет.
Три года долгой мучительной агонии, сопровождаемой душераздирающими приступами и тянущим одиночеством, куда же без него. Оно является другом Пака с 7 лет. Он до сих пор недоумевает, какого черта всё ещё жив и в состоянии что-либо понимать.
— Пак Чимин, значит. Я знаком с твоим отцом, тот ещё ублюдок,— протянул очередной мозгоёб, не стесняясь в выражениях и пытаясь вызвать хоть какую-то реакцию, но Пак всего лишь усмехнулся и закатил глаза.
Он столько раз слышал это и ничуть не удивлён, ведь, в принципе, так и есть.
Его отец — одно название — скорее спермовоз, передавший семя. Он считает собственного сына ошибкой природы, биологическим мусором. Что ещё говорить о таком человеке. Оу, а ещё он важная шишка в правительстве, не удивительно, ведь всё мирское дерьмо собирается в одном месте.
— Не думаю, что ты немой, я видел историю болезни: физически ты здоров, относительно, конечно же, все органы на месте,— заключает мистер хуйзнаеткто, сморщив лоб.
— Язык на месте, хотите проверить?— как можно приторнее съязвил Пак.
Он ожидал агрессивную реакцию на свою дерзость, но точно не ту, которая последовала: мужчина рассмеялся всего на секунд пять, а после затих, будто что-то осознал и понял, смакуя догадки.
Чимин насторожился, не понимая такой смены эмоций, и лишний раз убедился в своей правоте насчёт докторов-мозгоправов.
— Я всегда говорил, что вам, мозгоёбам, нужна помощь — вы не в своём уме, но всё же рвётесь спасать другие задницы, хотя у самих пожар,— отчеканил каждое слово, всматриваясь в непроницаемое лицо мужчины.
Единственное, что удивило Чимина, это то, что неизвестный не пытался скрыться под маской добродетели, как делали до него его предшественники.
Пак думал, что же бесит его больше: то, что тот стоит молча и пытается при этом копаться в недрах его души, или же, ничего толком не сказав и не сделав, смог заинтересовать.
Его взгляд был настолько леденящим, что даже Чимину становилось не по себе, а такое, поверьте, было впервые.
— Кто… кто это сделал с тобой?— холодно произнёс он.
И всё будто замерло, время остановилось.
— Какого хуя,— это было единственным, что он смог произнести перед очередным приступом.
Весело, правда?
Несколькими часами ранее
— Юнги, будь добр, прийди на приём, и это не просьба, приказ. Ты отлыниваешь уже месяц, так не пойдёт. Ослушаешься не видать тебе машины, как своих ушей. Понял?— пытался как можно строже произнести мужчина своему сыну.
— Но, отец, у меня есть планы на сегодня, да и на кой хер мне эти приемы, никакого толку,— простонал парень на том конце провода, используя разные доводы дабы избежать очередного выноса мозга в злосчастном кабинете психиатра.
Но мужчину не проведёшь разговорами о чудесном исцелении. Он непреклонен.
— Я, кажется, не спрашивал твоего мнения. В 14:00 жду у себя в кабинете, ни минутой позже.
— Услышал?— довольно спокойно добавил Тэ Джу, не обращая на манеру речи сына внимания — видно привык.
— Услышал,— уныло проговорил Юнги и повесил трубку, на что мужчина лишь усмехнулся.
Взяв рамку с фотографией со стола, приблизил её к своему лицу: с неё на парня смотрела счастливая семья. Юнги в то время было около семи и он жутко не любил фотографироваться, только Ниль могла приструнить его строптивый нрав. Она привносила в их жизнь столько спокойствия и умиротворения…. Воспоминания согревали душу, но в тоже время оставляли очередные насечки на разбитом сердце.
Юнги стал смыслом, ради которого Те Джу пытался продолжать жить. После смерти матери парень ушёл в себя, закрылся от всех. Он не разговаривал, не ел, не пил, несмотря на все уговоры отца, а в скором времени и вовсе попал в психиатрическую клинику. У парня на фоне продолжительной депрессии участились панические атаки, а иногда он терял чувство реальности. Юнги было всего 14, произошедшее для него стало эмоциональной мясорубкой. Через месяц отец забрал его на домашнее лечение под свою ответственность. Сейчас Мину 18, но панические атаки всё ещё одолевают его время от времени. Он пытается врать отцу, что всё хорошо, но Тэ Джу не проведёшь. Поэтому и таскает его на эти приёмы.
Он работает психиатром сколько себя помнит, и равных в этой профессии ему нет. Лучший в городе, лучший в стране.
Когда Юнги исполнилось 16, они решили переехать из родного города Тэгу в шумный, бурлящий жизнью Сеул, дабы начать заново, залатать старые раны.
Юнги любил отца, ведь он единственная опора в его жизни.
Когда панические атаки одолевали, он чувствовал себя жалким, безнадёжным. Мин ненавидел, когда его жалели это лишь усугубляло положение.
Поэтому он начал якшаться от одной отбитой шайки к другой. Постоянно находился в окружении людей, но при этом чувствовал себя одиноким. Увлёкся татуировками, травкой, алкоголем, пытаясь утопить свою боль во вредных привычках.
Он не говорил отцу, но с каждым разом, его приступы усиливались, становясь невыносимыми.
В такие моменты он был один, думая, что в состоянии справится. Но это был лишь самообман. Выстроенная Юнги иллюзия, где одиночество — друг, общество — враг.
Тэ Джу всё прекрасно видел и понимал, но не придирался и не пытался вести с ним нравоучительные беседы. Он знал, что Юнги — умный парень и, пока не распутает узел в своей голове, лучше не станет. Поэтому он лишь изредка напоминал ему о приёмах, которые были необходимы.
Из мыслей его вывел стук в дверь.
— Здравствуйте, доктор Мин, не заняты?— скорее утвердил, нежели спросил заведующий отделением. Тэ Джу заведомо знал: если к нему пришёл сам Ким Ли Чхан, дело серьёзное и не требует отлагательств.
— Не занят. Присаживайтесь. Что-то случилось, есть особый пациент?— без какого-либо энтузиазма спросил Мин Тэ Джу. Он не питал к этому человеку ни тёплых чувств, ни даже уважения. Потому что единственный знал его настоящее, продажное лицо. Но чувство такта все же присутствовало. Он начальник.
— Есть. Сын губернатора. Ты должен понимать насколько это важный пациент. Находится здесь около трёх лет. Сменил огромное количество психиатров, никто не смог помочь ему, никому не поддался. На тебя вся надежда.
— Три года?! Он держал сына в клинике так долго?— округлив глаза, переспросил Тэ Джу. Он не понимал, как такое возможно, как отец мог оставить сына на такое долгое время в лечебнице для душевно больных. Мин был знаком с Пак Джи Ёлем и знал, какой тот гнилой человек, но такое отношение к своему ребёнку делает его ещё более ничтожным.
— Это не наше дело, отрезал Ли Чхан. Всё, что ты должен — это заняться парнем, если силёнок хватит справится. Случай не из лёгких. Докажи, что лучший в своём деле, и тебя вознаградят,— в его тоне было столько лицемерия, что Мин, будь его воля, выставил бы его за дверь пинком под зад. Всё-таки влияние сына действует на него.
— Мне не нужно кому-то что-то доказывать, и вознаграждать не стоит. Это моя работа,— отрезал Тэ Джу, дабы поскорее закончить разговор. На что мистер Ким лишь усмехнулся и, положив историю болезни на стол, вышел из кабинета.
Открыв папку, пробежался по личной информации пациента и с нескрываемым ужасом перечитал диагноз молодого человека несколько раз.
приступообразно-прогредиентная шизофрения
В ту же секунду в его голове всплыли картинки смерти жены. В один из вечеров она возвращалась с работы, когда на неё напали трое неизвестных, зверски изнасиловали и избили, бросив на дороге, думая, что она мертва.
Её нашли на следующее утро. Она выжила скорее физически. Пыталась прийти в себя.
Но через месяц ей поставили диагноз: приступообразно-прогредиентная шизофрения. Поначалу она справлялась, относилась оптимистично, ради мужа и сына пыталась быть сильной.
Но каждый раз мучаясь от очередного приступа, она медленно уходила.
Через полгода всепоглощающей агонии, не выдержав, она повесилась, не смогла смотреть на страдания своей семьи, не хотела быть обузой. Лежать в клиниках, и сгорать изнутри.
И сейчас, после стольких лет, он видит ту же болезнь, погубившую любовь всей его жизни, и второй раз в жизни не знает, что делать.
Знает лишь одно: он должен спасти его. Жизнь мальчишки станет для него в каком-то роде искуплением.
